***
Путь до кинотеатра. Заходящее солнце окрашивает небо в яркие оттенки. Сережа старается сдержать улыбку, но потом плюет на свой придурошный вид. Напялил по случаю новые джинсы, и теперь они слетают с талии на бедра. Паркур лучше фитнеса, да. На удивление, Димка расслаблен и даже качает головой в такт музыке из чьего-то окна. Как всегда в чистой и неброской одежде, на спине висит плоский рюкзак. Сережу восхищают его манеры в мерцающем свете киноэкрана. Прямой, рядом (буквально на соседнем сиденье!!!), попкорн аккуратно держит в бумажном стаканчике, локти опираются на подлокотники. Разум поглощен фильмом: от сюжета до спецэффектов. Брови хмурятся во время особенно неправдоподобного трюка, бросающего вызов гравитации, легкая складка между его бровями, когда персонажи врываются, все в пыли и бутафорской крови, в здания современных офисов. Молчаливое осуждение за сомнительную гигиену, поддерживаем. Обмен репликами сходит на нет с тех пор, как закончились трейлеры и реклама. Тишина прерывается ритмичным хрустом попкорна и редким кашлем любителя газировки, сидящего в нескольких рядах впереди. Сережа украдкой рассматривает профиль Димки — в переписке тот делится, что ему одному дают имя обычное, не исконно греческое, как братьям и сестрам. Сбоку явными чертами этого народа не обладает. Сережа, опять же, не эксперт. Отросшие курчавые волосы если только считаются. Интересно, в отношении с греком есть какие-то нюансы? Вроде замены цветочных букетов на бутылки хорошего вина. Вместо «солнышко мое» — «мой Аид». Димка ловит Сережин взгляд. Смущенная улыбка мелькает, отражаясь от пылающих щек. — Наслаждаешься фильмом? — спрашивает он шепотом. — Э-э, да, конечно, — застенчиво усмехается Сережа. — Последний взрыв был такой… мощный, да? — В следующий раз фильм выбираю я, — предлагает Димка. Следовательно, Сережа пока держится. Ура. — Согласен, — соглашается он, слишком быстро. — Может быть, что-нибудь… романтическое? — Посмотрим, — Димка снова обращает внимание на киноэкран. Идут титры, грохот музыки растворяется в тишине зала. Между Димкой и Сережей стоит стаканчик с попкорном, полусъеденный памятник их не столь полноценному опыту. — Итак, — как можно беззаботней говорит Сережа, — что думаешь? Фильм соответствует твоим научным стандартам? — Сюжет проседает, конечно, но попкорн был… вкусным, — Димка вздыхает. — Да ладно, признайся, — Сережа игриво толкает в плечо, — это было так плохо, что хорошо, да? — У тебя нет доказательств, — в ответ куксится Димка. — Природа зовет, я сейчас, — он поднимается, подбирая с пола рюкзак. Скорее всего, местному туалету потребуется полный протокол дезактивации. Зная Димку. — Полчаса минимум? — осторожно поддразнивает Сережа. — Надежда умирает последней, — хмыкнув, оборачивается Димка. И вдруг добавляет с нерешительной ноткой в голосе: — Ты не против подождать меня? В его вопросе расцветает намек на что-то новое, трещина под поверхностью. Сердце Сережи екает. — Не против. Кроме того, одному идти домой скучно. Димка внезапно наклоняется, дыхание касается Сережиной щеки. Что бы ни случилось дальше… — Я вернусь. Димка подмигивает, прежде чем исчезнуть в коридоре. Рыцарь, отправляющийся в битву с антисептиком и дезинфицирующими салфетками. Спертый воздух кинотеатра полон обещаний. Предвкушение бурлит в груди, как если бы сцены в абсурдно нереалистичном боевике вызывали хоть какие-то эмоции, кроме закономерного «что за херня». Редкие зрители покидают кинотеатр. Где-то далеко, судя по эху, скоблит шваброй уборщица. Пустой коридор простирается перед Сережей, как заброшенная площадка для паркура. Сначала он сидит на банкетке, точнее, ерзает, на плечи наваливается чудовищность данного обещания. Димка, может, стесняется возвращения, представляя, как Сережа тут ненавидит его за микробофобию, или как это называется. Чтобы отвлечься, приходится встать и наворачивать круги по крошечному помещению кинотеатра. В буфете за стеклом валяются пустые стаканчики из-под попкорна и обертки от конфет. Сплющенная бутылка из-под газировки с тошнотворным хлюпаньем мнется под ботинком. Сережа