Хорошие дети не плачут

      Сатору презирает слабость.       До скрежета зубов будет беситься и не понимать, когда видит ее проявление. Еще хуже — когда слабость проявляет он сам. С раннего детства он неосознанно воротил нос перед жалкими неудачниками, которым просто посчастливилось выжить в этом мире, никак иначе. Он знает, что место под солнцем нужно заслужить собственным трудом, а борьба — это азарт, который будоражит кровь и придает блеск затуманенным глазам. Сатору Годжо сам по себе — один сплошной ходячий азарт, который цепляет, кидает вызов и дарит мнимое чувство победы, заставляя сражаться и выплёскивать до капли всю энергию. Он будто дурманит всех людей вокруг, внушает, что те могут легко кинуть ему вызов, смогут победить, но придут в себя лишь в тот момент, когда отдадут самое дорогое и последнее, что у них было. У кого-то это целая жизнь, у кого-то — остаток чувств.       Именно поэтому люди в его окружении — надежные, а враги у Сатору — отборные, непростые и интересные.       А еще сильнее Годжо презирает жалость. Просто на дух не переносит это чувство к людям. Он брезгает от недостойности людей или даже магов, когда это паскудное чувство на полпроцента сильнее начинает царапать душу и глаза сами по себе от чего-то закатываются. Кулаки чешутся надавать по морде, но каждый раз приходится проходить мимо и улыбаться абсурдности ситуации. Мужчина искренне раздражается, когда жалость пропитывает человеческий мозг и садится за управление над личностью. Такие люди для него — пустышки.       Тэйлор Мэй легко можно было назвать пустышкой, но сделать это у Сатору почему-то не получалось. Вредная, саркастичная, поехавшая на своем этом искусстве и легкомысленная Мэй с творческим беспорядком в квартире никогда не заинтересовала бы Годжо. В его планы не входило выслушивание чьей-то душераздирающей истории из детства с девчачьими всхлипываниями и роль носового платка. И он искренне благодарен девушке за сухой рассказ без лишних эмоций со слезами, он даже почти впечатлен. Ее контрзависимость к людям и жажда свободы в любом действии подкупали и каждый раз заставляли удивляться. В воздухе не виднелось ни капли отвращения к Мэй, ни каких-то накатившихся слез, которые спешили бы пробить выстроенную за много лет стену, не пропускающую болезненные воспоминания из прошлого.       Рассказ Тэйлор был сухой, без лишних подробностей о переживаниях, ее речь лишена эмоций и голос совсем не дрожал. Только большие серые глаза выдавали внутреннее беспокойство и нервы, которые девушка пыталась скрыть за резкими движениями: к финалу рассказа Мэй подорвалась фанатично мыть свою кружку, будто бы от идеально намытой посуды зависела целая жизнь. Энергия тяжелейшими потоками билась в женском хрупком теле и не позволяла спокойно усидеть на подоконнике — ей нужно было куда-то выплеснуть ее. Кипяток обжигал сухие руки и возвращал разум на место, а девушка еще успевала параллельно злиться и на себя за то, что придает океан драматичности собственным словам. Гиперболизированным эмоциям место в театре, в реальной жизни такого быть не должно.       Железная чайная ложка, которую неуклюже задела девушка, становится последней каплей уходящей нормальности в этом мире. Столовый убор предательски падает с кухонной тумбы и ударяется о кафель, оглушая громким, пронизывающим и насилующем барабанные перепонки стуком.       — Не смотри на меня…так. — окончательно срывается Тэйлор и наконец выключает кран с струящимся кипятком.       «Будто я жалкая» — хотелось добавить Мэй и она благодарна ему за понимание, что не пришлось произносить это вслух.       Удушающее молчание заполнило собой кухню и давит на обоих. Мэй готова в кровь расчесать руки, чтобы избавиться от навязчивого чувства стыда и отвращения к самой себе, а Сатору пытается сложить пазл и хоть как-то подобраться к разгадке этой непонятной истории. Девушка со всей силы борется с желанием закрыть лицо руками и спрятаться от этих невозможных глаз, ведь историю о пожаре в Осло она еще никому не рассказывала. Психотерапевту для составления своих обязательных врачебных документов достаточно знать, что ее до безумия мучают ночные кошмары, а друзьям она еще не дарила заветного статуса «близкий», чтобы подобное рассказывать. Мэй в принципе-то производит впечатление поверхностного и бесчувственного человека, другим необязательно знать через что она прошла.       