Коль сделать ход не убоишься

Я просыпаюсь в своей школьной кровати за изумрудно-серебряным пологом. Что?! Какого боггарта? Рядом на подушке лежит чёртова шкатулка. Пара минут уходит на осознание: по какой-то загадочной причине артефакт переместил меня… в прошлое? Не припомню, что желал именно этого. Разве что… погодите… если это шестой курс, судя по валяющемуся на прикроватной тумбочке учебнику зельеварения, то, возможно, мне предстоит исправить свои ошибки, чтобы… — Эй, Драко, вставай! — доносится снаружи. (Тео!). — Если опоздаем на ЗОТИ, профессор Блэк снова снимет с нас баллы. Что?! Профессор Блэк? Сириус Блэк?! — Ты же не хочешь доставить такое удовольствие компании Поттера, — увещевает меня Теодор. О, ну, это звучит логично. Может, не всё так уж… — Профессор Блэк — преподаватель ЗОТИ? — я высовываю голову наружу. — А что, Снейп снова ведёт у нас зельеварение? — Эмм… Драко… — Тео не на шутку встревожен. — Ты хорошо себя чувствуешь? Вчера ты, конечно, уверял нас, что всё нормально, но… Поттер так сильно приложил тебя головой об землю? — Поттер? — выдавливаю я. — Ну да, Поттер, — лёгкая растерянность на лице моего друга сменяется самой настоящей паникой. — Гарри Поттер. Твой враг с Гриффиндора. Вы с ним… — Я знаю, кто такой Поттер! — рычу я. — Кажется, я спросил тебя про Снейпа! — Но, Драко, — мнётся Тео, — Северус Снейп вот уже более пятнадцати лет сидит в Азкабане. Он никогда не преподавал у нас зельеварение. Я чувствую себя так, словно мне в живот заехали бладжером. Где я, боггарт задери, очутился? Это что — какая-то альтернативная реальность? Ладно, разберёмся. Чтобы ещё больше не озадачивать и не пугать беднягу Теодора, я со стоном хватаюсь за якобы пострадавшую от рук Поттера голову и тянусь за рубашкой. Ткань под пальцами кажется мне странно незнакомой и какой-то… грубой? Мерлин и все святые волшебники, что это за чертовщина? Почему на моей школьной рубашке… — «Лоскутки матушки Молли»?! — Ну да, а ты что ожидал увидеть? Логотип «Твилфитт и Таттинг»? — фыркает Тео. Очевидно, шутка кажется ему невероятно смешной, потому что он с мягкой улыбкой продолжает: — Тебе явно вчера хорошо прилетело, приятель. Вот закончим эту чёртову школу, выберемся из приюта, начнём зарабатывать и купим себе одежду ещё получше, чем у Поттера и Уизли. — Что? — сиплю я, но размечтавшийся Тео даже не слышит меня. — Проклятый Уизел. Ты слышал, Драко, этому рыжему павлину снова прислали шмотки из Франции? Хвастал вчера в Большом Зале. Нет чтобы сам носил те тряпки, что фабрика его мамаши шьёт для таких сирот, как мы. Ну да, как же, станет он… — Си… сирот?! — Драко, — Тео замолкает и с тревогой вглядывается в моё лицо. — Ты и правда пугаешь меня. Может, нам стоит прямо сейчас отправиться к Помфри, и плевать, что Блэк… — Я в порядке, Тео, — успокаиваю я друга. — Просто, ну… голова немного побаливает. Пойдём на урок. Не стоит давать Поттеру повод для злорадства. — Во-от, узнаю старого доброго Малфоя, — радуется Теодор и с видимым облегчением принимается кидать в сумку учебники. Я спешу в душ, чтобы хотя бы в течение пяти минут побыть наедине с собой и постараться приготовиться к тому, что ждёт меня за порогом слизеринской гостиной. ***** «Сироты, сироты», — стучит в мозгу, но я не позволяю этой мысли проникнуть глубоко в сознание, решая подумать об этом позже, а пока сосредоточиться на более насущных проблемах, например: как пережить этот учебный день без особых потерь, чтобы вечером уединиться в спальне, за