Чужаки

С каждой милей рифлёных песчаных барханов становился всё больше, а встречаемых по пути автомобилей — меньше, покуда они не исчезли вовсе. Навьюченный словно мул пикап аквамариновой с яблоками масти, тем не менее, не вызывал пререканий: мерно постукивая колёсами по мелкой гальке, он вёз в своём велюровом с проплешинами чреве уставших путников. Радио уже давно отключено для экономии бензина. Сидевший за рулём смуглокожий парень в гавайской рубашке — единственное, пожалуй, что ярко искрилось в радиусе сотни миль — лениво отстукивал ритм по корпусу коробки передач, по инерции продолжая играть ту же мелодию, что проигрывалась до того раз двадцать кряду. Его штурман кое-как пытался исполнять свои обязанности, но голова его, увенчанная сальной гулькой, то и дело валилась на грудь. — Сколько нам ещё ехать? — устало протянул сидевший на водительском кресле. — Без понятия. Этого участка тут просто не отмечено, — ответил штурман, для приличия развернув карту величиной в половину салона. — Ты не в ту сторону смотришь, чувак. Наш штат на западе. — Я смотрел минут пять назад. Он так и не появился. — А чего не сказал? — смуглокожий повернулся к своему спутнику уже всей верхней частью корпуса. — Сказал тогда же, — ответил тот, закатив глаза. В долгих утомительных поездках даже хорошие друзья могут друг друга возненавидеть, и причиной тому станут даже не столько частые споры, сопровождающие всякие совместные путешествия, сколько банальная необходимость терпеть присутствие друг друга. Говорите вы без умолку, пребываете в молчании или достигаете золотой середины, лениво перекидываясь словами время от времени — уже само наличенствующее тело вашего спутника высасывает из вас всю энергию, словно кухонная вытяжка. Ингве и Мануэль были такими друзьями: за их плечами — тысячи совместно пройденных миль. Правда, преодолевали они такие расстояния скорее на положении скитальцев, нежели туристов: куда бы они ни направились, каждый город встречал их одинаково негостеприимно. Конечно, бесплатный постой на всё время пребывания — несбыточная мечта, но чего стоит этим молчаливым гигантам и его обитателям проявить хоть каплю участия к двум паломникам? Ингве и Мануэль применяли на них музыкальные чары, но волшебниками были весьма посредственными. Не то, чтобы играли они из рук вон плохо, скорее хорошая аудитория всё никак не попадалась. Цель настоящей поездки, тем не менее, отличалась от привычной, что позволяло возлагать на неё какие-то надежды, во всяком случае, более оптимистичному Мануэлю. Под колёсами что-то заскрежетало. Путники уже было списали странный звук на попавшиеся по дороге камни или — может статься и такое — ветки с несуществующих здесь деревьев. Однако вслед за ним последовала бодрая тряска, приложившая локоть Ману к автомобильной двери и смахнувшая с груди Ингве соскользнувшую книгу, а с него самого — накативший сон. — Ты можешь нормально водить, хотя бы на пустой трассе? — проворчал штурман, отложив уже забытую книгу. — Инг, кривые руки не у меня, а у того, кто обслуживанием трассы этой занимается! Когда здесь в последний раз ремонт проводили? — Ману нервно озирался по сторонам, пытаясь обнаружить пробоины на дороге. Тряска не прекратилась, а напротив, перетекла в сильную вибрацию по всему корпусу пикапа, словно тот решил примерить на себя роль сотового телефона. — Ману, что за?.. Ингве не успел договорить. Их автомобиль резко занесло вправо. Водитель тщетно выровнять руль, но какая-то невидимая сила продолжала настойчиво, грубыми толчками, тянуть их в сторону. — Твою мать, там указатель! — Тормози!!! Послышался громкий, с треском, удар. Оба парня впечатались в приборную панель, авто, едва не вылетев из окна. — Чёрт! Зелёная с трещинами табличка прошлась по касательной, лишь отрезав боковое зеркало. Пикап повернуло ещё на пару десятков градусов — теперь друзей отбросило вправо. Совершив несколько кругов вокруг своей оси, пикап