Сердечные струны

— Что-то не так, мистер Ким? — Повернувшись к нему спиной, расстилая тюфяк, Гук улыбнулся: с таким же успехом мальчишка мог бы дотронуться до него руками — он чувствовал его тепло, словно младший коснулся его своими изящными длинными пальцами. — Не понимаю: я столкнулся со странными чувствами, которые охватывают меня, когда наблюдаю за вами. Это происходило и сегодня утром, при первой встрече, и потом, когда вы грузили мои вещи на повозку. Сейчас это ощущаю в третий раз: мое дыхание учащается, тепло вспыхивает во мне. Понимаю, что нелепо, но если бы существовало такое определение, как горячий трепет, то в точности соответствовало бы пережитому состоянию. Расстилавший постель Чон медленно выпрямился, его первой реакцией был шок: никогда еще не приходилось встречать такого откровенного омегу, который бы так свободно говорил о своем желании. Но, поразмыслив над сказанным, понял, что Тэхён не ведал, о чем говорил: все его чувства — это горячий трепет, пробежавший по нему. Ну и ну, размышлял Гук. Наконец-то появилась тема, в которой маленький всезнайка не смыслил абсолютно ничего, а он знал как свою собственную ладонь. Интересно, хотел бы он получить несколько уроков? Ему, конечно же, не обязательно испытывать к омеге какие-либо нежные чувства, чтобы поучить его. Спрятав лукавую ухмылку и толкнув языком за щекой решил немного поиграть с Тэ. — А этот э… трепет причиняет боль, мистер Ким? Ким , покусывая свои губы ,обдумывал свои эмоции. — Нет, не болезненный, ну, возможно, беспокоящий в определенном смысле, что-то сильно похожее на потребность, как голод. — Звучит серьезно. — Скривив губы в сдерживаемом веселье, и , снова толкнув языком щеку он растянулся на ложе и оперся на локоть. — Могу помочь вам выяснить, что это такое, но для этого разрешите задать вопрос личного характера. Можно? — Да, — ответил младший, — конечно. — Скольких мужчин вы знали в Сеуле? Тэхён не увидел абсолютно ничего личного в таком его любопытстве.— Пятнадцать или, возможно, двадцать. А почему вы спрашиваете? — Какого рода отношения у вас с ними? — Он поднял веточку и начал чертить завитушки в пыли, гадая, насколько смелы сеульские мужчины. — Учился с ними. — Учились? И это все? Они никогда никуда вас не водили? На вечеринку? На прогулку? Неужели никто из них ни разу не сорвал у этого молодого омежки поцелуй на каком-нибудь залитом лунным светом балконе? — Мистер Чон, у мужчин, которых я знаю в Сеуле, почти нет времени на развлечения. Мне тоже некогда было этим заниматься. И более того, не понимаю, какое отношение мои знакомые мужчины имеют к… — Я приближаюсь к этому. — Он сдержал еще одну ухмылку, но не смог сдержать любимую привычку толкать языком щеку, представив себе мужчин, которых Тэхён знал: ученые, такие же, как и он; если, в самом деле, у них и возникало желание поцеловать его, это, возможно, был какой-нибудь полуклевок в кончик носа. Затем, после такой крайне эротичной интерлюдии, они возвращались к своим книгам. — Эти чувства, мистер Ким, напоминают позывы голода. Чего вам хочется, как вы думаете? Тэхён лег на свою постель и стал смотреть на звезды, мерцающие между покачивающимися ветвями деревьев. — Если бы знал, чего хочу, то нашел бы средство получить все, мистер Чон. Он больше не мог сдерживать улыбки — Боже, мальчишка настолько наивен, что в это трудно поверить! Он решил избавить его от страданий. — Вы хотите меня, мистер Ким Тэхён. Повернув голову, Тэхён разглядел его улыбку — так смеются маленькие мальчики, замышляющие какое-то озорство. Только Чон Чонгук не мальчик, а взрослый мужчина, альфа, улыбка которого настолько очаровательна, что снова по его телу пробежала волна того же горячего трепета.— Я… хочу вас? Чон забросил веточку в ближайшую тень. — Меня. С тех самых пор, как впервые мы встретились. После того, как я поймал вашу птицу, разве вы не сделали мне комплимент по поводу размеров моего vast meatus? Если бы вы не были заинтересованы, зачем вам было бы изучать размеры моего… — Vastus medialis, vastus intermedialis, vastus lateralis и sartorius. Это названия различных мускулов на человеческом бедре. Объяснение удивило его так, что он на несколько секунд замолчал. Мускулы бедра? — Я знал это. — Что вы пытаетесь мне сказать, мистер Чон? Самодовольство снова заговорило в нем. — Вы желаете меня, как омега альфу, мистер Ким. — Заметив его озадаченный взгляд, пояснил. — Горячий трепет, о котором вы говорили, — это желание. — По отношению к какой конкретной вещи? — Чего? — Какого рода желание, по-вашему, я испытываю? — Сколько существует видов желаний? — Желание — это импульс по отношению к чему-либо, что может доставить радость или удовлетворение. Можно хотеть воды, если испытываешь жажду. Выпив воды, ты утоляешь жажду. Таким образом, желание, как таковое, не указывает на какое-то конкретное… — Ну хорошо, черт побери! То, что вы испытываете, — сексуальное желание. Понятно? Сексуальное желание, мистер Ким! Тэхён задумался. — И как вы можете быть так уверены в этом? Вы альфа, и не знаете о чувствах омеги… — Знаю. Авторитетность в его низком голосе убедила Тэ в том, что он, действительно, знает. — А вы испытываете такое же желание по отношению ко мне, мистер Чон? Его смелость заинтриговала Гука: он окинул омегу взглядом, досадуя, что фланелевая рубашка не позволяла ничего видеть; но все же запомнились его округлые бедра, тонкая талия , длинные ножки и аппетитная задница — мужчина не забывал такое тело. — Да. Его утверждение поразило Тэ: могло ли такое быть, чтобы Гук желал его в сексуальном смысле? Ему потребовалось некоторое время, чтобы справиться с нахлынувшими на эмоциями и лаванда снова дала о себе знать… — Если то, что вы говорите, правда, мы должны сохранять твердый контроль над чувствами — сексуальный союз между нами может привести к зачатию, а вы совсем не тот тип альфы, который может рассматриваться в качестве кандидата на отцовство. — Кандидата? Какого…. — Кстати, об отцовстве. — Он повернулся на бок лицом к нему. — Что вы можете сказать о докторе Мине? Я знаю его по письмам и репутации, но очень заинтересован его основными чертами характера: какое производит впечатление, любит ли смеяться, о чем говорит, когда не обсуждает свои исследования? Гук наблюдал, как двигаются его губы, но едва ли обращал внимание на то, что он говорил. О каком еще кандидате на отцовство говорит этот омега? — Мистер Чон? — Что? А, доктор Мин. — Он попытался вспомнить вопрос, который он задал. — Никогда не видел, чтобы он смеялся или улыбался, почти не разговаривает, сидит, уткнувшись носом в книгу либо уставившись глазами в микроскоп.