Сердечные струны

Наконец то они прибыли в Ред Вулф. Из окна гостиницы Чон наблюдал , как мальчишка-газетчик разносил по улице объявления Кима, раздавая свеженапечатанные циркуляры как молодым, так и пожилым; и какого бы возраста ни был мужчина, получавший его, — ни один из них не упускал случая бросить взгляд на второй этаж гостиницы. Он свирепо рассматривал толпу мужчин снаружи еще некоторое время, затем задернул шторы. Как только настанет темнота, укрывающая все и вся, сборище похотливых ублюдков начнет прокрадываться в гостиницу, словно голодные змеи за цыпленком. А почему бы и нет? Не родился на свете еще альфа, который бы отказался получить сто долларов золотом только за то, чтобы переспать с таким красивым омегой, как Тэхён. Чон раздумывал, каков был бы его ответ, если бы объявить, что Тэ еще недостаточно здоров, чтобы выполнить свой план. Может, сослаться на раны на голове, которые не заживут, если раненый попытается заняться каким бы то ни было видом секса, попробовать напугать, что можно ожидать даже загнивание мозга. Потерев подбородок, Гук некоторое время раздумывал над идеей, затем отказался от нее, вспомнив, что она уже себя исчерпала: целых полторы недели после столкновения с команчи удавалось удерживать Тэхёна среди диких лесов и лугов, в стороне от всех городов. Конечно, ему хотелось, чтобы его рана зажила, но сознание подсказывало, что десяти дней более чем достаточно: в конце концов, шишка на голове — не пуля в черепе. В течение этого времени Ким только и делал, что спал, ел, купался и делился с ним своим интеллектом. Наконец, после полутора недель отдыха, оделся, забрался на повозку и поехал, не оставляя ему другого выбора, кроме как следовать за ним и отвезти в ближайший город. А что Ким..? Едва коснувшись подошвами пыльной улицы в Ред Вулф, тут же поспешил в почтовую контору и напечатал свои дурацкие объявления. Гуку всегда нравился Ред Вулф, и он с удовольствием навещал город, когда у него появлялась такая возможность. Однако теперь решил, что больше не любит его: Боже, никогда не представлял, как много бабников в нем живет! Почему, черт побери, его волнует, что Тэхён скоро отдастся какому-нибудь гению? Ведь ему не надо ни с кем делиться; чтобы что-то делить, надо его иметь, а Ким ему не принадлежал. — А я и не хочу, чтобы он мне принадлежал, — пробормотал он. — Прошу прощения? — отозвался управляющий, поднимая глаза от регистрационного стола. — Меня зовут Парке. Оливер Парке. Вы мне что-то сказали, мистер Чон? — Этот омега не для меня. Я не люблю омег! Но если бы и любил, Ким не стал бы тем, которого можно выбрать. Ну, знаете ли вы альфу, который захотел бы омегу, не умеющего веселиться? О, Ким сказал, что повеселился на ярмарке в Киддер Пассе, но хотите знать, что это было за веселье? Заумное веселье, вот что. Да, единственная причина, почему Ким хорошо провел время, так это потому, что нашел способ использовать свою проклятую гениальность. Управляющий что то начал рассказывать о банде негра Бланко. Только сегодня утром пришло известие, что они возле Кейнз Кроссинг убили троих людей, и одна из них была пятнадцатилетней девочкой. — Мистер Парке покачал головой. — Вы когда-нибудь слышали о ком-то более опасном и надменном, чем эти пятеро из банды? Никогда их не видел, но, говорят, они одеты во все черное с головы до ног и ездят на белых лошадях. Уповаю на Господа, что разбойники не появятся здесь, в Ред Вулф. Тридцать охотников преследуют их с тех самых пор, как они убежали из тюрьмы, но ни один не пойман. Думаю, чтобы избавиться от них, не обойтись без помощи бога, а то и самого дьявола. Чон