не откладывай на завтра

Сейчас чуть больше десяти утра, и они находятся в кафе кампуса; на целых три часа раньше, чем в предыдущем цикле. После всех разочарований Джисон не готов признать что-то значительное, что может изменить развитие событий, а может, и конец цикла. Да и сейчас они не в самых лучших отношениях, если судить по апатичной позе Минхо. Он сидит на стуле напротив Джисона, обе руки засунуты в карманы темных брюк, глаза смотрят на стол, выражение лица совершенно бесчувственное. Похоже, он не хочет иметь ничего общего с предстоящим разговором, хотя именно он предложил это в первую очередь. Джисон аккуратно ставит рюкзак на пол. Ему кажется, что одно слишком резкое движение может вывести Минхо из себя, или, лучше сказать, отпугнет его. — Эм, - Джисон пытается. Минхо поднимает на него глаза. Он воспринимает это как хороший знак. — Я собираюсь...заказать что-нибудь? - он жестом показывает на стойку кафе. Минхо моргает. — Ты спрашиваешь меня? Теперь настала очередь Джисона моргать. — ...Прости? — Я собираюсь заказать что-нибудь? - Минхо подражает интонации Джисона. — Откуда мне знать, - насмехается он, отводя глаза. По ощущениям, этот Минхо гораздо ближе к тому, которого Джисон помнит в баре. В этом есть смысл, не так ли? Настроение, в котором он сейчас находится, должно быть схоже с тем, в котором он был в баре: злой, разочарованный, измученный. Это...защитная реакция Минхо? В баре Минхо злился на Джисона за то, что тот просто наблюдал за ситуацией и не протянул руку помощи, но может ли быть...может ли быть так, что он был расстроен тем, что Джисон увидел его в таком положении? Как сейчас. Опять, Джисон не хочет утверждать, что знает Минхо, но когда он не знал, кто он такой, и впервые увидел его в баре, то подумал, что грубость и подлость - это просто часть его натуры, а сейчас...сейчас это больше похоже на прикрытие, на что-то, что навалилось на мягкую сущность Минхо, которую Джисон смог встретить вчера, на что-то защитное. Что-то вроде защиты. Джисон чувствует, что может сказать что-то такое, что разрушит эту стену, которую Минхо отчаянно возводит между ними, едва удерживая кирпичи руками. Если бы он только знал, что именно. Но вместо этого он переходит на обвинительный тон: — Я собираюсь кое-что заказать, - говорит он. И, наверное, глупо спрашивать Минхо, когда он всеми возможными способами дает понять Джисону, что не заинтересован в нем, но... — Ты...хочешь что-нибудь? Минхо смотрит на Джисона. Его брови подергиваются, между ними появляется маленькая морщинка. — Я не нуждаюсь в твоей жалости, - шипит он, готовый защищаться без всяких обвинений. Это неуместно, это тыканье в спящего тигра (хотя тигр очень даже бодрствует и готов наброситься), но Джисон не может удержаться от легкого хихиканья. — Боюсь, этого нет в меню, - говорит Джисон, наклоняя голову и делая вид, что рассматривает меню кафе, написанное на зеленой доске за стойкой. Почувствовав на себе его взгляд, Джисон бросает мимолетный взгляд в сторону Минхо и с удивлением обнаруживает, что тот отвернулся от Джисона, скорее всего, глядя в пол. Его ухо, выглядывающее из-под оранжевых волос, окрашено в красный цвет. — Лучше бы этого не было… - пробормотал Минхо, и это прозвучало слишком похоже на обиду, чтобы быть чем-то иным. Джисон чувствует, как по его лицу расплывается улыбка. Возможно, он действительно знал, что сказать, чтобы хоть как-то пробить отверстие в стене Минхо. Он считает это небольшой победой. — Итак...ты… — Нет, - Минхо останавливает его, прежде чем Джисон успевает продолжить. Он уже не отворачивается, а достает из кармана телефон и смотрит на него. — Мы теряем время. Иди закажи себе что-нибудь, и мы сможем поговорить, - заявляет он, не оставляя места для ответа. Джисон приходит к выводу, что Минхо готов терпеть его, да и вообще кого бы то ни было, и оставляет все потенциально провокационные реплики при себе. Однако уходить, ничего не сказав, как-то неправильно. Он говорит Минхо: — Я сейчас вернусь, - но тот лишь машет рукой в знаке кыш-кыш, продолжая смотреть на свой телефон. У кассы Чонин приветствует Джисона и принимает у него заказ. Джисон почти обращается к нему по имени, почти пытается завязать беседу о том, как проходят занятия или как поживает Сынмин, но потом понимает, что не знает никого из них, а они не знают его. Он заказывает себе американо и проверяет, нет ли на стеклянной витрине чизкейка. Чизкейк есть, кафе открыто сегодня совсем ненадолго, но рядом с ним стоят пластиковые стаканчики с пудингом. Джисон просит у Чонина один. Удерживая американо и пудинг пластиковой ложкой, которую Чонин передал ему вместе с заказом, Джисон возвращается к Минхо. Он ставит свою чашку и маленький пластиковый контейнер на стол и садится. Глаза Минхо тут же перескакивают с экрана телефона на пудинг. — Что это? - спрашивает он с отвращением. Честно говоря, Джисон сам не знает, чего хочет добиться от пудинга. Он не хочет, чтобы это выглядело так, будто он жалеет Минхо, ведь на самом деле это не так. Может быть, он может выдать десерт за предложение мира? Или извинения? Но он сомневается, что Минхо захочет это услышать. Он также не хочет, чтобы у Минхо возникло ощущение, будто он ему чем-то обязан, или что он пытается задобрить его, подкупить или… Он слишком много думает, не так ли? Джисон решает придерживаться фактов, основной реальности вокруг него, настолько реальной, насколько параллельная вселенная вообще может быть. — Я… - он чувствует, как кровь приливает к щекам, когда разворачивает бумажную обертку трубочки. — Я заметил...