Мастер жить эту жизнь

«Иногда в стремлении стать кем-то надо оглядываться, чтобы посмотреть, кто ты уже»

Июньское солнце опустило на Процветающую Долину зной. На улицах города Шенгу днём не было ни души. Только и слышались пение цикад, да шёпот листьев, которые лениво тормошил горячий ветер. Просторная веранда, где ученики ордена Фухуа летом практиковали владение меча и танцы, почти пустовала. Заклинательница стремительно, но грациозно подняла кисть с чёрным веером, расшитым тонкими золотыми нитями, к деревянной крыше, а затем, нарисовав этой же рукой в воздухе пол солнца, присела на одно колено и склонила голову к груди. В следующий миг веер, подброшенный словно крылом, был отбит носком сапога и пойман длинными пальцами. Девушка развернула танцевальный атрибут и, прикрыв им лицо, закружилась по комнате в вихре изумрудных одежд. Каждое движение было чудной картиной, казалось, что хрупкая фигурка вот-вот сломается в быстроте меняющихся поз, но она демонстрировала поразительную силу и гибкость тела. Контролируя дыхание, заклинательница тихо напевала слова из старинной песни о герое, который взобрался на Северную Гору и спустил в Долину прекрасную деву. Учитель Юнхэ Земин остановился в дверях веранды, завидев танцующую ученицу. В омуте ярко-зелёных глаз молодой госпожи плескался холод в сочетании с достоинством. Длинные волосы чёрным дождём стекали по плечам, придавая своей хозяйке очарования, от которого захватывало дух. Учитель невольно залюбовался развернувшейся сценой, про себя отмечая, что та, которая все годы обучения упрямо игнорировала танцы, оказалась в этом искусстве чуть ли не самой выдающейся среди других адептов. Протяжный голос внезапно стих. Девушка заметила своего тайного зрителя и, выпрямившись по струнке, застыла в центре площадки. — Госпожа Фухуа Шу, вы волшебно танцуете, — поспешил одарить похвалой свою ученицу мужчина, видя её замешательство. — Почему же вы никогда не показывали своего таланта на уроках? — С…спасибо, учитель, — ответила Шу, заливаясь краской до кончиков ушей. — Я…у меня плохо выходят наши традиционные движения… Поэтому я тренировала свой собственный стиль. Для справки: Традиционный танцевальный стиль Процветающей Долины назвывается Квайл де Чингва, что переводится как «счастливая лягушка». Он включает в себя маленькие и большие прыжки, резкие обороты, проворные взмахи руками, неожиданную смену поз. Чем быстрее и чётче выполнены движения, тем танец считается красивее. Адепты ордена Шенгу Фухуа самыми длинными по исполнению танцами тренируют свою выносливость. Танцоры Чингва также используют ленты, веера и другие классические танцевальные принадлежности. Обычно Чингва танцуют под заводные незамысловатые мелодии. «Забыть о предрассудках и отдаться чувствам» — философия танцев Процветающей Долины. Фухуа Шу считает танцы своей родины весьма вульгарными. Девушка придумала и освоила смешанный стиль, но танцевать перед людьми всё равно стесняется. «Святая Нюйва, какой стыд! И почему именно учитель?!» — чувство неловкости впивалось тонкими иглами в самую душу. Пока яшмовые глаза Юнхэ Земина смотрели на неё с такой добротой, Шу не находила в себе сил сдвинуться с места. Учитель поднял покоящиеся на невысоком чайном столике свитки и подошёл к заклинательнице. — Вы, должно быть, куда-то шли, госпожа. Если не ошибаюсь, вы с сестрой отбываете в Облачные Глубины уже сегодня, — сказал мужчина, протягивая Шу учебные пособия. — Да, учитель. Я искала вас, чтобы отдать свитки по мифологии. Легенды, изложенные в них, оказались очень занятными. О некоторых я никогда и не слышала, — с благодарностью произнесла Шу. — Я заметил, что эти истории вам понравились. Сейчас вы напевали одну из них, я ведь правильно расслышал? — довольная улыбка коснулась губ Юнхэ Земина. Румянец снова проступил на щеках девушки и она с неохотой призналась: — Вы всё верно расслышали, учитель. — Раз они так увлекли вас, госпожа, можете оставить себе. Уверен, в Облачных Глубинах у вас будет предостаточно занятий, но, возможно, перечитывая легенды нашей долины, вы не будете сильно тосковать по родине. Всё же год обучения — это не маленький срок, — мужчина вложил в руки заклинательницы желтоватые скрученные листы. — Благодарю вас, учитель, — Шу совершила медленный преисполненный почтения поклон и покинула веранду. С момента, когда ученик ордена Юньмэн Цзян стал неожиданным гостем Процветающей Долины, минуло четыре года. За это время Мейли и Шу больше не представлялось возможности увидеться с Вэй Усянем, и над продолжением истории их дружбы уже давно никто не задумывался. Вторая дочь главы ордена Шенгу