уджуны сборник

Кондиционер ломается как раз в первую неделю адской жары, и Хонджун какое-то время не иронично рассматривает вариант убить себя или хотя бы работать прямиком из ванны, наполненной холодной водой. Все складывается как нельзя хуже: температура в Сеуле в начале июня поднимается до невероятных отметок, ветра почти нет, зато есть куча работы, которую делать крайне затруднительно, когда в квартире так удушающе жарко. Это первая серьезная подработка Хонджуна после окончания универа, и меньше всего ему хочется облажаться, поэтому сидеть над заданием приходится денно и нощно, игнорируя жару. Уена, кажется, отсутствие прохлады совсем не беспокоит, и Хонджун из-за этого бесится только сильнее. Страдать куда приятнее, когда всем вокруг точно так же плохо, как и ему. Еще Уен иррационально бесит тем, что его работа, в отличие от работы Хонджуна, помещается в один небольшой ноутбук: ее легко можно унести с собой в кофейню, где исправно работает сплит-система, но Уен почему-то так не делает и каждый день остается в их небольшой квартире, готовит по утрам кофе, делает завтраки и обеды сам, а вечером заказывает еду из китайского ресторанчика, которую привозит один и тот же курьер. Он все такой же невыносимо красивый, когда привычным жестом убирает мокрую от пота челку со лба, и Хонджун всякий раз невольно засматривается, когда Уен проходит мимо него в одних шортах, загорелый и подтянутый. Но в целом, дни без кондиционера похожи на кошмар, они сливаются в один долгий промежуток, где постоянно липко и мокро в самом удручающем смысле. Время от времени Уен спрашивает: “Будешь колу?”, и Хонджун отрицательно мотает головой. Уен молча делает им чай с одного пакетика на двоих и ставит кружку на край стола, не забыв добавить листочек мяты. Хонджун благодарно кивает, но ничего вслух не говорит. Уен быстро обнимает его со спины, мимолетно прижимаясь к мокрой спине своей крепкой грудью без футболки. Хонджун брезгливо дергает плечами, но вырваться не пытается. Прикосновение ему иррационально нравится, несмотря ни на что. Уен долго слушает кого-то по телефону, потом кладет трубку и скорбным голосом сообщает: “Мастер сможет приехать только послезавтра”. Хонджун досадливо стонет в голос. На третий день они устанавливают правило “никаких объятий, пока не починят кондиционер”. Проект получается закончить, несмотря на сломанный сплит, несмотря на то, что уровень недовольства жизнью к тому времени превышает все разумные границы, и Хонджун, осматривая манекены с платьями, украшенными жемчугом и пайетками, испытывает невероятную гордость. По ощущениям он мокрый с головы до ног — от жары и общей усталости, — но ничего не может лишить его острой радости. Он вспоминает, что мастер должен прийти послезавтра, а это значит, что жизнь обещает стать куда более приятной, чем она есть сейчас. Дверь открывается ровно в тот момент, когда Хонджун выходит из душа в одном полотенце и замирает. Они с Уеном сталкиваются взглядами, будто пойманные на месте преступления. В руках Хонджуна — телефон, весь залитый водой от его мокрых пальцев; Уен же сжимает старый вентилятор, который выглядит так, будто вот-вот испустит дух, и Хонджуна с этой картины пробирает на нервный смех. — Это что? — спрашивает он, наконец, прерывая тишину и плюхаясь на продавленный диван. Уен улыбается во все зубы и принимается объяснять, что увидел объявление о старом вентиляторе еще неделю назад, но продавец все никак не отвечал, потом ответил, но с ним пришлось долго торговаться за финальную цену, потом ждать, чтобы какие-то призрачные покупатели, позвонившие первыми, от вентилятора отказались. Из его сбивчивого рассказа Хонджун понимает самое главное: пока он вышивал бисером рукава платьев, Уен бегал по городу в поисках вентилятора. Не сказать, что улов был очень уж удачным — эта пластиковая дура выглядит так, будто даже не включится, — но Хонджуна все равно это ужасно трогает. — Я пробовал включать, он работал, честно слово, — видимо, заметив недоверие на чужом лице, пытается оправдаться Уен и падает на колени в поисках свободной розетки в самом углу комнаты. Вентилятор заводится с таким жутким звуком, будто планирует взлететь, пролететь пару метров и взорваться, но в конечном итоге пыльные лопасти все же закручиваются, пока страшный звук не исчезает совсем. Уен с улыбкой поворачивает корпус так, чтобы дуло в сторону дивана, где сидит Хонджун, и во все глаза ждет реакции. Он похож на ребенка, который показывает родителям свой рисунок, уродливый и, по правде говоря, некрасивый, но сделанный со всей отдачей, на которую только способен человек. Впрочем, врать бессмысленно: ветер обдувает так приятно, что у Хонджуна закатываются глаза от удовольствия. Он чувствует, как развеваются волосы, еще мокрые после душа, как от забытого ощущения прохлады кожа покрывается мурашками. Как же мало нужно выросшему в цивилизации человек для того, чтобы почувствовать себя счастливым. Уен плюхается рядом с ним, стаскивает с себя рубашку и прижимается голым плечом к чужому, притирается так, чтобы ветер от вентилятора попадал и в его сторону тоже. — Так лучше? — нетерпеливо спрашивает, когда Хонджун лениво приоткрывает один глаз и косится на него. С этим проектом он, закопавшись в работу, совсем не разговаривал, и в голову запоздало приходит мысль, что для Уена, так обожающего трепаться и говорить по душам каждое утро, обед и вечер, эта неделя, должно быть, стала той еще пыткой. Горло чуть першит, когда Хонджун отвечает: — Так очень сильно лучше, спасибо. Уен целует его первый, нетерпеливо и мокро, а потом резво перекидывает ногу через бедра и садится сверху. Хонджун кладет обе руки ему на пояс и сжимает, чувствуя, как они оба заводятся моментально, от таких вот простых касаний. Скоро становится очевидно, почему с Уена взяли так мало: дуновения от старого вентилятора не хватает даже на их небольшую комнату, через несколько минут она опять наполняется неестественным зноем и духотой, но Хонджун решает не жаловаться. Уен в его руках ненормально горячий и отзывчивый, он тихо стонет в поцелуй и жмется все ближе и ближе, притираясь голой кожей к чужой груди. — Снимаешь запрет на обнимашки? — спрашивает он с шальной улыбкой. По его виску бежит капелька пота. Хонджун чувствует, что у него самого снова неприятно вспотели ладони, но он все равно кивает, улыбаясь. До приезда мастера остаются считанные часы, и если Хонджун может потерпеть без работающего кондиционера еще немного, то Уен без его прикосновений явно не выдержит.