Сердечные струны

По тому, как Чон говорил, Тэ понял, что это ранчо было его страстью, как для него поездка в Бразилию. — Планируете ли вы, помимо лошадей, растить еще и семью? — Нет, — последовал быстрый и непреклонный ответ. Боже, одна только мысль об этом способна повергнуть в отчаяние и несчастье, с которым он жил тринадцать долгих лет. С него достаточно одного раза. — Вы не хотите семью, — Почему? — Разве мы говорили не о докторе Мине? — вспылил он. «Уклоняется», — подумал омега. Верный знак того, что что-то, связанное с семьей, крайне тревожило его. — Прошу прощения, если разговор о вашем будущем расстраивает вас. — Не мое будущее расстраивает меня, а вы. Неужели мы не можем нормально поговорить без того, чтобы не цепляться к каждому сказанному слову? — Хорошо. Доктор Мин небогатый человек, и именно поэтому он не имеет возможности платить вам более высокое жалованье: финансовые затруднения являются причиной его пребывания в Техасе — он ожидает поступлений субсидий от своих жертвователей. Как только получит их, вернется в Бразилию. И если сочтет меня годным на должность его ассистента, я отправлюсь с ним. Вы знакомы с Колеоптерой? Ему трудно было не отставать от Тэхёна, и потребовалось несколько секунд на то, чтобы переварить все то, что он сказал. — Клеопатра? Какая-то древняя царица, которая покончила с собой, дав змее укусить себя. Чертовски глупо. Тэ на мгновение непонимающе уставился на него. — Я не сказал Клеопатра, мистер Чон. Я сказал Колеоптера. Это вид насекомых, имеющих четыре крыла, из которых внешняя пара видоизменена в жесткие надкрылья, защищающие внутреннюю пару в спокойном состоянии. Едва ли он понял хотя бы слово из того, что сказал младший. — У нас в Техасе нет таких насекомых, — огрызнулся он. — Ну как же, наверняка у вас есть жуки. — Жуки? Так какого дьявола вы не сказали «жуки»? — Вы знаете, что такое жук Пиндамонхангаба? — Пинда… я не могу даже сказать это. Тэхён при щелкнул языком. — «Произнести» — более подходящее слово, чем «сказать». Вы не можете произнести это. Жук Пиндамонхангаба обитает на берегах бразильской реки Пиндамонхангаба. Обширные исследования этого жука доктором Мином указывают на то, что его слюна, возможно, содержит в себе химические элементы, которые являются средством против элопеции. — Элопеции? — Он гадал, что же это была за ужасная болезнь. — Элопеция — это облысение, — пояснил Тэ, — доктор Мин любезно оказал мне честь интервьюировать меня на должность его научного ассистента. Гук нахмурился. — И вы собираетесь в Бразилию с каким-то стариком, чтобы изучать слюни жука? Тэ облизал палец и потер какое-то грязное пятнышко, которое он увидел у себя на руке. — Было бы у вас такое же отношение к исследованиям доктора Мина, если бы вы были лысым? Думаю, что нет. — Большая часть субсидий, получаемых доктором на исследования, поступает к нему от лысых спонсоров. «Слюна жука», — размышлял Гук. Если он когда-нибудь и слышал о чем-то более странном, то не мог вспомнить, когда это было. Трудно представить, как можно тратить большие деньги на подобную чушь. Покачав головой, он стал смотреть, как Иоанн Креститель сунул клюв в баночку с водой. Попугай выплескивал воду во все стороны. — Доктор Мин Юнги, крайне важно, чтобы я зачал ребенка, — провозгласил он. — Мне бы доставило огромное удовольствие, если бы вы согласились стать его или ее создателем. При заявлении птицы Гук сел и уставился на Тэхёна. — Он сказал… — Я слышал. — Кого он повторяет? Прикрыв губы кончиками пальцев, Тэхён зевнул. — Меня. Я репетирую эти слова с самого отъезда из Сеула. Гук открыл было рот, чтобы заговорить, но на некоторое время слова ему не давались. — Вы… вы хотите жениться на этом тощем старом ученом? — Жениться? — Он поправил подушку