***
— Ты очень хорошо рассказываешь о других, Тэхён. — Почему "о других"? Джун — мой близкий друг, и мне правда важно, что с ним происходит, — отвечает альфа, неосознанно ёрзая на стуле. — Несомненно. Я верю, что тебе далеко небезразлична его судьба. И я рад слышать, что друг начинает открываться тебе, — Ким кивает, а сам бегает взглядом по комнате, рассматривает картину по номерам, которыми по-видимому увлекается его психолог. Тот самый психолог, который продолжает говорить, но уже медленнее, чтобы убедиться, что его слышат: — Но в прошлый раз ты пришёл совершенно с другим запросом. И, честно говоря, он так и остался висеть в воздухе... Тэхён, ты меня слышишь? Альфа чуть вздрагивает, возвращая внимание к мужчине. — Да, — часто моргает и, по его собственному мнению, убедительно кивает. Психолог делает лёгкий вдох и по-другому уже излагает свою мысль: — Честно скажу тебе, Тэхён. Мне кажется, что история с твоим другом сейчас всплыла, потому что ты избегаешь продолжения нашего прошлого разговора. Поправь меня, если я не прав, но твоё подсознание пытается отгородить тебя от тревожных мыслей, отгородить от той самой вины, которую мы обнаружили на прошлой консультации. Ты помнишь, о чём мы говорили? Тэхён нервно дёргает шеей, хрустя позвонками. А затем отвечает с зажатой челюстью: — Помню... — Ты хочешь продолжить тот разговор? И альфа замолкает. Тревога волной возвращается, внутри нарастает раздражение, потому что психолог абсолютно прав, а ещё более тошно от того, что Ким не может до конца понять, почему чувствует вину. Альфа молча кивает. — Хорошо, — психолог смотрит на клиента и видит, что тот глубоко в своих мыслях. Тэхён нахмурившись бегает глазами по полу, будто что-то взвешивает в голове, анализирует. Так что мужчина тоже замолкает, чтобы не сбить альфу с мысли. И спустя минуту-две молчания Ким подаёт голос: — Думаю, это вина за то, что я не нашёл Чонгука раньше... Что мы только сейчас сблизились, хотя он был несчастен в браке, а я... Я его не мог забыть все эти годы. — "В браке", Тэхён, — парирует мужчина. — Ты сам сказал, что Чонгук на тот момент был в браке. И ты не мог знать, что он был несчастен. Ты сам говорил, что со стороны Чонгук выглядел довольным своей жизнью... — Но я же мог его оттуда вытащить раньше? — как-то даже с долей отчаяния в голосе встревает Ким. — Ему бы не пришлось пережить... ту ночь. — Давай разложим всё по полочкам, Тэхён, — альфа скованно кивает. — Это не твоя вина и не твоя зона ответственности. То, что произошло с Чонгуком, несомненно, ужасно, но ты на это никак не мог повлиять, — Ким склоняет голову, хмурится в недоверии и сжимает губы в тонкую полоску. Но психолог продолжает: — Это какими божественными способностями ты должен обладать, чтобы не будучи лично знакомым с человеком, вдруг почувствовать, что ему нужна помощь, вмешаться в его жизнь и при этом остаться героем, а не, извините, незнакомцем-извращенцем, который появился из ниоткуда в чужом доме, чтобы причинять добро? С губ Кима срывается смешок. Неприятный смешок. Кажется, слова надавили на его эго. И надавило именно то, что речь психолога звучит убедительно. — Как тебе такой взгляд? Всё ещё думаешь, что мог стать тем волшебным героем из сказок? Поделись, откуда у тебя такая суперсила? — Да пошёл ты, — сквозь очередную, но уже искреннюю усмешку говорит Тэхён, на что психолог тоже смеётся. — Ты правда в этом не виноват. И ты сам это знаешь, Тэхён-а, — мужчина смягчает свой голос, говорит тише, отслеживая эмоции на лице клиента, отмечая общую скованность его тела. — Не замирай. Тэхён делает глубокий вдох, прикрыв глаза, выдох. Снова вдох и выдох, пока тело не "оживает", впуская в себя лёгкость. Тревога вконец сковала по швам. — Какие ещё у тебя есть идеи? Отчего тебя гложет вина? Что мешает тебе спокойно наслаждаться счастьем со своим истинным? — Блять, если бы я знал... — бормочет себе под нос Ким, снова опуская взгляд. Мужчина видит в этих глазах грусть, боль. И вполне догадывается, в чём заключается проблема. Странно, что сам Тэхён совершенно не может сложить два и два.***
