Человек, который создал Шерлока Холмса

***

Позже тем же вечером Уотсон сидел за своим столом, держа наготове перо и раскрытую рукопись. Ему пришло в голову, что, возможно, он взялся за более сложную задачу, чем предполагал вначале. Написать настоящую детективную книгу, рассказать о «деле», как называл это Холмс, было непросто. Это означало подсказки, умозаключения и доказательства, которые не будут очевидны читателю, но покажутся блестящими, когда их раскроют. Это означало персонажей, обстановку и то, в чём у Холмса был небольшой опыт. Холмс велел ему прислать клиента, и он разберётся с остальным, но Уотсон не был до конца уверен, что может доверять Холмсу в том, что тот поведёт себя как подобает герою. До сих пор Холмс избегал общения, был груб с клиентами и солгал констеблю о дырах в стене. Ему повезло, что ни один из них не был арестован. − Очень хорошо, − сказал он себе. Он писал клиентам, отправлял их Холмсу и ждал, к каким выводам тот придёт. Он улыбнулся. Если бы среди них были привлекательные женщины, оказавшиеся в ужасном положении и нуждающиеся в мужской груди, на которую можно было бы опереться, Холмс, возможно, в конце концов нашёл бы одну из них по своему вкусу. Он открыл чистую страницу и принялся за работу. Холмс ясно дал понять, что интересные дела не расследуются на званых обедах и что больше всего ему нравятся консультации с полицией. Он взял перо и начал писать. История начиналась с того, что мистеру Шерлоку Холмсу пришло письмо, содержащее информацию об убийстве, которое было совершено прошлой ночью в пустом доме. В два часа ночи констебль заметил горящий свет и заподозрил неладное. Он провёл расследование и обнаружил, что дверь дома открыта, а в гостиной лежит тело мужчины. Жертвой стал американец по имени Енох Джей Дреббер из Кливленда, штат Огайо, Соединённые Штаты.... Теперь в голове Уотсона роились идеи. Хвастун и выскочка, подумал он, посмеиваясь. Он постарается усложнить задачу настолько, насколько сможет, и посмотрим, что из этого выйдет у мистера Холмса. Эго этого человека было явно раздуто; он воображал себя непогрешимым, а всех остальных − идиотами. Позвольте ему раскрыть эту тайну. Мистер Дреббер (у него были бы при себе открытки, письма или что-то в этом роде, так что опознать его не составило бы труда) не был ограблен. Также не было обнаружено никаких ран или других признаков преступления. Как он попал в пустой дом? С какой целью? Встречался ли он с кем-нибудь? Как он оказался мёртвым? Письмо было подписано Тобиасом Грегсоном. Ему показалось, что это подходящее имя для полицейского детектива. Солидный и серьёзный человек. Высокий, с усами. Уотсон провёл пальцем по верхней губе, на которой у него самого начали пробиваться усы. Грегсон попросил бы Холмса помочь ему разгадать тайну. Холмс обнаружил бы какие-нибудь улики, которые были упущены из виду. На стене могло быть какое-нибудь послание, возможно, ювелирное украшение. Обручальное кольцо, конечно же! Возможно, брошенный любовник или соперничающие любовники, поссорившиеся из-за красивой молодой женщины. В дверях стояла его жена. − Пойдём в постель, Джон. − Она не выглядела счастливой. − Конечно, моя дорогая. Просто заканчиваю кое-какие... бумажные работы. Э-э-э... пациенты... записи. − Он поспешно спрятал рукопись в ящик стола. − Я сейчас поднимусь. Он заснул, слушая, как она жалуется на то, что он испортил ей званый ужин. Когда на следующее утро он поднялся к завтраку, Мэри уже ушла, заявив накануне вечером о своём намерении пройтись по магазинам за новым платьем. На других дамах были модные платья в парижском стиле с асимметричной драпировкой. Или что-то в этом роде. Уотсон редко обращал внимание на наряды. Возможно, ему пришлось бы начать замечать такие вещи, если бы он хотел более достоверно описывать клиенток. Он решил внимательно выслушать её, когда она вернётся домой, и посмотреть, какие подробности ему удастся узнать. Допивая вторую чашку чая, он