наконец остановился. Ману, опрокинутый инерцией на соседнее кресло, попытался вернуть себе вертикальное положение, потирая ушибленное об коробку передач ребро. Его спутник отделался тычком в бок от своей двери — если бы передние окна были закрыты, Ингве наверняка насадил бы на голову пару осколков стекла. — Живой? — Ману слегка потряс друга за неповреждённое плечо. — Да, — Ингве строго посмотрел на него. — Объяснишься? Ману импульсивно всплеснул руками, явно оскорблённый обвинениями в свой адрес: — Говорю тебе, дорога чистая была! И эта вибрация, помнишь? Она вообще непонятно как появилась! Тут как будто… не знаю… зона магнитной активности? Можешь назвать психом, но говорю тебе: здесь как будто бы точка притяжения какая-то. Нас к ней магнитило, понимаешь? — К этому знаку что ли? — Ингве скептически оглядел несносный зелёный указатель: теперь он наконец-то разглядел, на что он, собственно, указывал. — Стрейнджтаун, в пяти милях. Туда мы и держим путь, верно? — Ага. Вот, получается, и первая странность этого странного города. Как думаешь, будет там что-нибудь ещё интересное? — несмотря на случившееся, Ману сохранял почти детское воодушевление. — Если что-то совсем фантастическое, то, может, нормальные мотель и закусочная. — Совсем ты неприхотливый. Поселят тебя где-нибудь в подвале и будут кормить помоями, а ты только благодарить будешь, да? — Буду, только если они не запрут в этом подвале и тебя тоже, — Ингве вразвалку вышел из автомобиля, чтобы оглядеть дорогу, по которой они ехали. И действительно: ни под самим пикапом, ни поблизости не было видно никаких выбоин и крупного мусора, что могли бы так вывернуть транспорт. Он ощущал лёгкое головокружение, но списал его на последствия пережитой аварии. Мануэль осмотрел пикап на предмет внешних повреждений, но не обнаружил ничего кроме старых царапин и вмятин на корпусе. После заглянул под капот, где также не обнаружилось неисправностей. — Вроде всё целое. Поехали? Тронуться не получилось: за поворотом ключа зажигания не последовало ни звука. — Если бы что-то случилось с двигателем… — Ману напряжённо водил руками по приборной панели, точно надеясь нащупать кнопку, по щелчку исправящую это недоразумение. — Не понимаю… — Ещё одна интересность, разве ты не рад? — с сарказмом произнёс Ингве, присоединившись к диагностике. — Ни хрена не смешно. Нам сейчас часа три придётся топать до этого Стрейнджтауна, и то не факт, что там будет автомастерская! — сейчас Ингве и Ману словно поменялись ролями: жизнерадостный парень в гавайке был вне себя от возмущения, в то время как его брюзгливый товарищ сохранял стоическое спокойствие. — Отлично, разомнёмся, — прикинув, как долго продлится пешая прогулка, парень повязал на пояс кардиган и взял рюкзак с остатками продовольствия. — Ты останешься здесь или тоже пойдешь? — Попробую всё-таки ещё поковыряться — вдруг заведётся. Да и оставлять на дороге, со всем добром. Вдруг здесь кто-то катается всё же. — Замечательно, наконец-то отдохну от тебя, — с этими словами Ингве бросил Ману часть от части их сегодняшнего ланча. — Если что, догоню. Но и ты не бросай, если что, — Ману отсалютовал своему приятелю и, вложив в губы сигару, вернулся к работе. Не пройдя и половины пути, Ингве начал задыхаться от пустынного зноя и усталости. Остановки становились всё чаще и дольше по времени: если поначалу он привередливо ютился задом на уложенном рюкзаке, то уже по прошествии часа валился с ног в объятия жёсткого песчаника. Эта иссохшая земля словно высасывала из него все жизненные соки через подошвы ботинок, но даже силы сотни тысяч таких же Ингве не смогли бы вернуть её к жизни. Гладко выбритая пустыня с пышными формами красных гор, секс-символ Аризоны, на расстоянии занесённой в шаге ноги оказывалась исчадием ада. Где-нибудь в скальных расщелинах наверняка притаились мстительные навахо, покушающиеся на тело неосмотрительного северянина. На всякий случай Ингве