Глава 6. Суббота.
Когда Рон попытался утром вытащить молодого господина из его уютного кокона, убийцу громко обшипели и даже попытались поцарапать. Кейл весьма чëтко выразил своë нежелание как-либо взаимодействовать с окружающим миром. Единственное, что осталось дворецкому, который не хотел применять силу к своему подопечному – просто забрать корзинку и пойти с ней в обеденную. Там его уже ждала вся семья, привычно собравшись на поздний завтрак. Поначалу никто даже не пытался потрогать гнёздышко из полотенец, но в середине завтрака, когда уже были порезаны на небольшие кусочки разные овощи, сыр, хлебушек, даже Он принесла свои любимые ягоды, возникла необходимость как-то накормить меховое чудо. — Кейл-ним, мы не будем вас трогать без вашего разрешения, обещаем. Пожалуйста, вам надо поесть, — предпринял попытку уговорить пушистого страдальца Чхве Хан. — Молодой господин Кейл, пожалуйста, простите нас... — Человек, тебе нужно больше есть! Тем более сейчас, когда ты слабже не то что моего когтя – моей чешуйки! Спустя несколько минут всемирных уговоров, из корзинки послышалось смутное шебуршание и из небольшой щели между полотенцами высунулась алая недовольная моська. Рыжик, оглядев сборище любимых лиц и немного подумав, вытащил наружу лапу, вторую, а после вытек из убежища. Когда Розалин протянула руки к Кейлу, тот мгновенно отпрянул. Семья, осознав, что пушистик в руки больше не дастся, принялась старательно делать вид, что норка, которая, виляя филейной частью, поскакала к блюдечку с едой, их совсем не интересует.***
Кейл на них обиделся. Это осознание больно било под дых всех жителей виллы Супер Камня. Оказалось, что видеть перед собой корзинку, знать, что внутри неё спит их сокровище, и не иметь возможность повзаимодействовать с ним или хотя бы просто попялиться на алое создание, было слишком тяжело для них. В то же время норка наконец почувствовала себя комфортно. Ей было тепло, мягко и уютно. Кейл в очередной раз развернулся, потянулся и свернулся обратно. И так бы он и продолжил дремать в махровом гнёздышке, да вот только что-то звало его. Звало непойми куда и непойми зачем. Меховые ушки дёрнулись несколько раз, и рыжик, ведомый своей временно-звериной натурой, тихо вытек из корзинки. А звало Кейла к Раону. К Он и Хону тоже его тащило, но те сейчас занимаются с Роном, а со стариком дворецким пушистику встречаться не хотелось. И вот норка бежала по коридору к библиотеке виллы, где в последнее время заседал его ребёнок. Правда, этот самый ребёнок сейчас был сильно больше самого Кейла... Но разве рыжего это волнует? Маленькая норка протиснулась сквозь щель под дверью в библиотеку и радостно поскакала на поиски дракончика. Раон же, почувствовал присутствие его любимого человека ещё в тот момент, когда пушистик брёл по коридору. — Челове-е-е-ек! — Раон торпедой нёсся к Кейлу, как он и делал обычно. Вот только малыш не учёл один ма-а-а-аленький нюанс... С грохотом дракончик сбил с ног в миг ошалевшую норку. Благо Раон был "немного" умным и спас своего человека от участи быть травмированным. Кейл, осознав, что прямо сейчас покоится на голове дракончика, мгновенно стёк с него и принялся осматривать на предмет ушибов и синяков, но не найдя ничего успокоился. Раон смотрел на норку, суетящуюся вокруг него, и невольно думал о будущем. После второй фазы роста он начнёт быстро расти. Будет ли это похоже на то, что происходит сейчас? Будет ли тогда Кейл настолько маленьким в сравнении с ним, что больше не сможет держать его на руках?.. Но внезапно к малышу пришла смелая мысль. А разве сейчас человек не заботится о нём настолько, насколько может в этой форме? Разве его человека смутил тот факт, что Раон теперь больше него? Что за глупости лезут ему в умную, великую и могучую голову? Да, его человек никогда не меняется, в плохом или хорошем смысле. Кейл всегда будет любить его. И Раон всегда будет любить этого человека, каким бы он не стал.***
