Где мы?

После войны их пути разошлись. Горько вспоминать времена, когда они планировали с Кацуки стать дуэтом, потом открыть свое агентство, может быть съехаться. Последнее было предложением Качана, он так далеко мыслил, брал в расчет расходы, примерно раскидывая прибыль. Это было хорошее время. Была весна, почки на деревьях только зеленели, Кацуки носил свой любимый оранжево-черный шарф, и они постоянно были тем, кто словно случайно нарушали личное пространство друг друга. В тоже время оба знали наверняка, что это не случайно. Это намеренно и от этого теплело в груди, словно внутри зарождалось теплое весеннее солнце. Было весело спорить с Кацуки, уже без страха огрести от него по настоящему. Было круто вступать с ним в спарринг, постоянно на что-то спорить и прикладывать максимум усилий для победы, иначе Бакуго мог просто не засчитать. Поддаться ему значило потерять доверие, которое было еще хрупким. Было важно стать ему равным, догнать его, но никогда не обогнать. Хотелось идти с Бакуго нога в ногу, плечо к плечу. Война все перечеркнуло одним жирным росчерком. Изучу поднимает вверх свои руки, с безразличием осматривая все те шрамы полученные в бою. Раньше они буквально кричали о его неопытности, слабости, а сейчас? Сейчас это просто увечья. Они просто есть и иногда в плохую погоду ноют. Но Изуку привык ощущать боль от ран на теле. Когда болит душа, хочется вынуть все внутренностн, чтобы избавиться от съедающего чувства пустоты и горечи. Хоть он и знает наверняка, кто бы смог избавить его от душевной раны, Изуку ничего не делает для этого. После всего, что случилось на войне, не хочется появляться на глазах Бакуго. Стыдно и страшно. О, боже, Мидория такой трус.

***

Наверное это судьба, когда они влетают в друг друга, отброшенные злодеями. Бакуго накрывает его своим телом и когда поднимается, зависает. Внутри Изуку все обрастает льдом. Кацуки прямо перед ним и бежать некуда. — Изуку, — Бакуго харкает кровью и алые капли падают на лицо Деку. — Качан, — он нажимает на плечи, пытаясь поднять блондина с себя, но тот наоборот заваливается на него обратно. Изуку слышит его хриплое, надрывное дыхание. По загривку проходят мурашки. — Качан, — панически выдыхает Мидория. — Придурок, где ты был? Глаза Деку распахиваются. Не этих слов он ожидал от Кацуки. — Опять сбегаешь от меня. Черт. Я задолбался искать тебя. — Качан, — Изуку обхватывает спину блондина. — Блять, как только разберемся с этими ублюдками, попробуй сбежать снова и когда я найду тебя в следующий раз, прикончу на месте. — Я люблю тебя. Бакуго поднимается, чтобы посмотреть на его лицо. — Я тебя тоже. Не уходи от меня, ладно? Изуку нервно улыбается.

***

Мидория шипит, когда ногу сводит судорогой. Он тянется рукой, чтобы растереть голень, но натыкается на чужую. — Опять? — хриплым ото сна голосом спрашивает Кацуки, принимаясь жать кожу. Война их развела, как корабли расходятся в море к своим причалам. Показала наглядно, что будет, если их не будет в жизнях друг друга. И Изуку больше не хочет быть одним, не хочет вновь ощущать пустоту. Мидория боялся, что если Кацуки будет рядом, то он утянет его с собой на дно. Но сейчас Кацуки рядом и Изуку идет за ним, потому что это его единственный свет. Мидория все еще трус, но теперь точно знает, что ничто не заставит его уйти. Ни одна война на свете, ни что либо еще. Пока Кацуки его свет, он будет идти за ним, даже если это будет последнее, что он увидит.