♡♡♡
Густой туман клубится над крышами угрюмых зданий. Солнце снова покинуло город. Мрак, мрак, мрак. Все как обычно. Второсортное существование к полуночи вымокнет под сорокоградусным дождем и впадет в депрессию. Этот мир вечно мечется между черным и белым. Ничего нового. Реальность носит платье серого цвета. Горе-художники не скупятся на тусклую краску, разбавленную собственными слезами — щедро льют с небес на неудавшийся шедевр. Леви безупречно вписывается в картину этого черно-белого мира. Он привык находится в тени. Леви и сам чья-то тень. Огонек тлеющей сигареты кажется огромной неоновой вывеской на фоне всеобщей серости. Слишком кричаще, слишком нахально. Яркость напоминает Леви о стикерах в записной книжке, о корявых пометках на полях потрепанных страниц, о десятках глянцевых фотографий. Яркость напоминает о нем. Бесит! Она похожа на обличительное клеймо, а Леви привык скрываться за безликими масками. У Леви нет лица. Посредственность — лучший камуфляж для следопыта. Леви — страстный коллекционер. Он лихорадочно собирает всевозможную информацию. Вырезки из газет, заголовки журналов, сплетни — бесценные сокровища. Буквы приносят знания. Миром правят голые факты. Леви это знает. Он жаден до скандальных новостей. От яркого света сужаются зрачки, как от дозы кодеина. Яркость дурманит разум. Свет не для тех, кто постоянно мимикрирует под декорации. Нельзя бросаться в глаза! Если постоянно бежишь по следу, неприметность и трезвость — самые надежные спутники. Если предпочитаешь ночь, твое призвание — гнаться за слепящими звездами. Противоречие? Плевать! Любовь и ненависть ходят рука об руку и тоже противоречат законам вселенной. Между черным и белым — Леви выбирает черный. Так надежнее. Хищные птицы умело сливаются с фасадом города. А что касается звезд… Скоро одна окажется на расстоянии расправленного крыла. Пора на охоту! Выйти из тени и обрести очертания? Рискованно, но хищники не страшатся риска. С искусанных губ срывается ироничный смешок. Леви затягивается терпким дымом в последний раз и выбрасывает окурок на грязный асфальт. Рельефная подошва тушит кричащую яркость — неоновая вывеска обесточена. Пока-пока! Леви окидывает придирчивым взглядом покоцанные носы ботинок. Надо бы купить новые. Эти уже дышат на ладан. Жаль, Леви так нравилось в них гоняться за… Он! Ненависть сжимает пальцы на горле — душит. Ненависть вырисовывает в разуме идеально лицо. Скрежет зубов кусает жадное эго за сухожилия. Да, Леви провел в погоне немало часов и истоптал ноги до мозолей, но так и не поймал его настоящего. Не страшно. Еще поймает. И на ботинки тоже плевать. Леви отлично знает, в каком магазине можно купить такие же за бесценок. Леви вообще много чего знает. Например, что сосед смотрит порно по кабельному и не платит по счетам, а старушка в квартире напротив предпочитает женщин. Откуда? Стены тонкие. Мимика рассказывает все за людей. Леви всегда был наблюдательным. У него врожденный талант подмечать детали. У него превосходное зрение и слух. Любопытство онанирует на чужое грязное белье. Отвратительно? Тоже плевать. Цель оправдывает средства. Леви — всего лишь тень, которая знает чужие тайны. Ни больше ни меньше. Мистер Бернард крадет деньги из бюджета и спит с секретаршей. Девушка из прачечной на самом деле тридцатилетний мужик, перемазанный помадой от «Диор», а кошку паренька из кофейни рядом с домом зовут Вишенка. Леви знает очень многое о других. Пытливый разум вытягивает сведения чуть ли не из воздуха, словно сатана соблазняющий младенца. Леви известно, когда сосед прекращает мастурбировать на грудастую блондинку в прямоугольнике экрана, когда именно седовласая старушка сделала свой первый куннилингус, но больше всего в коллекции Леви фактов о