premonition

Глаза Сонхва расширяются, когда он смотрит туда же, куда направлен взгляд Уёна. И все парни сильно напрягаются, когда видят, сколько зомби скопилось у танка, пока они занимались сбором медикаментов и продуктов. Все твари в буквальном смысле столпились вокруг мощной машины, спотыкаясь друг об друга и стараясь забраться по бокам танка на верхнюю часть, туда, где находится входной люк.  — Что за хрень… — тихо говорит Хонджун. Сонхва же замечает, как некоторая нежить щелкает челюстями о воздух. Видимо, их притягивает то, что они слышат или чувствуют внутри военного танка, потому что просто так они бы не стали проявлять столь агрессивное поведение и сильное желание добраться до того или же тех, кто находится внутри. Сонхва понимает, что все эти зомби издают ужасающие звуки, и отдалённо они их даже слышат. Из-за стекла в пиццерии, которое, к счастью, не было разбито, их слышно достаточно плохо, но Пак прекрасно знает, что вся нежить сейчас издаёт булькающие, рычащие звуки, слишком агрессивно требуя, чтобы то, что находится внутри, наконец вылезло наружу.  — Должно быть, там выживший, — говорит Сонхва, с ужасом наблюдая, как ещё с десяток зомби, вышедших из-за угла, присоединяются к своим сородичам. — Внутри этого танка явно выживший! — чуть громче говорит Пак, привлекая к себе внимание парней.  — Даже если и так! Мы ничего не можем сделать! Сонхва, я не позволю тебе туда подойти. — не менее зло говорит Уён, стараясь вразумить старшего.  Хонджун в это время с ужасом наблюдает за тем, как одна тварь вскарабкивается на другую, почти доставая до люка.  — Но может быть, если мы устроим какой-нибудь отвлекающий манёвр… — Сонхва старается добиться своего, но увы… — Нет. Я не буду рисковать вами двумя. Это исключено. — Чон просто не оставил возможности продолжить дискуссию. — И я уж точно не собираюсь тут умирать просто из-за того, что вам хочется попробовать спасти кого-то, кто может быть уже мёртв. К тому же, я не могу так просто умереть здесь, зная, что меня дома ждет Сан! — возмущается Уён, стараясь не сильно повышать голос.  — Мы уже брали на себя зомби, — наконец заговорил Хонджун, — и они бы точно не стали себя так вести, если бы внутри был другой заражённый, значит там челов… — Правда, Хонджун?! Ты готов позволить Сонхва вот так просто умереть?! — не дал договорить Уён, но его фраза значительно охладила пыл Кима, из-за чего тот притих, понимая, что мелкий-то прав.  Пускай Хонджун и замолчал, а вот Сонхва нахмурил брови в раздумьях, как будто он упустил какую-то важную делать. Почему Уён не сказал "нам", а именно "Сонхва", будто бы его имя имеет какой-то больший вес для Кима, который, в свою очередь, тоже нахмуривается и придвигается к Чону, чтобы снова посмотреть в окно и понять, насколько они в опасности.  В этот момент танк начинает медленно-медленно двигаться, из-за чего у всех троих в изумлении округлились глаза, а особенно тогда, когда люк приоткрылся и оттуда показался рыжеволосый парень. И тут он сделал то, что повергло в шок парней, которые всячески старались не издавать никаких звуков, пока передвигались по городу. Парень достал винтовку и начал отстреливать тварей, которые подбирались слишком близко к люку, всаживая пули им прямо в головы. Уён в этот момент открывает дверь пиццерии, чтобы они успели сбежать под столь громкие звуки и пока всё внимание зомби приковано к танку, а не к ним.  — Юнхо! — кричит парень в люк. — Хорошая работа, моё солнышко! А теперь давай, блять, слегка пошевеливаться!  