брелок на твоей сумке... Минхо смотрит на свою спортивную сумку на полу, как будто ему нужно убедиться, что брелок с пудингом на месте. Джисону кажется, что он видит, как щеки Минхо тоже немного краснеют. — ...И? - он бросает вызов. — ...И…я подумал... — Я уже говорил тебе, что мне не нужна твоя жалость, - говорит Минхо, румянец с его лица исчез, а вместе с ним и угрюмый тон. Он звучит сытым по горло, оскорбленным. Джисон облажался. Когда он смотрит на Минхо, тот поднимает с пола свою сумку, явно собираясь уходить. Это расстраивает, Джисон не знает, как заставить Минхо понять. Понять что именно? Он даже не знает, на что надеется от этого разговора. Но он знает, что не хочет, чтобы Минхо уходил, не хочет, чтобы их история в этой вселенной заканчивалась здесь. — Я тебя не жалею! - он говорит настойчиво, вкладывая смысл в каждое слово. Минхо просто качает головой, как будто находит Джисона раздражающим. Вероятно, так и есть. Не сводя с него взгляда, он направляется к входной двери. Джисон паникует. Если он чему-то и научился за эти гребаные циклы, так это тому, что уход Минхо никогда не бывает хорошим. И он не собирается позволить этому случиться. Он вскакивает на ноги, хватая Минхо за предплечье обеими руками. — Нет, Минхо, - настаивает Джисон. — Пожалуйста, подожди! Если бы Минхо захотел, он мог бы легко толкнуть Джисона и просто уйти, он видел, насколько физически силен Минхо, у Джисона нет шансов против него, неважно, насколько крепко он держится за его руку. Но по какой-то причине Минхо действительно останавливается, и в этом есть определенная тяжесть. Некая окончательность в том, как он медленно поворачивается, чтобы посмотреть на Джисона. Какое-то время Джисон не понимает, что происходит. Он сомневается, что его мольбы достаточно, чтобы заставить Минхо остановиться и обдумать то, что он хочет сказать. Но затем Минхо открывает рот. — Я никогда не говорил тебе своего имени. И ужас, который поселяется в животе Джисона при этих словах, почти заставляет его согнуться пополам. Как он мог, блять, забыть, что ему пока не положено знать имя Минхо. В то время как у него полностью пересыхает в горле, Джисон запускает свой мозг на полную мощность, безнадежно ища объяснение, которое он мог бы предложить Минхо. Он видел его на танцевальном конкурсе? Заметил его в списке учеников? Только позже ему приходит в голову, что он мог просто сказать, что слышал, как к нему обращались Хенджин и Феликс. — Я-я... — Какого хуя блять, - говорит Минхо и опускает руку с такой силой, что Джисон вынужден ее отпустить, — Тебе действительно что-то от меня нужно, а? - сердито спрашивает он. Джисон понятия не имеет, что сказать. Минхо воспринимает его молчание как возможность сделать ему еще один выговор. — Ты в меня влюблен? Ты, блять, преследуешь меня или что? — Нет! - выпаливает Джисон. Это превратилось в такой беспорядок. Он действительно испортил этот цикл с Минхо? После того, как он пообещал себе утром, что сделает все, чтобы провести это время с ним, не упустить возможность ускользнуть сквозь пальцы. До сих пор ему удавалось выглядеть ебаным преследователем, заставлять Минхо чувствовать себя несчастным и оскорблять его. Он представляет, как Минхо уходит от него, исчезая за выходом из кафе. И затем он видит, как он исчезает за выходом из бара, за тем же самым выходом из кафе с Хенджином, когда Джисон столкнулся с ним и не смог найти в себе смелости сказать что-нибудь еще, он видит, как он уходит домой, когда они прощались друг с другом вчера перед кампусом, а затем… — Тогда в чем дело?! Затем он видит его стоящим на коленях на полу, умоляющим Джисона о помощи, видит его лежащим на тротуаре, держащимся за кровоточащий живот, видит, как он царапает деревянный пол, красные следы остаются от его пальцев, от ран на его теле. Слышит его. — Я просто… - Джисон защищается, задыхаясь. — Джи...со...ни, помоги мне. Он видит, что его глаза наполнены огромной болью, слезами. — Я просто хотел тебе помочь! В кафе немного людей, но все их внимание переключается на них, и Джисону, честно говоря, было абсолютно наплевать. Он думает, что впервые слышит свой собственный голос таким, эмоции окрашивают каждое слово, каждое из которых имеет более глубокий оттенок, чем предыдущее. Необходимость произнести предложение практически обжигала ему горло, делая его хриплым. Мир вокруг них замолкает, Джисон не может сказать, является ли это просто его воображением или реальностью. Выражение лица Минхо тоже меняется. Он ошеломлен, глядя на Джисона так, как будто только что увидел то, чего не должен был видеть. Минхо довольно быстро восстанавливает свои черты лица. И еще до того, как он открывает рот, Джисон уже знает, что он собирается сказать. Он уже чувствует, как