пологом своей кровати, и хорошенько изучить чёртову шкатулку. Должен же быть какой-то способ вернуть всё назад? Может, если снова сдвинуть красную линию на нуль… — О, а вот и наш принц без престола! — знакомый голос заставляет вздрогнуть. Никогда не слышал у Поттера подобных интонаций! — Что с твоей причёской сегодня, белобрысый? Неужели кончились деньги и не на что купить гель? Поттер выглядит… холёным. Совсем не таким, каким я помню его в школе. Уж его-то рубашка точно куплена в «Твилфитт и Таттинг». На пальце красуется тяжёлый фамильный перстень, на шее — золотая цепочка дорогущих карманных часов, явно гоблинской работы. Волосы уложены в стильную причёску и совсем не напоминают то самое, раздражавшее меня с нашей первой встречи воронье гнездо. Поттер откидывает их со лба небрежным жестом, и я застываю, как пристукнутый «Петрификусом»: на лбу нет и следа знаменитого шрама! — Что уставился, придурок? Влюбился? — ухмыляется Поттер. Я вспыхиваю. Мерлин, неужели в этой реальности он в курсе моих глупых чувств и вовсю издевается надо мной по этому поводу?! Трущийся рядом с Поттером Уизел ржёт, как больной фестрал. (Мерлиновы сиськи, если бы не его огненная шевелюра, я вряд ли узнал бы в этом с иголочки одетом, самоуверенном парне нелепого нищеброда, всю жизнь донашивавшего мантии за своими братьями! Впрочем, его смех — это ещё одна вещь, которая, видимо, останется неизменной в любой из Вселенных). Уф, судя по несмолкающему минуты три гоготу, шутка — новая, так что хотя бы из-за этого можно не волноваться. Кажется, Поттер ни о чём не догадывается и просто решил, как можно жёстче, унизить меня. Незаметно пытаюсь выдохнуть. — Да нужен ты мне, Шрамоголовый… — запоздало понимаю, что никакой он не «Шрамоголовый» в этой жутковатой Вселенной. — Что ты мелешь, Хорёк? — Поттер озадачен, но запала не теряет. — Если ты имеешь в виду ту царапину, которую твоё жалкое «Секо» оставило на прошлой дуэли — так я залечил её за секунду, даже к Помфри тащиться не понадобилось. Надеюсь, сегодня Блэк снова поставит меня с тобой в пару — уж больно забавно ты визжишь и трясёшь лапками, когда я подкидываю тебя в воздух. Ну что, ребят, превратить опять сегодня Малфоя в очаровательного белого хорёчка? — Да-а! — злым дружным хором вопят гриффиндурки. Ловлю себя на том, что глазами ищу среди толпы Грейнджер. Неужели и она… — Поттер, прекрати сейчас же! Это вовсе не смешно! — а вот и Гермиона. Её почти не видно из-за внушительной стопки книг, которые она тащит в руках. (Некоторые вещи, хвала Мерлину, не меняются никогда!). Уизел кидается к ней с явным намерением помочь, но Гермиона одаривает его холодным взглядом и… направляется прямиком ко мне! Что?! — Не обращай внимания, Драко, — вполголоса говорит она. — Как ты? Прочитал уже ту книгу, что я дала тебе позавчера? — Я… книгу… — растерянно бормочу я, не в силах осознать происходящее. Я дружу с Гермионой Грейнджер? К счастью, от необходимости отвечать на вопрос, на который я не знаю ответа, меня спасает Уизел. — Эй, Грейнджер! — зовёт он. — Пойдёшь со мной завтра в Хогсмид? — Да я скорее с Грошиком пойду на свидание, чем с тобой, Уизли, — со всем возможным высокомерием отвечает Гермиона. — Он хоть и великан, но его манеры куда лучше, чем у тебя. Настаёт очередь Уизела вспыхивать: — Да и подумаешь, была охота идти с тобой, заучка несчастная! Неудивительно, что с тобой никто не хочет дружить, кроме этого белобрысого нищеброда. — Нашёл чем кичиться, — фыркает Гермиона. — Будто ты