Рыжеволосый мужчина по новой начинает расстреливать нежеланных гостей, оказавшихся на их пути, в то время как танк начинает всё быстрее и быстрее ползти по асфальту, иногда в прямом смысле самостоятельно расчищая себе путь, наезжая на зомби. Звук выстрелов был безумно громким, из-за чего Уён, Сонхва и Хонджун бегут обратно к переулку, пока не появилось большее количество зомби.  Парни не прекращали бежать, пока не миновали шоссе и не оказались в безопасном лесу, где не так много разных тварей, угрожающих их жизням. С рюкзаками, набитыми всякой всячиной, бежать было затруднительно, но адреналин в крови явно зашкаливал, что позволило всем троим не обращать никакого внимания на усталость или тяжесть за их спинами. Они останавливаются, чтобы сделать передышку, перевести дух и хотя бы немного осмыслить то, что они только что увидели. Хонджун приседает, опираясь рукой о землю, а Уён с Сонхва прислоняются к деревьям.  — Что за хрень только что произошла? — в конце концов, нарушив затаившуюся между парнями тишину. Однако, вопрос Пака остался без ответа. Лишь Уён на выдохе нервно засмеялся из-за того, что ему буквально было тяжело поверить в произошедшее.  — Ну, у них на заднице будут все зомби Сеула, и обычные и бешеные. Возможно, и люди тоже, и что там блять ещё может быть.  — Как минимум, они неплохо живут, это тяжело отрицать, — сказал Хонджун, когда смог нормально отдышаться. — Пока они не заманивают их в сторону нашей базы, меня не волнует, чем они занимаются, — глаза Хонджун после этой фразы перемещаются на Сонхва, отчего тот отводит взгляд от Кима за мгновенье, как только они пересекаются.  — Кстати, о базах, — вздыхает Чон, разминая конечности перед тем, как троица отправится дальше. — Давайте возвращаться поскорее. Сан с Ёсаном ждут.  Все понимали, что имя Ёсана Уён назвал просто, чтобы разбавить предложение, так как всем и без того было ясно, что он поскорее хочет к Сану.  Сам медик же, Кан Ёсан, как и следовало ожидать, был в восторге от количества медикаментов и припасов, которые удалось собрать парням. Сонхва приносит Кану рюкзаки, до отвала набитые разными полезными штуками, названия которых никто из них не способен произнести правильно, и ими завален весь стол в гостиной. Ёсан начинает осматривать их с довольной улыбкой на лице, проверять даты, и уже представляя, насколько будут забиты полки и стеллажи его кабинета в подвале. Пара упаковок летят в мусор, так как дата на них истекла месяц назад, а то и больше, но таких лекарств оказалось совсем немного, что ещё больше обрадовало Ёсана. Уён бросил свою сумку в руки Сонхва сразу же, как только они зашли домой, и моментально помчался наверх к Сану. Чон не любил оставлять его в одиночестве на долгое время, так как знал, что парень буквально начинает грызть себя изнутри за все свои действия, которые совершал в прошлом. И как бы ему не объясняли, что это прошлое, и его уже не вернуть, ему это не помогает, да он и сам это прекрасно знает. Просто больно… До жути больно. Хонджун находился рядом с гостиной, где сидели Сонхва с Ёсаном, из-за чего слышал всё, что там происходит, пока раскладывал все принесённые ими банки с томатной пастой и муку для хлеба, который в скором времени испечет Сан. Когда же парень закончил, он присоединился к Ёсану и Сонхва, стоя чуть позади Сонхва, сидящего в кресле. — Это потрясающе, ребята! Вы огромные молодцы, — радуется Кан, оглядывая парней с яркой улыбкой на лице. Всем всегда казалось, что Кан Ёсан слишком добрый для всего этого мира. Сонхва улыбается в ответ, потому что ему просто невозможно не улыбнуться, слушая его постоянно присутствующую искренность в голосе.  