«— Никому нельзя верить. — А может быть как раз все плохо, потому что друг другу не верите?» © Режиссёры Карлос Лопес Эстрада, Дон Холл, Пол Бриггс, Джон Рипа; мультфильм «Райя и последний дракон»
***
— Знаешь, Дори, — сказал Мартин после того, как Дориана поделилась с ним своей историей, — я не ожидал, что у тебя было… такое… Но ещё больше поражает то, как ты не разочаровалась в людях! — Почему? Разочаровалась, — равнодушно произнесла Дориана. — Но не все ведь такие, как Вася. Есть и очень хорошие парни и девушки. — Это да, — Мартин выдохнул. — В моей жизни предательства не было. И надеюсь, что не будет. Но как-то один близкий человек бросил меня. — Как это? — поразилась Дориана. — Извини, если лезу в личное, но что случилось? Мартин поднял глаза на Дориану, ненадолго опустил их вновь и, поджав губы, с ледяным спокойствием заговорил: — Мне было ещё лет одиннадцать. Может, десять… Не помню точно. И я дружил с одним мальчиком, которому очень доверял, так скажем. Я считал, что он — мой настоящий друг! Я хотел с ним делиться всем. Но потом он позвал меня на прогулку с такими словами: «Нам надо поговорить». Такие слова всегда пугают, верно? Вот и меня они испугали. Мы встретились с ним на нашем школьном дворе, сели на качели, и он заявил, что не хочет со мной больше дружить. Практически как Вася с тобой поступил, но без такого «из-за тебя надо мной смеются». Нет, подобного ничего он мне не сказал. Аргументом для него стало, что якобы мы с ним слишком разные, потому не можем дружить. — А… а ты замечал разницу между вами или нет? — аккуратно задала вопрос Дориана, боясь задеть за живое. — Да, замечал, но мне это как-то несильно мешало, — Мартин замялся. — Хотя… Хм… Мы иногда с ним, правда, ругались, потому что расходились взгляды на некоторые вещи. Но я не воспринял это в штыки. Я видел в этом обычные дискуссии. Но, словом, когда он мне предложил прекратить общение, погода была не лучшая. Как в кино или книге какой-то, небо пасмурное и хмурое. Этот мой друг, как только сказал мне то, что хотел, попрощался со мной и ушёл. Я ничего не успел ответить и остался один на качелях, и тут пошёл дождь. Погода и впрямь по настроению оказалась! — Ничего себе… — Дориана поправила свои волосы и на секунду отвела взгляд, пытаясь найти, что теперь ответить. — Вы были разные, но ты чувствовал себя комфортно, а он нет… — Угу, что-то в этом духе, — кивнул юноша. — Наверное, противоположности не притягиваются, на самом деле. — Я думаю несколько иначе… Противоположности притягиваются, когда они дополняют друг друга, а не разрушают. И партнёрами или друзьями противоположностями нельзя быть основательно, что-то схожее должно иметься. В противном случае никакой гармонии. — Полностью солидарен! — воскликнул Мартин. — А насчёт друга, — решила дополнить девушка. — Получается, у тебя сейчас, наверное, есть комплекст открываться другим людям? Ну, типа… Если ты откроешься, то с тобой не захотят дальше иметь дело. — Да, ты права, — подтвердил Мартин. — Я и сейчас опасаюсь откровения с тобой. Я хочу верить тебе. И я пытаюсь, честно! Но всё равно боюсь. — Не бойся, — Дориана с искренностью улыбнулась и кончиками пальцев коснулась руки Мартина. — Ты мне нравишься, как личность и друг. Да и мне кажется, что я с тобой не смогу спорить! Ты слишком уравновешенный для того, чтоб у нас произошла ссора. — Спасибо, что успокоила, — было видно, как Мартин вздохнул с облегчением. — Мне это приятно. С тобой комфортно. — Ой, спасибо! — Дориана чуть засмеялась, прикрыв лицо ладошками. — Мне с тобой тоже… Мартин, слегка покраснев, не сдержал улыбки, после чего предложил Дориане пойти в сторону кабинета. По пути они обсуждали вчерашнюю домашнюю работу по биологии и то, как «биологичка оборзела задавать такие задания».***