Нем. Мартин Ахо непозволительно яркий, скандальный и запоминающийся. За такую яркость следует сажать за решетку. У могилы Мартина никогда не напишут безымянное Джон Доу. Его имя слишком известное и громкое. Он — северное сияние. Сириус. Зрячие слепнут от завораживающего блеска. Глупцы не замечают темноты внутри кумира. Сильно зря. Она и есть самое привлекательное в Мартине. Леви знает, но Мартин прячет черное за белым. Он явно предпочитает ложь правде. Он — вылизанная картинка с рекламного плаката. Недосягаемая мечта. Мартин — личная загадка Леви. Толпы фанатов обожают профессионального лжеца. Толпы фанатов ликуют, стоит только Мартину захрипеть в микрофон. Обожатели не замечают дерьмового характера и грязи. Обожателям безразлична душа — важен лишь образ. Вокалист и бас-гитарист группы «13_31» совокупляется на сцене с четырьмя стальными струнами. Зрители ликуют. Аплодисменты ласкают все 6 футов роста. Да, Леви знает, какой у Мартина рост, вес и размер ноги. Запрещенные вещества, депрессия и проблемы со сном. Эти факты тоже не ускользнули от внимания Леви. Мартин носит кислую мину на лице и серебряные кольца на руках. Любит кайенский перец и секс, но не любит жизнь. Безопасность скучна. Алкоголь и наркотики раскрашивают уныние кислотными пятнами. За сияющей маской беспросветная тьма подкладывается под садистов-демонов. Леви в курсе всех вредных привычек Мартина. Пара лет потрачена на сбор информации. Тысячи вечеров проведены за просмотрами интервью. Мартин играет на басу «Ernie Ball Music Man». Умелые пальцы оставляют бледные отпечатки на фиолетовом корпусе. Выверенные прикосновения грубо целуют-кусают струны. Зависть заливает едкой щелочью труп самооценки Леви. Хочется сломать поочередно каждый палец, чтобы Мартин не светился так ярко. Сломать, а затем вправить. Облизать и залечить. Кровь с привкусом водки и экстаза обожжет язык. Леви кажется, хруст костей звучал бы громче рок-н-ролла. Кажется, что причастие горючим коктейлем раскрыло бы ему все секреты Мартина. Леви до боли жмурится, почти рычит от информационного голода. В нем стремительно разрастается болезненная жажда. Под закрытыми веками вырисовываются тонкие черты. Ореховые глаза, большие, как у оленя. Чувственные губы созданы по меньшей мере для искусства, по большей… чтобы поработить мир. Медно-русые волны волос едва касаются плеч, щекочут шею. Леви тоже хотел бы коснуться гладкой кожи горячим дыханием. Хотел бы оставить отпечаток зубов. Впалые щеки и острые скулы. Густые ресницы и пустой взгляд. Все это сводит с ума. Все это сплошная провокация. Горе-художники потеряли свой талант после того, как создали шедевр под названием Мартин Ахо, а Леви потерял покой — лишь однажды взглянув на него. Утратил способность наслаждаться ролью обыкновенной тени. Ненависть толкает к свету. Жажда требует пищи. У Мартина родинка под левой ключицей. Он левша. Предпочитает одиночество и никотин. Не задерживается в компании группы после концертов. Не запоминает тех, с кем спит. На его рубашках леопарды, змеи, зебры и тигры сбрасывают шкуру. На его теле легко оставить синяки. Леви так долго складывал эти жемчужины знаний в свою коллекцию, так долго собирал по автобусным остановкам, газетным киоскам и полицейским участкам. Он видел сны, где Мартин закатывал оленьи глаза от удовольствия. Мастурбировал на концертные записи. Леви знает, что сегодняшнее выступление сорвало фанатам башню. Знает, в каком отеле Мартин остановился, в какой бар пойдет после того, как раздаст автографы. Леви пришел первым. Леви привык поджидать в засаде. Все как обычно. Ничего особенного. Когда Мартин улыбается, у него на подбородке появляется ямочка. Когда ему грустно, заливается водкой с особым ингредиентом. Сегодня на нем были