***
Тэхён проснулся ближе к вечеру — опустошённый и с неясным чувством тревоги. Всё тело сигналило: «Ты слишком долго спишь, у тебя много работы, вперёд!». И только резко подпрыгнув на кровати, парень понял, что всё. Работа — закончена, его победили. Это было чрезвычайно странное чувство, жить после поражения. Будто ты стоишь на тонком лезвии, где шаг вправо — жизнь обычных людей, а шаг влево — очередное перерождение. Он потёр лицо, болезненно поморщившись, когда нечаянно задел локтем ещё не зажившую рану на руке. Смутно вспомнилось, как вчера он в запале даже не резал — рвал свои же руки ритуальным кинжалом, чтобы вытекло больше крови. Почему не использовал для этого девственницу, просто человека или хотя бы кошку, парень и сам до конца не понял. Вроде злой, вроде ему положено, вроде, когда один на один бился с рыцарями, убивал их без зазрения совести — а вот так, на жертвенном алтаре не мог. Стареет, что ли? Сколько там веков им уже накапало? Даже вспоминать страшно. Правда, стоит признать, ни в одном из такого поворота событий, как в этом, не было. То ли что-то пошло не так, то ли что-то опять-таки пошло не так. Он осторожно повёл плечами — татуировка больше не болела, значит, последствия выплеска уже улеглись. И это хорошо. Ныла только и дёргала по краям, но это уже мелочи. Потерпеть он мог. Он осмотрелся. На окне плотные шторы, хотя помещение довольно-таки светлое и знакомое — значит, он всё ещё в своём доме. Угораздило выкупить почти целый этаж. Помещений в квартире было слишком много для него одного и чаще всего они пустовали. Друзей в этом мире он не заводил, постояльцев и тем более. Довольствовался одиночеством, прерываемым редкими заказчиками на какую-нибудь пакость. В общем, он вздохнул, поднимаясь. То, что он не знает, как выглядят все комнаты в его квартире, это логично и почти нормально. Дверь, как и следовало ожидать, была плотно заперта. В шкафу ничего, кроме парочки сомнительного качества, рубашек и кофт, не имелось, а сам он был всё ещё не одет. — Эй, — парень постучал в дверь, правда, без особой надежды, что его услышат. Чёрт его знает где этот милосердный. — Мяу? — ответили, а точнее недоуменно поинтересовались из-за двери. Тэ хмыкнул, на автомате отвечая кошке: — Мау, блин. Уж кого-кого, а кошек в квартире Тэ было аж четыре штуки. Не имея возможности разговаривать нормально с людьми, он общался с животными. Хомяков заводить было не спортивно и муторно, а кошка — это кошка. С собаками, кстати, отношения тоже не складывались. С детства в любой из своих реальностей он находил общий язык именно с представителями рода кошачьего и мог более или менее продуктивно делиться эмоциями так, чтобы это напоминало разговор. А уж когда сбежал брат, то парень и вовсе замкнулся на хвостатой братии. Очередной показатель цикличности их возрождений — каждый раз улепётывающий в неизвестном направлении Чимин. За неимением приличной одежды парень плотно завернулся в простыню. Хотя бы, стало не так холодно. Вечерами было пока не очень-то тепло, отопления почему-то до сих пор не давали, и можно было спокойно перемещаться по комнате. Еды в комнате естественно не обнаружилось, воды, к сожалению, тоже. Ну, разве что в вазе с засохшими неизвестно когда цветами, но этот вариант мага не устроил. Смартфона под рукой не оказалось, и Тэхён с огорчением вспомнил, что оставил его в гостиной, когда после ритуала пытался дрожащими руками вызвать доставку еды. Что-то пошло не так, и ни еды, ни телефона в итоге у него не было. А жаль. Время шло, а вот Намджун ему, к горькому сожалению, не вторил. Тэ почувствовал, что начинает медленно коченеть, но в кровать не полез из принципа. Взамен уселся на широкий подоконник, поглядывая на яркие огни большого города. Неоновые вывески жгли глаза. За течением времени в суматошном городе Тэхён мог наблюдать часами, он застывал, завороженный удивительным видом, и если раньше у него почти никогда не выдавалось времени для этого, то теперь — сколько угодно. Даже больше чем было нужно, сказать по правде. Удивительно, каким был этот мир. Прекрасный в своём прогрессе и ужасающий в нём же. Человеческие эмоции заменялись смайликами, людей сменяли машины. По большому счёту, его присутствие здесь и не требовалось. Мир сам поглотит себя и без его помощи. «Может, он меня запер здесь и ушёл?», — пришла в голову мрачная мысль. «Да ну, — прикинул Тэхён. — Не мог же он меня поиметь и оставить на мучительную смерть без еды и воды, да ещё и в холоде.» «А может он ужаснулся твоей похотливости и решил, что мучения перед смертью хоть как-то очистят твою тёмную душонку?», — ехидно прокомментировал слабые надежды Тэхён внутренний голос. «И ничего она не тёмная», — вяло отбивался от самого себя парень. «Ага, — радостно подхватил тему внутренний голос. — Не тёмная, зря я