***
— Ты исчез на несколько недель и не написал ни одного письма! Робардс не соврал и Драко Малфой появился в его кабинете ровно через неделю. Всю эту неделю её бросало то в жар, то в холод. От беспокойства и желания поскорее его увидеть, до обиды и злости. — Ты тоже не писала писем, Грейнджер, — ответил он спокойно. Это было справедливо. Между ними был всего один поцелуй под зачарованной омелой. Не было никаких обязательств, обещаний и, самое главное, признаний. Так какого разговора она ждала? А может, только она придавала этому такое большое значение? Гермиона помнит его тёплые руки, жар его тела, что она чувствовала через одежду, запах малины на его губах и всё это отпечаталось настолько ярко в её памяти, что ей начало казаться, что Драко Малфой и есть такой. Всегда таким был и будет рядом с ней. Но холод в его голосе и взгляде быстро вернул её к реальности. — Теперь вы будете работать вместе, — едва сев за стол, сказал Гайвен. Они синхронно подняли удивлённые глаза на Гайвена. — Простите? — уточнила Гермиона, — но мой напарник Рон. — Вы должны были быть напарниками с самого начала, мисс Грейнджер, — недовольно ответил волшебник. Гермиона его раздражала, он не любил, когда задавали много вопросов и постоянно пытались ответить на каждое слово. Но он всегда относился к ней с уважением, потому что принимал в расчёт все её способности и достижения. — Это приказ, и он не подлежит обжалованию. Вы временно отправитесь в команду особого назначения, где потребуются ваши знания и навыки, — он выразительно глянул на Малфоя, — а мистер Уизли присоединится к команде Финнигана и Томаса. Вопросов стало ещё больше. Она периодически возвращалась в этот отдел, как свидетельница по делам всех причастных к пожирателям и Тому Реддлу. И глянув, на спокойного Малфоя, она понимала, что он тоже в курсе, какая работа им предстоит.***
Несмотря на некоторый опыт работать вместе, им было тяжело. — Почему ты вечно идёшь вопреки приказам, Грейнджер? — раздражённо спрашивал он. — Потому что я не считаю, что это правильно! — уверенно выкрикивает она. — Из-за тебя мы не закончим это чёртово обучение, — устало стонет Малфой. Они спорили из-за всего. Они спорили, когда их отправляли на задание, когда они были в архиве, когда заполняли документы в кабинете. Каждый день они вместе наблюдали за допросами пойманных пожирателей, выстраивали догадки со всей командой, где искать оставшихся, каждый день погружались в жуткие воспоминания о войне. Малфоя бросало в дрожь каждый раз, когда он видел за стеклом допросной комнаты Родольфуса Лестрейнджа. Малфой уже был готов к работе именно в этом отделе, потому что именно таким был уговор между ним, Робардсом и Кингсли с самого начала, но почему они втянули в это Грейнджер. Драко злился каждый раз, когда видел, как она еле сдерживает слёзы, когда команда нетерпеливо напирает с расспросами о Долохове, о том, какими были планы пожирателей и какими заклятиями орудовали. Он был чертовски зол, что министерство заставляет её проходить через всё это снова. Но они были единственными, кто располагал тайной информацией, кто сталкивался с ними сам, и кто был в самом эпицентре. И совсем не имеет значение, с какой стороны. Поэтому, присутствие Поттера с Дафной в соседней команде, было тоже логично. И, кажется, Грейнджер могла расслабиться только тогда, когда он затевал перепалку или подшучивал над ней. Хотя нередко она сама была инициаторшей нового спора. Единственным, что оставалось нерешённым – это они сами. То, что было между ними, то, чего не было и то, что будет. — Ты нравишься мне, Грейнджер. Повторял Драко накануне их первой встречи после того, как он исчез после экзаменов. Повторял каждый день, стоя перед зеркалом в ванной, решаясь признаться сразу же, как увидит её. — Ты нравишься мне, Грейнджер. Шёпотом проговаривал Малфой, сидя в том самом кабинете. Но он так и не смог признаться и позвать её на первое свидание. Драко так и не рассказал о своих чувствах, заставляя Гермиону мучаться в сомнениях и догадках. Как только он услышал, что они будут работать вместе, сердце ушло в пятки, он не смог вымолвить ни слова. Он уже знал, где будет работать. Слизеринец провёл всю неделю на допросах и проверках в аврорате, чтобы в сотый раз убедиться, что он не новый Тёмный Лорд. Но, как он мог говорить о своих чувствах, когда Грейнджер каждый день будет вспоминать всех, с кем он сидел за одним столом, кто пытал её у него на глазах, пока он молчал. Это было неправильно. Он не хотел быть тем, кто будет ей напоминать обо всём этом и вне работы. Он не заслуживал её прощения, не сейчас. — Прости, Гермиона. Шептал Малфой, оставляя рыдающую ведьму в их небольшом кабинете.