— У тебя опять будто миллион мыслей в голове, — Чонгук рисует пальцами узоры на груди альфы, упираясь подбородком в подставленную под него ладонь. Чёрные глаза смотрят прямо в карамельные напротив. — Есть такое, цветочек, — устало улыбается Тэхён, мотая головой, чтобы стряхнуть тревогу. Омега лежит, закинув ногу на Кима и коленом раздвигая чужие бёдра. Пальцами ног Тэхён ненавязчиво гладит стопы Чонгука. Одна рука альфы теребит волосы на чужом затылке, в то время как вторая лежит на подушке, подпирая голову. Тэхён смотрит на своего истинного, уже привычно наслаждаясь облаком их ароматов. Внутри столько любви, столько приятных и трепетных чувств. Но поверх, как клякса на листе бумаги, маячит всё та же тревога. — Я могу что-то сделать, чтобы тебе стало легче? Ким улыбается. Его цветочек такой чуткий. — От того, что ты здесь, мне уже легче, — альфа оставляет поцелуй на лбу Чонгука и снова отстраняется, чтобы заглянуть тому в глаза. Приятная тяжесть тела омеги согревает душу, пускает жужжащие заряды под кожей, нежностью окутывает сердце. — Да? Я думал, что мешаю тебе сосредоточиться, — Чонгук ехидно улыбается и стреляет взглядом в ноутбук, лежащий рядом с ними на кровати. Его экран уже потух, возможно, зарядка тоже села, и про него давно забыли — сразу, как омега "просто пришёл полежать рядом". — Наоборот, — Тэхён не может сдержать в себе ответную улыбку, — с тобой я наконец-то могу сосредоточиться на самом главном, — он подмигивает, чем вызывает смех у омеги. Чонгук тихо хихикает в грудь альфы. Насколько приторно это всё звучит, думает он, но всё же чувствует приятную волну эмоций, которая захватывает тело покалывающими ощущениями и теплом. Чон поднимает голову, снова устремляя свой взгляд на Тэхёна, и с ломающей всю серьёзность улыбкой спрашивает: — И что же для тебя самое главное? — омега гладит рукой грудь Кима с лёгким нажимом, не отрывая глаз от лица альфы. Пальцы словно невзначай скользят по соску через ткань футболки, спускаются ниже, пересчитывая рёбра. Подушечки нагреваются от трения и передают альфе своё тепло, которое рассыпается по коже Кима мелкими мурашками. — Мне правда нужно на это отвечать? — говорит Тэхён с ухмылкой, которая слабеет с каждой секундой, пока рука омеги скользит по его груди. На смену этой самой ухмылке приходит возбуждение. Чон шумно выдыхает в смешке и отворачивается, переводя взгляд на собственные пальцы, рисующие спирали на прессе альфы. Омега невольно облизывается и прикусывает губу, сдерживая широкую улыбку. — Деньги? — предполагает Чонгук, снова испытывая своим внимательным взглядом Тэхёна. Ким мотает головой, отрицательно мыча. — Хмм, — наигранно задумывается омега, пока рука спускается ниже и ложится на бедро, отчего мышцы альфы вмиг напрягаются. — Ну, это точно не работа, — Чон снова стреляет глазами в бедный ноутбук. Тэхён кивает. Ладонь Чонгука ходит вверх и вниз по ляжке альфы, распаляя тело своим теплом. — Может... — Ким давится воздухом и замирает, когда рука ложится на его пах и начинает бесстыдно массировать ещё мягкий член. Альфа тяжело выдыхает через рот: — Чонгук... — Может, слава? — Ким снова шумно выдыхает, а грудь начинает высоко вздыматься, когда пальцы омеги так