Испытав настоящую булимию, невозможно вернуться к анорексии.
Жюстин. «Этим утром я решила перестать есть».
Тренировка закончилась раньше, чем надо. Масленников просто не мог игнорировать трясущиеся руки Валерии и рассеянный неясный взгляд, говорящий о головокружении. Пролепетал что-то о том, что это первая тренировка, не стоит перетруждаться, и вообще нагрузку надо давать постепенно и бла-бла-бла. Прежде чем отпустить Леру, они обменялись номерами телефонов, чтобы девушка могла легко предупредить, если не появится на тренировке по каким-то обстоятельствам, и весьма доходчиво объяснил, что тренироваться каждый день не стоит (а ей так и вовсе противопоказано, хотелось ему сказать). И плюхнул на весь этот торт сочную вишенку — ее тренером отныне будет он. Лера без особой заинтересованности и радости покивала и поплелась в раздевалку. И стоило ей скрыться из виду, Масленников оборачивается, выискивая глазами Арину. Пусть и не надеется — он доберется до нее и проведет воспитательную беседу. Упомянутая мелькнула в коридоре, шагая в сторону комнаты отдыха для персонала. Дима закрывает за собой дверь, замечает, что в комнате помимо них также сидит и Никита, но увлечен друг своим телефоном. Девушка наполняет водой пластиковый стаканчик и, тяжело вздохнув, садится на диванчик, смиренно ожидая, когда ее отчитают. Арина работает здесь относительно недавно, опыта у нее еще не так много, но деятельностью своей горит. Дима и Никита, напротив, здесь уже вроде старичков. И повидали всякое и всяких. — Я все еще не понимаю, чем ты недоволен, — бросает блондинка, устав ждать. Никита отрывается от своего телефона, вскидывает голову, а после и вовсе убирает гаджет — тут намечается что-то поинтереснее. — О, правда? — Дима садится на диванчик напротив. — Тебя ничего не смутило в этой девушке? — Обычная девушка, — пожала плечами. — Ты спрашивала об ее весе? О питании? — и, не дождавшись ответа, добивает: — Как ты собралась выстраивать программу тренировок? Арина молчит, только нервно жует нижнюю губу, иногда делая глотки воды, словно бы избегая ответа. Никита смотрит на все это внимательно, с прищуром. — С какой целью Валерия обратилась в фитнес центр? Что она хотела от этих тренировок? — голос жестче, настойчивее, глядит на нее неотрывно. — Сбросить вес. Тут уже Никита подает явные признаки жизни. Реагирует молча, но мимически ярко — глаза округляются, брови ползут наверх, он даже садится ровнее. — Ты вообще смотрела на то, как она выглядит? — Да она в футболке большой была, я не… Громкий вздох со стороны Димы прерывает ее. Арина понимает: налажала по крупному. — Ты видела ее руки? Ноги? Плечи? — мужчина продолжает свою атаку, замечая на периферии, каким задумчивым становится друг. — У девушки истощение. Ты сначала отправила ее на беговую дорожку, а после на силовые тренажеры, и умотала черт знает куда. А она с дорожки этой слезла, на тренажер села, и еще минут десять не могла в себя прийти. У нее кружилась голова, и тряслись руки. Почему? — Потому что нагрузка была высокая? — предполагает несмело. — Потому что у Валерии явные проблемы с пищевым поведением. Она ничего не ест, откуда будут силы на физическую нагрузку? Даже маломальскую. — Я не знала… — Блондинка совсем сникает, опускает голову, да мнет в руках пустой стаканчик. — Это не надо знать, Арина. Надо быть внимательнее. Подобные проблемы — частое явление, и из-за такой своей невнимательности ты не только способствуешь их проблемам, обещая еще большее похудение, но и за руку ведешь таких людей к смерти. Повисает тишина. — Прости, — произносит спустя некоторое время. — Я буду внимательнее, обещаю. — Не расстраивайся, — Никита обнимает ее за плечи. — Дима не хотел тебя обидеть, да? — смотрит на друга. Мужчина кивает. — Просто это действительно серьезно, и надо быть внимательнее к людям, которые приходят в зал. — Я понимаю, — кивает девушка, выдыхая. — Ее тренером станешь ты? — поднимает на Масленникова глаза. — Да. Кратко, без объяснений. Никита долго всматривается в его лицо, а после щурится с каким-то подозрением.***
Она чувствует себя просто отвратно. К привычному для нее головокружению и тремору рук прибавляется боль в мышцах до дрожи и головная боль. Желудок пуст. Выпитая половина бутылки воды не спасает от громкого урчания желудка, что больше напоминает вой голодного кита. На эти звуки, возникающие, зараза, в моменты тишины в аудитории, оборачиваются одногруппники, и косится на нее Соня. Раздражает. Они смотрят на нее, как на странную диковинную зверушку. От собственного самочувствия чуть отвлекает пришедшее на телефон смс. Дмитрий Тренер: Лера, здравствуй. Как твое самочувствие после тренировки? Котова садится ровнее, держит телефон в руках и задумчиво жует сухую губу с мелкими ранками. Честно или соврать?Валерия:
Здравствуй (ничего, что я на «ты»?).