под кожей закипает огонь, в ярости от того, насколько он бессилен перед искаженным взглядом Минхо на себе. — Мне не нужна твоя помощь. Что-то внутри Джисона обрывается. — Да, это действительно так! - и он имеет в виду это во всех смыслах. То, что он думает, чувствует, то, что он думал и чувствовал, просто изливается наружу. — И мне нужна твоя, чтобы я не чувствовал себя чертовски разочарованным из-за того, что подвел тебя. Ты не справишься с этим в одиночку, и я тоже не могу! И я знаю, ты хочешь это отрицать, но я также знаю, что в глубине души ты знаешь, что я прав. Я знаю, ты ненавидишь чувствовать себя беспомощным, и, блять, я тоже ненавижу! Поэтому, пожалуйста, пожалуйста, просто позволь мне, черт возьми, помочь тебе! Я ответственный, и я возьму ответственность на себя, нравится тебе это или нет! Чем больше Джисон настаивает, тем более пораженным становится лицо Минхо. Джисон смотрит прямо на него, но различные другие образы – как жестокие, подлые, так и безжалостные, мирные – прерывают то, что он видит. В то же время перед ним Минхо, Минхо тычет его в щеку, пока тот ест шоколадный маффин, Минхо смотрит на него с презрением в баре, Минхо со слезами на глазах умоляет его о помощи. К концу его монолога голос Джисона срывается, и он прячет лицо в локте, прежде чем успевает осознать, насколько переполняют его все эмоции в маленьком сосуде его физической оболочки. Он не может сдержать рыданий. У него даже нет возможности осознать, насколько нелепо он, должно быть, выглядит для Минхо, для всех в кафе. Он не хотел, чтобы Минхо уходил, хотел заставить его остаться, и теперь он просто взял и сделал это. Кто-то успокаивающе касается его плеча, потирая маленькими круговыми движениями. Немного неуверенно, но это определенно есть. Джисон вытирает заплаканное лицо рукавом толстовки. Он выглядывает и видит маленькую ручку. Когда он смотрит туда, где стоит Минхо, тот одаривает его легкой грустной улыбкой, его глаза молчаливо подбадривают, но не властно. Он выглядит совершенно иначе, чем когда Джисон видел его в последний раз, несколько секунд назад. Он...не уходит? Почему он не уходит? — Давай, - говорит Минхо, его голос, возможно, самый мягкий, который Джисон когда-либо слышал, как будто он воркует с маленьким ребенком, заставляя его вылезти из-под кровати, говоря, что монстры не настоящие. Джисон не знает, пытается ли Минхо успокоить его, потому что сочувствует ему, понимает его эмоции, или потому, что он просто смущен всем тем нежелательным вниманием, которое, без сомнения, вызвала вспышка гнева Джисона. Он думает, что, вероятно, в этом есть и то, и другое. Почему-то, когда речь идет о Минхо, эти два понятия не кажутся взаимоисключающими. Джисон шмыгает носом. — Это просто песня, - спокойно говорит Минхо, вручая Джисону бумажную салфетку, которой там раньше не было, должно быть, он достал ее из своей сумки. Взгляд Джисона перебегает с лица Минхо на салфетку. Его глаза выглядят понимающими, несколько опечаленными, но, тем не менее, понимающими, его улыбка немного неуверенная, но Джисон думает, что это не потому, что он предпочел бы нахмуриться на него, а больше потому, что Минхо, кажется, не уверен, подходит ли улыбка для такой эмоционально напряженной ситуации. Джисон не может вспомнить ни одного случая, когда бы он не хотел видеть его улыбку. Пока Джисон ничего не может сделать, кроме как пялиться, Минхо проявляет инициативу. — Иди сюда, - просит он нежным голосом и подносит салфетку к лицу Джисона, осторожно вытирая его слезы. Он погружен в выполнение поставленной задачи, как будто Джисон настолько хрупок, что может разбиться вдребезги от одного неверно направленного прикосновения. Рот Минхо слегка приоткрывается, из него снова выглядывают два передних зуба, как и вчера, только теперь он похож на сосредоточенного кролика, а не на испуганного. Когда их лица находятся так близко, Джисон замечает, что правый зуб Минхо совсем крошечный. Понимая, что он никогда физически не был так близко к Минхо; он не может оторвать глаз от блуждающего взгляда. Затаив дыхание, он разглядывает полные губы Минхо, родинку с левой стороны его острого носа, видит едва заметную потемневшую, впалую кожу под глазами, вероятно, из-за недосыпа и переутомления, которому он себя подвергал. Находясь так близко, он также может видеть слой тонального крема на коже Минхо, особенно заметный по бокам лица. Похоже, что макияж скрывает мельчайшие неровности, и Джисон отстраненно задается вопросом, не шрамы ли это от прыщей. Джисон не может представить, чтобы кто-то еще, с кем он незнаком, остался с ним после эмоционального срыва в кафе, и ему еще раз напоминают, что Минхо никогда...никогда не сможет быть просто "кем угодно", и он наивно надеется, что Минхо чувствует к нему то же самое, даже если он не имеет ни малейшего представления о том, как переплетены их судьбы. Насколько их жизни зависят друг от друга. Это всего лишь песня, сказал Минхо, чтобы успокоить Джисона, развеять его страхи. И хотя Джисон логически понимает, что для Минхо, для каждого Минхо, это действительно ничего не значит, он хотел бы, чтобы это действительно было так просто.