Дина вновь прибыла на спортивные занятия. Инструктор, Алексей Владиславович, предложил сегодня ребятам поиграть в футбол, как и в предыдущий раз. Аргументами были то, что весь инвентарь уже сдали, погода при том хорошая, а сами занятия на следующей неделе кончатся — можно и поиграть. Алексей Владиславович, как и Денис, представлял собой мага земли и растений. Только его крылья имели более яркий изумрудный оттенок, но от них тоже исходила немалая сила и вместе с тем умиротворение. Дине нравился их инструктор, так как тот подходил к каждому ученику индивидуально, старался доносить всё понятно и чётко. Он не был слишком строг, всегда относился с пониманием и хорошо знал характер всех своих подопечных. Алексей Владиславович напоминал Дине время до десятого года обучения, период с пятого по девятый классы. Тогда у Дины не было особых проблем и тревог. Разве что насмешки в классе, но и те не сильно мешали ей жить. Первой серьёзной проблемой для Дины стала ссора с Миланой в восьмом классе и противоречивость чувств по отношению к Мариану. Через год главной бедой оказались экзамены, а затем и завязавшийся с Марианом роман. И вот из-за этой недолюбви всё и пошло наперекосяк… Дина весь груз возложила на свои девичьи плечи. Она желала помочь всем и вся, а в особенности Мариану, который нуждался в помощи, хоть её и не просил. Но концовка не была благополучной. Наверное, злилась, обижалась и огорчалась Дина не из-за того, что происходило сейчас, а из-за того, что случилось с ней в прошлом. Она не говорила своему бывшему парню то, что ощущала; не говорила то, что ей трудно; не говорила то, что ей не хватает прогулок с ним; и самое важное — не говорила то, что её ранило. Молчание превратилось в сильнейшую боль. Но, как говорила мама Дины, проблемы девушки — это не проблемы. Но сейчас не об этом… Пока ребята собирались играть (одни пошли на волейбольное поле; а другие направились в сторону ворот, дабы попинать мяч) Дина либо мялась в стороне, либо пыталась завести разговор с Денисом, чтобы хотя бы чуть-чуть вести себя непринуждённо и делать вид, что всё хорошо. «Как я устала притворяться, — вздохнула про себя Дина, — что у меня всё в порядке, когда я хочу кричать. Но никому нельзя верить. Я слишком много рассказала о себе. Снова. От этого все беды». Денис не был настроен на диалог с Диной и заметно всячески избегал её общества. Сама Дина не пыталась преследовать его или уговаривать, она тихо уходила в сторону и бродила сама по себе. Изредка девушка подходила к другим приятелям и товарищам, с которыми занималась вот уже три месяца, но разговаривала обычно она с ними недолго и очень бегло (в частности «по делу»). Алексей Владиславович заметил, что Дина держится одна, не со всеми, и пока он забирал канат, оставленный на воротах, он обратил внимание и на то, что Денис находится на противоположном конце поля. — Сейчас канат друг на друга потянем и будем играть, — сообщил Алексей Владиславович, проходя мимо Дины. — Ты чего тут ходишь? — Одной спокойнее, — Дина натянуто улыбнулась и заправила руки в карманы штанов. — Тишины хочется. — Иди к остальным, чего ты? — Алексей Владиславович похлопал Дину по плечу. — Вы что? С Денисом не помирились? — Нет, не помирились, — покачала головой Дина. — Он меня не слышит. — Ну, ничего, всякое бывает! — мужчина поправил канат и подозвал Дину к себе махом руки. — Пойдём, поможешь. Не переживай — с Денисом помиришься обязательно. Всему своё время! Дина снова вяло и вместе с тем невнятно что-то ответила и последовала за инструктором. В прошлый раз, когда Денис объявился после длительного отсутствия (а выяснилось, что у него был бронхит), Дина объясняла ему и то, что витамина у неё не хватало; и то, что мыслила она в те