И прошла ли вообще. Ведь, по-хорошему, ей должно стать легче. По-хорошему, она должна была давно проработать этот случай с доктором Лийем и жить свою лучшую жизнь, а не скитаться по барам и воспринимать близко к сердцу проблемы главного героя пьесы за свои личные. Но реальность — сука та еще: заставляет девушку беситься ровно так же, как задумывал драматург в своей голове за написанием постановки, и тратить свою зарплату на новые кисточки и игристое вино.       — Значит, ты совсем не помнишь, как начался пожар, — Годжо поднимает упавшую ложку с пола и внимательно ее рассматривает, будто на ней написана инструкция к его жизни или что-нибудь еще.       — Нет, я же сказала, — на выдохе говорит девушка и старается держать себя в руках, следуя поручениям психотерапевта. Устраивать громкие сцены и быть через чур эмоциональной — ее конек, но совсем не в таких ситуациях. — Я будто потеряла сознание. Пришла в себя только когда начала задыхаться от нехватки кислорода, а вокруг уже все пылало.       Молчание, которое повисло в воздухе, раздражало. Мэй бесилась, потому что не понимала какую именно реакцию ей стоит ожидать в ответ — не каждый день же ей приходится отрывать пластырь с незажившей раны воспоминаний. Еще больше бесило то, что Годжо производит впечатление эксперта в таких вопросах и внушает доверие. Но Сатору же погрузился в свои мысли и пытался сопоставить рассказ с тем, что ему известно о Проклятой энергии.       Все было тщетно.       Он знает на личном опыте и опыте своих учеников что значит — «терять голову» при виде Проклятий. Но подобное все же впервые встречается на его пути и порождает все больше вопросов.       — Честно говоря, мне иногда кажется, что я, — девушка резко запнулась, не в силах самостоятельно закончить фразу. — что я…       — Убила ее? — вскидывает брови и перебивает девушку Сатору.       Он тоже об этом подумал. Годжо не исключает варианта, что такое вполне могло произойти, но не совсем подбирает слова, чтобы смягчить действительность своих мыслей. Разговор беспристрастный, лишенный какого-либо сочувствия. В ином случае беседу можно было спутать с «партнерской», а Нанами бы назвал ее «сугубо деловой», но контекст и эмпатия не позволяли поставить рядом такие сравнения.       — Не помню, что спровоцировало пожар, но отчетливо помню свои мысли и гнев на родителей в тот момент. На разных форумах психологи пишут, что это нормально — забывать то, что повергло разум в шок и все такое, но это — нечто другое.       Сатору согласен — это совсем другое.       А еще на форумах в интернете пишут, что, если поделиться с кем-то своей болью — станет легче. Чушь. Ее обманули так же, как обманывают фильмы. В душевных заболеваниях нет ничего депрессивно-романтичного: нет грустных взглядов в дождливое окно, сидя на подоконнике, и совсем нет никаких наматываний пряди волос на женский указательный пальчик. Нет лирики в наушниках и красивого отпечатка размазанной от слез туши на щеках. На деле есть только бесконечная борьба с самим собой в бытовых (и не только) вопросах: сходить почистить зубы иногда кажется сложнее, чем покорить Эверест, веки щиплет от разъедающих слез, да и плакать, на самом деле, не очень-то получается. Беспомощные глухие стоны поглощает подушка, волосы спутаны в огромные колтуны и превратить себя в человека становится невозможным заданием. А спальная комната, наверное, привела в ужас и загнала бы под крышку гроба всякого чистоплюя, который осмелится заглянуть.       Тем не менее, Мэй каждый раз приходится бороться с собой за звание считаться нормальным человеком. Она редко позволяла себе оставаться наедине со своей головой, поэтому всё нахлынувшее внутри девушка растворяла созданием картин и походами в бар, чтобы окружить себя точно такими же неудачниками.       В ту ночь, оставшись одна, Тэйлор долго не могла уснуть: она ворочалась на жестком матрасе, несколько раз поправляла подушку и перебирала в голове свой детский кошмар, долго боролась с собой, чтобы попробовать посмотреть на ситуацию с изучающей точки зрения и сделать для себя хоть какие-то там выводы. А еще ей было сложно принять тот факт, что она осмелилась поделиться правдой. Эти изучающие лазуритные глаза Сатору прочно засели в голове и не прогоняли навязчивое чувство стыда, от которого хотелось спрятаться под одеяло, ударить себя в живот и отнекиваться вслух, пытаясь обмануть собственный мозг. От обильного потока мыслей укачивало, тошнило и хотелось побыстрее уснуть, чтобы унять эту долбанную энергию.       И только под утро Тэйлор смогла отключиться, перестав терзать свою больную голову тайфуном раздражающих мыслей.