Мышцы болят, но, думаю, это с непривычки.
Дмитрий Тренер: Вполне возможно (а на «ты» очень даже нужно) Хотел спросить у тебя касаемо тренировок. Как тебе удобнее будет заниматься? Сразу скажу: не больше трех раз в неделю, с промежутками, хотя бы через день.Валерия:
Возможно сделать пн-ср-пт?
Только, боюсь, время будет плавающее.
Могут поставить вечерние пары :(
Дмитрий Тренер: Возможно:) За время не беспокойся, будем обговаривать заранее: в первую половину дня или вечером. Лера отчего-то улыбается. То ли такая вовлеченность тренера, то ли легкость в общении, а может, его понимание, — порождают в груди какое-то тепло, но маленькое, словно огонечек, что еще не успел разгореться в костер (а разгорится ли вообще?). Внезапная трель звонка, оповещающая о большом перерыве, заставляет вздрогнуть. Котова поднимает голову, спешно убирает телефон в карман толстовки, и спешит собрать с парты канцелярию. Соня, делая то же самое, почему-то поглядывает странно, бегает взглядом по лицу Леры. Но ничего не спрашивает и не говорит. И вновь все по тому же сценарию: бодрым шагом в столовую, там Катя уже сидит за их столиком, а затем просьба взять апельсиновый сок и разговоры за обедом. Вот только Лера не сильно вникает в то, о чем говорят девочки, жуя свои салаты. Все ее внимание отдано экрану телефона, открытому мессенджеру, где каждые несколько минут возникают все новые и новые сообщения от Дмитрия. К концу учебного дня в их чат уже успели улететь фотографии Пупса, на что в ответ были комплименты самодовольной морде мейн-куна и его ушкам с кисточками. И как они от тренировок пришли к этому?***
Его распирало какое-то необъятное, теплое чувство воодушевления. Тренировка пятничным вечером подходит к концу. Дима не отходит от Леры ни на шаг, всегда держится рядом, внимательно следит, наблюдает за малейшими изменениями на ее лице и в самочувствии. И только кажется на миг, что ее одолевает головокружение, он тут же останавливает ее, заботливо предлагая выпить воды и сделать небольшой перерыв. Вообще мало что понимает. Их переписка вчера, в четверг, как началась, так и не заканчивалась. С полуночи до восьми утра было логичное затишье, а после чат вновь запестрил сообщениями. И были они обо всем на свете. Лера со всей любовью рассказывала про кота, даже прислала фото. Говорили и про книги, и писателей, и поэтов, потому что, как он теперь знал, Лера учится на филологическом; про фильмы и сериалы. Да про все на свете, казалось. И это так радовало и радует! То ли в самой Котовой есть что-то магическое, то ли мозг мужчины решил сыграть какую шутку, заодно подключив и сердце несчастного — Лера не выходила из головы. Поначалу думал, из-за ее особенности, из-за истощения, из-за какого-то тренерского волнения. А потом вдруг случилась переписка, набирающая обороты, и теперь развеять в голове образ столь прекрасной, но хрупкой и истощенной девушки уже не выходило. Брюнетка красивая. И красота ее не в теле, а в том, как широко и искренне улыбается, рассказывая про шалости Пупса. Как жестикулирует; как горят зеленые глаза, стоит девушке утонуть в монологе про последнюю прочитанную книгу или просмотренный фильм. Как морщит нос, споря с ним о вкусах чая; как кусает губу, когда задумывается или нервничает. А сейчас сидит на коврике, допивает воду из бутылки, утирая со лба пот и тяжело дыша. Дима смотрит внимательно: не стало ли плохо. Лера поднимается на ноги, чуть пошатнувшись, и мужчина подхватывает ее за талию (можно было бы и за руки), чувствуя под пальцами выпирающие ребра. Кажется, каждое можно прощупать и все пересчитать. — Голова закружилась? — спрашивает, заглядывая в лицо. Взгляд у Котовой не очень ясный. — Немного. Все в порядке, просто резко встала. «Ну, да-а» — думается ему, но вслух ничего не говорит. Он очень сомневается, что брюнетка ест должным образом. Что в принципе ест. Именно поэтому задает следующий вопрос, решая убить двух зайцев одним выстрелом. — У тебя есть планы на выходные? — Нет, я свободна, — чуть пожимает плечами, наблюдая, как он сворачивает в рулон коврик, убирая к остальным. — Как насчет кофе завтра? В удобное для тебя время. — Можно, — губы растягиваются в легкой улыбке. — У меня пары до двух. После я свободна. — Я могу забрать тебя после пар, — и, видя на лице сомнение, добавляет поспешно: — Мне не сложно. Лера сдается, не думая сопротивляться, и лишь кивает.***