услышал, как кто-то постучал в дверь. Было уже около девяти часов; его первый пациент должен был появиться в приёмной только в десять. − Мистер Холмс, сэр, − сказала горничная, провожая детектива в столовую. Холмс коротко кивнул ей и начал наливать себе чашку чая. − Ваша жена ушла, чтобы потратить ваши с трудом заработанные деньги, − сказал он Уотсону. − Так и есть. Посмеиваясь, Холмс взял себе тост. − И вы удивляетесь, почему я избегаю брака. Ему пришлось признать, что его герой был прав. − Что привело вас сюда? − Дело. − Он аккуратно намазал тост маслом, затем − джемом. − Яйца остались? Горничная снова наполнила его чашку. − Я попрошу повара приготовить ещё, сэр. Уотсон заметил, как она улыбнулась Холмсу. По крайней мере, он правильно уловил эту деталь; несмотря на все свои резкие манеры, этот мужчина определённо нравился женщинам. − Что ж, Холмс. Вы, кажется, не очень взволнованы, − заметил он. − Конечно, нельзя терять ни минуты − я думал, что дело заставит вас вцепиться в удила, быть готовым бежать, выкрикивая свой боевой клич «Игра началась»! − В самом деле, Уотсон. − Холмс слизнул джем с пальцев и принялся намазывать маслом второй тост. − Немного драматично, не правда ли? Что касается дела, я могу распутать его с минимальными усилиями, но вы можете быть уверены, что вся заслуга достанется Грегсону и Лестрейду. Перед ним поставили тарелку с яйцами; он посыпал их солью и начал есть. − С минимальными усилиями? − Уотсон почувствовал себя немного уязвлённым. Он из кожи вон лез, чтобы разгадать мучительную тайну, а Холмс вёл себя так, словно ему и в голову не приходило взглянуть на неё. − Мёртвое тело в комнате, никакого оружия, таинственное послание... Холмс поднял руку. − Если бы комната была заперта, Уотсон, я мог бы оставить эти яйца остывать. Признаюсь, я такой же неисправимый лентяй, как и все, кто носит кожаные ботинки. Запертая комната, два трупа, никакой записки, и, возможно, тогда я стал бы действовать более энергично. Но мы всё-таки пойдём, Уотсон, и посмотрим. − Вы хотите, чтобы я пошёл с вами? − Но, конечно, если вам больше нечем заняться. − Он встал и надел пальто. − У меня пациенты, − начал он. − Они... − Они поймут. У врачей всегда бывают неотложные ситуации. Вряд ли есть смысл записываться на приём, если они придут только через час. Ваши пациенты либо будут ждать, либо уйдут и вернутся. Отправьте в приёмную записку о том, что вы опоздаете. Он так и сделал, и минуту спустя они уже сидели в экипаже, направляясь к Брикстон-роуд. Пока они ехали, Уотсон обдумывал диалог, который он напишет. − Это была хорошая реплика, Холмс, − сказал он. − Не стоит этого говорить, Уотсон. − Чего не говорить? − Глупую фразу, которую вы написали. Про игру. − Игру? Какую игру? Что это за игра? − Перестаньте быть тупым. Я этого не говорил. − Холмс нахмурился. − Пожалуйста. Несколько минут они ехали молча. Наконец Холмс вздохнул. − Уотсон. Игра... началась. Уотсон возбуждённо улыбнулся. − Клянусь Юпитером, Холмс! Это действительно так. Когда они прибыли на место происшествия, Уотсон предположил, что Холмс бросится внутрь и начнёт осматривать тело. Вместо этого он задержался снаружи, разглядывая тротуар и дорожку перед домом, опустив глаза в землю. Когда они вошли в дом, их встретил Грегсон (высокий, с бледным лицом и льняными волосами, с блокнотом в руке, немного подобострастный, как заметил Уотсон), которого Холмс немедленно принялся отчитывать. − Вы позволили толпе полицейских топтаться у вас на пути, Грегсон! Надеюсь, вы уже отметили что-нибудь важное. Затем появился Лестрейд. Уотсон был удивлён, увидев его без формы, одетым так же, как Грегсон, но во всём остальном являвшим собой явный контраст. Он казался ниже ростом, смуглее, худощавее и больше походил на хорька, чем тот добродушный, но заурядный констебль, который оказался на Бейкер-стрит, чтобы расследовать выстрелы. − Перестаньте пялиться, Уотсон, − прошептал Холмс. − Его повысили. Теперь они с Грегсоном