бесцеремонно касаются чувствительной зоны, мнут твердеющую плоть через плотную ткань штанов, заставляя пальчики на ногах вытянуться. Тэхён смотрит поплывшим взглядом в горящие глаза омеги всего в десяти сантиметрах от своих собственных. В паху уже всё ноет от одного лишь прикосновения. Коленки начинают дрожать. Ким достаёт руку из-под своей головы и накрывает ей пальцы омеги на своей промежности. — Что ты делаешь, Чонгук? — и альфа не знает, какой ответ хочет услышать. Он в принципе не особо соображает в этот момент. — Прикасаюсь к тебе... — уже тише и как-то скромно отвечает Чон, чуть опустив нос. Рука омеги горит под ладонью Тэхёна, а когда в голове проскакивает осознание, что Чонгук гладит его член, щёки заливает румянец. Так открыто у них ещё не было. После признания Чонгука о его последнем сексуальном опыте, Ким старался быть осторожным: когда хотел прикоснуться к омеге, всегда сначала убеждался, что своими действиями не доставит ему дискомфорт, не пересечёт границы. Между ними, несомненно, было влечение, сильное, постоянное, но они себя сдерживали, хоть и истинность в этом не помогала: по природе истинных с самой первой встречи тянет друг к другу так сильно, что сексуальное напряжение между ними присутствует практически всегда и ровно до того момента, пока потребность не будет удовлетворена. Сначала их сильно тянет друг к другу на уровне инстинктов, а после первого секса это влечение уже намного легче контролировать. Но Чонгук с Тэхёном уже месяц не поддаются этому влечению, потому что здраво оценивают ситуацию и заботятся о комфорте друг друга. Всё же инстинкты это не то, что ими управляет, они далеко не животные. Тем не менее, полностью блокировать своё желание тоже тяжело. За прошедший месяц между ними не было непосредственной близости, но были незатейливые ласки в одежде, когда омега усаживался альфе на колени и нетерпеливо тёрся задом, вызывая бурную реакцию во всём теле Тэхёна. Или Ким мог во время просмотра фильма нежно мять ягодицы Чонгука, уткнувшегося носом ему в шею и совершенно не обращающего внимания на экран. Иногда их поцелуи "с добрым утром" затягивались настолько, что омега тихо стонал в губы Тэхёна, плавился в его руках, пока тот вжимал его в стену, бёдрами ощущая их общее возбуждение. Но дальше это не заходило. Ким ждал, когда омега будет готов. А Чонгук уже начинал чувствовать в себе эту решимость. С его последнего приятного секса прошло уже больше четырёх месяцев. Это было ещё до отъезда Сонхо в командировку и в тот период, когда омега отчаянно пытался найти, за что можно было зацепиться, чтобы спасти их брак. Мыслей о разводе он боялся больше смерти, а в голове играло наивное: "Мы же так давно вместе, столько всего прошли! Мы же любим друг друга! Точно любим!" И, возможно, Чонгук был даже прав, они оба любили, но совершенно по-разному. Омега предпринимал множество попыток возродить их "любовь", добиться от мужа тепла и понимания, искренности и уважения, и было бы хорошо, если бы он получал от этого ровным счётом ничего, но ни о чём не догадывающемуся Сонхо удавалось даже поглубже закопать их брак в глазах Чонгука. Большинство инициатив Чона с ужинами и свиданиями отвергались из-за "нехватки времени" и "усталости", а те редкие разы, когда паре удавалось выйти в свет и провести вместе время в романтической обстановке, альфа ворчал и намеренно или нет — Чонгук по-прежнему не знает — делал всё, чтобы вечер как можно быстрее закончился: — Смотри, у них даже пицца шоколадная! — с детским восторгом воскликнул Чонгук, сидя в недавно открывшемся "шоколадном баре". Место совсем не роскошное, но омеге давно хотелось там