***

      Годжо долго анализировал в своей голове рассказ Мэй. Он несколько дней пытался найти хоть какую-нибудь закономерность и каждый раз собственные догадки приводили его в тупик. Будь девушка из клана каких-то потомственных шаманов, было бы намного проще, но информация о ней, которую он попросил откопать, загоняла в тупик. Обычные люди, никак не связанные с Проклятой энергией, однажды полюбили друг друга и все остальное: никаких техник, никаких Проклятых оружий и связей с магическими кланами.       Сатору как раз можно было назвать ярым оптимистом: он именно из тех, кто внушает бесспорную победу и веру в лучшее одним только своим видом. Разглядывая душащую скуку в повседневной рутине, он искренне радуется, когда в его жизнь, разнося дверь двумя ногами, врывается что-то новое. Эта неподкупная вера в себя и в свои силы, как вирус, выливается вокруг и передается союзникам воздушным путем. Возможно, именно это и делает Годжо прекрасным наставником для своих учеников, а возможно — это просто слухи из-за его силы, которые идут впереди него. В любом случае, он редко когда решает использовать общепринятые нормы в учебе, поединках или повседневной жизни — мир создан для того, чтобы он развивался, а новые методы и подходы в любом деле могут легко бросить вызов привычному и превзойти кем-то давно прописанные обязательные методички.       С той запланированной встречи с Тэйлор и вечера откровений за мятным чаем, кажется, прошло дня два. Сатору точно не помнит — не считает нужным придавать значимость отсчету дней, когда им правит желание быстрее покончить с бумажной работой и стараться больше выезжать на практические задания со своими студентами. Годжо никогда бы не позволил себе поручить юным магам дело, в исполнении которого они могли бы погибнуть, оттого заранее досконально изучал информацию о всех Проклятьях, с которыми предстоит разделаться. Даже когда мужчина уверен, что делов на пару минут и с Проклятым духом мог бы разобраться любой школьник, он все равно будет на подхвате и никогда не уйдет с места событий.       Годжо часто бывает неосторожен: кинет начальству пару грубых подколов, заведет интрижку с какой-нибудь красоткой, когда будет в городе, забудет опустить завесу. Но в случаях, когда Сатору отправляет студентов на задание, он будет предельно внимателен и не позволит допустить ошибку самому себе.       Иронично, что знакомство с Тэйлор Годжо тоже никогда бы не назвал ошибкой. Внутреннее чутье подсказывало, что он именно в ту ночь должен был забыть опустить завесу и встретиться с мутно-серыми глазами девушки. И он не ошибся.       Пытаясь разгадать загадку под названием «Тэйлор Мэй», помимо раздражения, Сатору испытывает невероятный интерес к такому уровню сложности. Его увлекает желание узнать правду и разобраться во всем, от чего молодой человек тратит, на удивление, большое количество времени за поиском хоть каких-то ответов в своей голове или старинных писаниях.       Аномально жаркое для весеннего Токио солнце давило на виски и заставляло щурится, несмотря на то, что вместо привычной повязки на глазах Сатору предпочел темные солнцезащитные очки. Воздух вокруг пропитан разнообразием специй и чьими-то дешевыми духами, что говорит о том, что совсем недалеко находится торговый квартал. Даже в будний день людей тут слишком много и Годжо, который часто сам саботировал прогулки в городе после очередной миссии, сейчас уже успевает разочароваться в мысли о том, что отпустить студентов за покупками именно сегодня было хорошей идеей.       