⏩

В итоге они снова сидят за тем же столом, хотя, во-первых, они не отошли от него слишком далеко. Тишину между ними время от времени прерывает тихий насморк Джисона. Джисон практически уверен, что Минхо украдкой поглядывает на него. Как он мог не смотреть после того, что только что произошло? Но он чувствует, что не в том положении, чтобы оглядываться на Минхо тоже, поэтому он просто гипнотизирует свою кофейную чашку на столе. Руки Джисона спрятаны под столом, его пальцы заняты тем, что сжимают ткань джинсов. Он понятия не имеет, что делать, как продолжить этот разговор, или, скорее, как вообще начать разговор заново. О чем должен быть разговор, что еще он может сделать, кроме как продолжать извиняться перед Минхо за то, что превратил его жизнь в ад за последние несколько недель? Пудинг все еще там, рядом с ними. Не похоже, что Минхо заинтересован в этом, и Джисон, у которого скручивает живот и голова полна мыслей о том, как он только что облажался, тоже. Но...если Минхо не хочет брать пудинг и не хочет разговаривать с Джисоном, тогда почему он все еще здесь? Как долго он намерен оставаться? Наверняка у него есть дела поважнее, чем составлять компанию Джисону без всякой причины. Даже если “лучшие вещи” связаны с хореографией. Должен ли Джисон попытаться поднять эту тему? Или это заставит Минхо немедленно уйти? Мысли Джисона только начинают вращаться по кругу, когда Минхо тихо недовольно вздыхает. Он бросает взгляд в сторону взрослого мужчины и обнаруживает, что тот возится со своим телефоном. Минхо смотрит на экран своего телефона, как будто пытается что-то понять. Затем, к удивлению Джисона, он смотрит прямо на него с точно таким же выражением лица. Джисон инстинктивно выпрямляется на стуле. Ниже локтя Минхо кладет руки на стол, подпирая голову правой ладонью. Он закатывает глаза, ища ответы на Бог знает что витающее в воздухе. Он проводит мизинцем по губам. Он оглядывается на Джисона, и Джисон осторожно приподнимает брови в немом вопросе. — Соджун? - Минхо наконец спрашивает, как будто в этом есть какой-то смысл. Джисон просто моргает. Он этого не осознает, но он больше не мнет ткань своих брюк. — И...извини? - спрашивает он, обретя дар речи. — Нет, - отмахивается Минхо без каких-либо объяснений. — Точно, нет, - бормочет он себе под нос. Прокрутив еще немного, он снова смотрит на Джисона. — Может быть, Доен? — Извини…я не… — Может, мне стоит начать с фамилии, - перебивает Минхо. Джисон не знает, делает ли он это намеренно или случайно, но телефон Минхо наклоняется таким образом, что позволяет Джисону читать его экран, хотя и с некоторыми отражениями. Список самых популярных мужских имен в Корее (2019) По какой-то необъяснимой причине Джисон чувствует, как приятная дрожь пробегает по его спине, а уголки губ приподнимаются. Глядя на Минхо, который все еще хмуро смотрит на экран своего телефона, Джисон не может не думать о том, насколько загадочен этот прекрасный танцор. Кажется, что некоторые его черты находятся в прямом противоречии. Человек, достаточно прямолинейный, чтобы послать Джисона нахуй, наорать на него, что он может оставить свою помощь при себе, решает не спрашивать его имени. Ради чего-то столь обыденного. Он может сказать так много непредсказуемых вещей, и все же, кажется, он не в состоянии задать самый простой вопрос, который может возникнуть при встрече с кем-то. Джисон находит это милым. И еще до него только сейчас доходит, что этот Минхо на самом деле еще не знает его имени. — Ким? - спрашивает Минхо, похоже, переходя к тактике обращения по фамилии. — Джисон, - выпаливает он. Минхо смотрит на него с подозрением. — Мой первый, - быстро уточняет Джисон. — Не мой последний. Мое...мое первое имя Джисон. Хан. Хан Джисон. Минхо смотрит на него, моргая, как будто не понимает, его кроличьи зубки торчат наружу. — Твое первое имя Ханджисон? - он говорит на одном дыхании. Невозможно сказать, серьезно он говорит или нет. — ...Хан последний, - объясняет Джисон. Минхо хихикает, его улыбка несколько кривовата, но не злорадна. Ему это подходит. Он издает негромкий звук понимания, сквозь щели пробивается сдержанный смех. — Ну что ж, - выдыхает Минхо. — Хан Ханджисон-ши... — Да ладно! - Джисон отчитывает его, не задумываясь об этом. В его голосе тоже слышны признаки улыбки. — Ты знаешь, что я имею в виду. Кроме того, ты старше, — Джисон делает глоток своего американо, очевидно, к нему вернулся аппетит. — Не нужно формальностей, Минхо-ши. — Хм, - задумчиво хмыкает Минхо. — Тебе действительно нравится все предполагать, Ханджисон-ши, - Джисон настороженно смотрит на него. — Что я люблю пудинг, мое имя, потом что мне нужна помощь, потом что мне нужна помощь от тебя, теперь мой возраст... - перечисляет Минхо. Джисон смотрит на него, затаив дыхание, обеспокоенный тем, что он нарушил относительно нормальную атмосферу, которая только начала создаваться вокруг них. У него уже на кончике языка вертятся извинения. — Но, - Минхо снова опускает взгляд. — Я не могу на самом деле поправлять тебя, когда ты прав, так что… - и он позволяет Джисону заполнить пробел. Джисон думает, что это все, что он когда-либо сможет сделать, чтобы Минхо признал, что ему действительно нужна помощь. С таким вступлением Джисону хочется спросить о стольких вещах. Минхо действительно упал в обморок до того, как его друзья-танцоры нашли его сегодня? Это случилось в первый раз? Как долго он изматывал себя из-за этого трека? Он пьет каждый вечер? Он действительно не ест, как сказал