Пак кладёт последние лекарства на стол перед Ёсаном и присаживается обратно в кресло, откидываясь на мягкую спинку. М-да, всё-таки такие вылазки чертовски выматывают как физически, так и морально. Однако, Кан показывает такую реакцию, которую Сонхва ну никак не ожидал получить взамен на его труды в виде поиска дополнительных медикаментов. Брови Ёсана сведены к переносице, а взгляд выражает явное непонимание происходящей сейчас ситуации.  — Что-то не так? — интересуется Пак, отрываясь от спинки такого столь удобного кресла и туловищем наклоняяясь ближе к столу.  — Сонхва, зачем? — подняв одну из упаковок лекарств, принесенных Паком, интересуется медик.  Сонхва с любопытством рассматривает упаковку, которую ему демонстрируют.  — Силденафил, - прочитал Пак, и он понятия не имеет, что это такое и для чего это, но когда он обыскивал полки и стеллажи в аптеке, ему показалось, что это может быть ещё одним сильным обезболивающим. — Звучит важно… Ну, а что не так?  — Это виагра, Сонхва. Сзади слышиться достаточно громкий смешок Хонджуна, который, облокотившись на стенку, сидел на полу у них за спинами. А вот личико Сонхва вместе с его ушами начинают розоветь с крайне стремительной скоростью. Ёсан заметил, что Киму было весело с этой ситуации, и он действительно начал переживать за Пака, из-за чего наклонился к нему поближе и продолжил говорить уже шёпотом, чтобы Ким не услышал данной части их диалога. — Прости, это, наверное, были какие-то личные лекарства, которые ты хотел оставить себе, да? — Ёсан выглядит чертовски расстроенным этой ситуацией. — Я правда не хотел говорить об этом так громко. Прости пожалуйста, и я очень надеюсь, что это не изменит твоего мнения обо мне и уровень твоего доверия в отношении любых медицинских вопросов, которые ты бы хотел обсудить…  Сонхва буквально медленно, но верно, сгорает от стыда и смущения, потому что это чертовски неловкая ситуация.  — У меня нет никакой эректильной дисфункции, Ёсан, — практически шипя ответил Пак. — Я не знал, что это именно виагра. Выглядело причудливо, вот я и подумал, что это что-то действительно важное, поэтому и взял с собой на всякий случай.  Ёсан смотрит на парня подозрительным взглядом, будто совсем не верит ему, как будто Пак просто оправдывается в присутствии Хонджуна, но это не так. Кан убирает все лекарства обратно в небольшой пластиковый медицинский пакет, в котором Сонхва их и принёс, но сам медик выглядит крайне смущённым под пристальным взглядом только что неправильно понятого Пака.  — Ну, эмм… - Ёсан немного запинается, пытаясь придумать, как вывести этот диалог в нормальное русло. — Я думаю, что будет замечательно, если мы будем готовы ко дню, когда эти лекарства кому-нибудь понадобятся.  Сонхва прикрывает лицо ладонью и, поднимаясь с кресла, довольно громко топает, направляясь в сторону лестницы, потому что нет никакого желания дальше позориться. И лучше будет дать всем время, чтобы переварить данное происшествие и, на что Сонхва очень надеется, мирно забыть об этом. Пак проходит мимо Хонджуна, который искренне старается на засмеяться во весь голос, прикусывая губу ради этого, однако широкая улыбка и подрагивающие от тихого смеха плечи выдают его с поличным.  — Что такое, Пак? Какие-то проблемы по мужской части? — ехидничает Хонджун, не позволив себе так просто отпустить и без того смущённого Сонхва.  — С таким человеком, как ты, Ким, начнутся не то, чтобы проблемы по мужской части, а скорее с нервами и психикой, — говорит напоследок Сонхва, исчезая в тени лестницы на втором этаже. И даже будучи наверху, Пак слышит, как звонко смеётся Хонджун.  