кивнул, но его мысли сосредоточились на Тэхёне. — Сколько мужчин, по-вашему, живет в Ред Вулф, мистер Парке? — Что? — мистер Парке поскреб щеку, поросшую бакенбардами. — Э… не знаю. Около ста семидесяти. Может, две сотни. Две сотни! Цифра завертелась в мозгу Гука словно перекати-поле, подхваченное вихревым пыльным потоком. Он погладил большим пальцем дуло своего кольта, про себя произнес клятву: если хоть один из претендентов подойдет на роль любовника Тэ, то сильно пожалеет, что не родился маленьким, светловолосым, зеленоглазым и непроходимо глупым. Услышав, как открывается дверь, Тэхён повернулся от окна и посмотрел на Гука, входившего в комнату. — Идем, Тэхён. Хочется есть. — Гук, ты видел? — спросил он, указывая на улицу внизу. — Мальчик уже разносит мои циркуляры, даже расклеивает их на фасадах различных зданий. Снова погладив оружие, Гук пробежался взглядом по телу омеги, любуясь каждой его частью. Он никогда не видел у Кима такой прически, которую тот сделал сейчас: несколько блестящих локонов лежали на стройной шее, касаясь нитки жемчуга, — почти такого же светлого оттенка, как и его кожа. Шелковая рубаха напоминала ему рассвет — неуловимое сочетание розового, оранжевого и желтого: как нежные цветы льнут к утреннему небу, так рубаха подчеркивала фигуру Тэхёна: она была как вторая кожа на нем.. Слишком обтягивала ...манила своей прозрачностью.. Гук испугался: если Тэхёну вздумается чихнуть, кашлянуть или даже рассмеяться, пуговицы могут не выдержать и отлететь. Тогда напоказ обнажатся острые ключицы, нежная кожа.. грудь. — Что ты так смотришь, Гуки? — и задав вопрос, не мог оторваться от него: черный костюм и накрахмаленная белая рубашка так подходили к его смуглой коже; черный галстук-ленточка, как и угольно-черные волосы, свисал на широкую грудь, но строгость в одежде не скрывала недюжинной силы, сквозившей в каждой части его массивного тела, напротив, лишь подчеркивая ее. Сладостный трепет запульсировал внутри Тэ. — О чем ты думаешь, Тэхён? Ким отметил его обычную понимающую ухмылку. — Тебе известны мои мысли, поэтому не вижу необходимости обсуждать их. Тебе нравится мой наряд? —Нам и Джин купили мне это в Париже. Тебе нравится? Гук лишний раз убедился: омега не чувствует своей красоты, как другие омеги запаха духов, — подумал он. Сомневаюсь, что хоть один альфа в мире устоит против его очарования. Эта мысль напомнила ему, что не он единственный будет наслаждаться великолепным зрелищем, горожане Ред Вулф тоже получат свою долю удовольствия. Грязные ублюдки все они, и его обязанность, как телохранителя, положить конец неприятностям прежде, чем они начнутся; скрестив руки на груди, изобразил позу монумента. — Мне не нравится этот наряд, и ты не пойдешь в нем. Надень что-нибудь другое. — Что-нибудь другое? Но, Гук, он идеально подходит для ужина. Он изучающе взглянул на Кима, пытаясь придумать что-нибудь поубедительнее. — Слишком тесное все . Ты не сможешь есть.... — Прекрасно смогу. Его взгляд уперся в Тэхёна. — Застегни пуговицы. — Они застегнуты под горло , Гук. теперь Чон уставился на брюки Тэхёна.—Брюки слишком длинны и узки.. Они будут мести все улицы, волочась по земле, а улицы пыльные!