Хенджин? Но…когда Джисон смотрит на Минхо и видит, что тот уставился в столешницу, а его пальцы нервно теребят телефон в руках…спрашивать об этом кажется неприемлемо. Минхо не похож на человека, который любит делиться, особенно когда дело касается его собственной жизни, и Джисон должен быть благодарен Минхо за то, что он позволяет ему так часто заглядывать внутрь. — Итак… - начинает Джисон, и встревоженный взгляд Минхо сразу же устремляется на него. — Ты действительно любишь пудинг? И Джисон считает это маленькой победой, когда Минхо остается единственным, кто моргает ему и, наконец, улыбается, хотя он все еще отводит глаза, кончики его ушей слегка краснеют. — Я готов ответить на все, кроме этого, - серьезно говорит он. — Но, - хнычет Джисон. — Это единственное, что я хочу знать! Минхо в ответ только пожимает плечами: — Не повезло. — Ну, если ты мне не скажешь, я предположу, что ты скажешь, - возражает Джисон. — Судя по брелку, - он неопределенно кивает на спортивную сумку Минхо. Минхо тоже бросает взгляд на сумку. — Может быть, я хочу оставаться поближе к своему врагу, - возражает он. — Это пудинг! Какой вред он может тебе принести? Глаза Минхо почти вылезают из орбит. — Ты серьезно? - спрашивает он, и на этот раз его голос звучит на сто процентов серьезно. — Ты явно никогда не съедал больше десяти чашек. — Больше десяти чашек? Это опасно для здоровья! — Любитель, - усмехается Минхо. — Так ты признаешь, что тебе это нравится? - Джисон бросает вызов. — Если ты съешь больше десяти чашек, то... — Нет, - легко перебивает его Минхо, как будто “нет” - единственный правильный ответ и никакой другой вариант никогда не приходил ему в голову. — ...Нет? Тогда почему... — Просто, - Минхо машет рукой. — Держу своего врага поближе. Смешок Джисона вырывается наружу прежде, чем он успевает его остановить. — Конечно, - он делает движение между ними, одно присутствие Минхо каким-то образом заставляет его чувствовать себя смелее. — Это тоже часть той же практики? Минхо кладет локти на стол, сцепляя пальцы перед лицом. Он смотрит прямо на Джисона, как будто хочет проникнуть в его мысли. — Я не знаю, Ханджисон-ши, мы враги? — Я имею в виду, - усмехается Джисон, чувствуя себя немного неловко. — У тебя есть какие-то причины считать меня кем-то еще? Минхо просто молча кивает, как будто до него только что начал доходить смысл. — Опять все предполагаешь, - говорит он себе, оставляя Джисона озадаченным. Без дальнейших объяснений Минхо тянется за пластиковым стаканчиком с пудингом, который он до сих пор игнорировал. Срывая алюминиевую крышку, он начинает говорить. Джисон слушает, затаив дыхание. — Я не знаю, когда именно, но несколько недель назад наш препод танцевальной практики сыграл нам несколько треков, объяснил всю хуйню и сказал нам выбрать один из них, который нам больше всего понравился, - Минхо открывает пластиковую ложку и погружает ее в желеобразное ванильное лакомство. — Мы разделены на танцевальных команд в классе, и я в конечном итоге с Хенджином и Енбоком…Феликсом…Ты наверное…видел их сегодня утром, - кивает Джисон. — Итак, мы выбрали песню, и добрых две недели не было никакого, блять, смысла, почему препод вообще показала нам треки, а потом она появилась с этим треком и сказала нам сделать финальную хореографию для показа в конце года.. Это правда, что все преподаватели их курсов композиции говорили им, что есть вероятность, что сочиненное студентами может быть использовано по всему университету в целях продвижения, но Джисон не имел ни малейшего гребаного понятия, что их песня может в конечном итоге стать чьей-то хореографической композицией. Эта конкретная песня на самом деле тоже не была написана с мыслью о том, что под нее будут танцевать люди… — И я... - продолжает Минхо, отрывая Джисона от мыслей. Он снова избегает встречи с ним взглядом, занимаясь пудингом. — Я пытался это сделать и... — Не могли бы вы, например, - пытается Джисон. — Попросить другую песню или? Мы бы определенно... Джисон резко останавливает себя, скорее что-то внутри останавливает его, прежде чем он успевает сказать...откровенную ложь на самом деле, потому что стали бы они? Изменили бы они трек, если бы получили жалобу на него? Разве Джисон не был тем, кто настаивал на том, чтобы все оставалось по-прежнему? На том, чтобы все было идеально таким, какое оно есть? На том, чтобы ничего с этим не делать? Минхо тяжело вздыхает, проглатывая маленькую ложечку десерта. — Мы могли, - признается Минхо, но не сообщает никаких других подробностей. Джисон и без них все понимает. Они могли. Но Минхо не захотел. Джисон виновато опускает взгляд на свою кофейную чашку. — Прости, - извиняется он. — Если бы я знал, я... — Не нужно извиняться, - говорит Минхо, и тон его голоса исключает всякую возможность контраргумента. — Я понимаю, ты также ни хрена не знал об использовании этого трека в качестве хореографического трека. Как раз в тот момент, когда Джисон хочет высказать свои сомнения, Минхо продолжает: — Послушай, я не понимаю, как создается музыка, но ты, наверное, думал бы об этом по-другому, если бы знал, нет? Блять, даже если ты этого не сделал, все в порядке. Ты не должен удовлетворять чьи-то особые потребности. Джисон возразил бы, что это неправда. Конечно, он хочет сохранить некоторую личную неприкосновенность как продюсер, но если бы он знал, что записывает трек для кого-то, то он бы, черт возьми, постарался удовлетворить потребности этого человека, алло? Он не сомневается, что Чан и Чанбин согласились бы с ним здесь. — Я…я не понимаю, как создаются танцы, но…я думаю, что есть песни, под которые ты можешь и не можешь танцевать, нет? - он пытается, возвращая собственные фразы Минхо. Минхо неохотно оглядывается на него. — ...