темно-синие DR. MARTENS 10 размера. Сегодня он не застегнул 4 пуговицы на тигровой рубашке. З раза он исполнял нашумевший хит на бис. Ямочка на подбородке появлялась 11 раз за выступление. Чем чаще Мартин улыбается, тем сильнее его тоска. Леви в курсе всех привычек Мартина и даже больше, но этого все равно слишком мало. Еще Леви знает, сколько стоит билет до соседнего штата и обратно, сколько именно денег украл мистер Бернард и сколько весит упаковка корма для Вишенки. Знает, что ему идет черный цвет. Тренч, водолазка и челка поправлены — все черное. Очередной окурок втоптан в асфальт. Густой туман так и не развеялся. Хороший знак. Мартин боится темноты и воронов. Леви решительно толкает обшарпанную дверь бара. Уверенность в успехе размазывает широкую улыбку по губам, словно сажу по чистому холсту. Горе-художники готовы попытаться сотворить посмертный шедевр, а после повеситься проводах. На этот раз у них все получится. Леви знает. — Здравствуйте. Оценивающий взгляд подмечает потертость паркета, потрескавшийся лак на деревянной поверхности стойки, трещины на стенах. Какое же задрипанное место… Тут явно не в курсе, что такое ремонт. Как ни крути, у Мартина специфические предпочтения. Пытается слиться с толпой, наивный. Впрочем, Леви мало волнует обветшалый интерьер и приветственный кивок бармена. Леви пришел сюда не для того, чтобы оценивать дизайн и сервис. Какая разница, где поджидать жертву? Цель оправдывает средства. Незначительные неудобства — всего лишь издержки профессии. В целом ничего не имеет значения, кроме реакции Мартина. Леви еще никогда не подбирался настолько близко. Еще ни разу не провоцировал, а сегодня… Сегодня чутье с самого рассвета нашептывало отбросить осторожность. Почему бы и нет. Леви знает, Мартин ненавидит пристальное внимание вне сцены. Предвкушение нещадно гоняет серотонин по венам. Хищная улыбка растягивает искусанные губы. Леви готов не отводить голодных глаз от Мартина ни на секунду. Провокация? Определенно. У яркой звезды крайне дерьмовый характер. Яркая звезда вспыльчивая и остра на язык, который сегодня обязательно проткнет невидимый крючок. Сегодня Леви наконец загонит жертву в угол. Он все просчитал. — Кофе, пожалуйста. Недоумение во взгляде бармена считывается мгновенно. Он мрачно хмурится, затыкает полотенце за пояс фартука. — Парень, ты дверью не ошибся? Тут так-то бар. — Не ошибся, — Леви равнодушно пожимает плечами. — Тогда не неси чушь. Где я тебе найду кофе? — издевательский смешок, ехидный прищур. Бармен смотрит на Леви, как на блаженного дурачка, но Леви далеко не глупый. — Ладно, поговорим по-другому, — локти упираются в побитую поверхность стойки, подбородок опускается на скрещенные замком пальцы. — Во-первых, вон там, на нижней полке, я прекрасно вижу полупустой кофейник. Бармен удивленно моргает. Он еще не понимает, с каким кадром связался. Наглость вперемежку с наблюдательностью — непобедимое оружие. Леви привык добиваться своего. Внимание к деталям — его главный козырь. Грязная игра не вызывает брезгливых гримас. Леви вообще не из брезгливых. Если понадобится он перевернет городскую свалку вверх дном, чтобы найти желаемое. Если возникнет необходимость — стащит чье-то нижнее белье или использованный презерватив. Не проблема. У Леви нет принципов — только цель. — Значит, кофе все-таки здесь имеется. Так вот, мне, пожалуйста, целый кофейник и чашку. Заплачу, как за бутылку виски. Во-вторых, я знаю, откуда вы берете этот виски, — Леви кивает в сторону ящика с мутно-зелеными бутылками. — Хотите, чтобы узнали все? — самодовольство оголяет клыки. Шантаж? Почему бы и нет. Леви же действительно знает, что в этом задрипанном баре продают паленый виски. Шах и мат. — Псих! — рявкает бармен и хватает