Солнцекорт

Джереми Кэт направилась прямиком на кухню. Когда Джереми понял, что она пошла за своим бумбоксом, он схватил ее за рукав, останавливая. Она быстро сжала пальцы, изображая, как хлопает ртом, и он показал сначала на свое ухо, а затем в направлении комнаты Жана. Музыка помешала бы Жану услышать то, о чем они собирались поговорить, но это также означало, что никто из них не услышит, когда Жан выйдет из своей комнаты, чтобы найти их. Кэт поняла, к чему он клонит, а может и нет, но она перестала слушать и вместо этого повернулась к нему. Кэт открыла рот, подняла палец, прося его подождать, а затем просто уставилась вдаль. — Что? — Джереми подтолкнул ее. — Он немного не в себе, — сказала она. — Мы знали, что так и будет, —сказал Джереми. Кэт несколько мгновений барабанила ногтями по столешнице, а затем направила всю свою неуемную энергию на приготовление блюда. Она почти сердито насыпала рис в открытую пластиковую посуду, а Джереми отправился на поиски веника. — Ты уверен, что это правильно — подыгрывать тому, что там происходит? — она указала ложкой для риса на свою голову. — Возможно, ты мог бы разделить обязанности няни между нами, чтобы не перегружать себя работой. — «Система компаньона» —терпеливо поправил ее Джереми. — Кевин, похоже, считает, что это важно; он сказал, что это наш единственный шанс акклиматизироваться здесь для Жана. Более того, он признался, что сам до сих пор полагался на это: Кевин перешел от Рико к Эндрю, и в первый год от поля его отделял только кампус и невысокий вратарь. — Джереми не был уверен, что его полностью устраивает эта идея, но пока не мог придумать ничего лучше, чем просто подыграть. — Я могу помочь, — сказала Кэт. — Я знаю, — сказал Джереми, улыбаясь своей подруге, — Но вы с Лайлой уже помогаете. Вы позволяете ему оставаться здесь и присмотрите за ним, когда мне придется уехать домой на неделю. Остальное будет несложно. У меня осталось не так уж много занятий, понимаешь? Зато, в этом году мне будет чем заняться — Легко, — скептически отозвалась Кэт. С минуту она работала молча, затем бросила на него лукавый взгляд. — Может быть, это кажется простым на первый взгляд. Не было смысла отрицать это, когда они знали друг друга так долго. Жан был именно тем парнем, о которых Джереми часто спотыкался: черноволосый, сероглазый, высокий, но не неуклюжий. Очевидно, за эти годы ему не раз ломали нос, а губы всегда были неодобрительно поджаты, но ни то, ни другое не портило общей картины. Впрочем, не было смысла зацикливаться на этом; благодаря непрекращающимся слухам и загадочным сообщениям Кевина Джереми понял, что это плохая идея, как только увидел его. — Не имеет значения, — сказал Джереми с театральным вздохом. — Как ты и сказала, он немного не в себе. Будет нечестно по отношению к нам обоим, если я не помогу. Кэт понимающе кивнула. — Прежде чем садиться в машину, убедись, что все винты затянуты, верно? Безопасность превыше всего. — Господи, Кэт, — взмолился Джереми, но был спасен звуком открывающейся двери в конце коридора. Кэт с неистовым энтузиазмом вернулась к своей работе. Джереми почти ожидал, что Жан будет игнорировать их так долго, как только сможет, но бывший «Ворон» посмотрел на Джереми, заняв свой пост в дверях. Нокс взглянул на Кэт и сделал вид, что они увлечены совсем другим разговором: — Так ты согласилась? Ты все еще согласна пойти со мной завтра? — Конечно, конечно, — закивала Кэт. — Может, мы все пойдем, а Лайла отведет Жана в соседний зал? Фокс-Хиллз, верно? — она подождала, пока он кивнет, прежде чем посмотреть на Жана. — Джереми делает новую прическу в последний год обучения. Знаешь, мы, наверное, могли бы позвонить и узнать, смогут ли они тебя подстричь, если хочешь? У тебя заметно неровная стрижка. Ты сам подстригал волосы или...? Жан нахмурился.