и снова улегся на свой матрац. — Не будьте смешны, мистер Чон. Я не хочу жениться, ни на нём, ни за кого-либо другом. Я лишь хочу носить ребенка доктора Мина. У Чонгука возникло желание похлопать себя по ушам: определенно, он неверно его расслышал. — Вы даже не знаете мужчину и уже собираетесь с ним спать? Глаза Тэхёна увлажнились от усталости, и он снова зевнул. — Я не собираюсь с ним спать, только планирую совершить с ним коитус. — Коитус, — рассеянно пробормотал Гук, окончательно сбитый с толку планами Тэ. Тэхён закрыл глаза; усталость растекалась по его телу, и он почувствовал, что скользит на грани сна. — Коитус, — сонно пробормотал он, — это физическое слияние альфьих и омежьих гениталий, сопровождаемое ритмичными движениями, обычно ведущее к извержению семени из пениса в омежий воспроизводительный тракт. Гук за всю свою жизнь переспал с немалым количеством женщин, омег, бет и даже мужчин, но никогда не думал о занятиях любовью так, как это представлял Тэхён. Боже, послушать его, так это что-то такое, что могут делать две хорошо смазанные машины, когда никто не смотрит. Он сильно сомневался, что у доктора Мина еще осталось достаточно смазки, чтобы принять участие! Гук широко усмехнулся, затем вспомнил о причинах планов младшего. — Почему вы хотите ребенка профессора? Мистер Ким? Он увидел, что тот крепко спит. Продолжая ухмыляться, он положил кольт возле матраца, лег на спину и попытался расслабиться. Но мысленные образы Тэхёна, и его будущего ученого любовника в ночь научного совокупления прогоняли сон. Он больше не мог сдерживать веселье — беззвучный хохот еще долго не давал ему уснуть. Утро встретило их в дороге. — Мне также не нравится, что вы ездите повсюду, только не рядом со мной: впереди, сзади, вокруг. Несколько раз полностью терял вас из виду. Я мог бы заблудиться, а вы бы этого и не заметили.--Тэхен потихоньку злился. А Чон упорно молчал .. он не собирался рассказывать , что ищет следы трех грабителей. — Вы бы не потерялись. Все, что вам нужно было сделать, это следовать на напев «Дикси» — ваш надоедливый попугай не знает больше никакой другой песни? Он поет ее безостановочно уже, черт побери, четыре часа. С чего это вдруг птица янки поет гимн конфедератов? Тэ слез с повозки, нагнулся, чтобы сорвать колокольчик, провел мягкими лепестками по пальцам и водрузил цветок на верхушку клетки Иоанна Крестителя, которая оставалась на сиденье повозки. — «Дикси» может ассоциироваться со штатами, расположенными ниже линии Мейсон — Диксона, но песня была написана северянином по имени Дэниэль Декатур Эмметт. На самом деле она впервые была исполнена на уличном представлении в Нью-Йорке. — Большое вам спасибо за объяснение, мистер Ким. — Он бросил сердитый взгляд, пытаясь решить, насколько велик был мозг этого мальчишки: определенно, если его достать из головы, то заполнит бочку, а может быть, даже лошадиную кормушку. Он гадал, каково это быть таким умным, как он, знать так много всего. Степень его образования ограничивалась четырьмя годами в деревенской школе центрального Техаса с учительницей, чья квалификация позволяла ей научить элементарному чтению и письму и лишь фундаментальным основам арифметики. У него никогда не хватало времени на учебу — слишком много было домашней работы, еще больше — требований. И, тем не менее, его вполне удовлетворяло полученное образование — знания хорошо ему служили, и он никогда не испытывал потребности научиться чему-то большему, чем уже знал. — Как прелестно, — пробормотал Тэхён, поднеся руку к лицу. — Маленький полусферический член семейства Coccinellidae опустился ко мне на запястье! Чон взглянул на божью коровку на руке омеги. Конечно, она не могла быть просто божьей коровкой. Это должно быть чем-то научным. — Есть