кофейник с полки. — Спасибо за комплимент. Леви искренне плевать на оскорбления. Он и сам в курсе, что с прибабахом. Ненавидеть и одновременно желать Мартина Ахо? Вполне диагноз. Язык жадно слизывает с губ непроизнесенное вслух имя. Предвкушение пристраивается по правую руку от Леви. Осталось всего полчаса, и они снова встретятся. Однако в этот раз все будет иначе. Мартину пора заглянуть в глаза собственной тени. Леви нравится горечь кофе. Нравится его цвет. Леви с детства предпочитает черный. Хищники выходят на прогулку под покровом темноты. Так надежнее. Леви знает, что ему не место под светом софитов. Он всегда был тем, кто сливается с толпой. Леви не Мартин. Мартин не Леви. Чертов Мартин! Указательный нервно постукивает по ободку чашки. Наполнена третья по счету. Очередной глоток смывает гнев. Кажется, губы Мартина такие же горькие на вкус. Кажется, они взбодрили бы покруче кофеина. Леви досадливо вздыхает. Голод уже успел проникнуть в самое сердце. Маниакальная жажда отстукивает ломаный ритм подошвой синих ботинок на запястьях. Мартин прорывается все глубже и глубже под кожу — просачивается в кровь. Бесит! Почему он не выходит из головы хотя бы… отлить? Почему Леви вообще так на нем зациклен? Повернут. Взбудоражен. Порабощен. Мартин — высокосортный наркотик. Тяжелая зависимость не отпускает ни на минуту. Мартин — самая редкая фобия. Не лечится. Хочется вскрыть череп и выскоблить из мозга глубоко въевшийся образ. Хочется стереть, выжечь, чтобы запомнить вновь. Хочется выпотрошить Мартина и изучить. Просто хочется… Леви сглатывает наваждение, опрокидывает в себя остатки кофе и устало прикрывает веки. — Эй, псих! Ты б не налегал так, — голос бармена заставляет вернуться из хаоса мыслей за стойку. Голос бармена неприятный, как радиопомехи. Леви не нравится искаженный звук. — Господи! Столько работаю… и первый раз говорю такое трезвому человеку. — Все в порядке. Я привык. Мне нужно оставаться бодрым. Я охочусь. — И правда, ненормальный, — бармен красноречиво присвистывает. — На кого? На сердечный приступ? — Слушайте, вам заняться нечем? Не знаю, протрите бокалы, например. Пересчитайте прибыль от вашего до усрачки ка-а-ачественного виски, — Леви манерно наклоняет голову набок. — Тц-ц! Думаешь, самый умны… — Привет! Водку, пожалуйста. Чистую. Леви прекрасно знает, кому принадлежит бархатный тембр. Знает, что Мартин предпочитает неразбавленную водку, и почему ходит в эту дыру. Думает, здесь он перестает быть звездой. Наивный. В горле моментально пересыхает. Мурашки щекочут затылок. Хищник дождался жертву. — Привет, Мартин! Парень, видишь, зачем сюда приходят нормальные посетители? — бармен глумливо прыскает. Идиот! Будто Леви не плевать на его издевки. Конечно, плевать. Леви волнует совсем другой человек. Мартин облокачивается на стойку, кидает скучающий взгляд на кофейник и отворачивается. Леви вниманием не удостоили. Пока звезда в упор не замечает собственную тень, тень разглядывает каждую черту беззастенчиво и оголодало. Впитывает блеск оленьих глаз под козырьком кепки, узоры голубоватых вен на шее. Смакует каждый изгиб пухлых губ, каждую пору на коже. Острый нюх улавливает цитрусовый запах и тонкую отдушку морозной свежести. Несомненно, гель для душа и стиральный порошок. У Мартина явно имеются планы на вечер. Для начала залить горе, а потом… Сегодня его постель пропахнет одноразовым сексом. Утром горничная сменит простыни. Все улики уничтожит хлорка в прачечной. Но Леви умеет находить грязь и в стерильности. Стопка с водкой опускается на стойку. Леви видит, как ладонь соскальзывает в карман толстовки, как пальцы нашаривают запретное утешение. За сорока градусами не почувствуется соленый привкус. За ловкостью рук никто не заметит