Сердечные струны

— Скажи, что не жалеешь, Тэ, — попросил он тихо, но требовательно. Искра сомнения, которая скользнула в глазах Чона , породила в сердце нежность. Не сказав ничего, не отрываясь, Тэхён смотрел, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку, каждый изгиб и тень на его лице. Гук значил для него так много, что стал чем-то особенным. Он не мог объяснить, почему испытывал такую нежность к мужчине — альфе— Чон Чонгуку, как и не отрицал своей привязанности к нему. Еще труднее было представить, как будет чувствовать, когда настанет день их расставания. — Тэ? Нежно коснулся родинки под нижней губой , затем погрузил пальцы в прекрасные волосы воронова крыла. — Скажи, я разрешил называть меня по имени? Он усмехнулся. — Мистер Ким и занятия сладостным искусством страсти как-то не укладываются в моей голове, а как насчет тебя? Тоже ведь называл меня по имени. — Ты знаешь, — пробормотал он, не убирая руку из его густых волос, все еще охваченный наслаждением, — имя Чонгук в переводе с корейского означает « Быть в центре ».(на ханче- «столп нации») — Не спорь со мной, имя Тэхён происходит от латинского слова Theoknowsia( просто набор букв), которое означает «человек, который все знает». Он опустил руку к его груди, прочертил медленные круги вокруг его сосков. — Тэхён по- корейски — «всё будет хорошо , даже если будет трудно»: моему брату Сокджину было шестнадцать, когда родители отчаялись иметь еще детей — мое рождение они сочли подарком с небес. Так я получил это имя. Его объяснение застигло Чона врасплох: как мало Ким рассказывал о своем прошлом; хотя достаточно сделал предположений о его детстве, но не захотел поделиться с ним своими воспоминаниями. Он решил, что было бы забавно вызвать младшего на столь откровенный разговор. Но не сейчас — позже, когда удостоверится, что не жалеет о произошедшем. — Я задал вопрос, а ты не ответил ,Тэхён. Тэ положил голову ему на плечо, удивляясь, что оставался совершенно обнаженным и не испытывал ни стыда, ни робости. — Нет Гук, не жалею. Удовольствие удовлетворило мою физическую потребность, равно как и любопытство, которое продолжало возрастать с тех пор, как ты впервые упомянул о важности сексуального удовлетворения. Ты снова научил меня чему-то, чего я не знал, и за это я тебе искренне благодарен. Как и раньше, его признательность нашла отклик в его груди, заставив сильнее биться сердце Чона. — Почему ты плакал, Тэ? — спросил он, продолжая гладить рукой теплую ложбинку над ключицей. Тэхён вспомнил, как его глаза наполнились слезами, впервые услышав его искреннее восхищение, никогда не подозревая, как много эти слова будут значить для него. В самом деле, до встречи с Гуком, занимаясь одной учебой, он не задумывался над своей внешностью. Улыбнувшись, почувствовал, как уголок его рта растянулся по его гладкой коже. — Плакал потому, что ты сделал меня счастливым, Чон Чонгук. Самым счастливым омегой за всю мою жизнь. Его упоминание о счастье, впервые услышанное им от омеги, усилило то неудовлетворенное чувство, которое Чон ощущал в себе. А когда Тэхён, доверчиво уткнувшись ему в грудь, успокоился в его руках, он подумал: «Какое счастье — быть с ним рядом».