Ты тянешь меня в Ад, а я тебя маню Раем
Я избегаю тебя, и я сбегаю
Было около трёх ночи, когда Арсения разбудило уведомление на телефоне. Это было довольно удивительно, ведь было всего несколько людей, которых Арс включил в список исключений — всем остальным было не дозвониться Арсению ночью, как бы они не хотели. Арс считал, что чем более влияния, чем выше должность, тем больше должно быть тишины и покоя. Проверять почту поздно вечером, отвечать в мессенджерах в выходные он считал ниже своего достоинства. Так что либо это с мамой что-то случилось. Либо… Да, это было сообщение от Антона. Арс, прищурившись от света экрана, вглядывался в буквы — то, что яркость была минимальной, не спасало. Пока что соображалось плохо, текст расплывался перед глазами. Арсений нашёл силы на то, чтобы сходить в ванную и ополоснуть лицо. Поспешно вернувшись в спальню, Арсений схватил телефон. «Я тут нацарапал текст, глянь» Ни приветствия, ни подробностей. В этом весь Антон. Он иногда забывал о каких-то условностях и банальной вежливости, когда на него накатывало вдохновение. Хотя и не только тогда, если быть честным. Арс был не против этого, вовсе нет. Наоборот, его очень даже устраивало, что их поначалу сугубо рабочие отношения переросли в приятельские. Из всех своих сотрудников только Антону Арс позволял относиться к себе настолько панибратски. Пренебрегать разницей в их социальных статусах. Общаться на «ты». Арсений всё это не только позволял, но и поощрял. Он был бы совсем не против и более близкого общения с Антоном. Отношения с продюсером — это маленькая атомная станция. Как бы не сгореть в ней. Арсений такого для Антона совсем не хотел. Ко всему прочему, это могло бы пустить неприятные слухи для молодого артиста. Всё в этом мире по-прежнему — пробиться на высоты шоу-бизнеса можно только через постель. Это бы подмочило репутацию и самому Арсению. «Арсений Попов. Строгий, но справедливый. Как мы в этом ошибались. Теперь мы все знаем, что было лишь маской, он такой же пидор, как и все остальные в этом вашем прогнившем музыкальном бизнесе». Такие комментарии предвидел Арс. И этого тоже не хотелось. Поэтому Арсений пытался добиться Шастуна по-тихому, аккуратно. — Я ещё нужен? — спрашивал Антон перед тем, как выйти из кабинета Арсения. — Ты всегда нужен, — отвечал Арсений. Он улыбался, старался выглядеть настолько очаровательным, насколько мог. Пытался изо всех сил скрыть свой одержимый оскал и горящие льдом глаза. Смягчал взгляд, дружелюбно раскрывал объятия. Антон неловко обнимал в ответ, был очень скован и не спешил открываться своему продюсеру. — Арсений, ну ты чё, хватит прикалываться надо мной. Арсений тут же хмурел, брови сами собой стремились ближе друг к другу. Тогда он был далёк от приколов. — Я не шучу, — отвечал Арс серьёзно. Он продолжал пробиваться через броню Шастуна, но тот, неловко отводя взгляд, покидал кабинет. И так было каждый раз. Антон ловко увиливал от каждого знака внимания своего начальника. Арс сначала с досадой недоумевал. Потом это всё начало его раздражать. Довольно быстро раздражение сменила кипящая злость. Арсений просто не мог понять одну вещь. Антон ведь выглядит и ведёт себя довольно простым парнем, не способным на подковёрные игры и манипуляции. Но вот в данном вопросе умудряется ловко отскакивать, выкручиваться из казалось бы крепкой хватки продюсера. Он так виртуозно избегает отношений с боссом? Или просто не понимает, что от него хочет Арс? Не замечает ничего? В это Арсению было уже сложнее поверить. Он точно не считал Антона тупым и недалёким. Душа Антона казалась ему довольно тонко настроенной, чуткой. Арс ведь видел то, как создавались песни всеми любимого Шастуна. Он, как и сейчас, получал черновики, идеи и задумки от Антона первым. Там, в этих текстах, частенько встречались строки о любви. Он чувствовал. Боже, этот мальчишка умел чувствовать. Он писал о любви так, будто был поражён ею, познал её не понаслышке, вкусил её сок. Правда, по текстам не всегда было понятно, был этот сок сладким или горчил на языке. Арсений злился как раз