—чем не аргумент? — Могу приподнять. — В стульях «Виктории» полно трещин и гвоздей — порвешь наряд на клочки, когда сядешь, поэтому сними и надень что-нибудь… — Виктории? — «Кафе Виктории». Единственный ресторан в Ред Вулф, и его стульями давно пора растопить печь. Тэ натянул перчатки. — Гуки, скажи правду, что тебя беспокоит в моей внешности? Он знал, что, если не сказать ему, Тэхён узнает путем своего анализа. — Хорошо. Правда в том, что твой внешний вид привлечет каждого похотливого сукина сына в Ред Вулф, благо твои дурацкие объявления, Тэ, висят везде, и альфы прочитали их. Ты, возможно, единственный новый омега в городе, поэтому они сразу узнают в тебе того мистера Кима, который готов заплатить золотом за то, чтобы с тобой переспали. Они столпятся вокруг тебя… — Как мой телохранитель, ты примешь соответствующие меры… — Не могу отгонять целое стадо облизывающихся… — Стадо? — улыбнулся Тэхён. — В самом деле, Чон, ты преувеличиваешь. — Продолжая улыбаться, направился к двери. Чон последовал за ним, всю дорогу бормоча ругательства. Едва выйдя из гостиницы, окинул свирепым взглядом троих альф, оттолкнул с дороги четырех других и пригрозил кольтом еще двоим. — Не понимаю, почему мы не могли поесть в комнате, — буркнул он, сопровождая Кима по тротуару. Тэхён продел руку в перчатке в изгиб чонова локтя. — Я подумал, что было бы приятно пообедать в ресторане, но давай не станем задерживаться. Возможно, некоторые мужчины придут в гостиницу уже сегодня вечером в ответ на мой циркуляр, и нужно их встретить. Маленький ресторанчик очаровал Тэхёна: чистые накрахмаленные скатерти в желтую и белую полоску и крошечные терракотовые вазочки, наполненные красными маками, украшали каждый столик; сияющие медные кастрюли и сковороды, корзины и картины, изображающие цветочные сады, висели на ярко-желтых стенах; деревянный пол, вымытый и выскобленный, блестел. — Судя по ресторану, предполагаю, что в Ред Вулф живут цивилизованные люди, Гуки. Это, конечно, увеличивает возможность того, что несколько интеллигентных альф отзовутся на мое объявление. Чон окинул собравшихся в зале, встретившись взглядами с каждым мужчиной, который смотрел на Тэхёна: некоторые занялись своей едой, но другие так к ней и не притронулись, продолжая пожирать взглядами омегу, сидящего рядом с ним. — Все они кажутся чертовски глупыми. — Гуки! — позвала какая-то женщина бета из другого конца зала. Тэхён смотрел, как женщина роскошных форм направилась к нему, обняла за талию и поцеловала в губы. Совершенно незнакомое чувство охватило Тэхёна — улыбка исчезла с губ, он попытался было отступить в сторону. Но Чон не позволил. — Это Виктория Лэнгли — владелица ресторана. Тэхёну показалось, что женщина ведет себя так, будто владеет также и Гуком. — Здравствуйте, мисс Лэнгли. Я Ким Тэхён. Виктория вскинула накрашенные брови. — Тот самый, который собирается платить золотом за услуги жеребца? Брови Тэхёна в свою очередь поднялись. — Слова «услуги жеребца» не являются точным описанием… Гортанный смех Виктории наполнил кафе. — Не возражаю против небольшой благодарственной суммы от своих любовников, но будь я проклята, если заплачу кому-нибудь из них! Тэхён ощетинился. — Мисс Лэнгли…. Виктория махнула девушке, находящейся неподалеку. — Проводи Гука и мистера Кима к столику! Как только официантка посадила их и оставила изучать меню, Тэхён дал волю своему раздражению. — Ошибаюсь ли я, думая, что ты один из мужчин, которые давали этой женщине небольшую благодарственную сумму, Чон Чонгук? — Ошибаешься, насколько можно ошибаться. Успокоенный, Тэ снова взглянул на меню. — С какой стати платить Виктории за то, что она представляет бесплатно?