побывать. Он с неподдельным удовольствием окунал фрукты в топлёный шоколад и с наслаждением погружал сладость в рот под колокольчики рождественской песни, игравшей на всё кафе. — Что это за место, Чонгук? Зачем ты меня сюда привёл? — Чтобы провести вместе время. Хочешь попробовать? — омега протянул мужу клубнику в тёмном шоколаде, придерживая снизу раскрытую ладонь, чтобы случайно не капнуть тому на костюм. Но Сонхо лишь выставил вперёд руку и отвернулся: — Я не ем шоколад, — какая наглая ложь. Глаза Чонгука тогда потеряли свой блеск на мгновение, но сердцу не хотелось верить, что это и правда происходит. Обязательно так грубо? И обязательно врать? Чон лично не раз видел, как его муж уплетал целую плитку во время работы. В тот день была последняя попытка вывести мужа на чувства и романтику. Последняя попытка сохранить брак. И нет, отказ Сонхо от шоколада не стал поводом для развода. Он лишь показал, насколько омегу в этих отношениях воспринимают как должное, считая, что больше ему уже никуда не деться. Можно не предпринимать никаких усилий и всё равно рядом будет послушный Чонгук, готовый на всё. А когда Чон начинал с Сонхо разговоры о том, что в их отношениях нет тепла, романтики, и Чонгук не чувствует себя любимым, муж ему отвечал чуть ли не раздражённо: "Да что ты там себе придумываешь? Конечно, я люблю тебя". И омега жалеет, что слепо верил этим словам так долго. — Всё хорошо? — Ким склоняет голову вбок, настороженный молчанием Чонгука. Тот замер и смотрит в точку перед собой, погрузившись в мысли. — Да... — омега улыбается и рефлекторно сжимает руку на пахе Тэхёна, заставляя того дёрнуться. — Ой, прости, — хихикнув. — Ты можешь это прекратить прямо сейчас, — голос альфы звучит тепло и мягко, окутывает своей заботой. — Но я не хочу прекращать, — Чонгук поднимает взгляд и смотрит в глаза Кима, пока брови сокрушённо сводятся друг к другу. — Я очень хочу, — пальцы снова аккуратно массируют мошонку и уже твёрдый член, — хочу касаться тебя, Тэ, — и омега подползает ближе к лицу Тэхёна, чтобы слиться с ним в нежном поцелуе. Чонгук впервые снова хочет касаться кого-то. Он уже давно не чувствовал этого желания. В ту ночь с Сонхо, Чонгук касался его, только потому что не видел другого выхода. До этого пару месяцев его бывший альфа был в командировке, так что Чон даже отвык от подобных ласк, не чувствовал потребности делать приятно. Но сейчас с Тэхёном это желание горит синим пламенем. А неподдельная, сокрушённая реакция Кима только его усиливает. Хочется подарить этому альфе наслаждение. Хочется увидеть его голые эмоции. — Цветочек, — альфа тяжело выдыхает Чонгуку в губы, когда пальцы проходятся по стоящему члену через ткань домашних штанов, и смотрит тому прямо в глаза, не смеет оторваться. Ким видит в них страсть, видит то, что чувствует сейчас внутри самого себя. — Мм... Что же ты со мной делаешь? — Тэхён своей ладонью сильнее прижимает руку омеги к промежности, просит быть грубее. Потому что хочется Чона так близко к себе, чтобы не было понятно, где заканчивается одно тело и начинается другое. Чонгука захватывает пока ещё неопознанное чувство, оно заставляет всматриваться в каждый взмах ресниц, скользить взглядом по дрожащим губам и хотеть подарить этому альфе всего себя без остатка. Губы омеги беспорядочно усыпают щёки, скулы, уголки рта поцелуями, короткими, нежными. Тэхён сгорает заживо от каждого из них, чувствует, как в голову ударяют фейерверки, пока Чонгук окутывает его своей лаской и теплом. Пока его пальцы всё с бóльшим рвением массируют твёрдый член альфы, обхватывают его кольцом через ткань. — Тэ, — на грани с шёпотом выдыхает Чонгук, отрывая