Ну, технически ты можешь танцевать под что угодно. — Хорошо, но, - Джисон поднимает руки вверх, очевидно, желая телепатически остановить Минхо. — Некоторые песни, вероятно, больше подходят, чем другие, верно? Все еще неохотно, и после того, как он переводит взгляд с каждого угла комнаты на следующий, Минхо кивает. — И я думаю, что то, что мы сделали, больше...не подходит, - признается Джисон. — Но, - утверждает Минхо, похоже, что слова Джисона на самом деле не укладываются у него в голове, настолько он сосредоточен на собственном провале. — Это все равно не делает твоей вины в том, что в моей голове чертовски пусто. Джисон закусывает губу. — Я думаю, что так и есть. — Но не до такой ебаной степени! - Минхо внезапно повышает голос. Джисон вздрагивает на своем стуле. — Я хотел сказать, Боже, Джисон, я не… - Минхо, кажется, пытается подобрать слова, в выражении его лица есть что-то невероятно виноватое, и сердце Джисона сжимается от этого. — Я не хочу, чтобы ты был таким...расстроенным из-за какого-то гребаного трека, - наконец выдыхает он, глядя в сторону. Джисон вспоминает слова Минхо, сказанные ранее. Это всего лишь песня. Джисон вспоминает, что его самой первой, оглядываясь назад, невероятно эгоистичной мыслью было, если бы это была просто песня, если бы все было так просто. Неужели он совершенно не понимал, каким все это могло показаться Минхо? Эмоциональный срыв Джисона из-за простого трека? Неужели он не понимал, какое чувство вины может...уже обременяло на Минхо? Прежде чем Минхо начнет беспокоиться о себе, о том, как ему, вероятно, следует есть, пить и спать, прежде чем он разозлится, накричит на Джисона и проклянет его за то, что он представил ему неработающий трек, прежде всего Минхо будет беспокоиться о самочувствии Джисона, о том, как на него повлиял "провал" Минхо – источник его проблем. Джисон не знает, осознает ли это Минхо, но...судя по тому, что видел Джисон, похоже, что Минхо всегда ставит других выше себя. Джисону даже в голову не приходило, что причина, по которой Минхо может чувствовать себя некомфортно, сидя с ним за одним столом, заключается не в том, что он обижен на Джисона, а в том, что он обижен на самого себя за то, что заставил Джисона чувствовать. Как он вообще должен загладить свою вину? Он не может вернуть свою глупую чрезмерно драматичную реакцию, не может вернуть слезы и убеждение Минхо, что ему нужна его помощь. Он просто хотел бы как-то облегчить бремя, которым он проклял Минхо. Должен ли он сказать ему, что тот переиграл? Но, учитывая все, что знает Джисон, он не смог бы выдать такую очевидную ложь за правду. Крайний срок подачи их трека уже истек, он длился последние две недели или около того, но если им все еще нужно внести в трек какие-то изменения, имеет смысл только то, что для Минхо и его команды дата подачи хореографии еще не прошла, верно? — Сколько у тебя есть времени, чтобы закончить хореографию? - спрашивает Джисон, уводя разговор в сторону от своего эмоционального всплеска. В его голове уже формируется план, хотя он еще точно не знает, что это такое. Несколько секунд Минхо просто смотрит на него, слегка нахмурив брови. — ...Еще одна неделя, - наконец отвечает он. — Но это не твоя... Джисон немедленно задает другой вопрос: — И сколько времени нужно, чтобы придумать хореографию? - он спрашивает, поскольку понятия не имеет. Минхо хмурится еще сильнее, но, опять же, он не выглядит сердитым, определенно не на Джисона, это больше похоже на то, что он не понимает, чего Джисон пытается достичь, и как будто самая смутная идея, которая у него может быть, ему ни в малейшей степени не нравится. — Джисон-ши.. — Одной недели будет достаточно? На рациональном уровне Джисон должен быть сбит с толку тем, что он предлагает. Какой смысл спрашивать об этом? Если он захочет предложить изменить трек, все изменения будут окончательно отменены утром, как только цикл повторится. Или изменение трека может быть ответом из цикла? Могло ли изменение трека помочь Минхо остаться в живых? Он никак не может сказать наверняка, но так обстоит дело во всех циклах, так действительно ли это имеет значение? Джисон решает, что это не так. — Я изменю трек для вас, - предлагает Джисон, он не может быть уверен в результате, но его слова звучат более чем решительно. То, что произойдет завтра, может и не иметь значения, но то, что произойдет сегодня, имеет значение. Это важно для этого Минхо. — Я дам тебе новый трек, к которому ты сможешь поставить хореографию к сегодняшнему вечеру. Минхо выглядит совершенно ошеломленным, легкая морщинка на его лице сменяется явным недоумением, брови лезут на лоб. — В каком жанре ты обычно выступаешь? - Джисон продолжает свой допрос, сам того не осознавая, он уже тянется к своему рюкзаку, чтобы достать ноутбук и начать вносить изменения в песню прямо здесь и сейчас. Он был бы не прочь провести остаток дня с Минхо в кафе, адаптируя трек к его пожеланиям и пожеланиям его команды. — Ты, - Минхо недоверчиво качает головой, его глаза наполняются настойчивостью, когда он смотрит на Джисона. — Тебе не нужно ничего менять, я могу... — Я знаю, что не обязан, - говорит Джисон, роясь в своем рюкзаке. На короткий миг он смотрит прямо на Минхо. — Я сам хочу. Минхо усмехается. Опять же, для такого прямолинейного