***
Дождь хлещет, ветер срывает с «кички» резинку и за неимением запасной Сережа теперь немного Иисус. Запланированная на день сцена — спринт через ряд соединенных друг с другом крыш. И погода либо против, либо желает, чтобы «актер» пошел на риск. Арсений, спрятавшись под дождевиком (и камера под отдельным специальным дождевиком, придумают же люди!), наблюдает со смесью беспокойства и восхищения. Конечно, ничего не соответствует раскадровке. Сережа сохраняет только общие черты: корректирует движения на ходу, выворачивается из каждой ошибки новым изменением собственного пути. Сила и опыт играют за него, однако город, взъерошенный, помогать не намерен. Здесь не помешает капелька безрассудства, лишь бы она не затерялась в дождевой воде. Еще один прыжок — Сережу, кажется, едва с крыши не сдувает. Арсений подходит и, прежде чем начать говорить, поднимает над коллегой полу дождевика. — Мы всегда можем переписать раскадровку. Безопасность выше всего. Сережа смотрит на Арсения. От ливня он немного слепнет и не совсем уверен, что тревога партнера по съемкам настоящая. — Да, конечно. Я больше персонаж приземляющийся, а не шлепающийся на тротуар, — смех выходит самоуничижительным до безобразия. — Все мои персонажи должны иметь подстраховку, — убеждает Арсений, а его ботинки скользят по крыше незаметно. — Но сцены от этого не становятся менее драматичными. Беззаботность — прекрасное противоядие от волнений перед прыжком. Сережа дергает плечом, сгоняя напряжение. — Тогда придется добавить нападение голубя. Без него все не то. Дублей пятнадцать. Обоим достает сил только жаться на корточках под одним дождевиком и смотреть отснятый материал. Арсений одобряет импровизации; по его словам, Сережа «научился чувствовать кадр». Слышал бы Димка. Сережа может работать под давлением, может адаптироваться и преодолевать неожиданные трудности. — Знаешь, — говорит Арсений. — Ты художник, рассказчик в движении. Ты используешь город как холст, а свое тело — как кисть. — Вау, — Сережа чувствует, что краснеет. — Никогда не думал об этом таким образом. — А стоит! — Арсений коротко гладит по спине. Он сам, между прочим, преодолевает опасные углы, перемещается в ограниченном пространстве со своей тяжеленной видеокамерой и даже демонстрирует несколько элементов паркура (самых простейших, но используя при выполнении формулировки из влога). Сережа признается в своих тревогах по поводу Димки, в желании общаться с ним. Арсений делится историей о собственных отношениях, которые рушатся из-за отсутствия понимания и гибкости. Беседа с фильма перескакивает на мечты и страхи, жизнь и ее непростое течение. Город брошен дождем под чистое и невероятно синее небо. Однако вместо освежающей влажности к телу прилипает неприятно одежда. — Ты претендуешь на награду «самый промокший в мире оператор»! — смеется Сережа, с любопытством глядя на темную челку, которая вылезает из-под капюшона виться. — Определенно, — Арсений проверяет технику, вооружившись какими-то специальными тряпками, бутылочками, кисточками и штукой, похожей на детский соплеотсос. — В качестве награды нужно место, где можно высушиться и выпить чего-нибудь горячего. Хотя бы из-за третьей сцены. Той, где Сережа чуть не промахивается мимо металлической балки и в объективе Арсения выглядит, будто маневрирует, а не пытается спасти положение в последний момент. Совместное мастерство, продемонстрированное благодаря фильму. На «земле» теплее и куда громче. Поют первые перезимовавшие пташки. Некоторые окна многоэтажных домов распахнуты, из них истерично выдуваются занавески. Сережа хочет свой дом. Не просто жилплощадь (хотя, кто откажется жить без ипотеки или постоянных платежей арендодателю?), а дом. Глупо устроен человек: если и страдает, то из-за того, в чем сильнее всего нуждается. Как в то молчаливое утро с Димкой, Сережа включает электрический чайник, ставит на стол кружки и сахар в банке. Для перекуса годится и полузасохший хлеб с сыром. Димка бы прокомментировал, если бы не взаимное смущение после дезинфекции в ванной. Каждая клеточка тела помнит тепло этого человека. Сереже больно, черт возьми, но он прижался бы, скрыл под собой Димку от врагов видимых и невидимых. Мысли прерывает бездомная псина (очень симпатичная, между прочим), хватая зубами за штанину. — Когда фильм выйдет, — на вдохе нарушает тишину Сережа, гладит морду с очень умными глазами, — не прорекламируешь мой влог у себя на аккаунте? Соберу подписчиков, рекламу возьму… Или своеобразной акцией к премьере твоей работы могу провести мастер-класс по паркуру. — Сколько идей! — Арсений старается быть скептически настроенным, но загорается легко. — С тобой — что угодно. Впереди маячит кофейня. Из окошка пахнет жареными бобами и булочками с корицей. Стулья и столы не спасает навес: мокро. Больше влаги одежда Сережи не способна впитать, поэтому, садясь, он отпускает ситуацию и ждет, пока Арсений разберется со своими дождевиками. Псина счастлива. Ей выносят целый круассан с ветчиной.Часть 4
24 апреля 2024 г. в 15:00
Под Сережей расстилается городской пейзаж, пыльные кроссовки на прыжке, наступают будто на серое небо. Если бы не забытая в квартире GoPro, новый влог назывался бы «Выпендриваюсь под музыку». Денег у Сережи теперь нет, зато мама дарит беспроводные наушники, которые он и тестирует. Тренировка — освобождение, способ направить куда-то бессильную ярость, накопившуюся с момента возвращения Димки. То утро имеет горьковатый привкус, причем буквально. Это похоже на барьер, постоянное напоминание о разрыве между их образами жизни.