— толкув языком щёку, сказал Чон. У Кима не было возможности высказать свое колкое возражение. Подошла официантка, чтобы принять заказы. — Мне бы хотелось небольшую порцию цыпленка и тарелку свежих фруктов, — попросил Тэхён. — И, пожалуйста, будьте добры, снимите шкурку с цыпленка. Веснушчатый нос девушки сморщился. — Это жареный цыпленок, сэр. — И, тем не менее, предпочитаю, чтобы шкурка была снята. Чон наклонился над столом. — Зачем заказывать жареного цыпленка, если не хочешь есть шкурку? Это самое вкусное. — Не люблю шкурку. — Заказывать цыпленка, если не любишь шкурку, просто бессмысленно! — Почему бы тебе не сосредоточиться на своем заказе? Покачав головой, он снова взглянул на меню. — Мне жареного цыпленка со шкуркой, ростбиф, креветки и ветчину. Картофельное рагу, кукурузу в початках, салат из репы и гороха, фасолевое масло, тушеный кабачок и печеную тыкву, Еще бисквиты и кукурузный хлеб. На десерт персиковый сок, черничный пирог и яблочное пирожное. И много кофе. Он вернул официантке меню, увидев, что Тэхён уставился на него, и забарабанил пальцами по столу. — Я голоден. — Но ты же не бездонная бочка. Не сможешь всего этого съесть… — Съем. — На это уйдет несколько часов. Он, разумеется, надеялся на это. — Вы мистер Ким? — спросил альфа, подошедший к столу. Неловко поднявшись, Гук опрокинул стакан с водой. Струйка пролилась на колени Тэхёна. — Гук! — Что вы хотите? — возмутился телохранитель. — Пришел в ответ на егообъявление. — Здесь? — взорвался Чон. — В ресторане? В объявлении сказано: комната девять в гостинице. Вы что, не умеете читать? — Он сунул руку в карман брюк, доставая сверкающий кольт. Мужчина взглянул на оружие, затем, положив руку на свое, опустил глаза на Тэхёна. — Я высокий, темноволосый, голубоглазый и умный. — Да? — усомнился Чон. — Сколько же будет девятьсот пятьдесят семь помноженное на триста двадцать шесть? Мужчина нахмурился. — Нужна бумага, чтобы посчитать. — Не подходите, — отрезал Гук. — Не ты повесил объявления. В ответ блеснул пистолет, щелкнул взведенный курок. — Зато сейчас держу тебя на мушке. — Гук, пожалуйста, — взмолился Тэ, затем повернулся к альфе. — Сэр, боюсь, что вы не соответствуете требованиям. Тем не менее спасибо за проявленный интерес. Гук не садился до тех пор, пока альфа не отошел от стола. — Каков ответ, Чон? — Ответ на что? — Сколько будет девятьсот пятьдесят семь помноженное на триста двадцать шесть? — Черт побери, откуда я знаю, меня это не интересует, и, проклятие, вон идет еще один! — Добрый вечер, — сказал маленький, коренастый мужчина, подойдя к столу. — О Господи, — буркнул Чон, снова встав и твердо держа в руке кольт. — Убирайтесь к черту. Вы что, не видите, мистер собирается поужинать? Кроме того, вы маленького роста! — Прошу прощения? — переспросил мужчина. Гук уставился на его одежду — полностью черная, за исключением жесткого белого воротничка рубашки. Стиснув зубы, сунул револьвер в кобуру и сел. — Я преподобный Соммерс, — представился мужчина. — Вы, сэр, кажетесь мне знакомым, но не припомню, чтобы когда-нибудь видел вас здесь, в Ред Вулф. Полагаю, вы путешествуете, и хотел бы пригласить вас на воскресную мессу. Тэхён улыбнулся священнику ослепительной улыбкой. — Здравствуйте, преподобный. Я… — Его зовут ....Хосок, — прервал Кима Гук и бросил на Тэхёна предостерегающий взгляд. — Чон Хосок. А я —Чон Чонгук. — Что ж, мистер и мистер Чон, надеюсь увидеть вас в воскресенье. Приятного аппетита. Когда священник ушел, Гук нахмурился. — Ты что, рехнулся? Чуть не сказал свое имя! — И каким образом это делает меня сумасшедшим? — Ради Бога, ты же Ким Тэхён, омега, расклеивший объявления! Шокировал бы его до смерти! — Шокировать лучше, чем убивать, что ты едва не сделал. Скажи честно, Гук, что с тобой сегодня? Таким взвинченным я тебя никогда не видел. Ответа не последовало. Официантка принесла так много еды, что потребовался второй столик, но не успели они прикоснуться к ней, как появились двое