человека он, кажется, крайне неохотно выполняет просьбы. — Я могу внести кое-какие изменения здесь, - продолжает Джисон, все еще роясь в одном большом кармане своего рюкзака в поисках ноутбука. — Ты можешь сказать мне, с хореографией каких партий у тебя были проблемы, и мы сможем... И вот тогда до него доходит. Этим утром его голова была занята только поисками Минхо, он пошел в школу с единственной целью, он не рассматривал возможность посещения каких-либо занятий, и он также не рассматривал возможность взять с собой какое-либо оборудование для этого, не так ли? Потерпев поражение, Джисон расправляет карманы своего рюкзака. Конечно же, он не взял с собой ноутбук. Конечно, блять, когда Минхо наконец садится напротив него утром, когда у них все еще остается относительно достаточно времени, чтобы обсудить трек, черт возьми, конечно, именно тогда у него нет той единственной вещи, которую он обычно повсюду носит с собой. Но, во-первых, в этом затруднительном положении нет ничего обычного, не так ли? Джисон не может удержаться от глубокого вздоха, откидываясь на спинку сиденья в изнеможении и подавленном гневе на самого себя. — Блять, - ругается он себе под нос. — ...Все в порядке? - осторожно спрашивает Минхо. Джисон ненавидит себя. Минхо, скорее всего, чувствует, что ему приходится ходить вокруг да около, чтобы снова не вывести его из себя. Джисон бесцеремонно швыряет свой рюкзак на пол кафе, его руки начинают дрожать. — Я оставил свой ебучий ноутбук дома, - вздыхает он. Так держать, Джисон не может удержаться от саркастической мысли. Он предлагает решение Минхо только для того, чтобы вернуться буквально с пустыми руками. Да, он мог бы пойти домой и поработать над треком оттуда и фактически доставить готовый продукт Минхо к вечеру, он в этом не сомневается, но это означало бы, что ему придется оставить Минхо, и он просто…он не хочет этого делать. Он не хочет уходить от Минхо, не хочет, чтобы их разлучали. Но...если это счастье Минхо, ради которого он будет работать, пусть даже на несколько минут до того, как неизбежно начнется следующий цикл, оно того стоило. Хотя мысль о том, чтобы встать и пойти домой, оставив кого-то, кто напрямую связан с ним, кого-то, кто непреднамеренно вовлеченный в то, что Джисон облажался, причиняет боль. Тихий смех Минхо звенит в тишине между ними. Когда Джисон смотрит на него, он прячет улыбку на сгибе локтя. — Так это был твой план с самого начала, Ханджисон-ши? - Минхо спрашивает, прищурившись, кожа вокруг его глаз покрывается самыми очаровательными морщинками, которые, по мнению Джисона, он когда-либо видел. — Ч-что ты имеешь в виду? - спрашивает он, застигнутый врасплох. — Я забыл свой ноутбук дома, - имитирует Минхо, и это звучит намного плаксивее, чем помнит Джисон, если бы у него было хоть какое-то право голоса. — О, горе мне, думаю, теперь нам придется пойти ко мне домой, чтобы записать там трек, - Минхо продолжает ныть, подражая голосу Джисона. Щеки Джисона мгновенно краснеют. Это совсем не то, что он имел в виду! Он тянется к своему рюкзаку, растягивает карман до упора, показывая его Минхо. — У меня действительно его нет! - он защищается, чувствуя, как жар на его щеках только усиливается. — Если ты показываешь мне свой рюкзак, это не значит, что ты не забыл его намеренно, - возражает Минхо, улыбаясь. — Что! - Джисон плачет. — Откуда мне было знать, что я столкнусь с тобой и..и что в конечном итоге мы поговорим о треке? Минхо в ответ пожимает плечами. — Понятия не имею, но ты знал мое имя еще до того, как я тебе сказал, мне кажется, у тебя свои способы, - Минхо с подозрением косится на него, но его губы по-прежнему растянуты в фирменной провокационной улыбке, которую Джисон узнал по предыдущим циклам. Минхо чертовски проницателен, понимает Джисон. Он знает, что объективно это, скорее всего, чушь собачья, но некоторые комментарии Минхо заставляют Джисона почувствовать, что Минхо действительно мог бы раскрыть природу их отношений, если бы у него было достаточно подсказок. — Э-это, - только сейчас Джисон понимает, что мог бы сказать, что слышал имя Минхо от его друзей-танцоров. — Я-я слышал... — Все в порядке, я не возражаю, - выдыхает Минхо. И снова в его устах это звучит как единственный ясный ответ, хотя в нем нет ничего ясного. Хотя это и ставит Джисона в тупик, мягко говоря. — Ты…ты не возражаешь? - Джисон уже выяснил, что не в характере Минхо объясняться по-настоящему, но он действительно надеется, что в этот раз он сделает исключение. Минхо, словно услышав его мысли, делает исключение. — Я не возражаю против твоего плана пригласить меня к тебе, - говорит он, поднимая с пола свою спортивную сумку, чтобы поставить ее на стол. Джисон замечает, что пластиковый стаканчик для пудинга пуст. — Такого я раньше не видел. Джисон остается неподвижным там, где он есть, все еще сидя на стуле, прижимая свой рюкзак ближе к груди. Тем временем Минхо встал в полный рост. — Пошли, - говорит он Джисону, беря пустой пластиковый стаканчик одной рукой. — Куда? - Джисон спрашивает, сжимая ткань своего рюкзака для поддержки. — Поработать над треком, - поясняет Минхо, как будто в этом нет ничего особенного. — Давай, или у тебя сегодня еще какие-то занятия? Джисон тупо качает головой. Все внутри кричит ему, что его занятия здесь на самом деле не проблема. Проблема в Минхо…Минхо предлагает им пойти к Джисону? Джисон до сих пор не может этого понять. Минхо не злится, что Джисон пытался заманить его в свою квартиру под предлогом работы над