запретного. Но Леви все видит. Мартину до неприличия нравится опьянение. Мартин похож на мотылька, который летит к огню. — Чего уставился, придурок? Автограф дать? Скверный, скверный характер. Леви в восторге. Улыбка до боли растягивает искусанные губы. Зрачки впиваются в раздражение на идеальных чертах. Нагло брошенная колкость отпрыгивает от барной стойки, не задевает. Разумеется, Мартин не полезет за словом в карман, и Леви знает получше полицейских собак — в карман Мартин лазил совсем не за колким словом. — У меня уже есть. И не один. — Псих долбаный! Мартин резко опрокидывает в себя водку с тайным ингредиентом и вскакивает со стула. Синие ботинки поспешно топают в сторону уборной. Неужели спугнул? Неважно. Леви знает, что в туалете под потолком есть окно. Знает, где в баре запасной выход. Окно слишком маленькое. У неприметной двери заклинил замок. У хищников свои методы охоты. Мартин точно никуда не убежит. — Парень, видишь, не я один думаю, что ты того, — бармен убирает стопку на поднос, протирает накрахмаленным полотенцем стойку. Леви совершенно не трогает назойливый треп бармена — пока в ответе нет необходимости. Леви поднимает повыше воротник тренча, взволнованно косится в направлении уборной и наполняет опустевшую чашку остывшей бодростью. — И сколько чашек кофе ты выхлебываешь за день? — бармену, очевидно, не хватает общения. Леви не радует этот факт. Скоро он запишет в блокнот удручающие наблюдения, а сейчас равнодушно пожмет плечами и, увы, все-таки ответит. Людям свойственно разговаривать друг с другом. Леви искусно умеет подстраиваться под обстоятельства. — Достаточно. — Что ж, у всех свои слабости. Бесспорно, но настоящая слабость Леви играет на бас-гитаре, а не плещется за стеклом кофейника. Мартин Ахо — миазм распространяющийся с убийственной скоростью. Мартин Ахо — скандал с тишиной. Горе-художники недоумевают, беспокойно вертят в пальцах кисти, вымазанные пепельно-фиолетовым маслом. Мартин Ахо — холст отвергающий краску. На готовый шедевр с титаническим трудом наслаивается цвет. В этой картине не будет золотого сечения — лишь грубые темные мазки. Леви обо всем позаботился — заранее залил в художественные тубы чистый мрак. Бармен озадаченно хмурит брови, чешет седой висок. — А ты, случаем, не какой-нибудь безумный фанат? Пистолет не прячешь? — Я? — Леви невольно усмехается. Какая чушь! Он не просто какой-то жалкий фанат. Он истинный коллекционер. Это совершенно разные вещи, но обычным обывателям все равно не понять. Недалекие людишки. — Ну, как бы сказать… — Ты уж как-то скажи, Эрик Дрейвен недоделанный. Не слишком ли много черного? Снова бархатный тембр. Снова цитрусовый аромат. Мартин не сбежал. Некуда. Решетка клетки захлопнулась еще позавчера. Леви все просчитал на тысячу шагов вперед. — Мне нравится черный. — А мне не нравится, когда на меня пялятся, — Мартин плюхается на стул рядом с Леви. — Еще водки! Бармен незамедлительно тянется за бутылкой, наполняет стопку до краев. Что за противоречивая щедрость? Это же не паленый виски. Мартин проглатывает все сорок градусов залпом — не морщится. Мартин привык обжигать глотку и ноздри. Привык обжигаться. Мартин не боится огня, он боится темноты. Леви это превосходно знает. Он знает даже больше дозволенного. Позволение? Леви оно не требуется. Расширенные зрачки рассказывают больше колких слов. Прозрачные капли на впалых щеках показывают жалкую попытку смыть горячее раздражение холодной водой. Истина всегда кроется в деталях. — Отвечать собираешься? Оленьи глаза прощупывают, оценивают — с головы до ног и обратно. Мартин надменно хмыкает. Леви откровенно наслаждается нескрываемым пренебрежением. Уже что-то. Леви в курсе, насколько Мартину безразлично на все и всех. Пренебрежение — хороший знак. Не стоит недооценивать противника — иначе победы не дождешься. Мартин опрометчиво недооценивает Леви. Сильно зря. — Песни неплохие. С гитарой ты обращаться умеешь, — Леви вскользь проезжается длинными пальцами по острым костяшкам, Мартин одергивает руку, — но фанат ли я? — Я смотрю, ты много бегаешь, — стопка торопливо скользит к бармену, тот без лишних просьб понимает, что от него хотят. — Журналист или коп? — ореховый взгляд замирает на поцарапанных носах ботинок. Леви ставит зарубку в сознании — надо срочно купить новые. Завтра же. Сегодня есть дела поважнее. — Ты совершил преступление? — уголок искусанной губы насмешливо приподнимается. — Пока нет, но желание появляется, — Мартин опять орошает глотку водкой — приглашает привычное опьянение. — Наказуемо законом. Но наручники на тебя надену не я, — Леви кладет помятые купюры на стойку. Кофе стоил как бутылка виски. — А жаль. — Извращенец? — Мартин едва заметно дергает плечом, опускает козырек кепки на лоб. — Предпочитаю голые факты. — Знаешь, мне срать на слухи и репутацию. Что ты хочешь вынюхать? — Знаю, что срать, но меня это мало волнует, — Леви бесшумно спрыгивает со стула. — Псих! — Я Леви. Приятно познакомиться. Но ты можешь звать меня психом, Мартин. Я давно за тобой слежу и могу тебя уверить — ты тоже тот еще псих. Глаза посылают глаза куда подальше. Леви жадно впитывает каждое подергивание густых ресниц, неприязнь в оленьем взгляде. Самодовольная ухмылка натыкается на средний палец. — Иди к черту, придурок! — злость искажает бархатный тембр. — Там и увидимся, — Леви подмигивает и уходит. — Спасибо за кофе, — благодарность брошена через плечо, словно монетка на удачу. Чуть позже Мартин скинет с себя злость и одежду в чужих объятиях. Волшебная пыльца в крови предпочитает поверхностное утешение. Леви видел, как на Мартина смотрела симпатичная девушка в баре. Беспорядочный секс — один из привычных ритуалов Мартина. Пол партнера не имеет значения. Секс — действенное снотворное. Леви знает, что в простеньком номере отеля двуспальная кровать. Помнит, какие цифры выбиты на пластиковой табличке на двери. Знает, что любимая поза Мартина не предполагает зрительного контакта. Знает, когда администратор отеля покидает стойку, чтобы выкурить долгожданную сигарету. Леви много чего знает, но ему до сих пор мало. Больше. Еще и еще. Жадность хватает черный карандаш и марает белоснежные листы.★★★
Быстрый и доступный секс — дешевка. Пыльная безделушка, выцепленная на барахолке по приколу. Бутират из рук недоволшебника-барыги — самопальный афродизиак. После того, как Мартин кончит — накроется одиночеством, словно пуховым одеялом. Он не терпит романтики. Случайным партнерам сразу же зачитываются строгие правила, будто перед посещением опасного аттракциона. Случайные партнеры тоже дешевые. Мартин не брезгует доступностью. Секс со знаменитостью — тоже всего лишь пластиковый трофей. Звездный член продается за просто так в задрипанных барах, подворотнях и переходах. Мартин не одержим роскошью, не кайфует от хруста банкнот и стабильно растущей суммы на счету. Он не коллекционирует чужие поцелуи, не запоминает даже — просто распадается на посторонний стон среди стонов. Секс с Мартином похож на психоделический рок. Бутиратовая фея закидывается кислотой и рвет струны на гитаре. Пальцы путаются в пуговицах. Включить свет? Конечно, Мартин включит — он жутко боится темноты. Щелчок! — шифон блузки не скрывает голубое кружево лифчика. Эрекция не прячется за ширинкой. Белокурый затылок маячит на уровне паха. Мартин сбрасывает кепку и запрокидывает голову. Мысли? Их нет. В сознании пусто. Оргазм принесет минутную эйфорию. Эйфория споет колыбельную на ночь. В пустоте всплывают черные глаза. Черт! Мартин