будут ревновать друг друга, как пара профессиональных красавиц. По крайней мере, это может внести некоторую коллизию в вашу историю. И вы должны заметить, что они оттеняющие партнёры, а это значит... − Я понимаю, Холмс. Да, они совершенно противоположны друг другу. Я полагаю, они будут спорить о том, что означает таинственная записка. Холмс улыбнулся. − Они ещё не нашли её. Уотсону и раньше приходилось видеть мертвецов, но ни один из них, казалось, не умирал в таких страшных муках. Выражение лица мужчины было ужасным, как будто он увидел какого-то дьявола, пришедшего отомстить. Он сразу же начал представлять себе предысторию, как убийца преследовал Дреббера на нескольких континентах... − Факты, Уотсон, − пробормотал Холмс. − Это грубейшая ошибка − излагать свою историю до того, как представишь доказательства. − Затем он обратился к полицейским. − Здесь кровь. Вы уверены, что на теле нет раны? − Однозначно! − По крайней мере, в этом оба мужчины были согласны. − Предположительно, убийца был ранен в результате борьбы. − Он быстро осмотрел тело, так тщательно, как мог бы любой врач. Через несколько минут он встал, закончив осмотр. − Его не перемещали? − Получив заверения в том, что тело лежит так, как они его нашли, он сказал: − Отвезите его в морг. Когда они поднимали тело на носилки, Уотсон с радостью увидел, как Лестрейд поднял кольцо, которое упало и покатилось по полу. Лестрейд вскрикнул. − Здесь была женщина! Грегсон покачал головой. − Это усложняет дело. Холмс рассмеялся. − Скорее, это, по-видимому, упрощает дело. − Он потребовал опись карманов этого человека. Грегсон перечислил предметы, которые Уотсон описал в своём рассказе, опустив визитную карточку и добавив два письма: одно адресовано Дребберу, другое − некоему Джозефу Стэнджерсону. Уотсон нахмурился, глядя на Холмса, которого он подозревал в подтасовке сюжета. Кто же всё-таки автор этой истории? Что касается подбора улик до того, как был продуман сюжет, то было ясно, что Шерлок Холмс мало что смыслит в писательстве. − Просто немного усложняю ситуацию, − тихо сказал Холмс. − Вы бы изменили это в следующем наброске. Лестрейд был в гостиной, но теперь стоял в дверях с очень самодовольным видом. − Мистер Грегсон, похоже, вы упустили что-то чрезвычайно важное. Вы не забыли осмотреть другую комнату − в частности, стены? − Очко в пользу Лестрейда, − пробормотал Холмс. Он загадочно улыбнулся Уотсону. Уотсон улыбнулся в ответ, но внезапно понял, что, возможно, ещё слишком рано раскрывать имя женщины, о которой идёт речь. Все они стояли, уставившись на буквы: «RACHE». − Что вы думаете? − Лестрейд стоял, уперев руки в бока, и выглядел очень довольным собой. − Ну, вы нашли это, − в голосе Грегсона звучала обида. − Почему бы вам не объяснить нам, что это значит? Лестрейд бросил на него взгляд, полный превосходства. − Очевидно, двое мужчин поссорились из-за женщины. Один был женат на ней, другой был брошен. Её звали Рейчел. Да, ещё слишком рано, подумал Уотсон. Теперь будет найден другой мужчина. Он расскажет всю грязную историю о неразделённой любви, сознается в убийстве и будет отправлен в тюрьму. Жертва обманом вынудила Рейчел выйти замуж по принуждению. Она считала, что её возлюбленный мёртв, и согласилась выйти замуж за Дреббера только потому, что её отец погряз в долгах. Но вся эта предыстория была бы антиклиматической. Если бы он хотел написать роман на основе этой истории, ему пришлось бы пересмотреть её. Холмс достал карманную лупу и принялся изучать буквы. У него также была рулетка, и он определял размер букв и расстояние между ними. Его изучение заняло так много времени, что Уотсон начал думать, что в его рассказе было что-то ещё изменено. Оба инспектора наблюдали за ним с некоторой опаской. Уотсон предположил, что у каждого из них была своя теория, которая могла бы объяснить тело, кольцо и записку, и ни один из них не хотел, чтобы Холмс доказал обратное. − Ну что? − спросил Грегсон