моменты, чего боялась по сути; то, что привело её к хронической усталости и к полному выгоранию. Она выложила ему практически всё, и он так и не понял её. «Он с этим не сталкивался, потому и не знает, — оправдывала его Дина. — К тому же он не начитанный. Вот если бы он читал и любил читать, то может быть из него вышел неплохой психолог даже, и он бы понимал, какого мне приходится. А так…» Единственное, что Дина ему не стала рассказывать — это ссоры с родителями. Озвучивать слова мамы или папы, которые она слышит ежечасно, девушка не захотела, испугавшись то ли осуждения, то ли очередного непонимания. Хотя сама Дина осознавала, что если бы она сразу поведала бы о том, что говорят ей её родственники, то никакой ссоры с Денисом и не было бы (тогда бы он знал все причины её поступков). Дина совсем чуток помогла с чем-то Алексею Владиславовичу, а после вновь встала в стороне без дела. Недалеко от неё обустроился Денис. Он, как и на предыдущем занятии, много говорил себе под нос (иногда почти в полный голос) и через раз утыкался в газету. Дина понимала, что Денис замечает её, но игнорирует, но не уделяла этому особого внимания. В какой-то момент девушка всё-таки не выдержала напряжения между ними, и когда он в очередной раз что-то пробормотал, она переспросила его: — М? Что-то не так? — Да, просто Леонтий хочет прийти сегодня, — выдохнул Денис, нервно топая ногой по земле. — О чём-то серьёзно поговорить ему надо. — О чём-то? — Дина ядовито усмехнулась. — Вы ж его выгнали, отшили от своей компании! Вот он и пытается теперь разобраться из-за чего. — Так мы ж по приколу! — восклицал Денис. — Это шутка! — Нифига себе «прикол»… — фыркнула девушка. — Денис, хорошая шутка — это момент, когда всем смешно, а не только двум приятелям. Денис распушил крылья; Дина это заметила сразу, и хоть она испугалась, двинуться назад не посмела. Парень сжал губы в полоску, понимая грубый тонкий намёк Дины, и после этого медленно произнёс: — Вы просто все не понимаете гениальных шуток Калачика! — У него шутки или тупые, — съязвила Дина, — совершенно не остроумные; или бестактные, оскорбляющие. Посмеяться над своими и чужими недостатками можно и порой нужно, но надо это делать правильно. А не так, чтоб кому-то потом было обидно! — Да у вас нормальный разговор был! — вспылил в конце концов Денис. — Я просил и тебя, и его одного: не ссориться. Трудно сделать было что-ли? Не понимаю, чего ты взъелась на него! — Бесить меня не стоит потому что! — девушка развернулась лицом к Денису, не замечая, как её крылья сами собой поднимались. — Он мне в тот день достаточно мозги проел, а потом начал писать какую-то, извините за выражение, ху… — Денис округлил глаза после выражения Дины, а та в свою очередь продолжала. — И ещё… Я делала ВСЁ, чтобы не ссориться! Я даже письмо ему написала именно для того, чтоб примириться, ибо тебя пожалела. Я не вынесла наблюдать за тем, как ты метаешься между нами с горящими глазами: «Так, надо сейчас к Калачику, а то обидится! Блин, с Диной надо время провести, а то тоже расстроится!» Я понимаю, что ты устал. Я знаю, что это, поскольку была на твоём месте. Я искренне сочувствую тебе. Мне жаль. Но пойми, что я находилась в депрессивном состоянии и больше половины своих действий не контролировала. Или по крайней мере не давала им отсчётов! А тут ещё Калач со своими «признаниями в любви», — это Дина произнесла с иронией и даже неприязнью, — а затем и с «то дружу, то не дружу». Ах, да, вот что мне непонятно до сих пор… Почему когда у твоего любимого Калачика эмоциональные качели, то всё как бы нормально; а когда у меня, то сразу полное дерьмо?! Хоть я находилась не в лучшем, а если конкретнее, то в ужасном моральном состоянии, а у него жизнь прекрасна! — Дина, послушай… — попытался