тебе комплимент сделал. Она у тебя грязная, противная и склизкая, самое то, очищаться перед смертью вынужденным суровым постом!» От мрачных дум, в которых фигурировали мысли об обходе собственного заклинания против магии, наложенного на окно, парня отвлекла заскрипевшая дверь. Оказывается, Намджун его всё же не бросил, просто то ли забыл на какое-то время, то ли просто был занят своими делами. — О, ты уже проснулся, — мужчина был до противного бодр и доволен жизнью, не иначе как успел где-то перекусить. Тэхён только подтянул ноги на подоконник, делая вид, что ему и тут очень хорошо. Зубы, правда, слегка постукивали, и пришлось сжать челюсть, чтобы это было не так заметно. — Слезай, придурок. Простудишься, — рыцарь в два шага пересёк комнату, с лёгкостью стащил мага с подоконника и небрежно свалил на кровать. В парня полетела рубашка, за ней приземлились и штаны. А ещё, почему-то, рядом упала сковорода. Одевшись, Тэ недоуменно посмотрел на кухонную утварь. — Это не шляпа, — ехидно ухмыльнулся Намджун. — Я проголодался, думаю, ты тоже. Двигай на кухню, пожаришь нам чего — продукты у тебя имеются наверняка. — Я не умею и существуют доставки! — недоумённо возразил маг. — Дело нехитрое, научишься, — отмахнулся рыцарь, — Я проконтролирую, чтоб ничего не сжёг. Давай-давай, шевели ножками. Вопль оскорблённой души о доставках он не тактично проигнорировал. Вряд ли, конечно, об их существовании не знал, и ещё более маловероятно, что бедствовал. Скорее всего, просто хотел поиздеваться над поверженным врагом и заставить окончательно унизиться. Как реагировать, Тэхён не знал. С одной стороны, он вроде как привык справляться со всем, но с другой — готовка явно не была делом из разряда серьёзных и масштабных. А главное любимых и оканчивающихся успехом. Не, ну если подразумевать под успехом тотальную чистку организма со всех щелей, то тогда пожалуйста. Милости просим к столу, не забудьте помолиться. В итоге, в парне сработал неведомый даже ему инстинкт самосохранения. Позориться внезапно не захотелось. Он подошёл к замершему возле подоконника Намджуну и, осторожно положив сковородку, тихо вышел за дверь. Ошарашенный такой наглостью, рыцарь догнал его только в конце коридора, благо Тэхён и не думал бежать — шёл так же медленно и спокойно, полностью погружённый в свои размышления. Куда плёлся и сам не понял, ноги переставлял по инерции. Благо было куда идти, не сшибая стены и не стуча во все двери. Правда, смысла в этом особого не было. Он всё ещё проживал один. Очнулся парень только на кухне, когда ему вновь выдали сковородку и поставили перед плитой. Намджун даже не поленился сам её зажечь — видимо опасался доверять своему пленнику даже зажигалку, заметив потерянный вид последнего. Наверное, если бы Намджун пригрозил, что если Тэхён не будет готовить, то останется голодным, то парень пришёл бы в себя и сам объявил голодовку, но мужчина молчал и Тэхён остался наедине со своими мыслями. Недовольно дёрнувшись, он обвёл взглядом широкий кухонный стол — Намджун успел пошариться по всем шкафам и холодильнику и вытащил найденные продукты. При всей не любви к готовке маг считал необходимым иметь дома стратегический запас всего. Мало ли что. Собственно, мало ли что и происходило в данный момент. «Ну, ничего, — подбодрил себя Тэхён. — Это не должно быть сложнее зелий, просто нужен немного другой результат, но ведь как ведут себя ингредиенты, ты знаешь». Когда они жили у деда Сокджина, тот часто ставил его брата Чимина к плите. Тот терпеть не мог строго следовать рецептам, поэтому еда выходила то божественная по вкусу, то едва съедобная. Впрочем, тогда съедали всё — после учения деда есть хотелось так, будто не колдовство осваивали, а камни ворочали. Сокджин тоже мало менялся на протяжении всех жизней, разве что из раза в раз шутки становились всё более непонятными, а смех напоминал скрип мокрого пальца на стекле. Правда, это никак не умоляло его желания обучить Тэхёна и Чимина всем премудростям и подготовить к очередным реалиям. Честное слово, положа руку на сердце, маг не мог сказать, как всё это работает. Но он действительно каждый раз циклично проживал жизни с одними и теми же людьми. С той лишь разницей, что воспоминания всегда возвращались по разному. Тем не менее, иногда Тэхён успевал подсмотреть, что брат делает у плиты, и кое-как повторить мог. К тому же, Намджун уже был в курсе явно невысоких способностей мага к искусству кулинарии, так что и разносолов ждать не будет, а пожарить мясо, по идее, не так уж и сложно. Через полчаса шипения сквозь зубы, волнения и переживаний Тэхёна, их с «тюремщиком», сомнительный ужин был готов. — А ничего так вышло, — довольно проурчал Намджун, опустошая тарелку. — И чего врал, что не умеешь. Ты ешь-ешь, тебе мясо явно полезно. Может, хоть щеки