морщится: все-таки люди — те еще свиньи. Не все, есть и такие, как Димка, есть и золотая середина. Далее Сережа с чувством некоторого беспокойства отправляется в мужской туалет (пошла пятидесятая минута, Димка заодно решает оплакать неудачное свидание?). Сводит желудок. Дверь со скрипом открывается. В санузле куда темнее, чем в коридоре, поэтому Димка первые несколько секунд часто моргает и заслоняется от коридорного света. Влажные волосы, запах спирта. На манжете рубашки — огромное мокрое пятно. — Привет, — говорит Димка, сует руку в карман, ту самую, выдающую всю тщательность его усилий. — Доложите обстановку! — чеканит Сережа шутливо, но голос успевает дрогнуть. — Скажем так… — Димка, кашлянув, издает нервный смешок. — Силы противника были неожиданно огромными. Он делает неуверенный шаг ближе. Судя по учащенному дыханию, разрядить обстановку совсем не получилось. Никто не знает, что делать дальше. О чем говорить? Или, наоборот, не говорить? А что тогда? Отбить «пятюню»? Обняться? Словно в замедленной съемке, Сережа подается вперед. Глаза Димки расширяются, а затем закрываются, когда расстояние сокращается до нуля (не абсолютного, но замечательный мужчина на правах химбио не будет умничать). Поцелуй… ну. Носы сплющены, а губы встречаются под слегка кривым углом. Никакого фейерверка, к которому морально готовится Сережа, больше похоже на двух щенков, неловко друг друга обнюхивающих. Наконец это кончается. Они как-то одновременно отстраняются. — Ух ты, — едва слышно тянет Сережа. — Это было не совсем то, чего… Димка открывает глаза. И сам себя выдает, прежде чем произнесено хоть слово. — Совсем не то, — признается. Сережа не успевает обдумать и загнаться. Димка обхватывает его лицо рукой и притягивает обратно. На этот раз поцелуй другой. Сначала оба колеблются, но потом, на взаимном любопытстве, приходит уверенность. Вкус попкорна и нотки мяты (да не может быть, чтобы Димка здесь зубы чистил!). Окей, Сереже не следует лезть сразу с языком. И без того непонятно. Хорошо бы в следующий раз пропустить все. Скучные боевики, часовой сеанс дезинфекции и долгие неловкие разговоры.***
Ночной воздух становится долгожданной пощечиной, после затхлой атмосферы кинотеатра. Уличные фонари мажут тротуар оранжевым, пропуская длинные тени. Рука Сережи болтается совсем рядом с Димкиной. Странное чувство комфорта. Пусть Сережа вздрагивает всякий раз, задевая пальцами Димку. Тишина, между тем, оглушает. В ориентировании после «официального» свидания, кажется, плохи оба. Димка непривычно нервный. Он смотрит на Сережу, затем быстро отворачивается, щеки краснеют. Сережа, в свою очередь, медленно скручивается в маленький паникующий клубок. Разум проигрывает миллион сценариев — долгие объятия у двери общежития, приглашение на кофе (или доставка, и тогда напиток, несомненно, будет выпит в стерильной обстановке), погружение в полномасштабное признание, которое, вероятно, отпугнет Димку навсегда. Тихий смех, а потом опять молчание. Они добираются до здания общежития. Кирпичное сооружение рисуется под ночным небом. Димка останавливается и сжимает ладонь Сережи. — Ну, — шепчет. — Мне пора. Сережа кивает. Сердце колотится о ребра. — Да. Спасибо за… фильм, — добавляет он, понимая, насколько удручающе звучат эти слова. — Это не кинематографический шедевр. Но… неплохо. Ой, опять эти игры разума. Димка ведь не о фильме. У Сережи перехватывает дыхание. Сейчас же. Пора сделать шаг, или молчать ему всю оставшуюся жизнь. — Может быть, — Сережа тараторит, только бы не струсить, — мы могли бы… вот так потусоваться еще раз когда-нибудь? — Обязательно, — Димка долго смотрит, видимо, взвешивая варианты. Сережа смеется с облегчением. И теперь не так страшно снова… Димка перехватывает инициативу на полпути. Медленно, поцелуй — обещание в мягком дыхании. Сережа прислушивается к ощущениям. Никогда не задавался вопросом, почему и как он выбирает людей, которые делают его счастливым. — Спокойной ночи, — говорит Димка. — До встречи? — До встречи, — отвечает Сережа. И вот Димку через стеклянную дверь не рассмотреть. Сережа успевает на последний трамвай. По-дурацки лыбится, так, что отражению в окне плохеет. Внутри сердце отбивает тихое и абсолютно (заткнись, буквоед!) счастливое «Димка».***