треком? Чего! Это совсем не так, но Джисон предполагает, что если Минхо предположил, что это так, то… — Опять все предполагаешь, Ханджисон-ши? - то, как Минхо, кажется, может читать мысли Джисона, становится откровенно тревожным. Если уж на то пошло, разве не должно быть наоборот, учитывая обстоятельства? Во второй раз менее чем за одну минуту Джисон тупо качает головой. — Тогда пошли, - снова предлагает Минхо, перекидывая спортивную сумку через плечо и придвигая свой стул к столу. — Ты, - начинает Джисон, что-то в самоуверенной манере поведения Минхо заставляет его следить за своими действиями, и он, пошатываясь, поднимается на ноги и отодвигает свой стул назад, прежде чем осознает это. — Ты правда, - он нервно сглатывает. — Правда не возражаешь? — Нет, - говорит Минхо. Он идет выбросить стаканчик из-под пудинга в мусорное ведро возле стойки кафе. Джисон следует за ним. — Думаю, ты можешь считать свой план успешным. — У меня не было... — Это и пудинг, - вмешивается Минхо, не давая Джисону закончить. Удивительно, как одно-единственное предложение сразу заставляет Джисона почувствовать себя ближе к Минхо. Заставляет почувствовать, что ему только что удалось заглянуть внутрь Минхо, что более важно, как будто Минхо разрешил ему туда заглянуть. — Значит, ты действительно любишь пудинг, - весело говорит Джисон. — Я не буду ни подтверждать, ни отрицать, - отвечает Минхо. Джисон замечает, что он немного застенчиво прячет брелок с пудингом на своей сумке. Джисон не думает, что есть из-за чего стесняться. — Просто нужно захватить куртку из репетиционной комнаты, - объясняет Минхо сразу после того, как они покидают кафе кампуса. Джисон действительно не заметил раньше, но Минхо ушел с ним в кафе в одной тренировочной футболке с короткими рукавами. Должно быть, он все это время мерз. Джисон бросает взгляд на огромную толстовку, которая на нем надета. — Эм...ты хочешь... — Я уже видел эту тактику раньше, Ханджисон-ши, - обрывает его Минхо и, что неудивительно, ничего больше не объясняет. Джисон думает, что он все равно все понимает, и он просто поправляет свой рюкзак, чтобы было чем заняться, кроме как выглядеть неловко из-за того, что его косвенно окликнули. — Это…просто Джисон, - пытается сменить тему он. Минхо смотрит на него. — Хорошо, Джисон-а, - соглашается он, как будто называл Джисона так всю свою жизнь. Джисон сам попросил об этом, но он неизбежно краснеет. — Ты, - теперь у Минхо покраснели уши. — Ты уже слышал, как меня называют другие, - Минхо неопределенно машет рукой. — Так что давай остановимся на этом. Джисон поднимает глаза, чтобы посмотреть на Минхо. Старший парень, очевидно, изо всех сил старается казаться как можно более невозмутимым, но его уши сразу выдают его. Чувствуя себя застенчивым, Джисон слегка улыбается ему. — Хорошо…Минхо-хен, - пробует Джисон на вкус. Если бы некоторые слова были кусочками головоломки, это было бы одним из них. Кадык Минхо немного дергается от того, как яростно он сглатывает. Он издает утвердительный звук и качает головой, как будто на мгновение забылся. Джисон догадывается, что грядет смена темы. — Я держу свою куртку на готове, - заключает Минхо, и Джисон не может удержаться от смешка. — Она пугается перед незнакомцами, так что подожди меня здесь, Джисон-а, - заканчивает он. В голове Джисона возникает так много вопросов. Почему на куртке Минхо надпись “она"? Почему так важно, увидит ли "она" его сейчас или раньше, он все равно останется для нее незнакомцем? Почему-то Джисон не сомневается, что Минхо с энтузиазмом отнесся бы ко всем этим вопросам, если бы он их задал. Среди них появляются более реалистичные вопросы; почему Минхо не хочет, чтобы Джисон шел с ним в танцевальную студию? Почему Минхо хочет пойти с ним к нему домой? Джисон думает, что Минхо было бы немного сложнее ответить на эти вопросы. Он тоже ничего не спрашивает. Только кивает. — Хорошо, хен. Я подожду здесь. Минхо показывает ему поднятый вверх большой палец с наименее достойным этого выражением лица, прежде чем исчезнуть в здании 10, где находится танцевальная студия. Джисон ненадолго задумывается, не там ли уже Чан и Чанбин, ожидая, когда профессор придет сообщить неутешительные новости. Джисон проверяет свой телефон. Удивительно, но уже 11:30. С присутствием Минхо последовательность во времени просто исчезает из жизни Джисона. Он быстро набирает сообщение для Чана и Чанбина. Его не удивляет, что они до сих пор не связались с ним, вероятно, все еще заняты разговором с преподавателем.

11:31 Я:

я собираюсь поработать над треком сегодня.

думаю, я знаю, что с ним не так.

или я узнаю все равно

Позже, чтобы объяснить, почему он знает о проблеме с треком, хотя и не был на занятии с их профессором, Джисон просто скажет своим хенам, что тот уже написал ему об этом по электронной почте или что-то в этом роде, для него это на самом деле не имеет значения. Все его существо настроено на Минхо, он пытается и не может сдержать свое волнение, предвкушение бурлит в его венах. Утром он мечтал о дне, который мог бы провести с ним, всего несколько часов назад это казалось чем-то совершенно недостижимым, и все же, по какому-то повороту его судьбы, или, может быть, их судеб, он здесь…вероятно, до того, как это сбудется, остались считанные минуты. Джисон кладет телефон в карман. Сейчас далеко не так холодно, как было, когда он ждал у входных ворот около 9 утра. О, он понимает, когда смотрит на проясняющееся небо над головой, должно быть, поэтому; дождь прекратился.