кусает губы и рычит, но не от бесконтрольного возбуждения. Страх или ярость? Мартин стряхивает с себя и то и другое. Заламывает тонкие запястья, выламывает дыры в плоскости воспоминаний. От стены до кровати пару шагов и скрип матраса. Мартин рассеянно шарит взглядом по комнате. Плотные бежевые шторы закрыли выход в мир, который совсем не нужен тому, кто жаждет забыться. Черные челси сбежали из ненужного. Мартин узнает царапины на поношенной коже. Галлюцинации? Воображение вздумало сыграть с ним злую шутку? Как весело! Мозг вмазался чем-то покрепче, пока Мартин отвлекся на язык на своем члене. Ну и ладно. Может, сегодня все закончится… Матрас выдерживает два тела, грубые движения и опьянение. Да, Мартин любит грубо, жестко, грязно. После того, как он кончит — желудок скрутит тошнота. После того, как сперма зальет презерватив — наступит тишина. Бутиратовая фея вконец угробит гитару, а саморазрушение выйдет за порог вместе с сексом-однодневкой. Удивительно, но Мартин предохраняется. Боится подцепить венерического дружка? Нет. Просто не хочет, чтобы где-то по улицам бегала его маленькая копия. Мартину чужды общественные ценности. Что хорошего в семье, потомстве? Он и сам чья-то ошибка. Еще пара рывков — и тест-драйв матраса подходит к финалу. Мартин завязывает презерватив и выкидывает в сторону. Шифон вновь закрывает кружево. Белокурая случайность поправляет юбку и растворяется за пределами номера. Она получила свой трофей. Она понимала, на что шла. Правила озвучиваются заранее — в лоб и без стеснения. Мартин не будет болтать после секса о всякой ерунде и тем более делить с кем-то сны. Он предпочитает зализывать раны без свидетелей. Зачем посторонним видеть свежие увечья? Мартин распластывается на кровати, лениво косится на бежевые шторы. Черные челси так и застыли на месте — въелись в реальность. Значит, не показалось. Получается, бутиратовая фея все-таки не при делах. — Выходи. Я узнал твои ботинки. Ты хотя бы там дрочил, псих? Мартину по барабану на незваного гостя. Безразличие подносит к губам сигарету. Он устал и хочет спать. Леви медленно выходит из тени на свет. На лице вырисовывается самодовольная ухмылка. — Ты реально больной. Чего лыбишься? Ну и что теперь? Напишешь, что я трахался у себя в номере с первой встречной? Думаешь, удивишь кого? Я тебя умоляю, — Мартин шумно выдыхает дым. — Может, и напишу. Впрочем, это не самое важное, — Леви неторопливо подходит ближе и ближе к кровати. — Важное… А что вообще важно? Что тебе от меня нужно? Хочешь оказаться на ее месте? Или чтобы ты был на моем месте, а я на ее? Извиняй, но трахаться с ненормальными желания не имею, — болезненный смех оседает на простыню. Мартин кидается вопросами, будто дротиками с ядом. Его раздражает черный цвет и самодовольство. — Хочу тебя, — Леви склоняется над Мартином, заглядывает в глаза. — Исчезни, как дым. Я хочу спать, — шипение сигареты, серая струйка в лицо. Леви даже не поморщился. — Скажи спасибо, что я копов не вызвал и вали куда подальше, псих! — Ты не понял. Я хочу всего тебя. Целиком и полностью. Тебя настоящего. Хочу знать все. Ты лжец, а я привык докапываться до правды. — Проваливай по-хорошему, а! — Мартин приподнимается на локтях и цедит сквозь зубы. — Еще увидимся, — Леви пропускает русую прядь между пальцев. — Я привык добиваться своего. Сладких снов. — Псих! Тихие шаги уносят черное наваждение прочь. Мартин ненавидит темноту и воронов. Он понимает, что этот прилетел по его душу. Понимает, что попался на крючок еще за стойкой бара. Глаза в глаза — и игра началась. Мартин никогда не был глупым. Он все понимает, но закрывает веки и душу. Сегодня во сне ему не будут сниться черные крылья. Сегодня он уснет свободным, а завтра… Может и не наступит.