альф, остановившихся в углу напротив. Оба держали в руках объявления Тэхёна и наблюдали за ним, через несколько секунд двинулись в его сторону. Этого Чон уже не мог вынести. Он встал и быстро собрал всю еду в салфетки. — Гук, что ты… — Уходим. — Он бросил деньги на стол и взял его за руку. Тэхён выдернул ее. — Никуда не иду, и не понимаю твоего… — Сразу же замолчал, когда Виктория приблизилась к столу. — Не возражаете, если присоединюсь к вам? — спросила хозяйка ресторана. — Извините, мисс Лэнгли, но мы уже уходим, — ответил омега. — Гук? — Он взял его руку и потащил из ресторана. Выйдя на улицу, направился к гостинице. — Не туда, — бросил Чон и потащил Кима в противоположную сторону. — Еще недавно ты говорил, что хочешь поужинать в комнате. — А теперь вот вздумалось поесть на воздухе! — Взяв его руку, вывел в открытое поле, граничащее с городом, там усадил среди колокольчиков и бросил салфетки с едой рядом с Тэ. Ким взглянул на него. — Можешь объяснить причину своего гнева, Чон? — Я не сержусь. Прислонившись спиной к кучке камней, Тэ развернул салфетки. — Пожалуйста, ешь. — Слишком зол, чтобы есть! — Он повернулся к нему спиной, сунул руки в карманы и уставился в потемневшее небо. — Говорил же тебе, что произойдет. Но разве послушался? Черта с два. И не подумал. — А что случилось? — Что случилось? — Он резко повернулся к нему лицом. — Ты что, не видел всех этих… — Он замялся, пытаясь вспомнить выражение, которым Тэхён назвал альфу, набросившегося на него в Уайлд Виндз. — Не видела lackivating meaflarants, которые пялились на тебя в ресторане? — Lackivating meaflarants? Что-о. — Он улыбнулся. — Полагаю, описание, которое ты ищешь — Lascivious malfeasants.(человек с Непристойным и похотливым поведением) — Называй их как угодно! Выстроились в линию, поджидая… — Гук, никто не делал ничего подобного — один подошел к столу, но ты с ним справился. Вторым был преподобный… — Послушай, Тэхён, — продолжал он, размахивая рукой. — Чтобы я мог справиться с работой твоего телохранителя, от тебя требуется выполнение некоторых правил. Номер один — не носить то, что я не советую; номер два — никогда не забывать правило номер один; номер три… — Мне не нравится твоя деспотичная позиция. — Да? Наплевать, нравится тебе или нет! Тэхён медленно снял шкурку с цыпленка и принялся за мясо, затем взял клубнику. Продолжая хмуриться, Чон наблюдал, как Тэ пробует спелую ягоду: контраст алого цвета и молочно-белой щеки заворожил его — мягкие полные губы блаженно высасывали сок. Желание возникло внезапно и с такой силой, что он вздрогнул. — Гук, будешь есть? — Что? Э, да. — Овладев собой, сел рядом, отметив яркий контраст его персиковых брюк, густой изумрудной травы и голубых колокольчиков. Боже, какая картина! — Вот. — Он подал ему кусочек арбуза. Чон вонзил в него зубы и почувствовал, как сок побежал по подбородку. Улыбнувшись, Тэхён промокнул его салфеткой. Это движение подстегнуло его: страсть разжигала то самое «нечто», что омеге так часто удавалось пробуждать в нем. — У тебя когда-нибудь был друг, Гук? Звук его голоса вернул Чона к реальности. Встряхнувшись, положил арбуз и принялся за цыплячью грудинку. — Знаком со многими людьми, — ответил он с набитым ртом. — Знакомые и друзья — не одно и то же. — Со времени приезда в Техас я встретился с некоторыми людьми, но не настолько хорошо знаю их, чтобы назвать друзьями. Таким образом, это просто знакомые. У него появилось такое чувство, что Ким к чему-то клонит, но что бы это ни было, ему, вероятно, пользы не даст. Он попытался — сбить того с толку. — Я тоже почти ничего о тебе не знаю. Полагаю, что