Слух цепляет обильный поток голосов, что, вкупе с лишающей всех сил жарой, заставляет кинуть ребятам короткое «Развлекайтесь» и в тот же момент поспешить скрыться в каком-нибудь кафе с работающим кондиционером. Освежить голову сейчас кажется самым важным, что нужно сделать в первую очередь.       Милая блондинка, что готовит напитки в этой кофейне, явно была не рада выйти на работу в такую жару вместо того, чтобы отправиться с друзьями на пляж. Она на автомате произносит заученное «Добрый день, что будете заказывать?» и даже не старается улыбаться посетителям — настолько погода отбивает все желание работать.       — Лимонад со льдом, пожалуйста, — Сатору улыбается и приспускает очки на переносицу.       Девушка готова была произнести такое же вызубренное «Что-нибудь еще?», но не смогла вымолвить и слова, когда карие глаза удивленно уставились в лицо мужчине, а ее щеки в секунду порозовели от смущения. На раскрасневшемся лице появляется милая полуулыбка, а движения девушки становятся довольно суетливыми. Здравый рассудок покинул блондинку в тот момент, когда в кофейне появился Сатору — такой высокий, удивительный и невозможный. Будто персонаж ее любимого девчачьего романа.       В ответ незнакомка получает слегка поднятую правую бровь в вопросительном жесте и не уходящую мужскую улыбку в подарок, а затем ступор покидает ее голову и блондинка спешит заняться приготовлением освежающего напитка.       Сатору встряхивает головой и облокачивается о барную стойку — так лучше видно, что происходит за окном. Пожилая пара мило спорят друг с другом во время выбора каких-то ароматных специй, возле ларька с мороженым выстроилась целая очередь, а звонкий детский смех слышен даже в самой кофейне. Среди всего оживленного потока людей за окном, взгляд Сатору ловит знакомую копну рыжих волос и легкое удивление овладевает им. Он, возможно, был бы рад ошибаться и спутать девушку с кем-то другим, но глаза не обманывают — это действительно Тэйлор. Все те же неудобные каблуки придают грацию во всем проявлении девушки, которая активно сопротивляется легкой неуклюжей походке, ведь она обеими руками с трудом держит большой крафтовый пакет и пару мелких на предплечье. Из бумажного пакета виднеются две бутылки белого вина и мужчина едва заметно кивает, соглашаясь со своими мыслями. Вряд ли в Токио нашлась бы еще одна такая, кто в адскую жару потянется в торговый квартал за покупками. Но Мэй как будто должна была оказаться именно тут, вся такая необычная и яркая, покидающая магазин с алкогольными напитками в убийственную жару.       Назвать Торговый квартал узким было нельзя: визуально могут теснить только количество наставленных ларьков со всяким разным и бесконечное обилие людей. Мэй забавляла наблюдающего за ней Сатору тем, как ловко та пыталась не сломать себе ноги, не врезаться в прохожего и при этом сохранить все пакеты при себе. Ее рыжие волосы падали на лицо, но она, правда, старалась не допустить этого, завязывая их на затылке и закрепляя одной из своих длинных кисточек. По девушке видно, что у нее наверняка была принципиально важная причина выйти из дома в такую погоду, ведь в любом другом случае она бы предпочла сдохнуть от голода, чем перегреться на палящем солнце.       Пройдя совсем немного, девушка останавливается и начинает разглядывать происходящее вокруг. Она случайно находит довольное лицо уже знакомого ей мага в окне ближайшей кофейни и практически не удивляется встречи. Ее сейчас больше волнует то, как она доберется до дома с этими продуктами.       