вставить Денис, с трудом сдерживая себя, чтоб не заорать. — Нет, это ты меня послушай! — зашипела Дина, как разгневанная гадюка. — Я старалась поладить с твоим другом, но он бесконечно провоцировал меня на ссоры! Я пыталась игнорировать его полностью, чтоб не начались никакие сцены, но это его обидело только больше. Я старалась быть дружелюбнее и даже покладистой вопреки своему характеру, но он не единожды оскорблял мои честь и достоинство! Почему когда он оскорблял меня, то тебя это так не волновало?! Почему когда он говорит якобы правду, то для тебя это норма, хотя Калач ведёт себя невоспитанно, вульгарно и грубо?! — Потому что, — теряя терпение, произнёс Денис, — когда я спросил его, как он, он ответил, что он обижен. А никто не смеет обижать моего друга. — Он сам что-ли постоять за себя не может?! — вскрикнула Дина, не прекращая жестикулировать, отчего крылья девушки, сияя, распрямлялись всё больше. — Посмотрите-ка! Девочка обидела! Он что?! Ребёнок?! Он мужчина будущий или кто?! Что ты полез в это?! Тебя не просили! — Зато я вас просил не ссориться, но вы сделали всё в точности да наоборот! — зелёные глаза Дениса загорелись от ярости. — Вы оба виноваты! — Оба, но Калач начал первый, а я не собираюсь терпеть! Заметь, когда мы в январе поругались с ним, я изначально замяла, а после, пощадив твои чувства, через месяц пришла мириться. И только из-за тебя одного! Я бы не сделала этого, если бы ты не был мне дорог! И ты теперь обвиняешь меня в том, что я не смогла поладить с Калачиком?! Ты чё, издеваешься?! Не с каждым можно сойтись в характере или взглядах на жизнь. Я и Калач по характеру схожи, но мы слишком разные по мировоззрению и по разуму тоже. — Хорошо, — процедил сквозь зубы Денис. — Зачем тогда обманула меня?! — Когда? — Дина почувствовала, что её тело стало бросать то в жар, то в холод. «Обморока мне не хватало», — недовольно подумал про себя она и тихонько посмотрела на свои ладони. На обеих руках пульсировали её магические силы, готовые вырваться на долгожданную свободу, чего Дина им упорно не давала. — Когда сказала, что вышла из депрессии, — пояснил Денис. — Господи, дай мне сил… — взмолилась девушка. — Я уже устала повторять тебе всё по сто раз! — она увидела за спиной Дениса Алексея Владиславовича, который наблюдал за их разногласиями со стороны с улыбкой и одновременно волнением. — Я тебе что?! Учительница что-ли, чтоб твердить одно и то же?! — Может быть, — Денис скрестил руки на груди и неожиданно для Дины сложил крылья обратно. — И всё равно мне непонятны некоторые твои действия. Ты то убегаешь, то сама приходишь; то отталкиваешь, то требуешь ласки. Ты как будто не знаешь, чего хочешь! — Чего я хочу?! — вскинула в изумлении брови вверх Дина. — Да, ты! Не я же! — всплеснул руками парень. — Давай, говори: чего ты хочешь. — Я хочу… — Дина, тревожно заламывая пальцы, облизала пересохшие губы. — Я хочу… Не знаю. Пока не знаю! Возможно, у меня слишком много желаний, и я пока не определилась. — Или у тебя их нет совсем? — хмыкнул Денис, закатив глаза. — Слушай, я не считаю тебя плохой. Ты хорошая, но с тобой случилось много плохого. И главная твоя проблема в том, что ты не можешь отпустить. Ну, точнее… Ни не можешь, а не умеешь. Мне по сути уже пофиг, но я всё ещё хочу тебя понять и не знаю как! — А ты и не поймёшь, — отчеканила Дина. — Ты не знаешь, что я чувствовала, когда мы с тобой только-только поругались. Я надеялась увидеть тебя перед весенними каникулами здесь, на занятиях, но ты, судя по всему, наслушался своего «бро» и не пришёл. Да-да, я слышала, когда вы сидели сзади меня, как вы обсуждали то, чтоб ты не приехал в ту пятницу. А ведь та пятница могла быть роковой! Я едва не покончила с собой! Я понимала, что ты не