И он действительно приезжает. Лера выходит из здания университета вместе с Соней и Катей, и уже подходя к парковке, сообщает, что домой с ними не пойдет. И едва заметно так головой кивает в сторону черного… гелендвагена. Сама удивляется, увидев такой автомобиль. Девочки, конечно же, рты раскрывают в удивлении, граничащем с шоком, да только и могут, что покивать головами и во все глаза глядеть, как подруга подходит к машине, садится на переднее сидение и улыбается мужчине, которого не удается хорошенько разглядеть с такого расстояния. Лера рассказывает о том, как прошли пары, с чем в высказываниях преподавателей о произведении была не согласна, и в принципе щебечет птичкой обо всем на свете. Легко как-то. Без лишних мыслей и переживаний. А Дима слушает, иногда смеется, кивает или задает вопросы. Ему нравится ее слушать. Но весь ее хороший настрой сходит на «нет», когда машина останавливается на парковке у ресторанчика. Леру одолевает паника. Она судорожно соображает, что ей делать. И понимает, с какой скрытой целью они оказались именно здесь. Дима что-то подозревает. И, вероятно, хочет убедиться. А Дима скорее знает, и действительно хочет понять, ест ли девушка хоть что-то. Точнее, желает найти подтверждение ее же словам о полноценном питании. Лера заходит с ним внутрь, присаживается за столик, берет в руки меню. Все с улыбкой. А в груди неистово сердце бьется о клетку ребер в страхе животном. Ей надо что-то придумать. Что-то делать… Ей нельзя есть. Категорически нельзя. Она только-только увидела на весах желанные 45 килограмм, пусть и с этими чудовищными восьмьюстами граммами. Только приблизилась к идеалу, вот, почти дотянулась до него рукой, стала утонченной, изящной, прекрасной. И поесть сейчас, значит, набрать вес и вновь стать уродливой, жирной, ничтожной. Но все эти мысли, клубком змей вьющиеся в голове, никак не отражаются внешне. Дима наблюдает за ней, и Котова старается делать все, чтобы казаться нормальной. Судорожно обводит взглядом зал, находя нужную, заветную, спасительную дверь. И чуть расслабляется. Они делают заказ. Брюнетка спокойно произносит «фетучини с курицей и грибами и латте», улыбаясь официанту. Играет свою роль мастерски, красиво — не придраться. И снова какой-то незатейливый разговор, не касающийся работы и учебы. Они обсуждают сериал, который Лера посоветовала ему посмотреть. Дима делится впечатлениями о первых сериях, которые уже успел глянуть, задает вопросы о тонкостях сюжета, которые не понял или упустил, дает согласие на маленькие спойлеры, удивляясь или смеясь. А потом приносят еду. И он обращает все свое внимание на девушку. Как смотрит на тарелку, как держит приборы, как именно ест, жует, как водит вилкой в тарелке, накручивая пасту. Отмечает все, каждую маленькую деталь, словно только и ждет момента, чтобы уличить ее во лжи, и дать себе волю высказаться на этот счет. Но ничего не улавливает. Никаких видимых ритуалов, странных привычек, действий, и чего-либо еще. Лера спокойно ест, хорошо пережевывая пищу, вытирает уголки губ салфеткой, наматывает на вилочку еще. Масленников подвох чует всем нутром, а не находит его. Тарелка почти пустеет — Котова съедает почти все. И тут отсчет идет на минуты. Она дожидается, когда официант подойдет забрать тарелки, с непоколебимым видом подвигает к себе кружку с латте и делает глоточек, и после, показательно оттирая с пальцев капельки соуса (испачкалась, когда подвигала тарелку к официанту), произносит: — Отойду помыть руки, — и, легко улыбнувшись, встает из-за стола. Стараясь сохранять спокойный шаг, достигает двери туалета, заходит, запирается. И отпускает себя. Руки дрожат. Она дергает вверх рычажок крана, включая