Фухуа, Фухуа Шу по исполнении 12 лет не оставила затею стать адептом ордена Гусу Лань и была допущена к испытанию смирения. Однако юная госпожа не прошла его. Многие ошибочно принимали за главные качества ордена Гусу Лань высокий уровень образованности и блестящие манеры. Но это была лишь красивая обложка книги, а ключевой замысел раскрывался дальше, внутри — на страницах. Проходя испытание смирения, Джен не знал десяти тысяч правил хорошего тона, не был лучшим во всех надлежащих искусствах, но его добросердечность, отвага и самое главное — искреннее желание развивать заклинательское мастерство на тропе ордена Гусу Лань, помогли преодолеть порог к заветной цели. Шу высекла из себя образец сдержанности и послушания в то время, как её душа разрывалась на части от разлуки с братом. Действительно ли юная госпожа хотела обучаться заклинательству в Облачных Глубинах? Или её сердце рвалось за самым близким другом, который так неожиданно ушел? Любая из этих целей оказалась для неё недосягаемой… Проведя второй день в своих покоях и открывая дверь только матушке, Шу продолжала топить себя в серых водах уныния. Высохшие от слёз глаза устало смотрели на полку, забитую свитками о хороших манерах, навыках фехтования и медитациях, тексты которых юная заклинательница помнила дословно. Шу достала оттуда старинную книгу сказок ордена Шенгу Фухуа, присела на край кровати и открыла первую страницу. Два коротеньких пальца погладили выцветшее слово «Давным-давно», как это всегда делал Джен, когда читал ей маленькой на ночь. Почему он ушёл в другой орден, от своей семьи, от неё? Неужели ему было настолько плохо здесь? Кто-то постучал в резную дверь с изображением мордочки лисицы. В комнату к младшей дочери заглянула госпожа Фухуа. — А-Шу, ты не спишь ещё? — поинтересовалась Чанчунь с таинственной улыбкой на губах. Шу ничего не ответила. — Не будешь против позднего гостя? — поинтересовалась хозяйка резиденции, впуская кого-то в комнату молодой госпожи. Шу подняла нахмуренное лицо, готовясь прогнать Мейли, которая словно назойливая муха донимала её болтовнёй в попытках утешить, и застыла. — Здравствуй, мышка, — раздался повзрослевший, но до восторга узнаваемый голос. — Джен… — тёмно-синий томик соскользнул с подола изумрудного ханьфу и с глухим стуком упал на деревянный пол. Шу подбежала к брату, встав на носочки, обвила его шею тонкими руками и облегчённо выдохнула. Он здесь. — Джен, прости меня! Прости, что я такая скучная и глупая! — затараторила Шу, снова умывая щёки хрустальными каплями. — Я понимаю, что тебе намного интересней с умными и отважными воинами Облачных Глубин, но, пожалуйста, не забывай меня… — А-Шу! — перебил её Джен, удивлённо разглядывая заплаканное лицо сестры. — Откуда у тебя такие мысли?! Если ты глупая и скучная, то весь этот мир одна сплошная серая лужа! Юноша аккуратно поднял заклинательницу, приземлился на лиловое покрывало, усаживая Шу себе на колени, и продолжил: — Я каждый день благодарю богов, что родился в такой чудесной семье, как наша. Что мне посчастливилось быть воспитанным нашими родителями, что я — старший брат таких замечательных девочек, как ты и А-Ли. Я никогда не выбирал вас бросать. Однажды сердце позвало меня в Гусу, но это не значит, что оно покинуло Шенгу и вас… Голос Джена действовал на Шу, как тёплое тяжёлое одеяло после купания в холодной реке. Юноша всё говорил и говорил, по привычке покачиваясь с сестрой из стороны в сторону, от чего Шу расслабленно уложила голову ему на плечо, но с жадностью ловила каждое слово. — Если уж кому и извиняться, то только мне. Прости меня, мышка. В погоне за желаемым я не подумал, что могу тебя ранить. Если бы только я сразу с тобой поговорил… — с искренним сожалением проговорил Джен. Шу ненадолго задумалась, рассматривая белоснежную лобную ленту, которая кольцом обвивала голову брата, а затем тихо спросила: — Ты там счастлив? Джен, улыбнувшись каким-то своим воспоминаниям, сразу ответил: — Очень. — Если ты счастлив, то я тоже, — уверенно сказала Шу, сильнее прижимаясь к брату. Душивший её узел обиды распустился, позволяя нежному цветку раскрыть лепестки навстречу вниманию и заботе. Удивительно, как порой один разговор с нужным человеком помогает унять боль. Дверь со скрипом приоткрылась. В комнату влетело нечто с улыбкой до ушей и запрыгнуло на кровать, заваливая сестру и брата. — И я тоже очень счастлива! — радостно заявила Мейли, укладываясь к Джену под левый бок. — Ты подслушивала?! — покраснела от возмущения Шу. — Скажем, я подошла к хорошему финалу, — объяснилась Мейли, избегая смотреть в два пылающих зелёных огонька. — Кстати, братец, не