из-за этого — Антон писал в своих песнях как раз о том, что стоически не замечал от Арсения. Временами Арсу казалось, что это издёвка, тонкая и хитрая. Лезвие ножа, незаметно спрятанное в рукаве, вонзающееся в шею при ласковом объятии. А при встрече невинное личико и абсолютное непонимание намёков. Удивительный человек этот Антон Шастун. Он удивлял ещё и тем, что не всегда было ясно, о ком он пишет. Он умело жонглировал словами песен. Так, что по ним было не определить, точно ли он пишет о женщине. За это намётанный взгляд Арсения быстро зацепился. Это изначально и позволило Арсу приглядеться к Шастуну, как к возможному объекту воздыхания. Чем дольше Арсений приглядывался, тем больше Антон ему нравился. Оставался в его мыслях всё дольше и дольше. Проникал в глубины души Арса, заполняя там собою всё больше пространства. И вот мы здесь. Всё дошло до того, что Арс стал буквально помешан на том, кого он буквально взрастил в своём лейбле. Чувство из лёгкого и приятного стало болезненным и тяжёлым. Попов и сам понимал, что тут ничего хорошего не было, но он уже будто бы не был властен над собой в этом состоянии. Он был сожран самим собой, своей внутренней тенью, и даже не заметил, как это произошло. Этой ночью Антон прислал своему продюсеру слова для новой песни. Сырые, непричёсанные. Но внутри Арса всё забурлило, заклокотало от них. В этот раз Шастун даже не постарался. Он больше не прикидывался, что пишет о девушке. Нет. Это была совершенно сахарная песня о свидании с мужчиной. Неосознанно Арс сжимал зубы от одной только мысли о том, что у этого свидания, у этого мужчины из текста был прототип. Он решил узнать об этом у Антона уже завтра. Больше не было сил ходить вокруг да около. Пора объясниться. «Записал, послушай» Антон прислал аудио. Он записал её на диктофон телефона, не заморачивался. Лишь бы побыстрее облечь эту песню в реальность. Глубокий, низкий голос Антона из аудиозаписи, которую тот прикрепил, только добавлял уверенности Арсению. Ему уже стало казаться, что поют лично ему. Сам понимал, что это бред, но продолжал утопать в этом голосе. И в этой странной любви, остро впивающейся в его живое сердце. Весь следующий день Арсений был чрезвычайно едким и раздражительным. Он понимал, что Антон снова долго не спал и придёт сегодня поздно. Терпеть и ждать было едва выносимо. Он бы хотел укрыться в спасительном шторме работы, только вот все вокруг ещё больше нервировали. К вечеру оказалось, что Антон уже несколько часов как в офисе, только к Арсу он не подходил. И как-то умудрялся эти часы с ним не пересекаться. Он спокойно решал свои вопросы с другими сотрудниками, пока Арсений тихо выкипал изнутри. Поначалу Арс подумал, что ему послышался громкий смех Шастуна. Заливистый и прекрасный. Как же было приятно его слушать! «Вот это я ёбнулся на нём, конечно», — подумал тогда Попов. И Антон вскоре появился рядом. — Здорово, Арс! — Бодро приветствовал он, тянул руку. Арсений руку пожал, пытаясь держаться официально и прохладно, чтобы не обвалиться лавиной на пока ничего не подозревающего Шастуна. — Я сейчас пару часов с Косом посидел. Думали над музлом для песни. Я тебе вчера скидывал, видел? Это пиздец, конечно! Кос — просто умора. Чтобы мы ни пробовали, получается «Кар-Мэн». Работать невозможно, только ржать получается. Антон эмоционировал, жестикулировал при рассказе. Он был будто везде, заполнял собой, своей яркой энергией весь кабинет Арсения. Не смотреть на него было невозможно, не улыбаться ему — тоже. В такие моменты было понятно, почему он вообще стал популярен. Почему его любили не только школьницы, как полагалось по образу и стилистике песен Антона. Нет, его будто бы любили все. И как их можно осудить? — Антон, я как раз об этой песне и хотел поговорить. Взгляд Арса остро впился в свою жертву. Антон почувствовал это резко появившееся напряжение сразу. — Что-то не так? Антон как-то сразу подобрался, приосанился, будто бы уже был готов защищаться, сложил руки на груди. Он почувствовал, что Арсений не готов с ним хихикать над Косом и его музыкальными