воду, чтобы шум ее заглушил звуки, которые последуют далее. Собирает волосы, прячет сзади под ворот лонгслива и опускается на колени перед унитазом. Это было просто ужасно. Есть это, жевать, проглатывать. Чувствовать, как этот жир остается на твоем языке и зубах, как проходит по пищеводу и опускается в желудок. И все эти калории, огромное количество калорий, содержащихся в гребанной пасте, проникают в организм, распространяются по нему, усваиваются, откладываются жиром на животе и ляжках. Есть, и чувствовать, как ты набираешь вес с каждым проглатыванием пищи. Но черт бы побрал, как же это было вкусно! Она ела, ощущая смесь наслаждения и животного страха. В последний раз давит на корень языка, убеждаясь, что желудок пуст — ничего не выходит, только болезненный спазм. Смывает. А следом моет руки, полоскает хорошенько рот несколько раз — чтобы ни кусочка пищи не осталось. Окидывает взглядом свое отражение, выключает воду и возвращается за столик, надеясь, что она потратила на чистку желудка (спасения себя от набора веса) не слишком много времени. Садится, тут же делает глоток кофе, ибо горло дерет, желудок болит, и надо хоть как-то это успокоить. А Масленников замирает, не сводя глаз с нее. Точнее, с чуть припухшего порозовевшего лица, красных губ, покрасневших пальцев на правой руке и главное — чуть сбитых костяшках. Лера не обманула, да — она ест. Вот только потом вызывает рвоту.***
Он не мог отделаться от этих мыслей все оставшиеся выходные и понедельник. Леру надо спасать. В субботу, вернувшись за столик, она продолжала играть, делая вид, что все в порядке. Они прекрасно разговаривали, после он отвез ее домой, и диалог продолжался уже в переписке. Но то, что он заметил и осознал, ни в какую не хотело покидать его голову. И сейчас, сидя на диванчике в холе, нервно топая ногой по полу и крутя в руке телефон, на котором он несколько минут назад снова и снова прочитывал статьи про расстройства пищевого поведения, он ждет, когда Котова явится на тренировку. И тогда, наверное, быть может, он сможет завести этот разговор. Как только его начать? Он предполагает, что Лера начнет все отрицать. Или начнет злиться, или и вовсе уйдет… Последнее самое страшное для него. Вспомни солнце — вот и лучик! Котова заходит в фитнес центр, хохлится, как воробушек, ежится от холода, да прячет нос в шарфе. Он здоровается с улыбкой, отправляет ее переодеваться, сказав, что будет ждать в зале. Брюнетка приходит через десять минут, и на место желания поговорить приходит тревога и беспокойство. Лера выглядит… плохо. Ему кажется, что с момента последней встречи она стала еще тоньше, еще худее. Ее кожа очень бледная, несмотря на то, что она не так давно пришла с улицы и н щеках должен быть хотя бы румянец после ветра. У нее заметно трясутся руки. Не мелко, как обычно, — бутылка, что она держит, дрожит, вода внутри булькает. И взгляд зеленых глаз невыносимо уставший, измотанный, и смотрит Котова неясно. То чуть зажмурится, чтобы резко открыть глаза и попытаться сфокусировать взгляд, то начнет часто моргать. Словно… пытается удержать себя в сознании или борется с сонливостью. Он спрашивает о ее самочувствии, Котова, конечно же, отвечает, что все чудесно. Дима поджимает губы и указывает рукой на беговую дорожку, чтобы чуть разогреть мышцы. Ох, как же он пожалеет об этом решении… Он не сводит с нее глаз, сканирует, отмечает каждую микро деталь, каждое возможное изменение во взгляде, жестах, поведении. Лера заторможена. Даже ее шаги на беговой дорожке будто бы через силу, хотя это всего лишь первая минута ходьбы. Замечает, что Котова хватается за ручки. Ищет опору. И не выдерживает. Останавливает беговую дорожку. — В чем дело? — брюнетка хмурится непонимающе, когда он протягивает руки и буквально снимает ее с дорожки. — А теперь честно: как ты себя чувствуешь? — Да норм… — Запинается, ее уводит чуть в сторону. Дима крепче сжимает талию. — Нормально я… «…себя чувствую» — должно прозвучать дальше, но Лера теряет сознание прежде, чем успевает договорить.