пойму, как тебя отпустили домой? — Один добрый друг мне помог, — ответил Джен, обнимая одной рукой Шу, а другой — Мейли. Когда солнце следующего дня достигло своей наивысшей точки на небосводе, Джен отбыл назад, в Облачные Глубины. Шу вернулась в школу после недолгого отсутствия. Учитель Юнхэ Земин, задержав после урока свою лучшую ученицу, сказал слова, которые клеймом отпечатались на её памяти: — Иногда в стремлении стать кем-то надо оглядываться, чтобы посмотреть, кто ты уже. Госпожа не станет прославленным заклинателем под эгидой фамилии Лань, но она, скажу с уверенностью, самый одарённый и трудолюбивый адепт ордена Шенгу Фухуа. Ваш путь оказался иным, чем у вашего брата, но это не значит, что он хуже и не принесёт вам заслуженного счастья. Окончательно вернуть веру в себя Шу помог случай. Той весной реки на юго-востоке разлились настолько, что вода затопила множество полей. Лично помогая организовать работы по защите ещё не затопленных территорий и воссозданию новых пашен, Фухуа Канг путешествовал из одного ордена в другой. Когда в плотном графике наконец-то появилось свободное окошко, заклинатель ненадолго вернулся домой и обнаружил письмо от главы одного из кланов севера. Глава писал, что уже в третий раз его орден получает меньше овощей и фруктов, чем было установлено при заключении договора. Фухуа Канг ещё был нужен в борьбе с наводнением, поэтому на время отложил этот вопрос. Хозяин Процветающей Долины всегда делился любопытными рабочими происшествиями с семьёй. Так Шу узнала о письме, и история её заинтересовала. Юная госпожа заявилась в архив, подняв все записи о количестве доставленных продуктов за последние месяцы. Оказалось, что подобные случаи повторялись не раз. Несколько других крупных орденов также недополучали продовольствия. Сверив сроки, Шу обнаружила, что ошибки в поставках стали возникать с восхождением на должность нового старейшины. Когда отец в очередной раз возвратился с затопленных пашен, Шу рассказала ему о своём маленьком расследовании. Дабы поймать вора с поличным, Фухуа Канг закрепил старейшину за одной большой поставкой и после того, как фрукты и овощи были доставлены, поинтересовался у адресата, нет ли неточностей в количестве провизии. Глава ордена ответил, что небольшое отклонение от обговоренных килограммов есть. Фухуа Канг незамедлительно допросил старейшину. Тот признался, что брал по чуть-чуть продуктов с каждой крупной поставки и доставлял их в свою родную деревню, жители которой голодали. Глава ордена Шенгу Фухуа изгнал заклинателя из Процветающей Долины, но отправил вместе с ним несколько специалистов, которые помогли селянам обустроить собственные поля. С тех пор Шу стала активно принимать участие в бумажной работе отца, и её поддержка была очень к стати, когда Фухуа Канг снова пускался в длительные путешествия. Через несколько лет Шу и Мейли упросили родителей отправить их на годовое обучение в Облачные Глубины. Главной причиной рвения сестёр попасть в Гусу было желание повидаться с Дженом. И хотя слухи совсем не преувеличивали, говоря о том, что в школе строжайше следят за разделением заклинателей и заклинательниц, перспектива самого пребывания на одном клочке земли с братом подпитывала энтузиазм девушек. На краю Персикового Леса уже стояла гружённая повозка. Фухуа Канг и Чанчунь провожали своих дочерей в дальнюю дорогу. — Надевайте плащи в ветреную погоду. Не привередничайте в еде, чтоб потом не голодать, — раздавала советы Чанчунь. — Ведите себя соответствующе вашему статусу. Да-да, А-Ли, я тебе это говорю. Сможете разок увидеть Джена и хорошо. Не ищи приключений на одно место, перепрыгивая по ночам через стены. — Лааадно. Буду самой праведностью и чистотой, чтоб даже Шу умирала от зависти, — хихикнула Мейли, почёсывая пальцем зелёную головку сидящего на её плече Тао, который тоже выполз попрощаться. — А-Шу, — мягко окликнула вторую дочь госпожа Фухуа. — Джен будет очень рад вас видеть. Ты большая молодец, что едешь. Молодая госпожа, пребывая далеко в своих думах, вежливо улыбнулась матушке. — Мои розы! — Фухуа Канг одним махом сгрёб в объятия обеих дочерей. — Когда увидите Джена, обнимите его также крепко! И уломайте этого оболтуса наконец-то приехать повидать своих стариков. — Исполним ваш приказ со всей страстью, глава ордена! — рассмеялась Мейли, прижавшись макушкой к плечу отца. Напоследок Фухуа Канг и Чанчунь подошли поочерёдно к каждой дочери, коснулись двумя пальцами их лба, живота, сердца и с теплотой проговорилии традиционное напуствие ордена Шенгу Фухуа: «Пусть ум, воля и милосердие цветут в тебе, как персиковое древо».