— Тебя никто не просил лезть. — На этой ноте я собираюсь закончить экскурсию Жана, — сказал Джереми, выбрасывая рис из своего совка в мусорное ведро. — Крич если мы немного взбесимся и будем пить чай с пузырьками или есть фаст-фуд, то кому какое дело? Мы все равно все отработаем на тренировке. — Какая разница? — эхом отозвался Жан. — Тебе не должно быть все равно.,— Только не говори мне, что ты никогда не развлекался просто так. Пицца? Пирог? Чизбургер? —Джереми ждал признания, которого не последовало; Жан выглядел только раздраженным. — Я не знаю, восхищаться твоим самообладанием или впадать в депрессию. Просто... имей в виду, что теперь ты можешь есть все это. Если ты хочешь, я имею в виду. Никто ничего не скажет, если ты будешь время от времени потакать своим желаниям, а тренерам будет все равно, и они не будут спрашивать. Хорошо?” Жан посмотрел на перекресток, на котором они остановились. — Через дорогу? Джереми отказался от спора и вздохнул. — Да, мы переходим дорогу. Он нажал на кнопку светофора и указал на противоположную сторону улицы. — Если ты продолжишь идти прямо, то в конце концов пройдешь мимо фитнес-центра. Я отведу нас домой той дорогой, чтобы ты мог хорошенько его рассмотреть. А сейчас мы переходим проезжую часть и идем направо. Пока что три поворота прошли, понятно? Прямо из квартиры, прямо за первым поворотом, прямо на Вермонт. Жан не ответил, но последовал за Джереми через улицу и дальше на юг по Вермонту. — Это западная окраина кампуса, — сказал ему Джереми. — Как только мы зарегистрируем тебя на занятия, пойдем обратно и покажу кампус, хорошо? Мы устроим большую экскурсию по нему. Посмотри, — сказал он и указал на открытые ворота, мимо которых они проходили. — Технически, ты можешь пройти здесь и все равно добраться до корта, но я полагаю, что самый простой маршрут легче всего запомнить. На углу Вермонт и Аллеи Искусств Джереми велел Жану перейти улицу и повернуть налево. Он уже подумывал срезать через парк, но вид полицейских, слоняющихся у ближайшего входа, заставил его придерживаться тротуара вдоль музеев и экспонатов. Не было практически никаких шансов, что он узнает их, и не было никаких причин, по которым они узнали бы его, но Джереми смотрел прямо перед собой и держал рот на замке, пока они не прошли мимо. Нужная им дорога была недалеко, и Джереми указал на нее, когда они подошли ближе. — Динозавры, — сказал он, как будто Жан мог каким-то образом заглянуть за статуи на углу. — Когда увидишь их, поворачивай направо. Ты так далеко за мной успеваешь следить? Жан на мгновение задумалася. — Нет. — В первый раз легче всего сориентироваться, — сказал Джереми и снова указал на Мемориальный Колизей, как только он показался в поле зрения. — Наш футбольный стадион. Игры очень веселые, и на них стоит посмотреть. Пошли, нам сюда. Ты, наверное, заметил, что у нас здесь не так много места для расширения между городом и студенческим общежитием, — сказал Джереми. — USC спроектирован настолько продуманно, насколько это возможно, но это означает, что новый стадион пришлось разместить в другом месте. Это было лучшей вариант из всех возможных и он до сих пор находится рядом с кампусом. Раньше это была многоцелевая парковка для местных музеев и научных центров, но университет штата USC заплатил целое состояние за то, чтобы перенести парковку под землю и перепрофилировать территорию. А вот и он, — тепло сказал он. — Добро пожаловать на «Солнечный Корт». Стадион Экси в Американском университете не отличался такой впечатляющей архитектурой, как футбольный стадион, но они попытались, по крайней мере, дополнить его арочными воротами вдоль главного входа. На полпути вдоль северной