примерно через двадцать минут. Холмс убрал лупу в футляр и сунул её в карман вместе с рулеткой. − Пойдёмте, Уотсон. На данный момент всё ещё не закончено. Эти джентльмены, без сомнения, обо всём догадались. Уотсон нахмурился в недоумении. − Неужели? − Сцена разоблачения должна была пройти совсем не так. Во-первых, это было слишком рано. А Шерлок Холмс никогда не упускал возможности объяснить свои методы. − Но, Холмс, кто же убийца? Стэнджерсон или Дреббер? И как он был убит? − Яд. Что касается убийцы, я знаю только, что он выше меня, ему за тридцать, у него маленькие ноги для его роста, ботинки с квадратными носками, и он курил сигару «Трихинополи». У него румяное лицо и довольно длинные ногти. Он приехал со своей жертвой в кебе, запряжённом лошадью с новой подковой на передней ноге. Уже у двери он остановился. − Лестрейд, как зовут констебля, который обнаружил тело? − Джон Рэнс, − прочитал Лестрейд в своём блокноте. − Одли-Корт, 46. − Тогда идёмте, доктор. − Он развернулся и вышел за дверь. Уотсон поспешил за ним. − Значит, вы её не разгадали, − сказал он, когда они садились в кэб. − Я сделал вывод из того, что вы написали, но это было не очень сложно. Я бы поставил этой загадке максимум три балла. В ней не было сложностей. На данный момент, если нам повезёт, может выпасть семёрка. Уотсон открыл было рот, чтобы возразить, что автор − он, а не Холмс, но решил, что спорить с вымышленным персонажем бессмысленно. Особенно когда дело, казалось, шло так хорошо. − Тогда вы уже знаете решение. − Вовсе нет, доктор. Я просто предоставил больше возможностей для исследования. Вы, кажется, говорили, что это будет роман? − Да, я полагаю, там будет несколько глав. − Он вдруг почувствовал, что очень проголодался. − Может быть, вы пообедаете, Холмс, прежде чем мы навестим констебля Рэнса? Он пренебрежительно махнул рукой. − Я уже позавтракал. − Но сейчас почти полдень. − Тогда, возможно, вам следовало бы включить в свой рассказ больше информации о ланчах. Я не ем, когда... − Он вздохнул. − Когда игра в разгаре, − пробормотал он. − Не могли бы вы придумать более удачный боевой клич? Возможно, что-нибудь об устранении невозможного и т.д. Или преступления − обычное дело, а логика − редкость! − Недостаточно содержательно. − Уотсон нахмурился. − Мой − содержательней. Это призыв к действию. В отличие от вашего, который просто хвастается, какой вы умный. Холмс пожал плечами и уставился в окно кэба. − Что ж, пожалуйста, больше никаких падающих в обморок женщин. Прекрасный пол − это по вашей части, Уотсон. Уотсон улыбнулся. − А как насчёт Рейчел? − Она мертва, и её зовут не Рейчел. На стене было написано слово «RACHE», что по-немецки означает «месть». Убийца пришёл, чтобы отомстить человеку, который виновен в её смерти. − Дреббер или Стэнджерсон? − Дреббер был женат на этой даме. Другой мужчина был его соперником. Но, я думаю, убил кто-то третий. − И где же убийца? − Это, мой дорогой Уотсон, мы и должны выяснить. Осознав, что он на целый день забросил свою практику, Уотсон вернулся домой. Мэри бросила на него ледяной взгляд, когда он вошёл в дом. Казалось, в последние дни она постоянно на него злилась. Её раздражение вызвали не только усы: на своём столе он обнаружил пачку неоплаченных счетов. − Если бы вы позаботились о своих пациентах, − сказала она, − возможно, мы не остались бы в долгу. Горничная вошла прежде, чем он успел придумать ответ. − К вам джентльмен, сэр. Ожидая увидеть Холмса, он вошёл в гостиную и обнаружил мужчину, которого никогда не видел. − Я ждал в вашей приёмной. − Уотсон заметил, что у него был американский акцент. Он провёл его в свой кабинет и закрыл дверь. − Чем я могу вам помочь? − Я умираю, доктор. − Мужчина одарил его странной улыбкой. − Это моё сердце. Мне нужно только знать, сколько мне осталось жить. Уотсон послушал грудную клетку мужчины с помощью стетоскопа. Мужчина был прав: его сердце билось слабо и неровно. На самом деле он мог умереть