Общество Мира

«Клуб Пантеон — великая страница в истории Мира. Им удалось изменить его и изменись всех нас»

Лулаки

      Пятеро школьников, мечтающие видеть Мир, в которым им есть место, объединились, чтобы защищать себя и других.       Боги и основатели не всегда творят великое. Даже они склонны совершать ошибки. Так, на свет появились смертоносные монстры веталы — кровожадные, свирепые существа, не имеющие сознания. Лишь глупец считал, что противоположности, соединяясь, образуют что-то новое и прекрасное. И лишь Мир знал, как опасны были веталы. Они отбирали жизни, уничтожали целые города, были подобно дикому зверю с одним лишь желанием — убивать.       И лишь Ротра, добродушное и наивное создание, вообразила себе, что даже монстры могут найти место в Мире, познав сущность настоящей, божественной жизни. В один из дней она нашла маленького раненого ветала — его пытались убить в лесу. Чудом ему удалось выжить, однако был он крайне слаб. Ветал вызвал у нее жалость, издавая звуки, так напоминающие ей детский плач.       Рискуя своей жизнью, Ротра занесла его глубоко в лес, где выходила излечила от ран. И он не стал ее убивать. Лишь скрылся среди веток деревьев, оставив Ротру в полной тоске. Через пару дней Ротра испуганно смотрела уже на трех монстров — они, безликие, обтянутые бледно-зеленой кожей, с уродливыми клешнями вместо рук, стояли около её дома. Она уже приготовилась убить их, но вдруг, когда они упали ей в ноги, поняла — веталы пришли к ней не чтобы навредить. А чтобы поблагодарить.       Это были мама и папа того раненого детеныша. Так Ротра и начала водить с ними, как она сама выражалась, дружбу. Веталы напоминали ей зверьков — совсем не говорили, бегали и веселились. Год за годом Ротра наблюдала, как рос тот маленький спасенный ветал, как совсем не имея тяги к жестокости, он не представлял для нее опасности. И тогда она спросила, сколько их еще таких. И веталы показали ей.       Целое поселение на Границе, они жили совсем как творения — у них были небольшие дома из прутьев и сена, веталы жгли костры и понимали друг друга без слов. Ротра увлеклась ими, разговаривала, пыталась подобно Равину обучать их, подобно Нубии учить мудрости и подобно Кайре любить.       Ротра поняла, что веталы никогда не были убийцами, не были монстрами. Они лишь защищались, когда творения, ужасаясь их виду, хотели их убить. И как только Ротра поняла это, она горько заплакала. Некоторые говорили, что она до конца жизни корила себя за то, что верила Миру, что прониклась к ним страхом прежде, чем испытала его сама.       В одну из ночей Ротра проснулась от громкого стука в окно. Это были веталы. Она не понимала, что они хотят ей сказать и поэтому сильно перепугалась. Босиком она бежала за ними на Границу, чтобы понять, зачем они разбудили её посреди ночи. И поняв, замерла в удивлении. Только что родившейся ветал выглядел как маленькое творение — у него были глаза, руки и ноги вместо странных клешней. Он громко плакал. Ротра упала на колени и заплакала вместе с младенцем, крепко прижав его к своей груди.       Она провела с ними полвека. В тайне от других основателей, соврав, что путешествует по Миру и познает себя, Ротра поселилась вместе с веталами на Границе. Веталы её полюбили — они никогда не знали добра от творений, Ротра была первой, кто не пытался их убить, кто говорил с ними как с равными. Каждый новый ветал был все больше похож на нее, а те, кто раньше были обтянуты сухой зеленой кожей со временем превратились в прекрасных и добрых творений.       Так Ротра провела с ними век. Пока однажды она не проснулась от едкого запаха дыма и громких визгов. Их деревня горела. Несколько творений нашли их и решили избавиться от целого поселения с жуткими монстрами. Ротра выбежала на улицу в попытках остановить этот ужас. Она кричала, спасала веталов, приказывала им убегать. Те крики и следы алой крови веталов на сырой земле до самой смерти не покидали её памяти. Когда Ротра, не сумевшая выбраться из густого дыма, упала и закрыла глаза, случилось чудо. Их спасли. Это была Эви. Она отыскала Ротру, не поверив в её выдумку об отшельничестве.       Эви внимательно выслушала её рассказ о веталах и согласилась помочь. Теперь они вдвоем хранили страшную тайну. Будучи намного смелее Ротры, Эви предложила новых веталов Миру. Показать, как бывает. Показать, что больше бояться нечего. Ротра сопротивлялась — она знала, какими жестокими бывают творения. Сопротивлялись и веталы — теперь у них был голос. Но Эви всегда делала то, что считала правильным. Она рассказала об этом другим основателям и потребовала их помощи. Потребовала, чтобы веталов прекратили считать монстрами.       Основатели пошли на рискованный шаг — отдали новорожденных веталов в некоторые семьи Мира. Самым добродушным творениям, чаще семьям сильф. Равин внимательно следил за ними, наблюдал и вел записи. Спустя еще полвека весь Мир смог узнать о том, что творений теперь на одно больше.       Сильнее веры в лучшее в Мире царили лишь предрассудки. Один раз увидев, как свиреп бывает ветал, никто не желал слышать о том, что теперь он среди них. Никто не хотел жить бок о бок с бывшим монстром. Жить с тем, кто в любую минуту может вонзить тебе когти в шею. Двести лет прошло с тех пор, как Ротра спасла раненного ветала. И они смогли ходить в школы, смогли избавиться от своего облика монстра до конца. Осталось лишь победить Мир.       В целях безопасности, веталы обучались отдельно или в редких случаях с бедными творениями на Границе. Никто не знал, способен ли ветал сдержать себя, пока растет. И гневить Богов никому не хотелось, пусть они уже и много лет не смотрели за ними.       В это время и зародился клуб «Пантеон» — брат и сестра, Эниди и Майкерси, в очередной раз набивая морду наглому анзуру в школьном туалете, поклялись, что не позволят больше обижать себя и других веталов. Эниди и Майкерси вытащили из передряги суровую Свелику, спасли от отчисления чудака Файки и пустили к себе всезнайку Найлу. (Так попросила Майкерси — ей было обидно, что с ней никто не разговаривал). Название для их команды выбрала Майкерси.       Пантеон — имя храма всех Богов, теперь принадлежало пяти веталам. Граница с Зеленым Полотном. 17 июля 1007 года со дня создания первого творения       — Этот год отвратителен! Ни человека, ни демона, сплошная скука и морока! — Эниди зевнул, растягиваясь на диване.       Пантеон охранял Границу и внимательно следил за покоем Мира. В небольшом доме, что прекрасно вмещал в свои владения пятерых веталов, они жили уже пятьдесят лет. В этом доме пахло разве что алкоголем, что иногда разливала Свелика. Веталы энергии и запаха не источали и такого же не чувствовали от творений.       — Всяко лучше годов после войны, когда мы не спим сутками, — Майкерси фыркнула. Ей сидеть без дела и подбрасывать вверх красный мяч представлялось большим удовольствием, в отличие от брата.       — Очнись! Мы — Клуб «Пантеон», столько сделали для Мира, а теперь вынуждены следить за Границей! Разве такого я заслужил?       — Охранять границу могут только лучшие, то есть веталы — быстрые, сильные и не такие тупые. А где ты сыскал в Мире веталов лучше нашего? — Файки цокнул, переставляя фигуру на шахматной доске. К подобным монологам Эниди он уже привык, но все еще наивно полагал, что его слова смогут успокоить друга.       — Лучшие веталы не должны заниматься грязной работой! Мы должны стоять во главе Мира! Он так несовершенен, его необходимо менять! Кто еще способен на это, если не мы?       — Ты мне надоел! — Майкерси воскликнула, когда не сумела поймать мяч и он, отскакивая от пола, ускользнул от нее. — Тебя не считают лучшим, и ты недоволен, тебя считают лучшим, и ты тоже недоволен! Если так хочешь стоять во главе Мира, то уже начни делать больше, чем просто плакать на Границе!       — Вы когда-нибудь прекратите кричать? Я даже не помню, чей сейчас ход! — Найла закатила глаза, потирая виски. Она смотрела на шахматную доску, где её фигуры, очевидно, проигрывали.       — Твой ход, — Файки напомнил.       — Да помню я! — она шикнула, переставив на соседнюю клетку черную пешку.       — Эниди, смирись, что тот великий Пантеон ушел в историю, — Файки сказал, ужаснувшись ходу противницы. — Мы сделали все, что могли, веталы свободны, почти все выходцы клуба раскиданы по Миру и живут себе славно, наши имена вписаны в историю, нас любят, знают и уважают. Пожинай плоды успеха и следи за тем, чтобы никто не проник в нами построенный лучший Мир.       — Я не хочу с этим мириться! Я говорил вам, что не стоит набирать в Пантеон всякий сброд! Они нас опозорили! Ладно те, кто лепят законы…а эти предатели, которые обмениваются свадебными амулетами, будто они творения и их обвенчали Боги? Почему никто не борется с этим?       — Мы создали кодекс Пантеона, когда нам было пятнадцать, нет ничего плохого в том, что все хотят быть счастливы! — Майкерси возмущенно произнесла.       — Есть! Пусть живут в свое удовольствие, только зачем соблюдать традиции, которые нам не принадлежат? Мы против них и боролись!       — Они хотят чувствовать себя частью Мира. В этом нет ничего позорного, — Найла сердито вставила.       — Например, Уври не стал играть эту шутовскую свадьбу! И правильно сделал! У них родился прекрасный ветал, а Ротра подарила им сына. Вот как должен жить Пантеон!       — Вообще-то Уври никогда не был в Пантеоне, умник, — Файки рассмеялся.       — И очень жаль! Вы слышали, что Нуло женится?       — Быстро ты забыл, что лишь из-за его будущей жены мы не маринуемся на Млите! Они хотят создать семью, и ты знаешь, что без свадьбы у них не выйдет, это воля Богов! — Найла раздражалась от его вечной принципиальности, но никогда не позволяла, чтобы за ним было последнее слово. Иначе вообразит себя черт пойми кем.       — И неужели Нуло не мог поступить, как свой отец? Я знаю, что ребенка им не иметь без брака, но ведь можно его создать! Это против закона, но всегда можно кому-то заплатить!       — И у кого им просить ребенка? У тиранши Акоры, заносчивого Равина или без вести пропавшей Нубии?       — Во-первых, Нубия не пропадала без вести, она ищет души стихий, а во-вторых, есть еще и избранная, — Эниди цокнул.       — Ну точно! Думаешь, эта идиотка вообще силой владеет и сможет сделать что-то, кроме чтения придурковатых речей с листка? — Майкерси закатила глаза. — Хватит уже всем говорить, как жить!       — У-нас-есть-кодекс! — Эниди выделил каждое слово, крича. — Становясь частью Пантеона, ты принимаешь его и обязан жить по правилам!       — Ты меня достал! Где Свелика? Ее общество приятнее будет!       — Наверняка снова распивает где-то на улице, — Файки кивнул головой. — Мат, Найла!       — Чего?! — она тут же возмутилась. — Не может быть!       Майкерси, пнув свой красный мяч, вышла из дома на ночную улицу, вглядываясь в темноту, однако огненно-рыжая голова её подруги была бы видна даже глазу полуслепого творения.       — Все тихо, не беспокойся, — пьяный голос Свелики произнес. Она сидела на стуле, глядя вдаль. В её руках покоилась уже пустая бутылка.       — Ты дежуришь или сбежала от очередного концерта? — Майкерси, усмехнувшись, спросила, подходя к ней по мокрой траве.       — Даже не заходя внутрь, я могу сказать, что там было. Эниди снова сетовал на то, что Пантеон ни во что не ставят и все раздумывал, как бы нам захватить Мир, Найла пыталась его переспорить, Файки был голосом разума и иронии, а ты, не выдержав назойливого братца, сбежала ко мне.       — Когда ты пьяная, такая противная, — Майкерси фыркнула.       — Я всегда пьяная, — она усмехнулась.       — И я об этом.       Они вдруг взглянули друг на друга, уловив вдалеке звук шагающих по траве ног.       — Слышала? — Свелика вскочила на ноги. — Зови всех! Живо!       Майкерси, кивнув головой, ринулась к дому и просунула в открытое окно голову.       — Свершилось чудо! Кто-то на границе! — она широко улыбнулась, и еле удержалась от того, чтобы не прыгнуть.       — Вот и повеселимся! — Эниди, поднимаясь с дивана, усмехнулся. Вмиг с его лица пропала вся грусть и недовольство.       -Быстрее! — Свелика требовательно крикнула с улицы.       — Итак, Пантеон! — Эниди вышел на крыльцо их дома, потирая ладони. — Готовы в очередной раз сразиться за наш Мир?       — Заткнись ради имени Ротры! Твои речи последний раз лет двести хорошо звучали! — Файки рассмеялся, собирая на затылке свои темные волосы. — И где наш бедняга?       — Он осторожничает, — Свелика произнесла, прислушавшись. — Наверняка заблудился. Бежим на счет три. Майкерси, считай!       — Раз… — Майкерси, наклонив голову вбок, произнесла, — два…три!       Пятеро веталов, что есть сил, кинулись к источнику шума. Одинокое творение, даже не заметив их, оказалось на земле со свернутой шеей. Когда из его груди вырвался яркий шар света, все, кроме Эниди, громко ахнули.       — Эниди! — Найла запищала, тут же ударяя его по щеке. — Зачем ты убил его?       — Мы всегда их убивали! — он мигом ответил, совсем не понимая, чем заслужил такую ее бурную реакцию.       — Если это просто творение, придурок? — Файки толкнул его в грудь и опустившись на колени, осмотрел мертвое творение. — Амулет на шее…значит, у него есть семья! Если он просто… Эниди, ты идиот!       — Снова я виноват! Я выполнял свою работу! — он, тыкая себе пальцем в грудь, защищался.       — В нашу работу не входит убивать! — Майкерси крикнула. — Как нам объясняться перед стражем?       — Мы не перед кем не будем объясняться, ясно? Убили, значит так надо!       — Кому надо, пустоголовый? Твои замашки Бога мне надоели! — его сестра возмутилась. — Сам иди и докладывай ему!       — Испугала! Что он мне сделают? У нас есть разрешение убивать!       — В крайних случаях! А не потому, что тебе скучно на диване валяться! — Найла фыркнула. — Иди уже!       Эниди устремился в сторону поста стража, еще раз недовольно фыркнув.       — А у какой из стихий такой символ? — Файки нахмурился, склонившись над амулетом мертвого творения. — Я не претендент на научную степень, но этот вижу впервые.       — Ну-ка, Найла, взгляни, — Майкерси поманила ее рукой, склоняясь над амулетом.       — Это…символ Кайры, — она уверенно ответила, рассмотрев на золотом амулете две пересеченных линии, — одна линия символизирует Божество, вторая любовь, а на месте их пересечения она берет свое начало.       — Найла, вот ты и попалась! — Свелика рассмеялась, шатаясь. — Кайра умерла, не создав творений! Он не может…он же не может? — она нахмурилась, смотря на Найлу.       — Не знаю…надо раздавить амулет и узнать, что за стихия питает его, — девушка потянулась к нему и Файки вцепился в её руку, завопев.       — Стоять! До прихода стража нельзя! Он нас и так не любят из-за самодеятельности Эниди!       — Он только Эниди и не любят, — Свелика усмехнулась.       — Что-то с ним не так… — Майкерси вздохнула.       — С ним определенно что-то не так, у него на шее знак мертвой! И он сам мертвый! — Файки возмущенно указал на творение.       — Да не с ним! С Эниди! Он всегда был чокнутым, но сейчас…сошел с ума окончательно.       — Сердце сестры не обманешь, — Найла кивнула головой, продолжая крутить амулет в руке.       — Может, он обижен на Нуло? Тот, по его мнению, предатель, так еще и не сказал, что женится, — Свелика пожала плечами.       — Почему Нуло не сказал нам? Никогда не поверю, что струсил, — Найла раздосадовано произнесла.       — И даже не пригласил! — Файки буркнул. — Может, его Боги прижали?       — Жаль, мы не умеем связываться, как творения. Жить было бы проще, — Свелика, сев на траву, кивнула головой.       — Мы бы могли купить эти чертовы руны связи, у нас валюты навалом! Это наш принципиальный Эниди против уподобления Богам, — Майкерси скрестила руки на груди, сердито глядя в темноту, в которой не так давно исчез её брат.       — Может, возьмем отпуск и рванем в Столицу? — Свелика поджала губы. — Мы уже лет десять там не были! Заодно и поговорим с Нуло!       — У нас тут мертвец с амулетом Кайры. Не до выездов, — Найла тяжело вздохнула.       — Нужно отвезти его в Столицу, чтобы вернуть к жизни. Как думаете, ему будет к лицу мертвый цвет волос? — Майкерси с улыбкой спросила. Столица, учебный сектор. 19 августа 1007 года со дня создания первого творения       — Нет, Лира! Ты должна пылать им! Ощути запретную тягу! — Лаума, возмущенная отвратительной актерской игрой Лиры, крикнула.       — Как я могу ощущать тягу к Джоргу? — она прошипела, глядя на нее.       — Сейчас это не Джорг, а Фридрих из пьесы! Представь, вам нельзя любить друг друга, но от этого запрета в тебе лишь разжигается пламя страсти!       Очередной скучный день Лира пыталась скоротать. Лаума, обычно занятая чем угодно, сегодня решила вообразить себя режиссером и поставить пьесу о запретной любви человека и Кайры. Лира согласилась от скуки, а Джорг на спор с Таем — продержится три часа, сможет поменяться с ним комнатами.       — Да, Лира, вообрази! Я чувствую, как ты смотришь на него и в тебе растет это чувство! — Тай, гогоча, произнес, сидя около Лаумы на диване. От одного его присутствия Лиру всегда тошнило, а сейчас она была в бешенстве от его издевок и шуток.       — Заткнись, Тай! — Лира рявкнула, зло глядя на него. Нагло улыбаясь, держась за живот и кусая яблоко, он в открытую потешался над ней.       — Слушай, а может мне надо сыграть Фридриха? — Тай обратился к Лауме. Его слова она с трудом разобрала из-за набитого рта.       — Она его должна любить, а не ненавидеть! — Лаума закатила глаза. — Итак, продолжайте! Джорг, не забывай добавить эмоций! Заново! — она хлопнула в ладони и чуть наклонилась вперед, отчего её браслеты зазвенели. Ее взгляд был суров.       — И я, увидев вас, Кайра, не мог больше ждать… — Джорг произнес монотонно. — Одни ваши глаза светят ярче звезд!       — Мы не можем…любить друг друга… Фридрих… — хохоча над выражением лица Джорга, Лира схватилась за живот. — Ты такой смешной!       — Тише! Я в образе! — он буркнул. — И что ж, что нам нельзя? Я ради вас готов убить любого, кто будет против!       — Я не могу! — Лира громко рассмеялась, приводя Лауму в бешенство, — из меня отвратительная актриса!       — А я успел заметить, — Тай хмыкнул. — Давайте я сыграю Кайру! — он вскочил на ноги.       — Ты снова превращаешь мои идеи в помещице? — Лаума возмутилась, указав на него пальцем.       — Нет! Я лишь добавляю новое слово в театральное искусство! Хоть раз Кайру играл ветал? — он гордо поднял голову вверх, развернул её ладонь и вложил в нее надкусанное яблоко. Лаума с отвращением посмотрела на него, а затем на Тая.       — Надеюсь, что не играл. Тай, сядь на место! Не стоит меня злить! — она пропищала, бросая яблоко ему обратно. Он тут же поймал его, буркнув что-то себе под нос о её несправедливости.       — Все, я так больше не могу! — Джорг выдохнул, захлопнув книгу с текстом пьесы. — Тай, живи в своей комнате сколько влезет! Я пошел есть! — он произнес и сложив книгу на диван, направился на кухню.       — Тай, тогда ты сыграй Фридриха! — Лаума умоляюще взглянула на него.       — Ну уж нет! С ним я играть не буду! — Лира замотала головой.       — Вот как! — Тай обиженно произнес. — Боишься, что я своей правдоподобной игрой доведу тебя до слез, принцесса!       — Не называй меня ни одним из своих ужасных слов! — Лира раздраженно произнесла.       — Хорошо, хорошо! Только Акоре не жалуйся, ладно? — он усмехнулся, и Лира сжала зубы.       — Я говорю, любовь вам не сыграть! А мне никогда не стать режиссером, — Лаума встала с дивана. — Я буду у цветов.       — Только не расстраивайся, моя дорогая! — Тай воскликнул, глядя ей вслед.       — Заткнись, Тай! — она буркнула.       — Ну вот, — он выдохнул. — Чем займемся? — кусая яблоко, парень посмотрел на Лиру.       — Ничем. Я пойду по своим делам, а ты по своим, идет? — она кивнула головой.       — Ты такая скучная!       — А ты глупый!       — Лжешь! Я умен!       — Хорошо, твоя взяла. Только отстань, ладно?       — Почему ты так зла ко мне? — Тай усмехнулся, вглядываясь в её лицо.       — Ты ошибаешься. Я отношусь к тебе вполне неплохо, учитывая твой скверный характер, — Лира ответила, выставив руки вперед.       — Это у меня скверный характер? Объяснись! — он нахмурился.       — Ты ведешь себя как ребенок! В твоей голове только веселье, беготня и…       Она молчала еще пару секунд.       — И…? — Тай, не выдержав, рассмеялся рассмеялся.       — И безрассудство! — она обиженно прикрикнула.       — Так что в этом плохого? Ты мне завидуешь, потому что я волен делать, что хочу, а тебе за это влетит!       — Это не так!       — Так! Я помню, когда ты была маленькой, ты имела хороший вкус и водилась со мной, мы постоянно бегали по дому! В один из таких дней ты разбила себе нос и Акора сделала тебе выговор! Вот с того дня ты меня и ненавидишь! — Тай гордо кивнул головой, довольный своим выводом.       — Тебе тогда было лет сто, а ты носился по дому с ребенком! Вот, что ты за творение! — Лира выговорила, тыкая в него пальцем.       — Сочту за комплимент, ты назвала меня творением! — он хмыкнул. — Я лишь хотел, чтобы у тебя было веселое детство, а не бесконечные нервотрепки от Акоры!       — Кто-то тебя просил? Мне всю жизнь от тебя только хуже! Я тебя ненавижу! — Лира выпалила, сама удивляясь своим словам. — Ладно, может быть, еще не ненанижу!       — Такими словами не раскидываются, принцесса! — Тай присвистнул, последний раз откусывая от яблока кусок.       — Не называй меня принцессой!       — Захочешь со мной поговорить, знаешь, где моя комната. Ты не права, Лира, и чем скорее это поймешь, тем скорее мы станем друзьями! — щелкая пальцами, он направился к лестнице наверх.       — Дружить с тобой тоже самое, что с демоном драться!       — Выходит, то еще удовольствие! — Тай прикрикнул напоследок.       Разозленная, Лира кинулась на кухню, чтобы поговорить с Джоргом. Их мнения насчет Тая всегда совпадали. И сейчас, наверняка, тоже.       — Я не понимаю, зачем ты вообще так долго с ним говорила, — пожав плечами, он произнес, когда она влетела на кухню. Не это она ожидала услышать вместо поддержки от друга.       — Хотелось ответить ему! Он меня раздражает! — Лира выдохнула, присаживаясь за стол напротив Джорга.       — Не делай этого. Такой у него характер, я уже выучил, он будет тебя мучать, пока не добьется своего. Ты легкая добыча.       — Легкая добыча? Что ты имеешь ввиду? — сузив глаза, Лира подалась вперед.       — Ну…тебя легко вывести из себя. Ты ведешься на любые его провокации, — он сказал и заметив, что лицо Лиры стало еще грустнее, поспешил добавить, — это не страшно, такое и с Лаумой бывает!       — Они с Лаумой друзья, — она пожала плечами.       — Этого я никогда не понимал. Лаума умнейшая ведьма, но почему-то водится с этим монстром.       — «Монстром»? — Лира поморщилась от выбранного им слова. — Не переходи черту. Он ветал, а не дьявол!       — Это шутка, ты знаешь, мне плевать, кто он такой, — закатив глаза, Джорг отмахнулся.       — В лицо ты ему этого никогда не скажешь.       — Конечно. Я дипломат, а не смельчак.       — Ты? Дипломат? — Лира рассмеялась.       — Да. И не отрицай это! Я могу договориться с кем угодно и о чем угодно!       — Было бы с кем говорить, а потом уже договариваться, — Лира фыркнула.       — Даже если взглянуть на Равина. Он от меня в восторге, хотя я его терпеть не могу! — Джорг хвастался, пока Лира морщила нос.       — Равина все терпеть не могут, — она кивнула.       — Кроме… — он поднял палец вверх.       — Разумеется. Любимец Богов!       — Помнишь Дилори? Ту девушку из академии?       — Та, что принесла мне записку от Акоры? — Лира усмехнулась и Джорг кивнул головой.       — Она оказалась пустоголовой. Я вчера разговаривал с ней часа три и пожалел. Я понял, что она идиотка.       — Ты нашел её в академии?       — Да, после тренировки. Она уезжала домой, я помогал ей собирать вещи. Она друид, как оказалось. Странно, учитывая, как она глупа.       — Если тебе понадобилось целых три часа, чтобы распознать её глупость, то выходит, она не так безнадежна, — Лира улыбнулась.       — О, я понял это еще за кулисами.       — И зачем тогда искал её?       — Подумал, вдруг я ошибся? Не стоит судить о творении за первые пару минут разговора.       — И все же ты судил, — Лира цокнула.       — Нет, лишь подтвердил догадку. Представляешь, она скоро станет стражем.       — О, я завидую ей, — девушка поджала губы.       — Не стоит, — Джорг хмыкнул.       — И почему же?       — Ты слишком хороша, чтобы быть кем-то вроде стража. Да и к тому же, ты говорила, что хочешь просто сбежать. Разве это разумно?       — Я просто хочу контролировать свою жизнь! — Лира защищалась, сжимая кулаки.       — Нет, ты пытаешься убежать от своей сущности. Тебе нужно научится смотреть на картину сверху, а не как ты обычно делаешь, — он цокнул.       — Что за картина-то на полу лежит? Или мне летать научиться? — Лира хмыкнула.       — А если картина на потолке?       — Тогда я смотрю снизу.       — И на все у тебя острое словцо, — он закатил глаза, а Лира улыбнулась.       Лира провела с Джоргом весь день до заката. Они уселись в его комнате, читая столичные газеты и комментировали их заголовки.       — Вот еще одна, — Лира произнесла, протягивая ему в руки газету. — На этот раз «Честное слово».       — О, они постоянно пишут всякий бред, — Джорг принял газету из её рук и рассмеялся. — Смотри, на первой же странице портрет Равина с заголовком «Вы не знаете всей правды о нем!»       — Справедливости ради, он хранит много секретов, — Лира пожала плечами.       — Но я верю, что он хранит их очень хорошо. Как обычно, про тебя. Заметка на последней странице, — Джорг тут же перевернул газету, чуть сузив глаза. — Прочитать?       — Ну давай, — она без энтузиазма ответила.       «Хватит терпеть этот позор! Наследница силы пустышка! Лира войдет в свой зенит через два года, но по-прежнему ею игнорируются все мировые проблемы. Свободолюбивые газеты любят обвинять в этом Акору, однако мы считаем, что наследница без своей воли лишь пожинает плоды своей скромной силы, купаясь в лучах дурной славы…»       - Все, хватит, — Лира воскликнула, поморщившись. — Одни слова и все ложь!       — Не обращай на них внимания, — Джорг отложил газету в сторону, кладя руку на её плечо. — Ты ведь знаешь, что ты достойная наследница.       — Сомневаюсь в этом, — девушка тихо произнесла. — Что всем от меня нужно? Акора не выпускает меня из дома, откуда я знаю, что Мир немедленно нужно спасать?       — Ты и не должна об этом знать, все лишь дурная молва. Наступит твой зенит, и покажешь, кто ты на самом деле.       — Не хочу я никому ничего показывать, — Лира обиженно буркнула. — Меня никогда не будут считать достойной!       — Но ты ещё не начинала. Придумай, что ты сделаешь первым делом после зенита.       — Уеду к черту.       — Лира! — Джорг воскликнул. — Не стоит мыслить так радикально. Мир тоже можно понять, он лишился самой сильной основательницы, ему не хватает той уверенности.       — Я-то тут при чем? Я не хочу быть Эви!       — Ты просто обижена, но я понимаю, почему. Давай я помогу тебе, и мы вместе справимся хоть со всем Миром!       — Да нам никогда не одолеть его. На что мы способны?       — Я знаю, что с тобой я способен на многое. Также, как и ты со мной. Если хочешь, чтобы тебя полюбили все, то следует быть немного снисходительнее. Попробуй извлечь из всего выгоду. Попробуй не грубить Акоре, а просто улыбнуться. Попытайся прислушаться к словам Равина, он силен и сделает всё, что ты только попросишь, если сможешь стать достойной в его глазах.       — А ты не меньше моего знаешь, что достойный в его понимании это покорный.       — И ты снова слишком радикальна. Он хочет сохранить старый Мир, это его идея, так просто подыграй ему, чтобы он сделал все, как ты хочешь.       — Это подло, — Лира уверенно сказала. — Я не хочу так. Уж лучше быть ненавистной Миру, чем прелестной для Равина.       — Прислушайся ко мне. Я могу тебя многому научить, и ты станешь свободной.       — А я хочу быть по-настоящему свободной. А не потому, что лгу.       — Ложь во благо иногда спасает. Тогда просто будь рядом со мной, я всегда тебе помогу.       — Спасибо, — Лира, улыбнувшись, крепко обняла его, хоть и не была согласна. Но их дружбе это никогда не мешало. Джорг всегда был рядом с ней, сколько она себя помнила. Часто он был не способен её понять, отчего без конца переубедил. Но Лира и это была готова забыть, лишь бы он не ушел. Потому что никого, кроме него, рядом нет. Остаться без Джорга, значит остаться одной. Столица, учебный сектор. 20 августа 1007 года со дня создания первого творения       Лира, в попытках чем-нибудь себя занять, с самого утра посетила библиотеку, поняла, что ей совершенно не нравится чтение, посетила комнату Джорга, поняла, что ей совсем не интересно наблюдать за его чтением и решила направиться к Лауме. С ней всегда есть, о чем поговорить. В комнате ее стоял крепкий аромат свежей земли и листьев.       — О, привет, — Лаума улыбнулась, махая ей измазанной рукой. Взмахом руки Лаума сделала музыку в комнате тише.       Её комнату Лира любила, она вся была усыпана растениями и рунами, её рабочий стол ломился от банок со снадобьями, а в открытой тетради покоились свежие записки о её работе. Лаума занималась пересадкой очередного растения в горшок, и Лира этому даже не удивилась.       — Ты снова борешься со скукой? Иначе ты редко заглядываешь ко мне.       — Да, — Лира свалилась на её кровать и зашипела, когда её голова ударилась об изголовье. — Что ты пересаживаешь?       — Это цветок конка — мне передали семена из Лунных Пик, его используют в медицине, когда кому-то нужно быстрое восстановление, — Лаума кивнула головой, придавливая пальцами землю в горшке.       — Занимательно, — Лира буркнула и ненадолго стихла. — О, это любимая песня Джорга! — она воскликнула, когда музыка в комнате сменилась.       — У него отвратительный вкус, — Лаума усмехнулась, делая песню чуть громче.       — Зачем тогда ты слушаешь её?       — Я слушаю радио. Через пару минут начнется интервью с Глодом.       — С кем? — Лира поморщилась, слыша незнакомое ей имя.       — Он жил у нас задолго до твоего рождения. Равин забрал его в Первую академию, и он несколько лет преподавал в ней историю Мира. А сейчас заведует академией Ротры.       — Ты никогда не хотела чего-то такого же?       — Заведовать академией? Нет, это сущий кошмар, — Лаума поставила растение на подоконник. — Тогда у меня совсем не останется времени для себя!       — Говоря «время для себя» ты имеешь ввиду это огромное количество растений и руны? — Лира оглядела её комнату и усмехнулась.       — Да. Они и есть я, — девушка кивнула. — О! начинается! — Лаума стряхнула землю с ладоней и прибавила громкости руне вещания.       — Добрый день, дорогие слушатели! — из руны звонким женским голосом началось. — Сейчас полдень, а значит, мы начинаем программу «Гости Мира». И я её ведущая Саури! Сегодня у нас в гостях Глод — выходец из усадьбы Эви, бывший преподаватель Первой академии, а теперь и директор академии Ротры! Привет, Голод!       — Привет, Саури! Привет, Мир! — мужской низкий голос произнес. Было слышно, на его лице сейчас улыбка. — Некоторое из твоего списка звучит уже не так почетно.       — Имеешь ввиду академию Ротры? — ведущая усмехнулась и Глод весело рассмеялся.       — Я говорил об усадьбе Эви. Имей в виду, Саури, теперь это усадьба Акоры!       — О, точно! Сменился правитель, а за ним закрылись и двери!       — Да, сейчас в это место не так-то просто попасть. Я пытался навестить Акору пару раз, но она запретила мне даже появляться на пороге, — Глод хмыкнул.       — И почему же?       — Дело в том, что теперь это место превратилось в теплицу для избранной. Боится, что я чем-то заражу её, — он произнес и Саури рассмеялась. А Лира, услышав это, закатила глаза.       — Как думаешь, если бы Акора все же впустила тебя, ты бы смог чему-то научить избранную?       — О, это хороший вопрос. Думаю, я бы смог научить её всему, потому что она ни черта не умеет, — Глод произнес, и Лира поджала губы, чувствуя, что начинает злиться. — Скажу честно, я интересуюсь ей. Безусловно, Эви незаменима, но Лира даже не пытается. Полгода назад, на своем выступлении она сказала, что уважает мысли Эви и готова стать их продолжением. И что мы увидели? Я скажу тебе сам — ничего! Акора научила её лишь болтать!       — А еще Акора научила меня убивать, — Лира шикнула, скрестив руки на груди. Мнение Глода не было чем-то новым для её ушей, однако все еще продолжало ранить. Все онии говорят об одном и том же. Каждый. Куда не посмотри, сложно все сговорились.       — Глод всегда был честным, — Лаума пожала плечами.       — Не сомневаюсь.       — Как думаешь, если бы Лира вступила в схватку с кем-то из твоих учеников, она бы смогла одержать победу? — Саури спросила у Глода.       — Смотря, в чем соревноваться. В нашей академии есть кружок выразительного чтения, там бы ей не было равных, — он ответил, и Лира резко встала с кровати Лаумы.       — Куда ты? — она спросила.       — Я больше не хочу это слушать!       — Тебе не интересно?       — Лаума, я слышу это постоянно! Нет, мне не интересно! — Лира указала рукой на руну, словно обвиняла её в том, что слышала.       — Я бы уже привыкла, — Лаума с легкостью произнесла. — Разве не важнее то, кем ты считаешь себя? А плохо о тебе будут говорить в любой программе.       — Дождусь той, где обо мне скажут хорошо! — Лира кивнула головой и покинула её комнату.       Значит, у Лаумы тоже не вышло найти себе место. Лира, расстроенная и злая, снова искала, чем себя занять. Из-за закрытой двери в комнате Лаумы до её ушей всё ещё доносились слова Глода и девушка, нахмурившись, задумалась. Неужели всем так нравиться указывать на её никчемность? Да, Лира не делала всего того, что делали основатели в её возрасте, но ей даже не дают шанса. Что ей нужно сделать, чтобы всё изменили своё мнение? Куда податься? Сколько ещё тренироваться? Она охотно верила, что никогда не достанет до имени Эви, она от того к этому и не стремилась. Но всё равно ей было больно каждый раз, когда она слышала плохое слово. И черт с этими рунами и газетами, их можно не слушать и не читать, но даже в доме ей были не рады. Да нигде ей не были рады.       — И чего ты стоишь в коридоре? — голос Тая сверху заставил её закатить глаза. Лира вскинула голову — Тай и Ева стояли, опираясь на перила лестницы и с усмешкой смотрели на нее. Ева, по сравнению с ним, выглядела крошечной — то ли дело в том, что анзур в её роду наградил её низким ростом, то ли высоченный Тай рядом с кем угодно выглядел словно столб.       — Жду послание Божье! — Лира выпалила, вскинув руки.       — О, говорить я пока не готов, — Тай кивнул, и Ева рассмеялась. — Поднимайся к нам!       — У меня дела! — Лира соврала. Компания Тая представлялась ей Адом, а вкупе с Евой становилась Адом сущим. И идти к ним совершенно не хотелось. только бы и пришлось слушать, что насмешко и упреки. На сегодня Лре уже хватило.       — Мы смотрим столичные программы! — Тай все пытался заманить её к себе.       — Мне нужно в библиотеку. Акора приказала прочесть книгу, — Лира кивнула головой и не дожидаясь ответа, устремилась к лестнице, которая привела бы её вниз.       Спустившись к гостиной, Лира встретилась глазами с той, кого меньше всего сейчас хотела увидеть. И тут же собралась, чтобы ее лицо не выдало отвращение.       — Я уже думала, ты так и просидишь в комнате! — женщина широко улыбнулась, обнажая свои зубы и стремительно направилась к ней. Ави. Каждое лето Лира была вынуждена терпеть её общество. И только Ави дело никогда не обходилось.       — Бедняжка, я вот все думаю, как же так — при живых родителях и так далеко от них! Настоящая героиня! — Ави воскликнула, когда затащила её к своим друзьям на кухню.       Лира с Джоргом за глаза таких, как Ави, называли прислугой основателей — это первородные творения Акоры и Равина, которые в них души не чаяли. И разумеется, какой пир без главных творений Богов!       — Многие живут без родителей, это не достижение, — Равин хмыкнул, потягивая что-то из стакана. Лира наделась, что яд. И пах он, по мнению Лиры ядом — удушающий кислый запах железа можно было почувствовать, подойдя к нему чуть ближе.       — И все-таки, Акора, почему ты так строга? Почему не даешь им даже видеться? — Ави, обнимая девушку за плечи, спросила. От нее отвратительно пахло розой, это душило Лиру гораздо больше её нрава.       — Потому что только так можно взрастить в ней стержень. Она никогда не видела их и не скучает. Если бы я разрешила им видеться, то Лира постоянно бы бегала к ним, любила больше меня и жаловалась, — Акора рассмеялась.       — Это правда, — Лира кивнула головой, натягивая на лицо улыбку.       — Я поражаюсь твоей мудрости, хоть и по замыслу ей обладает другая, — Ави кивнула головой, широко улыбаясь. Лира молилась, чтобы её рука отвалилась или ей захотелось её поднять…да что угодно, лишь бы она её больше не трогала.       — Нечему удивляться, Божественная мудрость свой пост добровольно оставила, приходится работать за двоих, — Равин хмыкнул, поставив пустой бокал на стол.       — Я слышала, что Нубия свалилась в жерло вулкана, пока искала душу огня, — Ави покачала головой и Лире захотелось рассмеяться от этого абсурда и от того, с какой охотой она в него верит.       — Боги меня за это по голове не погладят, но я бы не расстроился, — Равин сказал, и кухня залилась громким смехом.       — Хочу спросить у избранной. Лира, как прошел этот год под крылом Акоры? — Ави улыбнулась, глядя на нее. Лира взглянула на её лицо и боролась с желанием сморщиться. Такие как Ави никогда не называли ее по имени. Избранная. Вот, кем она была для них. И все вопросы, как обычно, крутились вокруг Акоры. Прислуга основателей во всей красе!       — Очень хорошо, — девушка кивнула. Заметив довольное лицо Акоры, она внутри радовалась, что все-таки актриса из нее хоть куда.       — А Джорг сказал, что ты просто в восторге!       — Не соврал, — она кивнула.       — Где, кстати, Джорг? Этот талантливый мальчик меня все время поражает. Джорг! — она крикнула, и Лира дёрнулась.       — Кто-то меня звал? — он через несколько секунд вплыл в комнату с широкой улыбкой, словно до этого только и ждал, пока его позовут.       Лира удивленно смотрела на него и не узнавала. Улыбчивый, открытый и добрый, одет куда приличнее обычного, сменил свою черную футболку на рубашку, а волосы зачесал назад, открывая лицо, которое сейчас излучало широкую улыбку. Раньше она не обращала внимание на то, насколько он мог меняться в чем-то присутствии. Особенно если это самое присутствие приносит ему выгоду. Он хотел нравиться всем и каждому, с чем отлично справлялся. Он громко хохотал над каждой шуткой Акоры, спас Лиру от руки Ави, обняв женщину сам, и обсудил с Равином дела академии. Лира не сомневалась, что после зенита своей силы он сумеет управлять Миром, если еще над парой шуток посмеется.       — А ваш ветал? Он все еще очерняет первую избранную? — Ави в очередной раз улыбнулась и Джорг поддержал её, а вот Лире стало все сложнее находится в этом строю. Она не любила Тая и Еву, однако еще больше не любила, когда про них плохо отзывалась прислуга основателей. И Джорг. Сегодняшний день был совсем уж плох, и даже в своем самом близком творении она видела лишь зло. Обычно внутри себя она хвалила его за умение притворяться ради выгоды. Но сегодня даже один его взгляд вызывал внутри нее злость, граничащую с ненавистью. Такое уже бывало. И это чувство проходит со временем, нужно лишь чтобы все это представление кончилось. Лишь бы оно кончилось! И чтобы. ее прекратил душить этот мерзкий запах розы, металла и пепла.       — Ева потеряна. Сколько бы мы не старались, ей плевать даже на слова Богов. Думаю и с веталом она сцепилась, чтобы меня позлить, — Акора махнула рукой. Лира удивилась, как много эта женщина о себе думает. И от этого злилась. Ей захотелось громко крикнуть, что Акора выжила из ума и ей следует пересмотреть свои взгляды на многие вещи. А еще следует больше молчать. А Джорг смотри на нее и улыбвается. Дипломат, не иначе. И Лире стало противно от себя. От того, что может позволять себе так гадко думать о своем близком, но сопротивляться этому чувству она больше не может. Сил словно нет.       — Знаете, глядя на нее, мне все больше верится, что те слухи про то, что Ева сама убила Ротру ради силы, правдивы, — Джорг усмехнулся и Лира, раскрыв рот, уставилась на него. Эти слова — вот, что отделяло Лиру от вхождение в состояние полного гнева. Как он мог вообще такое сказать? Даже если речь идет о том, чтобы понравиться основателям и их прислуге?       — Что не так, мое золото? — Ави поинтересовалась, заметив, как её лицо изменилось. И Лира поняла, что больше не притворяется. И не хочет притворяться.       — Услышала, как один мой друг говорит полную чушь! — Лира рявкнула, смотря на Джорга. Ее нос дернулся, а руки хотели потянуться к его шее. Мерзкий, гадкий, паршивый змей!       — Лира! — Акора строго проговорила, отчитывая, словно ребенка.       — Что? Я могла стерпеть ваши отвратительные речи и парфюм, но вы переходите черту! — девушка громко произнесла. Она уже жалела, что сказала это. Но гнев был куда сильнее её. Лира на секунду задумалась о том, чтобы забрать все свои слова назад, но встретилась с холодной усмешкой Равина и поняла, что она не будет ни перед кем и ни за что извиняться.       — Не горячись, Лира. Все же здесь шутят, ты просто не поняла, — Джорг положил руку на её плечо, бесконечно проговаривая в своей голове о том, чтобы она опомнилась и успокоилась.       — Шутят? Ты серьезно? — игнорируя его, она прошипела, срывая его ладонь с плеча. Быть может, если бы Лира не услышала с утра о том, как никчёмна по радио, она бы смогла держаться стойко. Но даже не отойдя от речей Глода, она столкнулась с Ави, с переодетым Джоргом и с двумя основателями, что ненавидела. И кажется, просто не выдержала.       — Дайте девочке показать себя. В пантеоновском возрасте ценится бунтарство, — Равин усмехнулся, и Лира вскинула брови вверх.       — Даже не дрогнули, произнося это мерзкое, на ваш взгляд, слово? — она уставилась на него. Лира слышала, как он терпеть не может «Пантеон» и веталов, как осуждает их, как жалеет о том, что когда-то им помог. И это Лира в нем тоже ненавидела. Ее раздражало, как собран Равин и как он смотрит на нее, готовый к любым её словам. Одетый в черный костюм, с уложенными короткими волосами, он выглядел как эталон холодной циничности.       — Почему же мерзкое? Я приверженец науки и собственноручно доказал, что некогда монстры с клешнями вполне могут вписаться в общество в качестве аксессуара. К тому же сегодня веталы — это модно, — Равин цокнул.       — Модно? Да о чем вы вообще говорите? — и Лира чувствовала, что Равин выигрывает в этой схватке. Его слова точны и злы. Ее же яркие, обиженные и совсем неуверенные. Питаемые лишь тем огнем, который полыхает в её груди.       — Сегодня высшие слои задают тон Миру, даже не основатели. Им куда приятнее смотреть на многострадальную Еву-основательницу, которая сцепилась с умертвителем, нежели на действительно важные вещи, — Равин снова кивнул и с каждым движением его головы девушка все больше хотела поддаться отчаянию, броситься на пол и закричать. Но отступать нельзя.       — И что, по-вашему, важные вещи? — она прошипела, скорее, чтобы прервать тишину. Ей совсем было не интересно.       — Укрепление Границы, поиск потерянных душ стихий, исследование новых видов творений. Но даже по твоему лицу я вижу, что ты не понимаешь, о чем я говорю. То ли дело в том, что наяды по природе своей пригодны только для бунтарства, то ли дело в возрасте. Но, с другой стороны, твой друг демонстрирует блестящий ум. Сейчас, будь мы на совете основателей, я сию секунду наплевал на правила и назвал его ребенком эволюции, — он произнес это так, что Лире захотелось плюнуть ему в лицо, разбить бокал об его голову и с удовольствием отправиться за это на Млит. Ее лицо все больше хмурилось и перестав кричать, она тихо произнесла:       — Не знала, что сегодня ребенком эволюции ты можешь стать, будучи самым наглым лицемером из всех ныне живущих, — она покосилась на Джорга. И по его взгляду она поняла — это конец. Она переборщила и она это понимала. Но не могла остановиться, слишком долго все это копилось внутри нее, это все было слишком невыносимо.       — Вы только посмотрите, как она привлекает к себе внимание. Обычно других марают, когда своих достоинств мало, — Равин кивнул головой, надменно улыбаясь. Он победил. И он, и Лира это ощутили. И девушке ничего не оставалось, кроме горького отчаяния, которое мешалось с подходящими к глазам слезами.       — Я ваше внимание дьяволу отдам! Только он с чистой совестью это выдержит, — Лира еще раз зло взглянула на Джорга, и отправилась в сторону лестницы, наспех утирая слезы с щек, чтобы никто не сумел увидеть ее такой. Она ненавидела лето, Равина, Акору, Джорга, Ави, свой статус, этот дом, смех Лаумы, который услышала из соседней комнаты, Глода с радио, ту ведущую, Еву, Тая…ненавидела все. Все были против нее. Как бы она не пыталась, все оборачивалось крахом и разочарованием.       И…Джорг. Ей казалось, сегодня он предал её. Он не был на её стороне, не защитил, оставив на съедение основателям и их прислуге. Он смеялся, осуждал её своими глазами, кажется, искренне ненавидел. Уткнувшись лицом в подушку, Лира рыдала с надеждой на то, что все как по волшебству исчезнет или хотя бы изменится. Может, ей стоило и правда вывести Еву из себя, а потом броситься под её удар. Она очень хотела сейчас быть возле родителей. Лира знала, они бы с ней так никогда не поступили, они всегда поддерживали её, не обязывали быть избранной. Прощали ей любые ошибки, позволяли быть собой.       Она не могла смириться с тем, что с ней происходит. Не могла свыкнуться с тем, что она живет в этом ужасном доме, каждый угол которого ненавидит. Каждое утро она думала о том, что прекратит обращать внимание на все гадкие слова, ненависть и гнев, но каждая попытка была тщетной. Лира просто хотела быть счастливой. И понимала, что это невозможно, пока она находится в этом доме. Столица, учебный сектор. 22 августа 1007 года со дня создания первого творения       — Ну что? Новости есть? — Рейнер с улыбкой спросил, глядя на Лиру. Вчера они тайно виделись, пока усадьба Акоры в очередной раз принимала у себя гостей из академии. С того дня, как их дома посетила Ави, ни с Акорой, ни с Джоргом она не разговаривала. Все мерились гордостью.       — Новости? Кроме того, что я практически пережила это лето, а у меня в шкафу небольшое бюро расследований, нет, — Лира цокнула, соединяя красной ниткой две фотографии. — Зачем кому-то использовать знак Кайры, помечая обращенных?       — Если бы я знал, то этого дела бы не было, — её отец хмыкнул. — Как там Джорг? Вы помирились?       — Нет, я все еще обижаюсь на него. Пусть первый приходит, раз оставил меня, — Лира выдохнула.       — Вы так долго росли под одной крышей, но получились абсолютно разными, — Рейнер усмехнулся.       — Я сколько себя помню, он постоянно менялся, стоило Акоре появится в нашем поле зрения, — девушка фыркнула. — Еще этот Равин… точно! Забыла рассказать…знаешь, что он сказал? Что Джорга хоть сейчас в одиночку назначай ребенком эволюции!       — Серьезно? — Рейнер рассмеялся. — И за какие заслуги?       — И мне бы хотелось знать!       — Ты же не расстроишься, если не станешь ребенком эволюции?       — Папа, чем меньше внимания я получаю, тем лучше складывается моя жизнь. Такая закономерность. Стану ребенком эволюции и тут же на радио скажут, что я недостойна этого, — Лира вздохнула. — Вы проверяли Полотно, там кто-то пропадал?       — Там постоянно кто-то пропадает. По приметам никого, — Рейнер пожал плечами.       — Может, был похищен ребенком?       — Тогда это гиблое дело.       — Думаю, мы идем не в том направлении. Надо понять, кто за этим стоит, а не искать его бывшее место жительства, — Лира всмотрелась в фотографию амулета с символом двух пересекающихся линий. — И почему Кайра?       — Может быть, они хотят создать новый вид творений?       — И кому нужны ведьмы-мужчины? — Лира фыркнула. — Тогда бы работали от лица Нубии.       — И подставили бы её. Они хотят, чтобы на них обратили внимание.       — Может, у нас новый «Пантеон» на горизонте? — девушка предположила.       — Сомневаюсь, такие группы никогда не работают тайно.       — Больше никого не находили?       — Нет. В «Пантеон» я верю, они никого не могли упустить, думаю, и ты это знаешь.       — Сомневаюсь. Я не знакома с их историей. Как ты помнишь, Акора не отличается особой любовью к веталам.       — Спроси у Тая, думаю, он все тебе выложит, как на ладони. И будет повод подружиться, — Рейнер подбадривающе улыбнулся.       — Нет. С ним разговаривать еще тяжелее, чем с Равином. Он постоянно треплет о Пантеоне, подслушаю и возьму какую-нибудь книгу из библиотеки, — все еще продолжая гипнотизировать фотографии в шкафу, девушка выдохнула.       — Почему ты заинтересовалась этим?       — Когда я сцепилась с Равином на кухне, он говорил про пантеоновский возраст, веталов и какие-то наблюдения. Я стояла как полная идиотка и даже не сказала ничего стоящего. Хочу заполнить пустоту.       — Шестеро основателей уже однажды заполнили одну пустоту. До сих пор разгребаем, — Рейнер хмыкнул, и Лира улыбнулась.       — Идей никаких, — она фыркнула, глядя на доску. — Непутевый из меня страж.       — Я никогда не думал, что это твое.       — Спасибо, папа, — она произнесла, закатив глаза. — Ничего другого я делать не умею. Если повезет и Карт окажется не придурком, то подключу его к своей маленькой миссии.       — И зачем?       — Он тоже грезит в один из дней проснуться в департаменте.       Рейнер фыркнул и рассмеялся.       — Что? — Лира удивилась.       — Тогда понятно, почему Акора видеть его не хочет. Боится, что ты убедишься в своем решении окончательно.       — Хорошая идея. Но думаю, ненависть к валюте у них с Равином больше, — Лира цокнула.       — Я уверен, что Равин, будь его доходы известны, возглавлял бы список всех богачей Мира. А ненавидит он их оттого, что конкуренции боится, — Рейнер усмехнулся.       — Мне кажется, он всех ненавидит. И со всем конкурирует. Павлин. Столица, учебный сектор. 23 августа 1007 года со дня создания первого творения       Акоры не было дома. Вместе с Равином они уехали куда-то, а куда, мало кого волновало. На целые сутки можно было стать свободными творениями. И Лаума предложила всем сыграть. А перед Лаумой мало кто мог устоять.       — Кто пишет мне? — Лира, держа пустую бумажку, спросила.       — Давай, я, — Тай выхватил из её рук клочок бумаги, и девушка недовольно фыркнула. Он справился быстро и налепил на её лоб чье-то имя.       — Тай, ты сумасшедший! — Ева громко рассмеялась, глядя на нее.       — Ты загадываешь мне, — к Лире подошел Джорг, улыбаясь.       — О, ну хорошо, — она недовольно произнесла. Закрывая ладонью бумажку, они что-то писала на ней.       — Все еще дуешься на меня? — парень слабо улыбнулся, надеясь на ее снисхождение.       — Это какой из Джоргов сейчас со мной говорит? Вас так много, что я не успеваю подстраиваться! — издеваясь, Лира скорчила лицо.       — Лира, хватит! Ты же знаешь, почему я это делаю! — Джорг шикнул, наклоняясь к ней.       — Нет, не знаю! Как по мне, правда куда лучше приторной лжи во имя выгоды! — Лира выпалила.       — Ты пыталась хоть раз меня понять? Что мне делать после зенита? Оставаться тут и потратить жизнь впустую, как все они? Я не готов. Я хочу быть на высоте! — Джорг говорил это очень эмоционально, но тихо. Так, чтобы никто не услышал. И Лира это понимала.       — Думаешь, высоты только так и добиваются? Зачем тебе это? Посмотри на меня, чем хорошо быть на виду у всех? — и в отличие от него, она совсем не стремилась шептать.       — Был бы на твоем месте, может быть, и понял. Но я даже не твоя тень! Я никто! — он прошипел, приближаясь к ее лицу.       — Это неправда! Ты сильное творение, которое ждет великое будущее! Ты думаешь, что сумеешь всех обыграть, но так запутаешься в своих масках, что даже сам не поймешь, какой ты настоящий! — Лира воскликнула, с силой крепя на его лоб бумажку.       — А красиво ты его! — Тай усмехнулся, щелкнув пальцами.       — Заткнись, Тай! — Джорг буркнул и уселся на диван.       — Начинаем по кругу, — Лаума хлопнула в ладони. — Я первая. Я питаю силу от стихии?       — Да, — все хором произнесли.       — Я…основатель?       — Нет, — Ева цокнула. — Мой черед…мне меньше тысячи лет?       — Сомневаюсь, — Тай кивнул. — Лира?       — Я Акора? — она произнесла с недовольным видом.       — И как ты догадалась?       — Вы плохие актеры, — девушка сняла со своего лба бумажку. — Я победила!       — Вот черт, я думала хоть раз она проиграет! — Лаума воскликнула. — Ладно, кто следующий? Тай!       — Я знаком с этим творением? — он спросил.       — Нет, — Ева покачала головой.       — Но наверняка мечтаешь, — Лаума хихикнула.       Лира не знала имени на его лбу и спросить не могла, потому что всеслышащий Тай её поймает. И она с интересом принялась ждать, пока он наконец-то поймет, кто он. Лаума оказалась Нубией, Ева Кайрой, а Джорг Джоргом. Тай остался последним.       — Я уже устал! Можно сдаться? — он взмолился.       — Нет! Ты должен сам понять! — Лаума протестовала.       — Я не знаю его! Опять ты вписала имя какого-то неизвестного всему Миру ученого, а мне мучаться!       — Ты очень удивишься, — Ева рассмеялась.       Наблюдая за Евой издалека, Лира подумала, что она никогда не будет так смеяться вместе с ней. Ева считает её ничтожной, но Лира не знала, почему. И сейчас, глядя, как её лицо светится от улыбки, Лира представляла, как так над её шуткой смеется Ева, как они вместе что-то обсуждают, как на совете основателей поддерживают друг друга. И поняв, что этого никогда не случился, Лира жутко расстроилась.       — Ну и к черту! — Тай сорвал с лица бумажку и Лаума заверещала. — Вот черт! Эниди!       — Я же говорила! — Ева кивнула головой, глядя, как он расстраивается.       — Кто это? — Лира спросила и вес уставились на нее.       — Ты не знаешь? — Джорг спросил, усмехаясь.       — Как думаешь, если я спросила? — девушка закатила глаза.       — Эниди — это основатель Пантеона. — Ева ответила.       — Но основатель не только Эниди, еще и Майкерси! — он, возмущенный невежеству Евы, поправил ее.       — Тогда основателей у Пантеона пять, если с такой серьёзностью к вопросу подходить! — Ева фыркнула.       — Сразу видно, что ты ничего не читала! Сами они писали, что эти Эниди и Майкерси — начало Пантеона!       — Да у них во всех книгах разное написано! — она развела руками по сторонам.       — Он заставил тебя прочитать все книги? — Джорг поинтересовался с улыбкой на лице.       — Это был самый настоящий приказ, — Ева кивнула головой.       — В самой первой книге, «Истина Мира», в предисловии говориться об этом! О том, что основателей у Пантеона два! — Тай все продолжал свой монолог, игнорируя их реплики.       — А ты её наизусть знаешь, да? — Ева сморщила нос.       — Разумеется! И вообще-то, эту книгу мы читали вместе!       — О, тогда я наверняка не смогла вникнуть в сюжет из-за твоих очаровательных глаз! — девушка рассмеялась.       — Постоянно смотрю на вас и не понимаю, почему вы еще двое не влюблены, — Лаума вздохнула.       — Любить его было бы худшей участью! — Ева с ужасом произнесла.       — А ты вот ничего! Только бурчишь хуже Акоры!       — Ах ты… — Ева, громко воскликнув, повалила его на пол, и вся комната наполнилась громким смехом.       «Истина Мира» — Лира держала в голове название книги, стараясь не забыть. После того, как все разбрелись по комнатам, девушка спустилась в библиотеку на один этаж ниже. Ей тут не нравилось, было душно, пыльно и темно. Потратив на поиски минут десять, она поднялась к себе и вздрогнула, найдя Джорга у себя на кровати.       — Ты с ума сошел? Нельзя просто так вламываться ко мне! — она рявкнула, швыряя книгу на стол возле зеркала.       — Лира, ну хватит! Прости меня, я был не прав, но ведь ты знаешь, что я такой и меня не изменить! — всплеснув руками, он возмущенно произнес.       — Джорг, однажды ты и меня будешь готов публично унизить ради похвалы дурно пахнущей женщины? — Лира недовольно хмыкнула, все еще стоя у двери.       — Тебя я никогда не унижу. И ты это знаешь, — он уверенно ответил.       — Тебе нельзя верить, это я тоже знаю.       — Я ненавижу извиняться, давай просто все забудем и продолжим. Мы оба знаем, что меняться бессмысленно, просто пойми, что это моя жизнь и я выбираю, что с ней делать. Тебе я обещаю, что никогда не предам, — Джорг протянул ей руку, приглашая улечься вместе с ней на кровать.       — Ты невыносим, — Лира взяла его за руку и расположилась на кровати рядом. — Послали же мне такого сородича.       — И все равно, кроме меня тебя здесь некому любить.       — Ты это знаешь, от этого и так безрассуден.       — Неправда. Я ценю тебя. Ты знаешь, как мне сложно быть с кем-то честным. Только ты меня и знаешь настоящего, — он крепко обнял её, и Лира прикрыла глаза.       — Вообще-то ты сам выбрал быть разным Джоргом для всех. Будь у меня воля, я бы тебя послала ко всем чертям.       — Ты знаешь, что врешь.       — Знаю, конечно, — Лира сказала, но сама себе уже не верила. Она подумала, что, если у нее появится друг — настоящий и честный? Она сможет забыть о Джорге?       — Пообещай, что никогда не бросишь меня.       — Что ты имеешь ввиду? — Лира подняла свои глаза на него.       — Скоро мы закончим учебу и у нас появится много творений рядом. Обещай мне, что ты никогда меня не бросишь.       — Я не понимаю, почему ты вообще думаешь, что я брошу тебя? — Лира прекрасно понимала. Но даже сама себе не могла ответить на этот вопрос.       — Просто размышляю. Так ты обещаешь?       — Конечно! — осуждая Джорга, Лира сама была в разы хуже него. Джорг, в отличие от Лиры, ей никогда не врал.       — Мне кажется, мы с тобой вроде Акоры и Равина.       — Ужасно! Просто отвратительно! — она легко ударила его по плечу, смеясь. — Я не планирую отправляться с тобой на Полотно и безудержно любить!       — Конечно, на Полотно тебя не пустят!       — Ах ты! — Лира, схватив подушку, ударила его.       — Ты всегда проигрываешь мне, не смей даже начинать! Граница с Зеленым Полотном. 28 августа 1007 года со дня создания первого творения       — Немедленно объяснись! — Майкерси крикнула, пока Файки держал её, не позволяя избить брата. — Это не они предатели, а ты! Чертов придурок!       — Дай мне сказать! — Эниди крикнул, стоя перед ней с вытянутыми руками. — Ты не должна была узнать об этом, ясно?       — Не должна была узнать? — её лицо порозовело от злости, и не держи её Файки, она бы уже выбила ему зубы. — У тебя все это время в столе лежало письмо от Нуло и Синетрит, а ты посчитал нас недостойным его?       — Потому что они недостойны Пантеона! Они предатели! Зачем они сделала это? Да еще и посмеялись над нами, пригласив на этот пир!       — Ты…как ты смеешь решать все за нас? — Найла сидела на стуле около них и хмурилась. Ей избивать Эниди не хотелось, однако она была на него зла.       — Потому что вы не понимаете меня! — Эниди выпалил.       — Нас четверо, а ты один. Может, это ты нас не понимаешь? — Файки усмехнулся и Эниди зло взглянул на него.       — И что бы вы сделали, прочитав бы я письмо? Конечно же, отправились на эту свадьбу!       — Да! Потому что Синетрит и Нуло наши друзья! — Майкерси крикнула.       — Друзья не предают!       — Да это ты нас предал! — Найла воскликнула, вскакивая на ноги. — Ты настоящий предатель, а не они!       — И почему это? Я вас оберегал! Если бы ты, Свелика, знала, где право, а где лево, все прошло бы хорошо, и никто бы это письмо не прочел!       — О, меня трогать не надо, придурок! — Свелика буркнула, поднимая руки вверх.       Все произошло быстро. Эниди попросил Свелику достать из правого ящика новый приказ стража, но она, будучи уже с самого утра пьяной, перепутала ящики и открыла левый. И с ужасом обнаружила письмо от Синетрит, Невесты Нуло.       «Дорогой Пантеон! Я знаю, у вас есть кодекс, и вы наверняка жутко разозлитесь, но мы с Нуло хотим заключить Божественный брак. Мы оба мечтаем о ребенке, еще мы оба были явлены на свет творениями.       Божественный брак — единственная возможность увидеть наше дитя. Основателями запрещено создавать новых творений, нам никогда не обойти волю Равина, даже с моей валютой, даже с влиянием моего отца. Простите и поймите нас. Я и Нуло приглашаем вас на нашу свадьбу. Мы оба всегда будем частью клуба Пантеон.       Синетрит и Нуло. Мы любим вас»       — Ты настолько туп, что даже сжечь его не додумался! — Майкерси снова попыталась вырваться из хватки Файки. — Придурок!       — Я бы сжег его ночью! И все прошло бы гладко!       — А они? Они бы посчитали, что мы не захотели прийти на их свадьбу! — Свелика ударила кулаком по столу.       — Я ответил Синетрит, что мы увлечены расследованием. Не переживайте, ради вас я готов скрыть правду!       — Хватит решать за весь Пантеон! Это все мы пятеро, а не ты один! — Файки воскликнул.       — Извините, я слышал, что вы кричали… — страж появился в доме и оглядев их, нахмурился. — Все в порядке?       — Да, — Файки произнес, выпуская бешеную Майкерси из своей хватки.       — Тренировались, — она ответила, поправляя свою взъерошенную на голове чёлку.       — Мне все равно. Что-то новое есть?       — Нет. На Полотне следов входа нет, — Найла кивнула головой.       — Не сводите глаз. И никому не говорите. Миру вовсе не обязательно об этом знать, они все как обычно, перевернут и сами испугаются больше положенного, — страж хмыкнул.       — Может, это прием, чтобы нас отвлечь? — Найла предположила. — Думали, мы кинем все силы на Границу, а они…не знаю, что задумали.       — А может, это единичный случай? Кто-то шалит на Полотне, а это просто…не знаю, что, — Свелика произнесла, пародируя Найлу. Та лишь обиженно хмыкнула в её сторону.       — Тогда стражи Полотна, по всей видимости, ослепли! — мужчина рявкнул.       — Туда же отправляют весь сброд. Не удивительно, — Файки пожал плечами.       — Думаешь, кто-то сильный и молодой грезит отправится к людям? — страж с усмешкой спросил.       — Я бы на месте творения так и сделал. У тебя же столько возможностей открывается! Люди глупые, на все ведутся, — Файки хмыкнул.       — Творения умом тоже не сильно отличаются.