стены была узкая автостоянка. Половина предназначалась для продавцов во время игровых вечеров, хотя некоторые «Троянцы» использовали ее во время летних тренировок. Другая половина была зарезервирована для персонала команды и, поскольку там была дверь в раздевалку, парковка была огорожена забором. У Джереми был ключ, чтобы попасть на стоянку, и код от входной двери корта, так что он пропустил Жана вперед себя. Короткий туннель привел их прямо к раздевалкам. В дни матчей здесь было шумно, так как проход вел через внешний двор, где находились продавцы. Вместо того чтобы загонять «Троянцев» в подполье, они просто построили ступеньки внутри стадиона, так что они привыкли к давке сверху во время матчей. К счастью, дверь в дальнем конце, через которую они попадали в раздевалку, помогала им не шуметь. Джереми набрал код и прислушался к последующему звуковому сигналу. — Я мог бы дать тебе коды, но мы скоро потеряем доступ до середины июня, — сказал Джереми. — Они собираются основательно почистить это место и переоборудовать его. Он провел Жана по штаб-квартире «Троянцев». В команде были отдельные душевые, но раздевалка с их снаряжением была общей и размещалась по очереди. Джереми направился прямиком в секцию запасных и пошел к раздевалке на полпути вниз. Пока что его шкафчик был пуст, так как снаряжение Жана все еще находилось в заказе, но Джереми постучал костяшками пальцев по номеру, только что приклеенному спереди. — Двадцать девять, — сказал он. — Это ты! Жан приложил пальцы к номеру на своем лице. — Он мог быть не меньше тридцати. — Нет, - сказал Джереми. — Тридцать слишком похоже на три, если смотреть под другим углом. Это ведь новое начало, верно? — он обвел жестом остальные шкафчики. — С тобой этой осенью у нас будет двенадцать защитников, но двое из них будут в красных футболках. Под пристальным взглядом Жана, брошенным на него, он пожал плечами и сказал: — Экси. Будучи исключением из правил NCAA, работало еще тогда, когда мы только пытались зарекомендовать себя. Теперь у КРЭ нет законных оснований оспаривать это решение в течение пяти сезонов, так что рано или поздно оно, конечно, будет отменено. Нам выгодно внедрять его в превентивном порядке, и нашим первокурсникам полезно потратить год на то, чтобы привыкнуть к реальности студенческой жизни. То же самое и с размерами, верно? — спросил Джереми. — У нас есть большие команды, потому что мы пытались заполнить высшие лиги и стать профи, а теперь количество спортсменов превышает число мест, отведенных для них. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем нас останется от пятнадцати до двадцати человек? — Джереми обвел взглядом раздевалку, пытаясь представить ее без шумного хаоса своей огромной команды. Оставалось всего несколько комнат: раздевалки для каждой линии, оснащенные досками и телевизорами; тренажерный зал, который больше подходил для физиотерапии и разминки, чем для ежедневных занятий; зал для четырех тренеров включал в себя кабинеты; и медицинское отделение с общим кабинетом для трех медсестер и двумя отдельными комнатами для травмированных игроков. Одна из них предназначалась для быстрого лечения и осмотров, в то время как в другой было рентгеновское оборудование «Троянцев» Там они и нашли Джеффри Дэвиса. Лысеющий медбрат сидел на табурете без спинки с открытой папкой в руках. При их появлении он поднял глаза и, прищурившись, посмотрел на Жана поверх очков-полумесяцев. — Жан Моро, я полагаю. Спасибо, что заглянули сегодня. Я слышал, у вас есть пара переломов, которые нужно проверить. — Пара чего? — ошарашено переспросил Джереми. Дэвис перевел хмурый взгляд на Джереми. — Вы были тем, кто сказал тренерам, что он выбыл из-за травм. Я полагал, вы знали о масштабах? Это была моя