и мы только знакомые. Ким выбросил зеленый хвостик клубники. — Обижаете, сэр. Вам известно обо мне больше, чем кому-либо еще в Техасе. Откусив еще кусок цыпленка, Гук подумал о том, что он сказал. — Все равно я знаю о тебе очень мало. — Ты так считаешь? — Он склонил голову набок. — Я на самом деле мало что рассказывал, верно? Хотя не собирался утаивать что-то от тебя. Был так заинтересован, чтобы побольше узнать о тебе, что не пришло в голову говорить о себе. Позже вечером обещаю ответить на любой вопрос, который ты захочешь узнать. Но сейчас возвращаемся в гостиницу. Тэ принялся собирать оставшуюся еду в салфетки. — Где ты родился? — выпалил он, намереваясь задать ей пару сотен вопросов прежде, чем вернуться в комнату. — В Тэгу. Чон схватил еще один кусок цыпленка с салфетки, которую он держал, вонзился в него так, словно не ел несколько дней. — Еще не наелся, Тэ. — Очень хорошо. — Положил салфетки. — Пожалуйста, поторопись. Он жевал так медленно, будто это был не цыпленок, а самое твердое дерево. — Какой твой любимый цвет? — Нравятся несколько цветов: серый и фиолетовый. Закончил? — Нет. — И принялся за кукурузный початок, оставляя как можно больше твердой кожицы между зубами, чтобы еще потянуть время, извлекая их. — У тебя были в детстве куклы? — Целая коллекция. Сотни три. «По крайней мере, у него были куклы, — размышлял он. — Хоть одна нормальная вещь объявилась». — Часто с ними играл? — Никогда: они оставались антикварными экземплярами, слишком ценными, чтобы брать в руки. «Вот тебе и нормальная вещь», — подумал Гук. — Кто самый знаменитый из тех, кого ты когда-либо встречал? Тэ снова прислонился спиной к камням и глубоко вдохнул свежий, пахнущий цветами воздух. — Однажды встречался с Эбенезером Баттери. Кто это — Эбенезер Баттерик? — Он предложил первые образцы бумажных обоев. Также встречался с Уильямом Круком, который открыл таллий, и Джозефом Бертраном, написавшим трактат о дифференциалах и интегралах. Ему никогда не приходилось слышать ни о ком из этих людей, по его утверждению, слишком знаменитых. Конечно, он ведь не вращался в тех же светских кругах, что и Ким. — А я видел красавчика Чима несколько лет назад и получил от него автограф. Он написал его прямо на моем… э… у него красивый почерк. Лучший, который я когда-либо видел. — Красавчик Чим? Кто он? — Самый знаменитый омега стриптизер в мире. — Он сунул в рот кусок яблочного пирога и слизал ванильную глазурь с нижней губы. — Представляешь, что делает красавчик Чим? — Нет, и не уверен, что хочу знать. — Снимает одежду. Тэ снова сложил салфетки. — Я услышал достаточно. Теперь можем возвращаться в гостиницу? —Он приклеивает желтые, оранжевые и красные ленты к соскам груди и двигается вверх и вниз так, что ленты начинают вертеться. Когда я в первый раз увидел, то подумал, что он загорелся. Тэхён уставился на него. — Мистер Красавчик Чим, безусловно, заслуживает высокой похвалы за его бесспорные заслуги перед человечеством. — Ким поднялся с земли и стряхнул травинки с брюк — Я еще не закончил, Тэхён. — Гук, пора возвращаться в гостиницу, хотя можешь и остаться здесь, наслаждаясь трапезой в свое удовольствие, а лучше пойти со мной и выполнять работу моего защитника. Выбирай. «Да уж, лучше некуда», — подумал Чон. Ворча на каждом шагу, повел его обратно в город. — Все, что от тебя требуется, так это посмотреть в глаза этому парню, чтобы понять, насколько он неподходящий альфа для зачатия ребенка, Тэхён, — прошептал ему на ухо Гук. Присев прямо позади него, он хорошо видел каждого кандидата, с которым Тэ беседовал, и находил возражения для любого из них.