оглядывался по сторонам. «А я вообще правильно иду?» Ингве сверился со временем: прошло два часа, за которые он не встретил ни души. Единственными живыми обитателями этой глуши были лишь грызуны и мелкие летающие гады, из разряда тех, кого Смотрящий создал в пику своим неблагодарным детям. По меньшей мере, представители местной фауны ещё не успели мутировать в толстокожих тварей под воздействием радиации. Благо, из-за песчаных гор начали проглядывать очертания города. Хотелось, во всяком случае, верить, что это не мираж. «Стало быть, он существует» Мелкая россыпь белых домиков под навесами и несколько возвышавшихся на ними зданий покрупнее — вот и весь Стрейнджтаун. После бриджпортских небоскрёбов он казался бы безнадёжной деревней, если до того Ингве со своим другом не избороздил бы весь юг страны. Проблема лишь в том, что Стрейнджтаун был конечным пунктом назначения — стало быть, в этом захолустье им нужно остановиться на неопределённый срок. Ингве тяжело вздохнул: из самых реалистичных перспектив трудоустройства здесь виделась разве что работа на ферме этой загадочной тётушки Муэнды. Коль скоро это так, можно было вместо музыкального оборудования закинуть в багажник садовое, на худой конец продать первое на барахолке каком-нибудь из предыдущих гиблых мест. Небо клонило в закат. Пожалуй, единственным плюсом путешествия в пустоши были живописные виды, открывающиеся к вечеру. Ингве лежал на земле, положив голову на рюкзак, и бездумно пускал в пёстрое небо колечки дыма. Осень нагрянет в эти края ещё не скоро и едва ли как-то покажет себя в природных метаморфозах: на кактусах и колючих кустарников просто нечему было желтеть и опадать. Большой контраст, что в сравнении с таёжными лесами, что с буйными тропиками, что даже с редкими серо-зелёными насаждениями в мрачном мегаполисе, где до недавнего времени жили друзья. Их с Ману опыт мог бы стать текстом новой песни, но сил что-то сочинять решительно не было. Ману, успевший за это время поиграть на неподключённой гитаре, отзывавшейся тихим шелестом струн, теперь размяк на своём кресле, почитывая книгу Ингве. Его лицо выражало кромешную скуку. Предыдущие попытки завести автомобиль оказались тщетными. Ещё через полтора Ингве смог разглядеть вывеску маленького здания в предместье города — по счастливой случайности, автомастерской. Ускорив шаг, он направился туда. — Извини-ите, мадемуазе-елль, но мы уже закрываемся, — автомеханик, лысый мужчина с бронзовым загаром, выражал своими бровями и певучим растягиванием слогов на манер каватины всю вселенскую скорбь. — Дело срочное. Отказал двигатель, мы встали на трассе. Мужчина, услышав слишком низкий для женского голос вкупе с неудобной просьбой, несколько смутился: — Послу-ушай, приятелль, дви-игателль мог отказать от чего угодно! Вы проверя-ялли стартер? — Да, всё в рабочем состоянии, но при этом не работает, — Ингве не был силён в автомеханике. — Ну а что-о я могу сде-елать?! — всплеснул руками мужчина. — Да-аже творцу поро-ою нужен о-отдых. Я не могу с утра-а до ночи трудиться над чьими-то дви-игателлями! — У вас в часах работы написано, что на отдых вы уходите в восемь вечера, когда сейчас только шесть, — возразил Ингве. — Да ведь мне придётся ещё е-ехать отбуксировать ваш автомоби-илль! — Равно как мне пришлось идти до вас пешком пять миль. Проявите хоть каплю человечности. Последняя фраза была универсальным аргументом Ману, но из уст Ингве звучала из рук вон плохо. Тем не менее, каким-то чудом она тронула сердце лысого мужчины — не то по натуре своей тот был чрезмерно сентиментальным, не то клиентов у него было так мало, что он был готов взяться за такой заказ под конец смены. — Хорошо, уговорил! Пое-ехалли, посмотрим, что случи-илось, — захватив трос, мужчина сделал путнику жест следовать за ним. Поравнявшись с автомехаником, Ингве смог разглядеть бейдж на его комбинезоне — «Оскар Дель Фуэго». «Теперь понятно, почему он так странно