в любой момент. − Я думаю, аневризма. − Да. Есть ещё кое-что, что мне нужно сделать перед смертью. У меня есть недели или всего несколько дней? − Невозможно сказать с точностью. Тот факт, что вы всё ещё ходите и дышите, почти невероятен. Я бы посоветовал вам привести в порядок свои дела, если вы хотите что-то завершить. Любое волнение или незначительная нагрузка могут в одно мгновение лишить вас сил. Мужчина кивнул. − Спасибо, доктор. Я закончу свои дела сегодня вечером. − Могу я спросить, как вас зовут? − Джефферсон Хоуп. После того как Хоуп ушёл, Уотсон несколько минут посидел в своём кабинете, размышляя о том, как жизнь может продолжаться бесконечно, пока внезапно Судьба не достала ножницы и не перерезала пуповину. Мэри стояла в дверях. − Я надеюсь, ты взял с него достаточно денег. Это после рабочего дня. − Я не брал с него денег, − сказал Уотсон, закрывая глаза. − Почему нет? − Потому что он умирает, и... мне показалось неправильным брать деньги только за то, чтобы подтвердить смертный приговор. Утром он вернулся на Бейкер-стрит, надеясь, что Холмс выяснил, где скрывается убийца. − Я навестил констебля Рэнса, − сказал Холмс. Он сидел, перекинувшись через спинку стула, в богемном стиле, одетый в халат мышиного цвета. − Он сказал, что вскоре после того, как он обнаружил труп, в дом пришёл пьяный мужчина. − И что бы это могло означать? В этот момент они услышали, как миссис Хадсон разговаривает с каким-то мужчиной у двери, затем раздались шаги, когда посетитель поднимался по лестнице. − Лестрейд, − сказал Холмс. − У него есть для нас новости. Инспектор сказал им, что они нашли Стэнджерсона в отеле, но он был мёртв, его ударили ножом в сердце. − Это не яд? − спросил Уотсон. Лестрейд показал маленькую коробочку. − Я подозреваю, что это именно то, что здесь находится. Холмс взял коробочку и с интересом изучил таблетки. − Может, проведем эксперимент? − спросил он Уотсона. − Вы собираетесь их проанализировать? − Проще испробовать их на ком-нибудь. Есть ли кто-нибудь, кого вы хотели бы убить, Уотсон? − Он усмехнулся. Лестрейд и Уотсон посмотрели на него в ужасе. И по какой-то причине Уотсон поймал себя на том, что думает о своей жене. Возможно, Лестрейд тоже думал о ком-то, но если это так, то, скорее всего, о Шерлоке Холмсе. Лестрейд покачал головой. − Вы не можете просто дать человеку таблетку, чтобы он её попробовал, мистер Холмс. − Ну, если это кто-то, кто уже близок к смерти, я думаю, это можно считать милосердием. Когда ни Уотсон, ни Лестрейд не согласились, он вздохнул. − Кажется, у миссис Тёрнер, живущей по соседству, есть старый шотландский терьер. Миссис Хадсон сказала мне, что подумывает о том, чтобы избавить бедное животное от страданий. Возможно, она позволит нам помочь ей в этом. Собака действительно была старой. Уотсон настоял на том, чтобы послушать её сердце и лёгкие, прежде чем согласился с тем, что животное было на грани смерти. Миссис Тёрнер и миссис Хадсон несколько минут суетились, поглаживая собаку по голове и говоря ей успокаивающие слова. Холмс нетерпеливо ждал. Миссис Хадсон принесла стакан молока, чтобы растворить в нём таблетку, и Холмс скормил её собаке. Ничего не произошло. − Сколько времени это займёт? − спросила миссис Тёрнер. − Это уже должно было подействовать. − Холмс взял вторую таблетку, растворил её в молоке и дал собаке. Животное сразу же забилось в конвульсиях. Менее чем через минуту оно было мертво. Женщины плакали и утешали друг друга, ещё больше волнуясь из-за бедного Ангуса, или Арчи, или из-за того, какое имя в конце концов выберет Уотсон. Через некоторое время они унесли его маленькое тельце, всё ещё причитая. О прибытии ещё одного посетителя возвестил топот босых ног, поднимающихся по лестнице. В квартиру ворвался маленький грязный уличный арабчёнок. − Мистер Холмс, я поймал для вас кэб, − объявил мальчик. Уотсон нахмурился. − Кто это? − Повторяющийся персонаж, − ответил Холмс. − Пошли его наверх, Билли. − Мне