ошибка. — это было не совсем извинение, но Жан, казалось, был невозмутим, пока мужчина рассказывал о его делах. Дэвис жестом пригласил Жана войти. — Я верну его вам, как только смогу. Закрой дверь, когда будешь выходить. — сказал он, когда Джереми заколебался. Джереми проглотил все вопросы, которые хотел задать, и решил уйти. Он понял, что лучше не задерживаться, и вместо этого вернулся в раздевалку. Он достал телефон, как только сел на ближайшую скамейку. И попытался дозвониться в Пальметто, но Кевин не брал трубку. Джереми посмотрел на время, добавил три часа и принялся за текстовое сообщение: — «Ты не говорил мне, что они ломали кости??? Это не дедовщина!» Он знал, что не стоит надеяться на незамедлительный ответ, особенно учитывая, что Кевин даже на звонок не ответил, но он уставился на свой телефон и пожелал Кевину отдохнуть от того, чем он был занят. Все было напрасно; Жан выследил его до того, как Джереми получил сообщение с восточного побережья. — Привет, — сказал Джереми. — Хочешь поговорить об этом? — Я придерживаюсь оценки Уинфилд, — сказал Жан, как будто Джереми задавал именно этот вопрос. — Дэвис одобрил мою легкую растяжку, но он не подпускает меня к весам, пока я немного не поправлюсь. — Я... Это хорошо, но я не это имел в виду. Я знал, что ты ранен, и Кевин сказал, что все плохо, но я не думал..., — Джереми замолчал, прежде чем начать снова. — Мне не следовало заставлять тебя идти сюда пешком, извини. Мы могли бы взять мою машину. — Мои ноги зажили, — отметил Жан. — Я должен быть готов к началу тренировок, но Уинфилд настаивает на том, чтобы еще раз оценить меня, прежде чем подписать контракт, — на мгновение выражение его лица изменилось; разочарование, искривившее его рот, было вызвано самим собой. — Меня уже много лет не выводили с корта так надолго. Я непростительно отстал. — Я буквально умоляю тебя, — сказал Джереми, поднимая руку. — На пять секунд просто забудь о том, что такое экси, и сосредоточься на том факте, что твои товарищи по команде действительно причиняли тебе боль. — В драках случаются несчастные случаи, — пожал плечами Жан. Джереми было интересно, что бы сказал Жан, если бы узнал, что Кевин уже назвал это дедовщиной. Конечно, существовала малейшая вероятность того, что Кевин преувеличил, чтобы воззвать к лучшей натуре Джереми, но Джереми отказывался в это верить. Лайла уже говорила это: Эдгар Аллан не отпустил бы одного из лучших бэклайнеров в стране, если бы у них были какие-то средства удержать его. Что-то в Эвермор пошло не так. Джереми колебался между двумя вариантами: уличить Жана во лжи и заставить его признаться, или позволить Жану еще немного спрятаться за своей историей. В конце концов, он предпочел действовать осмотрительно, потому что не хотел, чтобы Жан пошел против Кевина. Он все еще нуждался в помощи Дэя, если собирался справиться с растущим числом проблем, возникавших в этом году перед Жаном. — Мы здесь так не делаем, — сказал Джереми, немного ненавидя себя за то, что позволил этому случиться. — Мы не можем не ударить друг друга, но мы бьем не для того, чтобы причинить боль, а только для того, чтобы контролировать ход игры. До тех пор, пока ты не совершишь ничего безрассудного, чтобы отбросить себя назад, я не могу себе представить, что они не позволят тебе тренироваться. Это было не то, что он хотел сказать, но это были правильные слова, судя по тихому, но твердому ответу Жана: — Я не безрассуден. Это не поправка, а обещание: Жан не сделает ничего, что могло бы еще больше задержать его возвращение на корт. — Пошли, — сказал Джереми, поднимаясь со скамейки. — Я покажу тебе дорогу к фитнес-центру. Вообще-то в кампусе есть пара фитнес-залов, но наша команда ходит в «Леон». Мы могли бы вернуться тем же