губы от покрасневшей и мокрой мочки альфы, который уже дрожит в его руках. — Да, цветочек? — хрипло в ответ. Омега нежно сжимает в руках мошонку, отчего вторая рука Тэхёна на его загривке несильно, дёргается, как оголённый нерв, а затем Чон медленно, разведя пальцы пошире, проходится от основания до головки, хищно наблюдая за реакцией на лице альфы. Вслушиваясь в сдавленное гортанное мычание. Чонгук неловко прикусывает губу, смущаясь того, что хочет сказать. Но слова сами вырываются: — Ты больше, чем я думал... И Тэхён гулко сглатывает, как в трансе наблюдая за языком омеги, которым тот неосознанно слизывает подтекающие слюни. Альфа прикрывает глаза и хитро улыбается. — Так ты думал о моём члене? — и глаза Чона вмиг расширяются. — Мне приятно, цветочек, — Тэхён тянется к нему и жадно кусает того за нижнюю губу, тут же вязко посасывая и зализывая следы. Чонгук тихо скулит в поцелуй, сам жмётся ближе всем телом, вдавливая собственное возбуждение в кровать, а пальцы пробираются под ткань штанов и белья альфы. Тэхён жалобно мычит. — Хочу проверить. Вдруг он из-за штанов кажется большим, — с усмешкой говорит омега, и Ким удивлённо выдыхает в ответном смешке, который получается даже возмущённым. Чон падает лицом в грудь альфы и смеётся с его реакции, утопая в тепле родного тела. Слушает смешные вздохи сверху, чувствует на себе чужой взгляд, но когда омега, теряясь в близости, трётся носом о тонкую футболку Кима и запах чистой кожи и усилившегося аромата истинного попадает в его рецепторы, губы сами оставляют пару поцелуев прямо на ткани, потому что сдержаться кажется невозможным. А альфа рисует круги на коже головы Чона, путаясь в волосах, чуть сжимает, потому что очень хочется касаться в ответ. Но когда пальцы приподнимают резинку боксеров, и омега увлечённо опускает свой взгляд на промежность истинного, Тэхён с тёплой улыбкой наблюдает за ним, прикусив губу. Пока узел внизу живота стягивает уже все возможные мышцы тела. Вместе с резинкой поднимается и член: его крайняя плоть уже совсем не скрывает головку, верхушка поблёскивает смазкой, а на боксерах красуется тёмное пятно, и Чонгук не сдерживается — поддевает пальцем капли предэякулята, заставляя всё тело Кима сжаться от напряжения. Омега с любопытством подносит палец к носу и, когда брови подлетают вверх от удивления, переводит свой радостный взгляд на Тэхёна: — Ты весь пахнешь лаймом, — хихикает, зажмурив глаза и сморщив носик, а затем подносит палец ближе и губами собирает предэякулят альфы, отчего челюсть Кима чуть отвисает. От смеха тоже не остаётся и следа. Чонгук, не прерывая зрительного контакта, ещё несколько раз чмокает свой палец, а затем погружает его в рот, и Тэхён прикрывает глаза, шумно выдыхая с отвисшей челюстью, пока уголки губ лениво тянутся наверх. — Ты издеваешься надо мной, цветочек, — с улыбкой говорит Ким. — Только если чуть-чуть, — и на этих словах Тэхён не сдерживает смешок, а внутри зарождается непреодолимое желание забрать всё это чудо с невинно раскрытыми глазами себе и никогда не отпускать. Он притягивает руку Чонгука к своим губам и целует все возможные линии на его ладони, часто-часто, с игривым рычанием, от которого омега начинает несдержанно хохотать. Альфа тянет истинного на себя, сжимает в крепких объятиях и под мелодичный смех целует: лоб, нос, веки, макушку уворачивающегося Чонгука. — Я люблю тебя, — шепчет Ким омеге в висок, пока тот лежит на его груди, оплетая крепкое тело рукой поперёк талии и ногой приятно сдавливая неугасающее возбуждение.***