Еще один бар-кип — в памяти всплывает лицо Димки, его виноватая улыбка, когда он выходит из ванной, но Сережа-то знает, что мусорное ведро доверху забито салфетками. В конце концов, правильно, у всех свои причуды, разве не так?
— Пошел ты! — бормочет Сережа, неловко приземлившись на крышу. Паркурная рутина нарушена, разочарование, бурлящее внутри него, сбивает ритм. Тело не подсказывает, какой элемент выполнить следующим, чтобы добраться до точки «бэ».
В наушниках тормозит музыка, меняясь звуком уведомления. Сережа садится там где стоял, вынимает из кармана телефон (небезопасно помещенный в задний карман спортивных штанов). Почта, указанная в шапке канала, для сотрудничества. Это оно? Популярность?
arsdvatri@*****.com: Привет. Меня зовут Арсений, я видеооператор, вот мой аккаунт [ссылка]. Давно слежу за твоим каналом. Вчера по работе приехал в ваш город, на уме крутой проект. Думаю, что ты идеально подходишь для него. Интересно?
У Сережи от возбуждения начинают дрожать руки. Он тыкает по ссылке и бездумно листает публикации. Все затмевает возможность создать что-то действительно уникальное, не быть одиноким человеком, который тихо-мирно занимается своими делами в интернете.
С новой целью Сережа принимается печатать ответ. Он пока не знает, расскажет или нет об этом Димке — последнюю неделю они обмениваются мемами, не более.
yanejabkaaseeyozha@*****.com: Привет, Арсений, очень интересно! Свободен сегодня вечером?
Нажав «Отправить», Сережа глубоко вдыхает. Вот и новые силы для тренировки появляются. Город приветствует новую звезду огнями и редкими клаксонами автомобилей. На улицах появляются люди в масках или респираторах — уже не слишком уверенные, что стоит бояться.
Самая крутая кофейня города работает только навынос, но без толку. Люди занимают скамейки поблизости, кто-то даже притащил пластиковые стулья и столики. Почти все занимают студенты, сгорбившись над ноутбуками. Арсений ждет, облокотившись на стену дома, под шипенье кофемашины. В его руках — два стаканчика кофе (Сережа не будет настаивать вернуть деньги, наверное). Хитрая улыбка, темные волосы, которые вьются от влаги, тесные джинсы и дорогущая фотосумка, болтающаяся на бедре. Что-то новенькое в этой глуши.
— Привет. Я так рад, что ты быстро ответил, — говорит Арсений, только осознав, что перед рукопожатием придется отдать напиток. — Угощайся. Надеюсь, у тебя нет аллергии, это латте на миндальном молоке.
— Да я все пью, — хмыкнув, кивает Сережа. — Спасибо.
— Я большой поклонник твоей работы. У тебя талант.
Куда бежать и орать? Сережа почему-то жалеет, что после тренировки одежду не сменил. Перехватывает стаканчик. Пальцы принимаются его крутить и норовят сбить крышку.
— Спасибо. Твои работы тоже впечатляют, — «хотя, честно, ни одной толком не запомнил, искусство же для умных».
Они располагаются за освободившимся столиком, под недовольными взглядами тех, кто вместе с ними караулит сидячие места последние десять минут. Арсений излагает свое видение проекта — короткометражный урбанистический фильм, который продемонстрирует скрытую красоту города, его забытые уголки и архитектуру, и все это через призму паркура.