За бетонными зубами потягивается солнце. Рассвет. У Сережи первая пара — третья по расписанию. Поэтому вскакивать в такую рань причины нет никакой, по крайней мере, веской. Сережа и не ложился вовсе. Последнюю неделю они с Димкой не видятся, но переписываются больше обычного. Время, подождать, переварить происходящее необходимо обоим. Бессонными ночами Сережа приводит аргументы, логически рассуждает. Потом во дворе зажигается впервые за долгое время вывеска «Цветы 24», и дальше командует только сердце. Город, обыкновенно, пустой. Сюрреалистические оттенки на деревьях и стеклах балконов. Сережа опускается на корточки. Отдыхает на крыше, изгаженный воздух щиплет воздух. Отсюда открывается потрясающий вид: укрощенный, дрожащий в испарине город. Спецзадание: «Сюрприз Димке». Что за сюрприз? Помятая (и, честно говоря, Сережа исцарапал все пальцы, пока добирался) красная роза в целлофане. Неизвестно, как Димка к цветам относится, но нет лучшего способа и времени выяснить. С этой учебой у будущего психиатра атрофируется проявление эмоций (есть ли какая-то штука, этот самый «проявлятель?»). И Сережа намерен обеспечить как минимум две: например, радость и раздражение. Он смотрит на здание через узкий переулок. Балкон Димкиной комнаты выдается насмешкой, не заваленный хламом и с идеально чистыми перилами. По пожарной лестнице (благо, менее ржавой, чем предыдущая) Сережа перебирается к соседнему зданию. Далее следует серия отработанных прыжков — GoPro на это великолепие не хватает, — безмолвная симфония движений среди равнодушных стен. Наконец Сережа разгибается на карнизе прямо напротив Димкиного балкона. Разрыв оказывается немного шире, чем рассчитывается изначально, хотя бы на той крыше, где сделан «привал». Сережа принимает вызов самому себе, затыкая розу за шлевки джинсов. Димка занервничает, но после того вечера, поцелуя, не выгонит же нежданного гостя. Если чувствует, дай Бог, нечто отдаленно похожее на Сережино помутнение. Прыжком с разбега он отталкивается от уступа, тело плывет в утренней прохладе. Точка невозврата. Затем случается катастрофа. Нога Сережи цепляется за незакрепленный кирпич, лишив равновесия. Он переворачивается в воздухе и с болезненным стуком приземляется на перила. Металл протестующе стонет, и пронзает ужасом: Сереже кажется, что он падает на асфальт. Но тут чья-то рука хватает за запястье. Сильная, на удивление, и сухая рука. Сережа поднимает голову и видит Димку, волосы взъерошены, лицо отекшее, на линии скул темнеет щетина. Однако глаза совсем не сонные. Димка восклицает что-то нечленораздельное, вытаскивая Сережу на балкон. Перила, к счастью, устояли. Сердце крутит сальто, судя по ударам о ребра. Теперь получается только пялиться на Димку, сжимая бесполезно розу. — Ты… ты сумасшедший идиот, — Димка запинается, гнев в голосе мешается с облегчением. — О чем ты думал? Сережа открывает было рот, чтобы объясниться, описать первоначальный план, где все смешно и романтично, но слова куда-то деваются. Организм расщедряется на последнюю дозу адреналина, теперь высвобождает напряжение через подрагивающие конечности. Как же жалко трясутся коленки… Димка и Сережа стоят, бездействуя, какое-то время. Город вокруг медленно просыпается. Выскакивает наконец любопытное солнце, в окнах мелькают силуэты. Возить по мокрому асфальту метлой принимается дворник. Флуоресцентные лампы бросают резкий свет на чистую комнату общежития, каждая белая поверхность выкрикивает обвинения в адрес Сережи. Он садится на край кровати, перекатывает между исколотыми пальцами розу. Стебель посередине дает трещину. Да и целлофан выглядит неопрятно. Димка, бледный и дрожащий, занимает соседнюю кровать, устремив взгляд в точку на стене. Отсутствие обычных подколов, споров ни о чем, душит, лезет в ноздри и в рот, настолько густое, что трудно дышать. — Димка, — отваживается Сережа, негромко. — Мне очень жаль. Я не хотел тебя напугать. Димка