путем, что и пришли, но я хочу посмотреть, открыт ли книжный магазин. Он вывел Жана со стадиона и запер за ними ворота. Это была легкая прогулка на север, к кампусу, и Джереми улыбался, когда они шли по обсаженным деревьями тротуарам. Большинство его братьев и сестер мечтали уехать из города, но Джереми всю жизнь знал, что хочет поступить в Университет Южной Калифорнии. Ему нравилось в нем все: от архитектуры до востребованного пространства и того, как ему удавалось чувствовать себя уединенно и безопасно, несмотря на то, что крупный город окружал его со всех сторон. Он сказал, что экскурсия по кампусу подождет, пока он не сможет показать Жану более значимые здания, но было трудно не указывать на достопримечательности, мимо которых они проходили. Жан даже сделал небольшой крюк до парка выпускников, чтобы посмотреть на фонтан, и послушно изучала статуи Томми Трояна и «Путешественника», когда Джереми остановил их там минуту спустя. Он не выглядел заинтересованным, как Джереми, но и не велел замолчать. На данный момент этого было более, чем достаточно. Оказалось, что книжный магазин действительно был еще открыт, поэтому Джереми направился прямиком к магазину одежды для кампуса. Неудивительно, что Жан приехал в Калифорнию, одетый в черное с головы до ног. Джереми был полон решимости придать ему немного яркости, и он начал рыться в полках с футболками в поисках чего-нибудь подходящего. Он хотел самую яркую вещь, которую только смог бы найти, но он также не был уверен, насколько хорошо кожа Жана, изголодавшаяся по солнцу, справится с кардинальным красным цветом. Было много футболок с черной основой и яркими надписями, но будь Джереми проклят, если в свой первый день в Калифорнии наденет на Жана что-нибудь черно-красное. Оставалось что-нибудь серое или белое, предположил он. — Какой у тебя размер? — спросил он, когда нашел пару вариантов. Жан только искоса посмотрел на него, и Джереми добавил: — Это наш подарок тебе на новоселье. — У меня есть одежда, — сказал Жан, указывая на ту, что была на нем. — Конечно, — согласился Джереми, думая о крошечной сумочке Жана. Он очень хотел спросить, сколько всего ему удалось туда запихнуть. Вместо этого он выбрал менее навязчивый подход: — Сколько из них черных? Его самоуничижение было напрасным, потому что Жан просто сказал: — Не больше, не меньше. Пластиковая вешалка в руке Джереми предупреждающе скрипнула. Джереми попытался ослабить хватку. После многих лет, проведенных в качестве рупора «Троянцев», ему было легче сохранять непринужденный тон. — Тебе понадобится что-нибудь более подходящее в соответствии с дресс-кодом. Предполагается, что в дни игр мы будем одеты в школьные цвета. Конечно, до первого матча еще далеко, но если мы разберемся с этим сейчас, нам не придется беспокоиться об этом позже, когда в кампусе будет больше народу. Размер? Уголки губ Жана говорили о том, что он не купился на историю Джереми, но он все равно потянул себя за воротник рубашки. Джереми заметил, как блеснула серебряная цепочка, но отложил ее до следующего раза; и только сейчас до него дошло, что пытался сделать Жан. Рубашка была достаточно просторной, чтобы Джереми мог развернуть ярлычок так, чтобы они оба могли его видеть. Он надеялся перевести разговор в более непринужденное русло, поддразнивая: — Даже не знаешь свой размер? — но это почти сразу же дало обратный эффект. — А зачем? Мы не ходим за покупками для себя. —ответил Жан, и Джереми замер, держа руку на воротнике рубашки Жана. Он уставился на него, слишком пораженный, чтобы говорить. Жану потребовалось всего мгновение, чтобы осознать, что он сказал что-то странное, и, нахмурившись, он искоса взглянул на Джереми. — Да, — сказал он, это был не совсем вопрос. — Что значит, вы