порозовеют. Осторожно попробовав дело рук своих, Тэхён пришёл к выводу, что для первого раза это действительно неплохо. Колкость про бледную кожу он решил пропустить мимо ушей, в конце концов, когда-то это было признаком благородных кровей, хотя если признаться честно, то его и самого немного достало, как люди пугались его по ночам, принимая то ли за призрак, то ли за бродящего в поисках жертвы маньяка. Особенно подчеркивали белое лицо, от природы чёрные волосы, к тому же магу не нравилось было обрезать их коротко, так что пришлось растить — в итоге он походил на картинного злодея. Ему только замка на горе не хватало для полного счастья. Худой, бледный, волосы длинные, чёрные, пальцы длинные и тонкие, а взгляд мрачный. Общий образ был настолько ярким и запоминающимся, что мало кому удавалось заметить. Глаза-то у парня тёплые, карие, а смотрит он скорее напугано, чем зло. Вот Намджун — другое дело. Он был буквально олицетворением света и полной противоположностью Тэхёна. Загорелый, мускулистый, но видно, что и в ловкости не уступал. Глаза, правда, жёсткие: холодные, синие. — И что теперь? — осторожно спросил Тэхён после еды. — Теперь, ты моешь посуду, — довольно кивнул Намджун, откидываясь на спинку стула и подтягивая себе бокал с вином. Маг хотел было обидеться, но махнул рукой, решив, что это можно сделать и потом. Плеснув вина и себе, он склонил голову на бок, рассматривая расслабившегося рыцаря: — Я не о том. Почему ты меня не убил? — Хм, — Намджун задумался, покачивая напиток в бокале. Потом ухмыльнулся, — Скажу. Потом, может быть. «В принципе, ты уже ответил, — вздохнул про себя Тэхён. — Не думаю, что прислуга из меня хорошая, но зато бесплатная.» Посуду он помыл беспрепятственно — вот что-что, а это парень умел и даже отчасти любил делать. Сколько раз отмывал склянки от неудачных экспериментов — не сосчитать. Да и наличие в этом мире водопровода и канализации здорово упрощало жизнь. До посудомоечной машины он, конечно, ещё не дорос, но прочими благами цивилизации пользовался с большим удовольствием. Каково же было удивление парня, когда он отправился в ванную комнату и обнаружил уже готовую горячую ванну, хоть и наполненную почему-то наполовину, и довольного Намджуна, вытирающего мокрую голову. Его светлые волосы сейчас, в мокром виде, напоминали полежавшую пшеницу, но на удивление не утратили своего волшебного очарования. — Пользуйся и не забудь поблагодарить. Тебе приготовил. Это было неожиданно? И окончательно сбивало с толку. Тэхён почувствовал, как начинается мигрень. Ванна только ухудшила бы дело, но отказываться было глупо, так что маг всё же залез в горячую воду и, откинув тяжёлую голову на бортик, прикрыл глаза, пытаясь разложить разбегающиеся мысли по полочкам. Ничего не складывалось, и это раздражало. Поведение Намджуна не поддавалось никакому анализу. Не стал убивать. Потом отымел на столе. Причём, стоило признать, Тэхёну это ещё и понравилось. Потом запер, но в его же комнате. Заставил готовить, мыть посуду, но приготовил ванну и не стал составлять ему компанию. Единственное, чего Тэхён не терпел — непонятное поведение. Обычно, ему не доставляло труда разгадать человека: его желания, надежды, позже и причины его поступков. На этой почве маг уже мог делать с объектом что хотел — он уже знал, как человек поступит и когда, и мог подтолкнуть его в нужную себе сторону, только довольно наблюдая за результатами и разве что слегка корректируя. При этом у него возникало то сладкое чувство, будто судьба человека в его руках, и он как кукловод, дергающий за ниточки — почти всемогущ. Своеобразная роль серого кардинала. Сейчас же всё шло наперекосяк. Тэхён понял бы, если бы его убили — больше того, он уже принял свою смерть, но вдруг остался в живых. Он уже принял и даже понял роль горничной, как вдруг ему оставили горячую воду. Картина идеального черно-белого мира была прочерчена отвратительной трещиной, и всё отчетливее хотелось закричать: «Что происходит?!». Неприятно было признавать, но почему-то особенно задевали именно проявления заботы что ли. Тэхён не мог представить её по отношению к себе. Намджун вообще, почему-то, вёл себя так, будто Тэхён и не был тёмным магом никогда. Это не вписывалось в картину даже не идеального, а просто нормального мира. Намджун должен был ненавидеть Тэ, должен был если не убить, то хотя бы унизить и раздавить его. Должен был, обязан заставить зло страдать. В конце концов, в этом заключалась их суть: бороться друг с другом из века в век, перерождаясь. «Скорее всего, он и ненавидит, просто не показывает пока», — мелькнуло у Тэ и он, наконец, смог опустить напряжённые плечи. Мысль странно успокоила. Если так, то всё вставало на свои места — возможно, рыцарь просто решил поиграться с добычей, как кошки мучают перед смертью землеройку.***