вздрагивает, сжав руки в кулаки. Через прерывистое дыхание едва можно различить речь. — «Напугать»? Ты чуть не упал с балкона! Ты мог бы… В груди ноет, но не в сладком ожидании. Это тупая боль, и ничего с ней не поделать. Сережа никогда не видел Димку таким потрясенным. Тщательно построенные стены, маска логики и контроля — все разрушено одним неверным шагом. Сережа поднимается с кровати, роза ощущается в руке как свинцовая гиря. Он преклоняет колени перед Димкой, мольбы сами собой срываются с губ. — Посмотри на меня, — просит. Димка колеблется, потом поворачивает голову. Его глаза, обычно яркие и настороженные, полны животного страха, от которого у Сережи скручивается, кажется, все от пищевода до кишок. — Я знаю, что облажался, — продолжает Сережа тихо. — Но поверь мне, это должен был быть сюрприз. Маленький сюрприз, видишь? Димка смотрит на розу, и знакомой деталью приподнимается в отвращении верхняя губа. Целлофан под лампами перестает скрывать свои царапины и высохшие брызги грязи (не так уж и много по пути было луж). — Ты мог умереть, — шепчет Димка. Как удар под дых. Сережа встает и тянет руку, зависнув над Димкой. — Ради тебя, — выходит каким-то глупым смешком, но мозг пока не догоняет, почему бы не быть в данном вопросе серьезным. — Все просто: я делаю глупости, ты улыбаешься. Ну, так было задумано. Димка от прикосновения дергается. Закрывает глаза, судорожно вздохнув. — Ты напугал меня до смерти, идиот, — наконец говорит он, в голос возвращается знакомая строгость. Сережа смеется, пробуя эмоцию в комнате. Ладонь у Димки горячая, топит липкий страх, который все еще держится между ними. — Я обещаю, больше никаких шуток на балконе. Отныне только крыши и парки. — Смотри у меня, — Димка слабо улыбается. Боднув Сережу в плечо, так и застывает. Лоб слишком горячий, или кажется?.. Сережа обнимает Димку, жест утешающий. «Время мое и Сережи» впервые не ограничено ничем. Непривычное положение относительно кроватей и времени суток. И, подобно электричеству, внутри с гулом и треском наступают перемены.***
— Сегодняшняя программа немного личная, — отчитывается перед подписчиками Сережа. «Искупительная тренировка» — неплохой вариант, не слишком ли банально для названия? Нужно очистить голову, проверить возможности и доказать, что Сережа не полный и не неполный идиот. — Начнем с упражнения на концентрацию внимания. Найдите низкую стену или выступ и потренируйтесь прыгать точно на него. Приземляясь обеими ногами, обратите внимание! Сережа на редкость сосредоточен. Он следит за напряжением корпуса и легкостью приземления. На десятый дубль выходит красиво. Думать об этом как о метафоре жизни: целься высоко, но приземляйся уверенно. — Пора набирать обороты! Прыжок Конг. Сережа отталкивается ногами, ухватившись за верхнюю часть стены в качестве рычага, затем подтягивает себя вверх. Какова бы ни была ошибка, всегда можно подняться обратно. Придется добавить закадровый голос, Сережа молчалив, все мысли заперты в голове. — Найдите узкий выступ или перила и пройдите по нему медленными, размеренными шагами. Все дело в равновесии, как физическом, так и психическом. Не спешить, найти свой центр. Как и в отношениях, иногда нужно отыскать баланс между хаосом и контролем. Погода пасмурная, и темнеет раньше. Пора закругляться. Напоследок Сережа рассказывает и показывает элемент «безопасное падение». Небольшая высота, нужно спрыгнуть вниз и при ударе о землю перекатиться, чтобы поглотить его силу (снимать со стороны, с GoPro на груди небезопасно). Довериться себе и своим навыкам. Худи после пятого дубля имеет своеобразный паттерн «мокрая земля». Сережа садится тут же, в жухлую листву, скрестив ноги. Мозг отключает фильтр между мыслями и словами. Речь о самоанализе, о признании своих ошибок и обучении на них. Инцидент на балконе, кроме минусов, показывает, что Димке Сережа небезразличен. Все лажают. Важно расти и перерастать эти моменты. Искать другие способы впечатлить свою вторую половинку. Оставить смертельные выходки на балконах профессионалам. И написать Димке: спросить, как проходит дезинфекция.