Кейл, после "общения" со своим ребёнком, которое свелось к мурчанию, отправился на один из подоконников, рядом с которым, к счастью пушистого, стояло удобное для лазания кресло. А приспичило ему забраться туда из-за солнечных лучей, которые падали точь-в-точь на это место. Ах, как там наверно тепло! Да, кокон из полотенец более не привлекал мехового бездельника. Наконец забравшись на подоконник и пригревшись под тёплыми лучами, Кейл вновь уснул. Но прошло некоторое время, и чуткий сон зверька был прерван: — Замучили они тебя? — Это был знакомый голос, наполненный игривой ленью. Ханна присела в кресло, то самое, по которому несколько минут назад карабкался Кейл и уставилась на норку. Воротник на лапках лежал на спинке, лапками кверху, подставив животик под тёплые лучи. У мечницы появилось тихое желание погладить пушистика, но она прогнала его – не за чем мешать несчастному. Она полулегла в кресле и уставилась в пустоту. Вскоре образ мехового создания и вовсе перестал трогать её. Но... — Хочешь, я украду тебя? — Ханна вновь уставилась на норку, ожидая от человека в теле животного хоть какого-нибудь движения: — Не хочешь значит... Ну ладно... Игривые искорки угасли в её глазах, сменившись на прострацию. Чего-то в этой жизни ей не хватало... Кейл так же перестал обращать внимание на поддельную Святую Деву Бога Солнца и продолжил дремать. Он уже чувствовал приближение того дня, когда ему вернут человеческий облик – чувствовал это. Потянувшись, он зевнул, явив миру кучу острых клычков, выпустил когти и втянул их обратно. А всё же кусать Альберу за руку было приятно. И Дерута тоже. Через некоторое время солнышко ушло, а вместе с ним и Кейл.***
Это вопрос принципа. Именно так думал Фредо, летя к вилле Супер Камня. Да, именно из принципа он должен поугорать над сынишкой. Но итог сей затеи был весьма неожидан для вампира. Если говорить проще, то Фредо буквально не повезло. Он удачно залетел в открытое окно, а так же довольно быстро нашёл гостиную, в которой собрались жители виллы, и Кейл в том числе. Вампир, как он думал, не привлекая внимания взгромоздился на подлокотник одного из кресел, не подозревая, что все, даже рыжик, знают присутствии незваного гостя. Все немного напряглись, но пока ничего не предпринимали. Фредо обвёл комнату взглядом вороньих глаз, прежче чем встретиться со взором глазок-пуговок. И тут вампиру был подписан смертный приговор... Кейл смотрел на птицу. Умом он конечно понимал, кто это на самом деле, но что-то внутри пушистика перевернулось, встрепенулось и затарахтело. Это же птица! Юноша, естественно, будет чрезвычайно рад, когда его избавят от животных инстинктов, но сейчас... ПТЫЦА! — *Тыр-тыр-тыр-тыр-тыр-тыр-тыр...* Рон с интересом смотрел на молодого господина, у которого сегодня явно боевое настроение. Норка уставилась в одну точку, покачивая хвостатым филеем, и трещала. Фредо так же наблюдал за Кейлом, не совсем понимая, что тот делает. Но внезапно на него набросился алый монстр. Меховой бандит с громким *Тыр-тыр-тыр-тыр-тыр!* кинулся на ворона и вцепился в того зубами и когтями. Вампир потерял равновесие и вместе с вероломно напавшей на него норкой кубарем свалился на пол. И лишь там к нему пришло логичное разрешение этой ситуации. Фредо с хлопком принял гуманоидный облик, усевшись на пол, схватив одной рукой за шкирку алую чертовщину и подняв ту над полом. Тут же на лице вампира появилось крайне оскорблённое выражение лица: — Ты... ты... Перед взором герцога Бесконечного Королевства предстала рыжая образина, которая с довольной мордой держала в пасти клок чёрного пуха с несколькими перьями. Уф, у Кейла от сердца отлегло, когда внезапный боевой порыв, вызванный инстинктами норки, улёгся. Но зато сильно захотелось есть. Сплюнув перья и пух, а так же несколько раз чихнув, зверь заёрзал в хватке вампира, намекая, что его надо бы отпустить. Фредо с болью и с извращённой гордостью одновременно наблюдал за рыжей наглой задницей, которая счастливо прыгала в сторону кухни. Это было даже немного забавно... если бы не чёртов клок перьев, которые выдрали из его благородного тела! Обиженный вампир принял от дворецкого чашку чая и сел, как полагается, на диван.***
Кейл ложился спать с одной мыслю: лишь бы завтра никто не припёрся пялиться на него! Но, увы, как всем известно, судьба – злодейка, а значит придётся ему ещё чуть-чуть пострадать. Зато следом за трудностями всегда настаёт пора триумфа.