ли что-нибудь, чего вы не знаете, мистер Ким? — Я не знаю, что стоит за вашим угрюмым нравом. — Тэ расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки, обнажив острые ключицы и вошел в мелкий ручей. Гладкие камешки массировали подошвы ног, а прохладная вода журчала вокруг лодыжек. Наклонившись, он зачерпнул горсть воды, умыл лицо и шею. — Что вы могли бы сделать, так это удовлетворить мое любопытство и сказать, чем вызван ваш гнев. Он с трудом понимал смысл слов омеги. Его внимание сконцентрировалось на другом — закатанные до бедер лимонно-желтые брюки открыли его взору дразнящий вид обнаженных длинных белых ног. Чон зачарованно смотрел, как младший плескал воду на лицо и слизывал капельки с нижней губы, двигая языком медленно, словно смакуя воду на вкус. Гуку потребовалась большая сила воли, чтобы отвернуться и позаботиться о лошадях. Смирившись, что старший не собирался обсуждать причину своей замкнутости, Тэхён вышел из ручья, вытащил из сумки маленькую книжицу в кожаном переплете и уселся на траву под тонкой ивой. Через несколько минут он так увлекся чтением, что не заметил, как стал комментировать текст вслух. — Альфа должен принять меры, чтобы избавить омегу от необходимости удерживать тяжесть его тела, — перефразировал он, пробежав глазами страницу. — Также он должен принять меры, чтобы приготовить омегу к вхождению. Боль будет уменьшена, если он начнет с растяжки и продолжительных занятий, подготовительной игры. Чон повернулся к Тэхёну так резко, что почувствовал боль в шее. О чем это, черт возьми, он говорит? — Альфа располагается между бедрами омеги и начинает с нежного исследования, — продолжал Тэ. — Омега по желанию может обхватить ногами талию альфы, что дает возможность более глубокого проникновения. Челюсть Гука отвисла. Тэ перевернул страницу. — Ягодицы могут совершать круговые вращения либо двигаться взад-вперед — так достигается максимальный контакт с омежьим телом. Если он прерван, омеге, лишенной стимуляции, требуется вызвать оргазмическое удовольствие. Вышесказанное удовольствие усиливается благодаря… Ну, кто бы мог подумать! — Подумать что? — воскликнул Чон, раздраженный тем, что Тэхён остановился как раз перед описанием удовольствия. — Почему вы кричите на меня? — Он закрыл книгу и встал, с травы. — Я просто сидел и читал, и у вас нет никакой причины кричать, словно… — Что, черт возьми, за книгу вы читаете? — Сексуальный трактат, озаглавленный «Сладостное искусство страсти». Чон уставился на Тэ. Твердо, не мигая. — Сексуальный — чего? — Сексуальный трактат — письменное изложение, касающееся сексуальной активности людей, написанное много столетий назад тибетским ученым, который в свое время считался ведущим авторитетом в этой области. Девять лет назад оно было найдено при раскопках и переведено на корейский язык. Трактат не был представлен широкой общественности, но относительно доступен в научном мире. Гук перевел немигающий взгляд с лица на обложку книги. В его жизни было много случаев, когда он хотел бы иметь способность видеть сквозь твердые предметы, но никогда настолько сильно, как сейчас. — У меня нет опыта в таких делах, — небрежно объяснил Тэхён, наблюдая, как лошади отошли от ручья и начали щипать траву. — Поэтому я подумал, что было бы нелишне заняться самообразованием. Гук ощутил тепло, и вовсе не из-за жаркого дня, взглянул на кремовую кожу груди, желая, чтобы Тэ расстегнул на одну пуговицу больше. — Оказывается, страсть — это искусство, мистер Чон. Судя по тому, что я прочел в этой книге, одни люди владеют им, а другие нет. Инструкции в этом трактате заключают в себя все — от первого поцелуя и нежнейшего способа дефлорации девственницы до нескольких крайне необычных способов достижения удовлетворения.