Сатору дружелюбно, с легкой издевкой машет девушке в знак приветствия, а та лишь кивает головой (на большее она сейчас не способна из-за пакетов) и продолжает оглядываться. За короткое мгновение девушка моментально меняется: ее серые глаза загораются идеей, она надевает на лицо неуверенную улыбку и неуклюже подходит к сидящему неподалеку парню. Мэй совсем не похожа на себя: практически не смотрит в глаза собеседнику, громко и «по-девчачьи» так смеется. Парень почему-то заметно краснеет, неловко улыбается и чешет затылок, а затем девушка избавляет себя от тяжелой ноши, скидывая незнакомцу свои пакеты.       Годжо с каким-то неподдельным интересом наблюдает, как парень плетется за Тэйлор и с трудом несет ее пакеты.       — Ваш лимонад со льдом, — тонкий, нежный голосок блондинки в миг возращает Сатору из развернувшегося ситкома за окном обратно в кофейню.       Девушка навязчиво вместе с напитком протягивает салфетку и почему-то напоминает ему колибри: такая же суетливая, крошечная и милая, что в моменте становится не по себе. Сатору не был дураком и разбирался в женских намеках так же хорошо, как и в Проклятых техниках. Он сразу понял, что девушка написала на салфетке свой номер телефона.       Годжо понимал, что нравится девушкам: часто ловил на себе их взгляды и в ответ дарил им свою отточенную за много лет улыбку, загоняя всех в тупик. Простой жест вежливости иногда путали с флиртом, но молодой человек, в общем-то, и не был против. Ему нравилось, как реагируют дамы, когда он показывает свои глаза или рукой зачесывает торчащие белые волосы. Именно как сейчас.       В коньячном взгляде блондинки — уверенность, надежда и откровенное любование, в его — идея стать частым клиентом этой кофейни и едва заметная издевка.       — Хорошего дня, — кидает Сатору и покидает кофейню.       Палящее солнце стоит высоко и совсем не думает начинать опускаться за горизонт или уходить в тень. Всё говорит о том, что Годжо придется еще долго торчать в городе.       Убедившись, что блондинка не смотрит на него, Сатору выбрасывает салфетку в урну и, попивая свой охлаждающий напиток, отходит от кофейни.       Неприятная скука удобно уселась на шее и давила ногами в грудную клетку, отчего шаман с сожалением понимал, что развлечения искать снова придется ему самому. Зевнув от постепенно накрывающей истомы, он достает телефон, находит в нем номер Мэй, который она сама записала на случай, если удастся узнать хоть что-то о ее недотехнике.

Кому: Мэй Тэйлор. «Я же не ошибся, это была ты?       Преследуешь меня?»

      Не было в этом действии чего-то удивительного: просто Сатору знает, что действовать на нервы он умеет так же хорошо, как и изгонять Проклятых духов.       От кого: Мэй Тэйлор.       «Всё стеснялась подойти и попросить оставить автограф у меня на лице.       Поэтому решила ограбить винный магазин: (»       Ответ поступил удивительно быстро, почти моментально. Мэй перед тем, чтобы нажать «отправить сообщение», тихо хихикает от мысли, что была права. Говорят, что женская интуиция куда сильнее мужской, и девушка впервые соглашается с этой фразой, когда понимает, что предчувствие ее не обмануло.       Со стороны не совсем понятно кто именно плетется, а кто кому указывает дорогу: с одной стороны, незнакомец всячески пытается показать, что ему совсем не тяжело нести ее продукты, но с другой — девушка шагает так медленно, будто к ногам привязали стокилограммовые гири.       От кого: Сталкер Сатору Годжо.       «А обратиться за помощью к тому бедолаге совсем не постеснялась.       Искренне переживаю за его здоровье.       Сомневаюсь, что он дотащит пакеты в целости и сохранности».       Мэй перечитывает сообщение несколько раз и смеется от разыгравшейся иронии: для данного контекста очень символично выглядит то, как девушка подписала номер Годжо у себя в телефоне.

Кому: Сталкер Сатору Годжо. «К черту сомнения. И вообще этот парень милашка».