— Хорошо, давай подойдём с другой стороны, — психолог снимает очки с переносицы и протирает стёкла платком из нагрудного кармана. — Видишь ли ты совместное будущее с Чонгуком? Тэхён хмурится, смущённый вопросом. И тут же уверенно отвечает: — Конечно. Я бы очень хотел, чтобы он был частью моего будущего. Большой частью, — последние слова альфа добавляет уже тише, а уголки губ дёргаются в невольной улыбке при мысли об омеге. — И каким ты видишь это будущее? Вы продолжите просто соседствовать? Бегать друг к другу на чай, видеться урывками? Вопросы психолога вводят Кима в ступор: — Нет, почему? Надеюсь, в будущем мы будем с ним жить вместе... — альфа переводит взгляд на свои пальцы, которые массируют фаланги безымянного. — Надеюсь, он согласится стать моим омегой. Тэхён как-то мечтательно лыбится и жуёт губы в попытке хотя бы отчасти сдержать весь поток нежности, который поднялся внутри него от одного упоминания истинного. И альфа не замечает, как психолог совершенно непрофессионально, как-то неосознанно дёргает бровями вверх в удивлении. — И тебя ничего не смущает, Тэхён? — Что именно? Ким тянется руками к кружке чая, которая стоит рядом на столике, делает глоток, подхватывает пальцами откусанный кусочек шоколада и, когда окно в кабинете с резким хлопком ударяется о раму в порыве ветра, роняет сладость на свою белоснежную рубашку. — Ай... — шипит альфа. — У тебя есть влажные салфетки? Мужчина оборачивается на свой стол позади него, вспоминая, не залежались ли в одном из ящиков салфетки. — Н-нет, у меня нет, — заключает психолог. — Я схожу в туалет, застираю... — Тэхён, думаю, это может подождать, — говорит мужчина, пытаясь выражаться как можно мягче. — И возможно, ты сейчас сделаешь этим только хуже. А рубашку можно отдать в химчистку. Тэхён неприятно морщит лицо: — Я всё же схожу... Психолог молча кивает, указывая рукой в направлении туалета, глубоко, но бесшумно вздыхая: "И он снова гонится за чистотой". Тэхён стоит и моет руки в раковине, глаза держатся за поток воды, а мыслями он везде, но только не здесь. И пятно на рубашке действительно раздражает. Альфа мочит ткань, стирает тёмные пятна, но правда делает только хуже: теперь это светло-коричневые разводы на желтоватом пятне размазанного шоколада. — Чёрт, — ругается себе под нос Ким и хмурится от усердных попыток исправить ситуацию. Трёт, добавляет немного мыла, становится чуть лучше, но пятна всё ещё есть — шоколад как раз до того, как выпал из рук, успел немного подтаять. И вдруг по бедру волнами расходятся вибрации. Тэхён выключает воду, вытирает руки бумажным полотенцем и достаёт телефон. И когда взгляд падает на имя на экране, сердце по ощущениям пробивает все органы и кости под собой, падая с глухим ударом под ноги. — Да я скотина последняя! — врываясь обратно в кабинет, выпаливает Ким сквозь отдышку. — Ну наконец-то...***
Каблуки остроносых туфель стучат по полу лифта, нервно отбивая неровный ритм. Дыхание учащённое, ногти одной руки вжимаются в ладонь, пока пальцы второй теребят ключи от машины. Двери открываются, он оглядывается по сторонам с леденящей душу тревогой, удары сердца глушат прямо по перепонкам. Короткими, высокочастотными звуками раздаётся писк кодового замка, и входная дверь открывается, ударяясь низом об упор. Свет горит, а шторы открыты, и мужчина уже привычно закатывает глаза, стуча каблуками уже по плитке квартиры. Взгляд бегает по кухне, гостиной и когда находит то, что искал, сердце уже работает на износ. Жар подступает снизу от самых пяток и мучительно медленно вверх, пока кожа лица не чувствует его неизбежный прилив. В голове хаос, но это уже естественное состояние мыслей. Глубокий вдох, выдох с прикрытыми глазами, и с губ слетает уверенное: — Мне нужен развод.