нужна помощь с багажом. Уотсон раздражённо наблюдал, как мальчик сбежал по лестнице и скрылся за входной дверью. − Куда вы направляетесь? − Никуда. Мне просто нужно было вызвать кэб. − Зачем? Холмс бросил на него вопросительный взгляд и кивнул на большой чемодан, стоящий у письменного стола. − Для этого. А, вот и он! − Он указал на чемодан. − Не будете ли вы так любезны поднять чемодан, мистер... − Мистер Хоуп! − воскликнул Уотсон. − Что вы здесь делаете? Холмс, этот человек просто не в состоянии поднять чемодан! Почему он едва... Джефферсон Хоуп кивнул. − Доброе утро, доктор. Вчера вечером я уладил все свои дела. Прежде чем Уотсон успел остановить его, он наклонился, чтобы поднять чемодан. В этот момент Холмс защёлкнул на нём наручники. − Джефферсон Хоуп, я арестовываю вас за убийство Джозефа Стэнджерсона и Эрнеста Доббинса. − Дреббера, − сказал Уотсон. − Я признаю это. Я убил их обоих, и никто не заслуживал этого больше, − улыбнулся Джефферсон Хоуп. − Думаю, вам интересно, почему, мистер Холмс. − Пожалуйста. − Холмс опустился в кресло и раскурил трубку. − Расскажите нам, пожалуйста. − Это довольно длинная история, − начал Хоуп. − И очень интересная. Даже вы не могли бы предположить, что произошло двадцать лет назад... − Но прежде чем он смог начать свой рассказ, он замертво упал на пол. − Аневризма, − сказал Уотсон. Он положил руку на шею мужчины, чтобы убедиться, что тот действительно мёртв. − Умер мгновенно. − Это неудобно, − сказал Холмс, набивая табаком трубку. − Я с нетерпением ждал услышать его длинную историю о мести. − По крайней мере, он признался, − сказал Лестрейд. − Но я думаю, мы никогда не узнаем, почему он это сделал. − Я бы так не сказал. − Холмс зажёг спичку и затянулся трубкой. − Возможно, доктор Уотсон раскроет нам его мотивы. Лестрейд почесал в затылке. − Откуда ему знать? − Хоуп, если не ошибаюсь, вчера вечером посетил его приёмную, желая узнать прогноз. − Он пришёл ко мне домой, − сказал Уотсон. − Я не знал, что он убийца, но я прислушался к его сердцу и сказал ему, что он может умереть в любой момент. Он сказал, что ему нужно закончить одно дело, а потом он был рад умереть. − Убить Стэнджерсона? − спросил Лестрейд. − Но почему? Холмс улыбнулся Уотсону. − Доктор, пожалуйста, расскажите нам историю этого запутанного клубка, этого «Этюда в багровых тонах», если не возражаете. − Но я не... − начал Уотсон. Вздохнув, он опустился в мягкое красное кресло. Лестрейд сел на стул для посетителей, а Холмс выпустил облако голубого дыма. − Это началось двадцать лет назад, когда маленькая девочка по имени Люси застряла в долине Солёного озера в штате Юта с мужчиной по имени Джон Ферье. У них не было ни еды, ни воды, и они просто ждали смерти... Два часа спустя история была рассказана, тело увезли в морг, а Лестрейд вернулся в участок, чтобы написать отчёт. Миссис Хадсон пригласила миссис Тёрнер на ужин, чтобы подбодрить её по поводу смерти Скотти. Уотсон и Холмс молча курили. − В самом деле, Уотсон. Мормоны-убийцы? − Я всегда хотел побывать на американском западе, − ответил он. − Это была хорошая история, не так ли? Настоящий «Этюд в багровых тонах». − И заслуга в его раскрытии принадлежит Лестрейду и Грегсону. − Но... вы проделали всю работу! Они не имели к этому никакого отношения! В голосе Холмса звучала горечь. − То, что вы делаете в этом мире, не имеет никакого значения. Вопрос в том, что вы можете заставить людей поверить в то, что вы сделали. − Он повернулся к Уотсону, улыбаясь ещё шире. − Не берите в голову, старина. Это было чрезвычайно интересное дело. Каким бы простым оно ни было... − Простым! − Три дня, Уотсон. Несколько наблюдений, несколько очевидных выводов, и я поймал преступника. − Это правда, − ответил автор. − А еще через три дня вы снова будете проделывать дырки в стенах миссис Хадсон. Холмс выпустил облако дыма. − Тогда к этому времени вы должны написать мне новое дело. Если нет − что ж, стена сама напросится.