      Мэй убирает телефон и возвращается к разговору с незнакомцем, который несет ее пакеты. Девушка, если честно, даже вникать не стала, про что он хочет ей рассказать, но старается вовремя задавать уточняющие вопросы, чтобы он и дальше думал, что ей интересно.       Некрасиво, но что поделать? Она не смогла бы дотащить пакеты самостоятельно, да и с самого детства вдалбливали эту установку, что девушки слабые. Мэй отлично пользуется этим правилом и где-то внутри надеется, что не попросила о помощи какого-нибудь жестокого убийцу.       Сатору разглядывал прилавки с какой-то ерундой, как услышал звук пришедшего сообщения.       От кого: Мэй Тэйлор.       «Отмена.       Он только что сказал, что Братья Гримм — это «какая-то поп-группа!!!!!»       Годжо отходит от прилавков подальше и немного удивляется: не то, что бы он хорошо изучил Мэй, нет. Но он совершенно не думал, что она продолжит эту бессмысленную, на первый взгляд, переписку. Тем не менее, Сатору рад, что она сама почти на блюдечке предоставляет ему больше поводов для возможных будущих подколов. В этом они с Тэйлор похожи — на дух не переносят глупых людей и дилетантов рядом с собой.

Кому: Мэй Тэйлор.

«Какая прелесть! Вот бы попасть к ним на концерт! :) А ты что, защищаешь честь немецких фольклористов в любое время суток?»

      Мэй искренне радуется, что хотя бы Сатору не глуп в этом вопросе и это похоже на какой-то подарок судьбы в сегодняшний невыносимый, жаркий день. Она отправляет в ответ сообщение с содержанием «Только по средам» и наигранно улыбается парню, который всё не унимается со своими историями. От кого: Сталкер Сатору Годжо. «Тебя нужно спасать от этого преступника в мире жутких сказок?»       Девушка соглашается, отвечает «Заодно донесешь мои пакеты» и выравнивает шаг, чтобы плестись одинаково медленно с этим парнем.       Жара душит и заставляет захотеть отодрать с себя кожу — может быть, так будет лучше. Мэй хочет растаять прямо на месте, впасть в спячку и проснуться, когда температура на улице дойдет до момента, что можно будет дышать по-человечески. Девушка складывает руки у себя на макушке, ощущая, насколько же солнце напекло голову, и надеется, что всё обойдется без теплового удара.       — Мэй, вот ты где! — громкий мужской знакомый голос разносится по улице, заставляя обернуться всех на источник звука. — Тебя не было дома три дня! Корро был прав — у тебя кто-то есть! Дорогая, как ты могла это скрыть?       Тэйлор оборачивается и видит за спиной Годжо, который, вероятно, уже давно перегрелся на солнце, раз решил устроить этот цирк в самом центре оживленной улицы.       Сатору любит громкие сцены, любит удивлять прохожих и нести откровенный бред в моментах, где это совсем неуместно. Главное, чтобы сейчас Тэйлор поняла его план и все не испортила. Ее спутник же стоит рядом с ошарашенным лицом и, нахмурив брови, пытается разобраться в том, что сейчас происходит.       На лице девушки читалась свойственная ей фраза «Ты нормальный вообще», но она решила подыграть:       — Но, дорогой! Я скрывала это ради наших детей, — щенячьи глаза и непривычный тонкий голосок, чтобы добавить жалости.       — У тебя есть дети? — парень, что держит пакеты, склоняет голову в бок и совсем перестает что-либо понимать.       — Как ты теперь посмеешь взглянуть в глаза нашему малышу Нобу? — Сатору театрально кладет руку на лицо закрывает глаза в наигранной печали. — И на кого ты променяла семью? Вот на него?       Годжо показывает на стоящего рядом парня, в чьих глазах отчетливо виднелся нарастающий гнев. Даже вена на лбу вздулась.       — Идиоты, я тут не при чем! — незнакомец грубо ставит пакеты на землю и, тяжело стуча пятками, уходит прочь от этих ненормальных.       Три.       Два.       Один.       