сам заработал те деньги, на которые куплена твоя шикарная одежда. Зато Драко попал в команду своего факультета благодаря таланту. Не то что некоторые. Те, у кого отец — важная министерская шишка и председатель попечительского Совета Хогвартса, а мать — спонсор гриффиндорской сборной. Уизел хватается за палочку, явно намереваясь угостить меня каким-нибудь мерзким заклятием, но от расправы меня спасает профессор Блэк: — Что за шум? — интересуется он. — Все разногласия решим на уроке, в честной дуэли. Проходим, проходим… Мисс Грейнджер, попрошу Вас покинуть Вашего кавалера и занять место в гриффиндорской половине класса. Уизел ловит мой взгляд и, сузив глаза, красноречиво проводит ребром ладони по своему горлу. — Удачи, Драко, — шепчет Гермиона, напоследок сжав мою ладонь. — Надеюсь, сегодня Блэк не поставит тебя с Поттером. Надежда умирает, не успев зародиться. — Гарри и… Малфой! — вызывает профессор. — Надеюсь, сегодняшняя ваша дуэль будет более зрелищной, чем в прошлый раз. Честно говоря, целых пять минут наблюдать за воздушной гимнастикой несчастного хорька было скучновато, — Блэк издаёт лающий смешок. Поттер склоняется в дурашливом поклоне, — Боишься, Малфой? — одними губами шепчет он. — Ещё чего! — ответ не заставляет себя долго ждать. Словно мгновенно превратившись в двенадцатилетку и очутившись на своей первой дуэли, выпаливаю: — Серпенсортиа! Тонкая чёрная змейка вылетает из моей палочки, но Поттер, не моргнув глазом, испаряет её точным «Випера Эванеско!». — Позвольте пригласить Вас на танец, мой прекрасный принц, — издевательски ухмыляется мой противник. — Таранталлегра! Я пускаюсь в пляс на радость хохочущей толпе. Краем глаза замечаю, как Гермиона что-то шепчет, пристально уставившись на Поттера. Тот внезапно опускает палочку и принимается недоумённо чесать голову, словно пытаясь вспомнить, что он, собственно говоря, тут делает. Воспользовавшись этим, я приклеиваю ботинки Поттера к полу изящным «Коллошу», а он, очнувшись, отбрасывает меня к стене мощным «Депульсо». Я «Глациусом» превращаю его волосы в неаккуратные сосульки, а он кидает в меня «Дантиссимус», заставив мои зубы отрасти до подбородка за считанные секунды. — Да ты красавчик, Малфой! — шипит Поттер, ловко уклоняясь от моего «Слагулус Эрукто». (Не больно-то легко выкрикивать формулы заклятий с такими зубищами!) — О, хотел заставить меня блевать слизнями? Мечтай, неудачник! Ну что, сделаем тебя ещё красивее? Калворио! Мои волосы осыпаются на пол, как осенние листья. Гермиона ахает и кричит: — Фините! Благодаря ей, я недолго веселю класс своей светящейся макушкой. К моему облегчению, волосы возвращаются на место, и Поттер даже выглядит несколько смущённым. — На это раз ты перешёл все мыслимые границы, Гарри Поттер! — возмущается моя защитница. — Сядьте, мисс Грейнджер, — рявкает Блэк. — Гарри показал нам блестящее владение техникой ближнего боя. Он искусно вывел противника из строя, абсолютно деморализовал его, и, заметьте, сам при этом не понёс никаких потерь. За эту великолепно проведённую дуэль я награждаю Гриффиндор двадцатью баллами. Гриффиндурки рукоплещут своему герою. Блэк останавливает их движением руки: — Однако, к моему глубочайшему сожалению, мне придётся снять десять баллов с Гриффиндора за вопиющее нарушение правил дуэли. Мисс Грейнджер применила к мистеру Поттеру «Конфундус», чтобы дезориентировать его и дать преимущество второму дуэлянту — мистеру Малфою. Гриффиндурки разочарованно стонут, испепеляя Гермиону