Как же, мать его, стыдно… И спустя только несколько часов Сонхва позволяет себе спуститься на первый этаж, когда узнаёт, что Хонджун вышел на смену дозора, и в здании его сейчас точно нет. Уён с Саном по-прежнему так и сидят в комнате, разговаривая друг с другом на отвлеченные темы. Парень слышит это, когда проходит мимо их двери, и ему приятно было услышать негромкий смех Сана, который они все вообще слышат чертовски редко.  Сонхва долго не задерживается рядом с дверью влюблённой парочки и спускается вниз, в подвал, где и находится кабинет Ёсана. Там немного прохладнее, благодаря чему удаётся поддерживать некоторые лекарства в хорошем состоянии. Однако спустившись вниз, он видит Чонхо, сидящего на стуле и увлечённо беседующего с Ёсаном. Пак всегда удивлялся и восхищался тем, как Ёсан может оставаться таким профессионалом, поддержкой, опорой и утешением для окружающих, которые нуждаются в какой-никакой поддержке в столь суровом мире. Многие люди, живущие на их базе, наведываются к Ёсану, как сейчас Чонхо, и рассказывают обо всём, что накопилось у них в душе за такое длительное время жизни в этом ужасе.  Кан мирно кивает на все возмущения и объяснения Чонхо, а Сонхва достаточно громко, почти показушно кашляет, чтобы парни знали, что их разговор больше не является приватным. Чонхо переводит взгляд на Пака, но всё-равно продолжает спокойно говорить, будто его нет рядом, рассказывая о своих проблемах в его присуствии. Хотя, вполне вероятно, что это из-за доверия, которое было между Чонхо и Сонхва, ведь они не раз разговаривали на смотровой башне.  — Иногда мне очень тяжело даже просто подняться с кровати из-за сильной головной боли, и некоторые таблетки совсем не помогают. Я знаю, что у меня кластерная головная боль, и от этого не легче, — голос Чонхо звучал слишком надломленно для такого вечно спокойного человека. — Я точно знаю, какие лекарства нужны, потому что у меня были приёмы у врача перед тем, как началась вся это хрень с зомби. Может можно попросить кого-нибудь из ребят, чтобы они потом поискали этот препарат в следующей вылазке?  Чонхо пишет на листке название лекарства, а Ёсан расслабляется после того, как читает аккуратно выведенные ровным почерком буквы. Сонхва же мирно стоит на последней лестничной ступеньке, наблюдая за тем, как Ёсан встаёт со своего места и начинает просматривать все стеллажи, а после издаёт крайне радостный негромкий возглас, подходя обратно и передавая таблетки Чхве.  — Можешь сказать спасибо Сонхва за его привычку хватать всё, что неровно лежит. У нас есть ещё четыре упаковки, так что должно хватить, — с привычной улыбкой и искренностью говорит Ёсан.  Чонхо несколько раз поблагодарил Ёсана, после чего оставил короткий поцелуй на щеке парня и уходит, проскальзывая мимо немного шокированного Сонхва, которые приподнял брови в удивлении. Когда Чонхо окончательно пропадает из вида, Пак спускается и подходит к Кану, усаживаясь на место, где недавно сидел младшенький Чхве. Ёсан прокашливается, нервно поправляя предметы, которые и без того ровно лежали на поверхности стола. Его щёки покрыты легким румянцем, а сам он пытается придумать, что сказать.  — Он был просто очень благодарен за лекарства, которые ему так нужны, потому что его разновидность головной боли доставляет ему массу хлопот.  — Я уверен, что именно поэтому он тебя и поцеловал, — дразнит Сонхва, довольно улыбаясь, что заставляет Кана задумчиво прищуриться.  — Чего ты хочешь, Хва?  Сонхва после этого расслабляется, облокотившись на спинку стула, усаживаясь удобнее.  — Ничего, мне просто скучно.  — Ну, Хонджун сейчас на смотровой, так что может тебе стоит пойти туда и действовать уже ему на нервы? Нет? — Ты меня что, выгоняешь? И с какой стати я вообще должен к нему идти? — Пак закатывает глаза на фразу, сказанную медиком, и сам же высказывается довольно резко, надеясь, что парень не продолжит эту тему. Ёсан издаёт забавный звук, напоминающий удивленный смешок. Желудок Сонхва уменьшается до размера атома, потому что иногда парня чертовски раздражает то, насколько Кан умеет видеть людей насквозь. — Ты действительно хочешь, чтобы я ответил?  Сонхва берёт со стола марлевый бинт, скрученный в рулон, и бросает его в Ёсана, наблюдая за тем, как, упав на пол, ткань разворачивается. Видно, что Кан явно не впечатлен его действием, из-за чего показывает в сторону бинта и очень недовольно смотрит на Сонхва. — Ты издеваешься, да? Мне протребовалось пять минут, чтобы ровно свернуть этот длинный бинт.  Сонхва поднимает одну бровь, складывая руки на груди в возмущенном жесте — Ну тогда стоило думать над тем, что говорить, прежде чем нести какой-то бред.  — Ты - самая болючая заноза в моей заднице, — Ёсан тяжело вздыхает и наклоняется за бинтом, чтобы вновь его привести в нормальный вид. — К счастью, ты - медик, и у тебя здесь предостаточно лекарств, — незамысловатая и глупая шутка Пака действительно поднимает Кану настроение. В кабинете воцарилось молчание. Ёсан занят делом, а Сонхва думает над тем, какие слова подобрать и что вообще говорить. Зачем он пришёл поговорить? Что он хочет услышать? Может, хочет просто излить душу и выдохнуть спокойно на ближайшие пару недель?  — Мы сегодня видели выживших, — довольно резко прерывает тишину Пак, а Ёсан с любопытством посмотрел на него. — Серьёзно? И как?  — Они сумасшедшие. У них танк, Ёсан! Настоящий, мать его, блядский военный танк! — Сонхва выплёскивает эмоции, в то время как Ёсан лишь смеётся с него.  — Танк? Ты шутишь?  — Я серьёзно! — упирается Сонхва. — Эти придурки нашли военный танк посреди площади, на которой мы были, а потом просто уехали на нём, отстреливаясь из дробовика!  — Они в тебя стреляли что ли? — подкалывает медик Сонхва.  — Блять, Ёсан! Ни разу не смешно! — после этой фразы Пак слегка успокаивается и продолжает говорить. — Я не думаю, что они вообще нас заметили. Они просто расстреливали зомби, как бешеных, так и обычных ползучих, которые стояли у них на пути.  — Есть разные типы людей. Некоторые действительно не боятся смерти и просто живут свою жизнь так, как сами того хотят, — спокойно отвечает Ёсан, задумавшись. — Иногда мне хочется быть таким же, — вздыхает Сонхва, на несколько секунд создавая тишину в помещении. — Просто сказать всем зомби последнее "идите нахер" и уйти с шумом.  Сонхва нередко думал о том, как ему стоит жить, выживать и вообще существовать в этом мире, когда пыль от апокалипсиса осела и первый год правительство хранило молчание. Сейчас он старается не задумываться о таком, потому что у него есть, ради кого жить, с кем бороться, есть те, кого он полюбил.  — Я тебя понимаю, да… И это легко представить, - просто принести себя в жертву, забрав в собой несколько этих омерзительных тварей. Хотя… — Ёсан тяжело вздохнул, — на практике это гораздо сложнее. Для такого нужно чертовски много храбрости.  Сонхва молчит, задумавшись о чём-то своём, как и Ёсан. Однако, о чем бы они ни думали, они оба хотят одного и того же.  — Думаешь, это всё когда-нибудь закончится?  Они часто обсуждают это. Они надеятся на счастливый конец, но с каждым днем этих надежд становится все меньше и меньше. Такие разговоры просто помогают собраться с силами и действовать дальше по уже изученным схемам и порядкам.  — Я не знаю, я бы хотел сказать, что это всё закончится, ведь люди достаточно умны для того, чтобы в какой-то момент придумать лекарство от этого. Но если они не смогут… мы будем жить так до конца своих дней. Однако я всё равно буду рад такой жизни, потому что провёл её рядом с вами.  Сердце Сонхва теплеет от таких слов, он рад, что для Ёсана они все близки, хотя при таких обстоятельствах иной исход событий просто невозможен. Но тревога внутри Пака почти пропала благодаря утешительным словам, и Сонхва соглашается с ним. Если ему и придётся прожить остаток жизни вот так, то, по крайней мере, он будет проведён с людьми, которых он любит.  Если бы он остался один в мире, где нет никого, кроме следующей за ним по пятам его же тени, Сонхва не знает, сколько бы он выдержал, и как долго он бы хотел бороться за свою жизнь в одиночестве. Именно из-за этого он умудряется находить убежище в других, ведь все они находятся в одинаковой ситуации. В ситуации, которая находится не под их контролем, но они изо всех сил стараются справиться с этим все вместе.  Ёсан чуть наклоняет голову, хитро поглядывая на Сонхва.  — Ты точно не хочешь найти Хона?  Сонхва вздыхает, старается выровнять голос, чтобы он не дрожал от того, что Ёсан снова начал этот разговор.  — О чем ты?  Ёсан усмехается. Наивный, наивный Сонхва думает, что никто этого не понимает?  — Да так… Понимаешь, ты всё это время проживаешь свою единственную сознательную жизнь. Может быть, в какой-то из её моментов тебе захочется проявить свои чувства.  — Мои чувства?! — возмущается Пак. — Какие к черту чувства, Ёсан? Ты имеешь в виду глубокую, бурлящую злость и раздражительность, которую я чувствую каждый раз, когда эта заноза появляется в поле моего зрения? — А теперь скажи мне, — Ёсан улыбается ещё сильнее. — Ты чувствуешь себя так, потому что не можешь его поцеловать?  Сонхва шокировано смотрит на него, после чего встает со своего нагретого места.  — Я ухожу.  Ёсан смеётся, размахивая руками, как бы принимая поражение, чтобы Сонхва остался.  — Да ладно тебе! Я просто проницательный.  — Лжец! Вот кто ты!  — Твои реакции не были бы такими сильными, если бы я действительно был не прав, — Ёсан не перестаёт подкалывать Пака, потому что ему это доставляет отдельное удовольствие.  — Я не понял… Ты, чёрт возьми, меня сейчас психоанализируешь?  Ёсан невинно поднимает руки и качает головой.  — Ни в коем случае, ты что, — это фраза из уст Кана звучала слишком саркастично, из-за чего Сонхва опустил на медика свой тяжелый недовольный взгляд. — Ладно, я заткнусь. — Замечательная идея, либо… — Сонхва старается придумать, чем можно было бы в шутку запугать Ёсана. — Я буду использовать твою голову в качестве следующей мишени для тренировки.  Они замолчали, хихикая с их небольшой перепалки, которая никого из них не задела. Но тут Сонхва приходит гениальная мысль в голову.  — Знаешь… Я начну обдумывать твои слова и, возможно, даже соглашусь с ними, как только ты признаешься Чонхо.  — Эй! — Ёсан вскрикивает от неожиданности и возмущения, а Сонхва удивлённо поднимает брови.  — Вот это, мой дорогой Ёсан-и, сильная реакция.  — Ты был прав, — стихает Кан. — Тебе пора идти.  Сонхва смеётся, встает со стула, подражая Чонхо, тянется к Ёсану, но тот вовремя отодвигается.  — Хорошо, до скорого, любимый!  — Иди уже отсюда!  Сонхва смеётся, поднимаясь по лестнице. Ему нравились такие искренние, веселые моменты. Хотелось их вшить к себе в память, чтобы они всегда поднимали ему настроение, когда будет тяжело. Но он рад, что даже в таком мире, где жизнь многих держится на последней ниточке надежды, такие воспоминания всё же есть.