Мэй и Годжо давятся заразительным смехом: его насмешило глупое выражение лица того бедолаги, ее — весь абсурд ситуации. Кажется, что погода на улице окончательно смотала все оставшиеся нервы в один клубок, который невозможно распутать — обязательно завяжешь неубиваемые узлы. Сатору берет лежавшие на тротуаре пакеты и делает это с такой легкостью, будто они набиты перьями, никак не продуктами. В большом пакете раздается стекольный звон бутылок и Сатору с некой издевкой глядит на девушку.       — Если честно, никогда бы не назвала сына Нобу, — уверенно заявляет Тэйлор и еле успевает выровнять шаг с мужчиной.       — Отличное имя.       — Да, если хочешь вырастить будущего психопата, который убивает младенцев граблями.       — Всё еще не вижу ничего плохого в имени. А вот с твоей импровизацией я бы поспорил: ты точно в театре выступаешь?       — Эй! Я прекрасна, а ты не груби своей жене. Лучше не отвлекайся и неси мои пакеты. — Мэй протягивает фразу так же театрально, как пару минут назад, и искренне улыбается. Вероятно, в голову действительно напекло.       — А что мне за это будет?       — Не подам на алименты при разводе. Идем!       — По поводу того, что ты мне рассказала… — начал Сатору и тут же был перебит.       — Молчи. У меня сегодня хорошее настроение, я не хочу думать об этом, — Тэйлор улыбается и заглядывает не в глаза, а в самую душу.       На улице неприятно душно. И пускай эта духота остается только на улице и никак не просочится в беседу между этими двумя. Никто из них не начинает заводить тему про Проклятую энергию или про пожар в Осло, за что оба благодарны друг другу за понимание. Мэй в принципе-то не настроена сегодня поддерживать деловые беседы на счет всего этого, во что втягивает ее Годжо, а он же просто хочет отдохнуть от бесконечных догадок у себя в голове. В любом случае, Мэй не тот собеседник, который помог бы найти ключи ко всем дверям с вопросами, на которые у него пока нет ответа.       — У тебя плохой вкус на вино, кстати. — констатирует Сатору и бесстыдно изучает содержимое крафтового пакета.       — Я не люблю белые вина. Но подруга попросила купить именно это, — девушка пожимает плечами и ведет Годжо уже по знакомым улочкам.       Сатору и не знал, что девушка живет совсем недалеко от торгового переулка. Ну надо же, над ним кто-то явно шутит.       — Вино бывает обалденное. Только не это дешевое.       — Поощряешь алкоголизм? Скажи «да», Годжо, скажи «да!», — с наигранной мечтательностью в голосе произносит девушка и параллельно пишет сообщение подруге, с которой должна вот-вот встретиться у своего дома.       — Не совсем, но буду рад познакомить тебя с миром действительно хорошего алкоголя.       На экране телефона появляется уведомление о пришедшем сообщении от подруги Мэй: «Пять минут и я на месте».       — Я не пью с теми, кто по ночам изгоняет монстров и имеет все шансы заманить меня в секту, — вполне серьезно говорит девушка, а потом украшает лицо своей улыбкой. — Спасибо тебе, дальше я могу дойти сама, к тому же подруга почти подошла. Можешь идти.       Мэй останавливается, чтобы забрать пакеты, которые Сатору осторожно передает. Она напоминает ему о своих фишках, чтобы он не расслаблялся и не забывал, что находится именно с ней. Она вновь смотрит в его глаза пристально, изучающе и внимательно. Делает это так, как характерно только ей самой.       — Познакомишь с подругой? — хитро улыбается Годжо, когда замечает приближающуюся к ним девчонку.       — Всё, Сатору, проваливай скорей.       Он будто бы специально дожидался, когда подруга Мэй окажется на таком расстоянии, что сможет услышать их разговор.       — А поцелуй на прощание? — продолжает улыбаться маг и по-доброму раздражать девушку.       — Прокляну! — напоследок кидает девушка и уходит, специально задевая плечом Годжо.       — Не сможешь, — едва доносится до ушей девушки, когда та уже подошла к подруге.