взглядами. Она вздёргивает нос и с независимым видом утыкается в учебник, словно всё происходящее не имеет к ней ни малейшего отношения. — Оставшиеся десять баллов я вынужден снять с Гриффиндора за то, что мисс Грейнджер ещё раз вмешалась в ход дуэли и отменила действие заклятия, наложенного мистером Поттером на противника. Теперь уже все пылающие праведным гневом взоры обращены на меня. В спину врезается бумажный журавлик: я с опаской разворачиваю его и вижу… самого себя — лысого, как Волдеморт, и с зубами до пупа. «Ты и пяти минут не протянешь, Малфой, когда мы доберёмся до тебя! Трепещи, гнусный Хорёк!» — обещает неизвестный автор. Да уж, кажется, мои шансы пережить этот день и добраться наконец до чёртовой шкатулки, стремительно уменьшаются. ***** Следующий урок — зельеварение. Я испытываю даже некоторое облегчение, когда вижу за преподавательским столом старикашку Слагхорна, а не Грозного Глаза Грюма (бр-р-р!) или, допустим, тётушку Беллу (кто его знает, чего ожидать от этой сумасшедшей альтернативной реальности?). — Гарри, мой мальчик! — расплывается в улыбке Слагхорн, завидев вальяжно вплывающего в двери кабинета Поттера. — Подойдите ко мне после урока. Я сварил для Вашей матушки то самое Цветочное зелье, которое так пришлось ей по вкусу. Вот поедете домой на рождественские каникулы — и отвезёте его Лили. И передавайте мой сердечный привет Джеймсу. Мой любимый ученик! И каков талант: в его-то годы дослужиться до главного аврора! Что?! Родители Поттера живы?! — А для Вашей матушки, Рональд, я приготовил «Всевкусное Зелье» моего собственного изобретения. Его хорошо добавлять в булочки и пироги. Молли ведь всё ещё увлекается кулинарией? — Что Вы, сэр, — мотает рыжей башкой Уизел. — У маман совсем не остаётся времени. Ну, Вы понимаете, сэр — бизнес. Эта фабрика по производству дешёвой одежды для бедных занимает всё её свободное время. Приходится довольствоваться стряпнёй домашних эльфов. — Да, да, я понимаю, — квохчет Слагхорн. — Святая женщина! Всегда заботилась о сирых и убогих. Золотое сердце! Гермиона громко фыркает. — Жаль, что не все ребята смогут поехать на Рождество к любящим родственникам, — с притворной жалостью вздыхает Поттер, глядя в мою сторону. — Некоторым придётся все каникулы провести в Хогвартсе, потому что их никто не ждёт за его стенами. Бедные сиротки, мне их так жаль! — У Вас тоже золотое сердце, мой мальчик! — умиляется Слагхорн. — Что ж, приступим к уроку, друзья! На негнущихся ногах я бреду к шкафчику с ингредиентами, молясь Салазару, чтобы мои навыки в зельеварении в этой Вселенной были так же хороши, как и в моей собственной. Ещё одного позора я сегодня просто не переживу. Уизел плечом отталкивает меня от шкафчика: — Будь любезен, не стой рядом со мной, Хорёк. Не хочу, чтобы моя одежда провоняла сиротским приютом. ***** Еле дожив до вечера, бросаюсь на свою кровать. Задёргиваю полог, отгородившись от сочувственных взглядов соседей по комнате. (Хорошо хоть, Теодор, Блейз, Грег и Панси и в этой кошмарной реальности остались моими друзьями. Винсента мне увидеть не удалось — здесь он, оказывается, учится в Дурмстранге). Кидаю мощное Заглушающее и… больше ничто не удерживает меня от рыданий. Как же горько, Мерлин дорогой! Сегодня, просидев полдня в библиотеке с подшивками старых газет, я узнал, что мои родители были казнены за содействие Тёмному Лорду незадолго до того, как мне исполнился год. Волдеморт со всеми его крестражами был уничтожен командой молодых