явишься, но лелеяла надежду, что увижу тебя, но ты не пришёл. И мне было больно. Очень больно! Я думала, что уже не вынесу, и хотела сброситься с утёса или порезать себе вены, поскольку я хочу лишь быть любимой и свободной в выборе, а не чьей-то игрушкой! — Ты просто обиженный ребёнок, — высказал своё мнение Денис, — который хочет любви и внимания, но из-за недоверчивости и страха отвергает всех, кто к тебе приближается. Ты пробовала по-нормальному открыться хоть кому-то? — Да, и это принесло мне одни страдания, поэтому я никому и не верю! — Дина полностью распахнула крылья, гордо выпрямившись. — Да, я обижена. Да, я недоверчива. Это всё потому, что приняв один раз подарок, я получила удар со спины от того, от кого не ожидала. Я часто давала шансы тем, кто, наверное, не заслужил, — она умолкла, но вскоре заговорила вновь. — Я полюбила тебя всей душой, а теперь потеряла навеки… Я жалею, что я тоже вела себя некрасиво. Я благодарна тебе за то, что ты сделал для меня! А сделал ты по истине много. Но ты поступил в самом конце, как подлец. Знал бы ты, что мне пришлось пережить, перенести! Меня преследовали чувства вечной вины и усталости, будто бы я скоро умру. Большое количество слёз я оставила на подушке. Я половину весенних каникул проревела, моё сердце разрывалось! Ты разбил то, что итак было разбито! Куда больше, блин?! На губах Дениса возникла лёгкая усмешка. Но не злая. Он молча смотрел на Дину, разглядывая каждую черту её лица, все её мельчайшие детали, словно желал запечатлить их на всю жизнь. Девушка не понимала, чем он так доволен, но она также не отводила взора прожигающих душу карих глаз от него. — Глаза норм, — вдруг произнёс Денис, обращаясь к Дине. — Ты очень сильная. И даже не представляешь насколько. Я не понимаю причин твоих действий. И я не способен понять твоих чувств, поскольку я этого не испытывал. Мне жаль, что так сложилось. Правда, жаль. Думаешь, мне не было больно? Я, конечно, не ревел ночами, но я тоже страдал из-за случившегося. Мне тяжело тебя отпускать, но так, увы, правильнее. Я изначально не должен был подпускать тебя к себе так близко. Я хотел и хочу, чтобы ты боролась. У меня стояла цель: помочь тебе. И я помогал! Только иногда мне казалось, что ты то ли обесцениваешь мою помощь; то ли попросту не знаешь, как её принять. И твоё это… непонятное… Ты сначала приходила и извинялась, а затем такая «на те вам, ребята, люлей, я не жертва» и так далее. Что значило это «я не жертва», я так и не понял? Я не желал, чтобы ты мучалась по моей вине. Ну, не думал я, что ты в меня влюбишься! Поверь уж на слово, я и тебя защищал перед Калачиком, максимально оправдывал тебя настолько, насколько мог. И делал я это не только потому, что ты — мой друг. У меня тоже вспыхнули к тебе чувства, но я их быстро затушил. Я и Калачу рассказывал, что по отношению к тебе я ощущаю явно не дружескую тягу. Только я всё равно привык доверять лишь мозгу, а не сердцу. Дина уставилась на Дениса так, будто видела впервые. «Затушил? — пронеслось в её мыслях. — Но зачем?! Ах, да… Он же подчиняется исключительно разуму. Чувства для него источник бед. Впрочем, возможно, в чём-то он и прав… Наверное, и мне надо притупить их. Хотя что хорошего в том, когда тебе совсем пофигу? Вон пример: Денис. Ему плевать на то, что я люблю его. Может ли он в таком случае сам любить? Счастлив по-настоящему тот, кто не может испытать этого?» — Я, может, и поступил нехорошо, — сказал в заключении Денис, — но я тоже очень сильно переживал из-за нашей ссоры. И пусть это было не самым лучшим моментом в наших взаимоотношениях, но я считаю, что так надо. Ты правильно сделала, что оттолкнула меня. Сейчас тебе нужно бороться самой. Если не справишься, то погибнешь, ибо меня уже рядом не будет.