не ходите за покупками для себя? — спросил Джереми тихим голосом. — Очевидно, университет должен предоставить вам форму и снаряжение, но как насчет твоей собственной одежды? Что бы они сделали, если бы ты взял классную футболку, пока ходил по своим делам? Заставили бы тебя вернуть ее? — Какие еще дела? Мы не покидали Эвермор или кампус, если только не собирались на игру. Джереми нужно было отойти от личного пространства Жана, но он не мог заставить себя отпустить его рубашку. Менее двух часов назад Кэт радостно обвиняла «Воронов» в том, что они являются культом. Это правда, что «Вороны» слишком серьезно относились к своему имиджу и репутации, но Джереми никогда не придавал особого значения этим грубым слухам. Возможно, на этот раз Кэт была права, и Джереми почувствовал себя плохо. — Носки, — сказал Джереми, — Блокноты, карандаши, сумки для книг. Когда-нибудь тебе должны были понадобиться новые. Что тогда? — Тренеры давали нам то, что нам было нужно, если это были законные просьбы, — спокойно ответил Жан. — Нам просто нужно было заполнить форму и отправить ее до выходных, чтобы получить все к понедельнику. У нас не было времени на подобные отвлекающие факторы. То, что «Троянцы» каким-то образом развлекаются, говорит о тревожащем количестве свободного времени в вашем ежедневном расписании. Как вам удается играть в «Большой тройке», если вы проводите так много времени вдали от корта? — Если я спрошу тебя, как много тренируются «Вороны», пожалею ли я об этом? — спросил Джереми. — Да, — сказал Жан. — Я первый спросил. Джереми предположил, что это было грубое пренебрежение обязательствами «Троянцев», а не искренний вопрос, но в голосе Жана было раздражение, а в глазах — лед. Он действительно хотел знать. Он хочет знать, для чего это всё было сделано. Мысль пришла из ниоткуда, едва не вывернув его желудок наизнанку. Джереми заставил себя расслабиться и, наконец, отстраниться. Жан только что окончил предпоследний курс, а это означало, что последние три года его жизни были не под его контролем. Точнее, все было вне его контроля — от того, что он изучал, до того, что ел, и даже, что надевал. «Вороны» пожертвовали всем, чтобы стать непобедимыми чемпионами, но в прошлом месяце были разгромлены крошечной командой из Южной Каролины. Теперь Эдгар Аллан пересматривал программу, и Джереми понял, почему Жан предсказывал их крах. Все, что они терпели, в конце концов, оказалось напрасным, и, возможно, к настоящему времени некоторые из них разучились быть самими собой. Жан, наконец, смог понять, сколь многим он пожертвовал, хотя никто и никогда не должен был требовать этого от него. Джереми вытер мурашки с рук, раздумывая, как ответить. Он мог бы сказать: «Мы набираем студентов из лучших средних школ по всей страны», но это относилось ко всем командам первого класса. Он мог бы сказать: «Нас выбрали играть здесь, поэтому мы хотим отдать все, на что способны» но, по-видимому, теми, кто жервовал всем были явно не они. В конце концов, единственный ответ, который он смог придумать, это тот, который, как он знал, Жан не принял бы. — Потому что мы не позволяем себе слишком запутаться в этом, — сказал он наконец. — Если мы не увязнем в цифрах, то сможем повеселиться, а самое интересное для нас — это стараться изо всех сил. Мы по-прежнему любим то, что делаем, от всего сердца и с энтузиазмом. — Любить что-то — это еще не все, — возразил Жан, как по команде. — Когда тебе в последний раз нравилось играть? — неожиданно спросил Джереми. — Это не имеет значения, — ответил Жан. — Я – Жан Моро, я – часть идеального корта. Мне не нужно получать от этого удовольствие, чтобы быть лучшим защитником в NCAA. — Это действительно печально, — сказал Джереми. — Ты ведь знаешь это, правда? — Ты