говорит», — отметил про себя парень. Два варёных яйца и тост с джемом уже давно усвоились: желудок требовал ещё, игнорируя реальное положение дел. Если Ингве, упаси Смотрящий, бросит его одного посреди пустыни, придётся выжимать влагу из кактусов и охотиться на прытких ящериц. Мануэль, укутавшись в плед, сидел в кузове пикапа и задумчиво перебирал струны: Я уйду, не сказав ничего на прощание, И твой взгляд, полный скорби, скользнёт по спине, И в душе глубоко я скрываю отчаяние: Уходя от тебя, я пылаю в огне… Он прервал балладу, услышав шум автомобильного двигателя. Навстречу к нему близился пыльный внедорожник. Щурясь от прорезающего сумерки света фар, Мануэль смог разглядеть две фигуры в машине: наконец-то вернувшегося Ингве и неизвестного мужчину. Отложив гитару в сторону, он направился к ним. — Слава Смотрящему! Я думал, ты меня бросишь тут, — Ману стиснул в объятиях своего друга, едва он вылез из машины Оскара. — О, здравствуйте, мистер… — Оска-ар Дель Фуэ-эго, — автомеханик отвесил артистичный поклон. — Предлагаю отбукси-ировать ваш пикап в мою мастерску-ую — здесь я не смогу приступить к рабо-оте. — Ага, сейчас прицепимся, — Ману взял у Дель Фуэго трос с непринуждённой улыбкой, в которую он смог обернуть стиснутые от акустического насилия зубы. — Кстати, я, пока ждал, успел сочинить целую песню. Хотите послушать? — Ни за что, — отрезал Ингве, заталкивая друга на пассажирское сидение. По возвращении в мастерскую Оскар сразу попросил молодых людей последовать на выход, аргументируя это тем, что художника нельзя отвлекать от работы. — Оскар, да ведь мы не местные, так теперь ещё и без тачки! Куда мы пойдём? — два южанина завязали патетичный спор, точно соревнуясь, кто произнесет свое возражение наиболее выразительным голосом. — Мануэлль, брат, да ведь и я-я почти не ме-естный! Живу себе на краю го-орода, е-елле свожу концы-ы с конца-ами, — за сочувственными возлияниями Оскара Ману заметил какой-то страх: когда он слышал или произносил сам слово «не ме-естный», то уголки его губ слегка подрагивали. — Но ведь с кем-то из местных ты должен был пересекаться. — А вам ну-ужен кто-то конкретный? — Оскар вдруг оживился. — Да. Мы ехали к миссис Муэнда, моей тёте. Механик-творец несколько призадумался, почёсывая безусую эспаньолку. Затем, точно осенённый великим открытым, объявил: — Я слыха-ал про одну же-енщину здесь, которая до брака носила эту фами-иллию. — Замечательно, она нам и нужна! — Ману не знал, что его тётушка вступала с кем-то в брак, но нельзя было исключать такую возможность. — Где она живёт? Оскар быстро написал адрес на обрывке грязной бумаги, вложил её в руки Ману и, вздохнув с облегчением, распрощался с ними, попросив заглянуть в автомастерскую через день-два. По дороге друзья заглянули в смежный со студией Дель Фуэго магазин. Хотя продавщица за кассой, импозантного вида женщина, пахнувшая отчего-то кадильницей, всеми силами старалась узнать побольше о своих покупателях и заинтересовать их «настоящими магическими артефактами» из-под полы, парни ограничились покупкой снеков. Хотя Ману и показалась приятной компания эзотерической проводницы и даже приглянулось пару симпатичных фетишей, хорошо дополнявших его наряд, задача отыскать доселе невиданную родственницу всё же была первостепенной. — А ты уверен, что это твоя тётушка? — со скепсисом спросил Ингве, когда они с Ману вышли на дорогу. — Других вариантов всё равно нету. Да и если она когда-то была Муэнда, то точно моя родственница. — Не однофамилица? — Нет, Стрейнджтаун маленький, тут все друг другу по-любому родственники. А не родственники — так эти… свойственники. — И любовники, незаконнорождённые дети с парочкой безродных бомжей. Надеюсь, последними окажемся не мы. Вскоре путники увидели первые городские постройки: дом со странной обзорной вышкой, маленькие здания, по всей видимости занятые магазинами и барами. Где-то в стороне от них, далеко на