«Мужчина средних лет был обнаружен мёртвым на Кок-Лэйн, полиция начала расследование. Предположительным орудием убийства выступил столовый нож».
– The Times, 17 сентября 1838 года
На тесных, прожжённых угольным дымом улицах так легко затеряться. Лавировать среди пропитанных горьким табаком и виски людей, одинаково утомлённых своими одинаковыми чёрными накидками и плащами, быть призраком среди живых, следить за каждым – и не попадать под прицел чужих любопытных взглядов, оставаясь лишь тенью. Только так и можно выжить сейчас. Как было бы славно найти молодую девушку, белокожую, со свинцово-серыми синяками под глазами, впалыми скулами – от них всегда пахнет цветочными духами, маслом, пылью и кисловатым металлом, и никогда – немытым рабочим телом. Как было бы славно припасть к пульсирующему запястью, к горячей шее, к трепетно вздрагивающему бедру, ощутить аромат испуга и жизни, сделать аккуратный надрез тонким лезвием, а затем ощутить, как драгоценные капли, дарующие жизнь, падают на язык… Было бы славно, но тяжёлые времена не приемлют подобных изысков. Быть – тенью, быть – ветром, быть – городским кошмаром, после которого в подворотнях находят убиенные тела с небрежно распоротым горлом. Уводить с улиц в вечернем тумане поддатых мужчин, бредущих по переулкам из кабаков, разбираться с ними стремительно, жадно глотать их вязкую, горько-солодовую кровь – и понимать, что следующим вечером придётся сделать то же самое. Осоловевший мужчина не сразу понимает, что происходит, почему чужие руки толкают его в узкую арку, быстро зажимают рот – и даже не успевает позвать на помощь, когда тупой кабацкий нож впивается в его шею, с хрустом и чавканьем перемалывая связки. Одна из тысяч жизней проливается на землю, прежде чем убийца припадает губами к ране, брезгливо морщась, и торопливо делает несколько глотков. Как скоро полиция обнаружит очередную жертву? Как скоро примется распутывать алый клубок чужих смертей? Наскоро утереть рот полой чужой жёсткой жилетки. Натянуть на испачканные руки перчатки. Сделать несколько шагов прочь – и раствориться в вечернем беспорядочно-бредущем потоке, думая о том, как вернуть себе потерянное спокойствие. Так не сможет долго продолжаться.