наивен, — парировал Жан. —Ваша команда — непростительная аномалия. В кармане Джереми зазвонил телефон. Благодарный за возможность отвлечься, Джереми вытащил его, чтобы проверить. Сообщение было от Кевина, но Джереми не был уверен, что хочет открывать его прямо при Жане. Нокс взглянул на рубашки, которые он перебирал всего несколько мгновений назад, но этот неприятный разговор изменил его намерения. Джереми снова и снова вертел телефон в пальцах и смотрел на Жана. — Мне нужно с этим разобраться, — сказал он, размахивая телефоном и надеясь, что Жан не спросит его об этом. — Выбери что-нибудь, пока я буду занят, ладно? Жан послушно повернулся к стеллажу, который Джереми только что рассматривал, и «Троянец» осторожно взял его за локоть. — Это не обязательно должен быть именно этот стеллаж. Ты можешь выбрать любую вещь, главное, чтобы оно было красного или золотого цвета. Пройдись по кругу и посмотри, что они могут предложить. Возможно, было неизбежно, что Жан предпочтет черную и красную футболки. Десять минут назад это могло бы показаться поражением, но сейчас Джереми простил бы такую цветовую гамму. Если бы это означало, что Жан чувствовал себя в безопасности в такой одежде, Джереми от всего сердца поддержал бы его решение. Более яркие рисунки могли подождать до начала сезона. Он знал, что у него не было настроения читать сообщение Кевина, но, поскольку Жан временно отвлекся, он должен был воспользоваться этой возможностью. Джереми почти пожалел, что открыл его и пробежал глазами по тексту немедленно, Кевин слишком поздно сообщил ему о травмах Жана: — «Три сломанных ребра. Растяжение связок. Вывих лодыжки. Сломанный нос. Вот и все». Вот и все. Грудь Джереми сжалась от невыносимого горя и мучительного чувства беспомощности, как это было каждый раз, когда он наблюдал за тем, как люди постоянно пытались навредить команде, которая просто хотела хорошо провести время. Джереми выключил телефон, прежде чем спросить Кевина: «Почему?». Никакая причина не отменит того, что они сделали. Ответ на вопрос «почему» уже был дан в непреднамеренных признаниях Жана и в том, что скрывалось за туманными, рассеянными советами Кевина. «Вороны» не контролировали ничего, кроме того, как они выступали и как их воспринимали на корте. Когда они, наконец, сломались, все, конечно, направили свою злость и ненависть против их лучших исполнителей: сначала Кевина, а теперь и Жана. Даже Рико не остался в стороне и предпочел покончить с собой, чем жить без Экси. Джереми знал, что рано или поздно ему придется обсудить это с ним: и Рико, и слухи, которые заставили «Троянцев» дважды подумать о своем неожиданном рекруте. Но после того, как все остальные разговоры сегодня прошли так неудачно, Джереми не был уверен, что справится с этим. Приближение Жана отвлекло его от мрачных мыслей. Моро держал выбранную рубашку кончиками пальцев подальше от тела, как будто считал ее личным оскорблением. Джереми подумал о том, что, вероятно, Жан готов отказаться от рубашки в любой момент, если Джереми не одобрит ее, но он остановил свои мысли, пока не заглянул в это слишком глубоко. Нокс отогнал мрачные умозаключения, сосредоточившись вместо этого на крошечной победе, которая была прямо перед ним. Джереми должен был предупредить Лайлу, с чем ей придется столкнуться завтра, когда она поведет Жана по магазинам за остальными вещами, но сейчас он улыбнулся и взял рубашку у Жана. — Выглядит великолепно, — сказал он. — Что-нибудь еще? — Нет, — ответил Жан и последовал за Джереми к кассе. Джереми заплатил за рубашку, а Жан отказался от пакета, предложенного кассиром. Джереми сохранил чек, но вернул рубашку Жану, и от его внимания не ускользнуло то, как крепко Жан держал ее, выходя из магазина вслед за ним.