пристрастиями. Весёлость струйками приторных благовоний вытекала из Шаста. В этом кабинете и правда часто пахло индийскими благовониями, которые любил, похоже, только Арсений. — О ком ты пишешь? — Арсений резко перешёл сразу к делу. Антон молчал. — Это реальный мужчина? — Давил Попов. Это заставило Антона поперхнуться воздухом от неожиданности. Ему важно было сохранить Диму в секрете. Это только его дело. — Нет, — холодно ответил Шастун. — Антош, я тебя не осуждаю. Надежда появилась в душе Арса мгновенно. Он так хотел услышать именно этот ответ, что слепо поверил ему, хотя всё в Антоне говорило об обратном. Он отчаянно хотел этого, жаждал в это поверить и без раздумий бросился в манящую пучину. Если реального мужчины нет, то Арс станет тем, кто будет с Антоном вместе. Воплотит в жизнь всё, что он написал в тексте: и про набережную, и про азиатскую еду навынос, и про смех во весь голос. Сам поймает эту чёртову чайку, если понадобится. Он будет тем, кто воплотит мечты Антона, которые он изливает в своих текстах, и начнёт с последней зародившейся песни. Интонация Арсения заметно изменилась. В ней забрезжила нежность. Но Антона это заставило напрячься ещё сильнее. «Антош». Так его называет только Дима, и сейчас это милое сокращение заставило его слегка скривиться. Однако, Арсений понял это по-своему. Ему подумалось, что Антон всё ещё побаивается открывать свою ориентацию перед ним. Он подошёл ближе, положил ладонь Антону на плечо в попытке дать ему понять, что его не чураются, а наоборот принимают. — Мне пора, — Шастун отстранился, он был пугающе холодным. Ему и правда было пора. Совсем скоро он должен снова увидеться с Димой. Прошла неделя с их последней встречи. Волшебной. Чарующей. — Не пора, — Арсений снова звучал строго и серьёзно. Его цепкие пальцы снова оказались на плече Шастуна. — Арс, ну что? Что я должен сказать? — Нервно спросил Антон. — Например, что ты согласен сходить со мной поужинать, — ответил Арсений вкрадчиво, глаза его сверкнули безумным ледяным огоньком. — Что? — Голос Антона дрогнул. Он замер, совершенно сбитый с толку. Какое поужинать, зачем поужинать? Его там Дима ждёт! — Антон, ну не прикидывайся. Я зову тебя на свидание, разве я неясно выразился? Нежности не было и в помине в этом звенящем и холодном тоне. Арса вымораживало то, как Антон себя вёл, как реагировал. Он чувствовал в этом издёвку. Он ведь сейчас открывался. Подставлялся. Рисковал. А на лице Антона ни нотки радости. Нет, он лишь хмурился и слегка кривил рот. Арс тут же считывал это не в свою пользу, посчитал это брезгливостью. Злость начала затоплять его с головой, не оставляя разуму возможности побороться. — И не говори, что ты этого не ожидал, — глухо прошелестел Арсений. — Не ожидал. С хуя ли? Антон активно защищался словесно. Это было непривычно, это ещё больше раззадорило внутреннего демона. До этого никто не вёл себя так с Арсением. По крайней мере с тех пор, как он начал представлять из себя хоть кого-то серьёзного. Он привык, что ему не отказывают. Более того — он привык к тому, что перед ним лебезят и смотрят снизу вверх. Даже те редкие мужчины, что были выше Арсения. Антон не лебезил никогда, но он всегда был дружелюбным и приятным, в нём не было этой вдруг появившейся дерзости. — Ты прикалываешься? Я как клоун вокруг тебя скакал столько времени. И ты говоришь, что не замечал всего этого? Вена отчётливо пульсировала на виске Арсения. — Мне правда пора, я уже опаздываю, Арс. Давай поговорим, когда ты успокоишься, не надо этого всего, — Антон попытался сгладить обстановку, но по большей части ему хотелось просто сбежать от всего этого. Как можно быстрее. И как можно дальше. — Ну пиздец, — возмущённо воскликнул Арс и с силой сжал запястье Антона в своих цепких пальцах. — Не надо всего этого? Ты охуел? Я тебе, блядь, душу открываю. Антон, ничего больше не отвечая, выдернул руку и рванул из кабинета быстрым шагом. Его заметно потряхивало от произошедшего. Такого от Арсения, его дорогого наставника и замечательного продюсера, он не ожидал. Поскорее, нужно поскорее к Диме!