— Дело не только в трюках, — объясняет он, жестикулируя. — Мы запечатлим душу города, скрытые истории, которые он хранит. Ты своим движением становишься частью этой истории, мостом между бетоном и человеком.
Сережа слушает, завороженный. Никто еще так красиво не говорил о его увлечении.
— И вот тут-то и появляется матчасть, — продолжает Арсений. — Нам нужно спланировать маршрут, я на основе этого накидаю раскадровку. Насколько хорошо ты знаешь город?
— С рождения живу, — Сережа усмехается.
Разговор протекает легко, с погружением в проект, обсуждением идей. Через несколько часов оба решают переместиться в ближайший парк. Сережа, уже оценивший аккуратность образа Арсения, мысленно клянется выбрать скамейку, на которую он не прыгал ногами.
— Надеюсь, съемки не помешают учебе или работе, чем ты там занимаешься, — говорит Арсений, хлопая по плечу.
— Конечно, нет, — поспешно отвечает Сережа. — Я учусь в ПТУ, степухи хватает, плюс родители помогают иногда по собственной инициативе. Сейчас вообще все пары дистанционные, может, знаешь?
— Понимаю, — Арсений поднимает бровь. — Я сам учусь в ВУЗе. На экономиста.
Солнце опускается за горизонт многоэтажек, в парке вырастают длинные тени. Сережа и Арсений сидят на скамейке, между ними — потрепанный блокнот и телефон Арсения, где открыта карта.
— Ладно, начнем с заброшенной «проклятой» часовни, — размышляет Арсений, сгорбившись над экраном. Он уже поделился, что оставил линзы в гостинице, а очки сломал, когда заснул в них по пути сюда. — Ты поднимаешься на строительные леса, используя закат в качестве фона. Убийственный первый кадр.
Сережа кивает, пытаясь мысленно представить эту сцену. То ли на него так действует кофеин в связке с Арсением, то ли язык перед первым «поклонником» развязывается, но ответ получается на редкость (вне влога) развернутым.
— Затем мы переходим на крыши домов на улице Маркса. Там есть очень узкая щель между зданиями.
— Прекрасно, — Арсений, пока слушает, почти перестает моргать.
Они продолжают набрасывать маршрут, включая знаковые достопримечательности и забытые переулки. Когда естественный свет тускнеет, переключаются на «фонарики», и голоса почему-то понижаются до шепота. И дело не в наркоманах, которые мочатся на исписанную похабщиной стену.
— Твой влог, — говорит Арсений, откинувшись на скамейке, — это нечто большее, чем обучение паркуру?
— Чего? — Сережа поворачивает голову.
— Ну, ты никогда не упоминал, почему тебя так тянет к постоянному пренебрежению гравитацией. В видео на твоем канале точно нет.
Сережа зависает. Он никогда не задумывался об этом, как и о многом другом. Такие серьезные вопросы для того времени, когда тело сдается усталости и нечем больше заняться. А тут… Целое интервью. Арсений обладает сверхъестественной способностью привлекать людей.
— Я люблю свободу, — признается Сережа. — Я люблю гулять. Гуляю… как умею.
Арсений внимательно слушает, а затем кивает, оценив коротким смехом шутку.
— В твоей жизни есть кто-то, — он сейчас ох как рискует, — кто любит иной вид свободы? Кто-то, кто процветает благодаря контролю?
— Возможно, — Сережа чувствует, что краснеет. Для отвлечения принимается листать блокнот. Сколько же у Арсения идей!..
— Противоположности притягиваются, верно? Да, найти подход друг к другу…
— … непросто, — заканчивает за Арсения Сережа. — Я вот сегодня ночью читал, что обязательное условие — уважать миры друг друга, а что это в сущности дает? Когда все в любой момент может… — он неуклюже показывает с помощью рук и странных звуковых эффектов извержение вулкана.
— Жизнь нелегка, — Арсений хлопает Сережу по плечу. — Но лучшие истории, самые захватывающие вещи часто возникают благодаря сочетанию совершенно неожиданного. Дело за малым: есть ли баланс, пространство, где обе переменные могут сосуществовать?
— Мне пора, — Сережа поднимается, без особого дружелюбия глядя на наркоманов, которые уже посапывают лицами в лужах (дождевая ли это вода, уважаемые знатоки?). — Тебе тоже советую ночью не гулять. Много дураков, а полиция спит крепче, чем мы.
— Уже боюсь, — Арсений, ухватившись почему-то за фотосумку, улыбается. — Сейчас соберу свои наброски и ты проводишь меня до остановки.