авроров-новобранцев под предводительством Джеймса Поттера — вот тогда-то карьера поттеровского папаши и пошла в гору! Северус Снейп избежал поцелуя дементора, благодаря показаниям матери Поттера, и в данный момент отбывает пожизненное в Азкабане. Мы с Теодором Ноттом, отец которого, как и мои родители, получил поцелуй, всю свою сознательную жизнь провели в приюте для волшебников. А Поттер… Ну, Гарри Поттер, как и всегда — любимец волшебного мира. Его колдофото не сходят с первых страниц «Ежедневного Пророка». Впрочем, как и колдо Уизела — младшего сына Министра по Связям с Магловским Миром Артура Уизли и богатейшей бизнесвумен Магической Британии Молли Пруэтт-Уизли. «Гарри Поттер — надежда британского квиддича присматривает себе новую метлу. Магическая Британия застыла в ожидании: от выбора самого молодого ловца в истории Хогвартса зависит, какая модель взлетит на вершину рейтинга мётел в этом году!». «Золотая молодёжь Магической Британии на концерте рок-группы «Вопли Мандрагоры» «Гарри Поттер на новоселье у своего лучшего друга: в Уизли-Мэноре появился коттедж для вечеринок — под названием «Нора». «Подросткам совершенно необходимо своё пространство, — благодушно улыбаясь, сказал нашему корреспонденту глава шумного семейства Артур Уизли. — Что ж, если у нас с супругой денег куры не клюют — почему бы и не потакать капризам наших обожаемых наследников?». Вид у Поттера на всех этих колдоснимках такой невыносимо высокомерный и чванливый, что я просто не могу взять в толк, за что его так обожают многочисленные поклонницы и поклонники. Неужели можно влюбиться в человека, который считает себя выше всех остальных лишь на том основании, что имел счастье родиться в богатой семье и стать наследником знаменитого чистокровного рода? На одной из колдографий я с изумлением узнал себя и Тео. Мы стоим среди двух десятков облачённых в одинаковые уныло-серые мантии ребят, хмуро уставившись на разодетого в пух и прах Поттера, который с важным видом разрезает ленточку изящным «Диффиндо!»: «Гарри Поттер на открытии нового здания приюта для малолетних волшебников «Пёрышко Феникса». Сироты потеряли дар речи от свалившегося на них счастья, когда Гарри Поттер — самый знаменитый и любимый ребёнок Магической Британии торжественно открыл двери в их новый, благоустроенный по последнему слову Магии дом». ***** Я так боюсь, что застряну в этой страшной Вселенной на веки вечные, что долго не решаюсь взять в руки «Исполнитель Желаний». Пока я не убедился в абсолютной бесполезности всех манипуляций с чёртовым диском — у меня в сердце ещё живёт надежда. Я могу надеяться, что, стоит мне сдвинуть красную линию назад, до нуля — и я снова окажусь в захламлённой, но такой уютной мастерской Артура Уизли, который, к счастью, вовсе никакой не министр… Могу надеяться, что Молли снова примется потчевать меня пирогами, что «Нора» по-прежнему выглядит так, будто собирается рухнуть на головы своих многочисленных жильцов и гостей, что Гарри… Что Поттер, как и положено Поттеру, не имеет ни малейшего представления о стиле, а его волосы топорщатся точно так же, как и в тот далёкий день, когда я впервые увидел его. Но… дальше откладывать некуда. Опухшие от слёз глаза едва видят цифры на диске. Тонкая красная линия двоится и расплывается. Пытаюсь передвинуть её назад, но, разумеется, чёртов диск не поддаётся. Строки уже знакомого мне стихотворения снова проступают на крышке шкатулки, и внезапное осознание бьёт под дых: «ОН СТАНЕТ ЗЕРКАЛОМ ТВОИМ…».