горизонте, маячила приличных размеров электростанция. Указатели на улицы по пути не встречались: приходилось вплотную подбираться к домам, чтобы прочесть адрес. — Может, местных поспрашивать? — предложил Ману. — Ты здесь видел хоть одного? Тем не менее, друзьям удалось выцепить из безлюдной округи спешащего куда-то человека. На вопросы музыкантов, да и, похоже, на них самих прохожий реагировал нервно, но всё-таки объяснил, как пройти к дому миссис Муэнды. Как оказалось, он был на другом конце города — это несколько расстроило еле волочащих ноги путников. Поэтому экскурсию по городу Ингве и Ману решили перенести на завтра, а пока что добраться до места ночлега. Наконец, они пришли к искомому адресу, по которому располагался жутковатый каменный дом, чем-то напоминающий склеп. Сбоку к нему примыкал большой задний двор со странно расположенным посредине куском стены, похожим на монумент павшим солдатам. Друзья несколько обеспокоились, но Ману, глубоко убеждённый в высокой надёжности семейных уз, постарался развеять обстановку: никакой волк не должен скрываться за чепцом его милой тётушки. На пороге их встретила темнокожая пожилая женщина с густыми длинными волосами, которые нисколько не портила седина. У неё было приятное лицо, лишь слегка тронутое морщинами. — Здравствуйте, мальчики. Могу чем-то помочь вам? — она мило улыбнулась. — Добрый вечер. Простите, что беспокоим так поздно. Меня зовут Ману, а это мой друг Ингве. Мы ехали в гости к моей тётушке, Люсии Муэнда. Оскар, автомеханик, сказал, что нам нужно в этот дом. Ингве легонько толкнул друга, намекая на то, что не стоит так сильно распространяться о себе. — Ох, сожалею, Люсия Муэнда здесь не живёт… Но вы можете остаться у меня на ночь: сейчас действительно очень поздно, чтобы ходить по городу и искать вашу тётю. — Это было бы замечательно! Кого нам нужно благодарить? — Зовите меня просто Оливией. — Спасибо большое, Оливия. Мы правда очень признательны! — Ману расплылся в улыбке, предвкушая долгожданный отдых. — Вы, наверное, сильно проголодались? Давайте я сперва накормлю вас ужином? — старая леди усадила гостей за стол и принялась по-хозяйски хлопотать на кухне. Скоро перед путниками появились две ажурные тарелки с горячим рагу, на которое друзья набросились тотчас. — Ого, что это за специи, тётя Оливия? — спросил Ману, смакуя пряное мясо. Довольно быстро он породнился с женщиной, которую знал от силы полчаса. — Не знаю, мне привозила подруга с острова Твики. Вкусные? — Ещё какие! После трапезы Оливия предложила гостям сходить в душ, пока она будет готовить им постели на ночь. Ману решил занять диван в гостиной, уступив Ингве кровать в детской комнате. — У вас есть дети, тётя Оливия? Кажется, этот вопрос сильно смутил старую женщину, но она постаралась не подать виду: — Только племянница, но она сегодня ночует в другом месте. Больше Мануэль задавать вопросов не стал. Пожелав своей названной тёте и Ингве спокойной ночи, он отчалил в свою спальню, где заснул сразу же, стоило ему сомкнуть веки. Ингви в это время планировал завтрашний день. Он прикидывал, во сколько обойдётся ремонт автомобиля и возьмётся ли Оскар в принципе за это «творение», что они будут делать в Стрейнджтауне теперь. Искать дальше тётушку Ингве? Остаться у этой женщины? Оба варианта казались сомнительными. А если так, то куда дальше? Оставаться в Стрейнджтауне, искать жильё, работу — имеющихся сейчас денег хватит от силы неделю, если жить в мотеле. Ингве кидался от одной мысли к другой, пока голова не стала тяжелеть. «Деньги», «жильё» и «Стрейнджтаун» размывались всё сильнее, пока не превратились в подобие штормовой волны, в каждом приливе поглощающей с головы до ног неспособного сопротивляться маленького человека. Последняя лишила его равновесия: головокружение, распространившееся словно на всё тело, повалило его навзничь — он только успел скорректировать полёт так, чтобы оказаться на кровати. «Это обморок?»