Мгновения нашей юности

— Знаешь, почему я покрасил его в синий цвет? — спросил Кэйа, и Дилюк перевёл на него вопросительный взгляд. — Сперва я хотел сделать сумеречную птицу. Я был так впечатлён, когда мы видели их в Сумеру. Но Варка сказал, что может научить меня вырезать только сокола. Или, может быть, утку. Делать утку мне не хотелось. Потому вышел синий сокол. — Вряд ли отец нашёл бы в Мондштадте сумеречную птицу, чтобы подарить её на замену, если бы твоя сломалась, — Дилюк усмехнулся. — Ах, и всё-таки они чудесны. Веришь ли, я даже хотел поймать одну и привезти домой в тот раз, когда мы были в Сумеру с отцом, — Кэйа мечтательно вздохнул. — Помнится, с той поездки тоже были фотографии. Жаль, они давно потерялись. — Хорошо, что в тот раз потерялись только фотографии, — Дилюк отвернулся, снова уставившись в альбом. Кэйа посмотрел на его нахмурившееся лицо. Он и отец выглядели действительно напуганными и расстроенными, когда нашли его после его побега. Это почти болезненно тронуло детское сердце. А сейчас… Дилюк считает хорошим, что он не потерялся совсем. Уголки губ Кэйи дрогнули. — Эй, ну не хмурься, давай смотреть дальше, — он перевернул страницу, фотография на которой едва не светилась от блестящих доспехов и меча и широкой улыбки Дилюка. — День, когда тебе присвоили звание капитана.

***

Их небольшой отряд двигался к юго-западу по Укрытой снегом тропе. Для ковки нового, усовершенствованного оружия требовалось добыть руду звёздного серебра, такое задание было в самый раз для неопытных рыцарей. Дилюк тем не менее воспринимал его со всей серьезностью: пробираясь спина к спине с Кэйей по рыхлому свежему снегу, он держал меч наготове, чтобы отразить любую атаку врага. Они добрались до небольшой поляны около Дерева вечной мерзлоты, и возглавляющий отряд Хоффман предложил сделать привал. Разожгли костёр, от которого запрещалось отходить слишком далеко, и начали добычу с рудника неподалеку. Мерный стук кирок сотрясал эхом заснеженные скалы, быть может именно он спровоцировал укрывшихся в горных пещерах чудовищ, и из-за него же отряд долго не слышал посторонних звуков. Близкий и оглушительный рёв застал врасплох и заставил вздрогнуть снежные сугробы на близлежащих вершинах. Стоявший ближе всех в костру и дальше от отряда Майлз обернулся и завопил: — Лавачурл!! Чудовище, беспорядочно озирающееся по сторонам, ринулось к нему, затоптав огромной лапой костер. Боль от ожога рассверипила его ещё сильнее. Оступившись и онемев от испуга, Майлз зажался в сугробе у скалы. Дилюк не думал в тот момент о подвигах и рыцарской славе, не думал о страхе перед разъярённым зверем, способным убить одним ударом. Житель Мондштадта был в опасности, и сердце подсказывало, что он должен защитить. Он бросился наперерез, отталкивая Майлза прямо из-под обрушившейся лапы, и периферийным зрением заметил метнувшегося следом Кэйю, нисколько не удивившись. — Его не пробить, — Кэйа перекрикнул оглушительный рёв. — Ты должен спалить его панцирь огнём! Давай же, Дилюк, я отвлеку его внимание! Дилюку не нужно было лишних объяснений, они понимали друг друга скорее интуитивно. Юркий силуэт Кэйи замелькал в опасной близости перед лавачурлом, умудряясь рубить мечом по ногам. Дилюк зашёл сзади. Хоть глаз бога и слушал его беспрекословно, владеть им в совершенстве он ещё не научился. Этот прием требовал огромной энергии. Дилюк глубоко вдохнул, заводя назад меч. Только бы не промахнуться и не задеть ненароком Кэйю! Яркий пламенный феникс метнулся из-под меча, ударяясь точно в спину лавачурла и пробивая почти до конца ледяной панцирь. Чудище повернулось в его сторону, засыпав снегом чудом ускользнувшего с его пути Кэйю. Крепко сжав пламенеющий меч, Дилюк рубанул снова, и остатки подтаявшего панциря с треском осыпались. Взвыв от боли, лавачурл осел на землю. Мечи подоспевших рыцарей рассекли его, и добивающий удар клеймора пронзил грудь. Дилюк устало опустился в снег, с трудом веря, что даже не ранен. Кэйа положил руку на его плечо. И только теперь какая-то восхищённая гордость охватила сердце. «За храбрость и выдающиеся боевые заслуги, а также спасение жизни товарища, сэр Дилюк Рагнвиндр удостаивается звания капитана кавалерии». Капитанская нашивка украсила парадную форму, от вежливой улыбки в ответ на поздравления начинали побаливать губы. И всё же он почти не мог скрывать своего счастья, когда слышал перешёптывания: «Самый молодой капитан». — Поздравляю, сэр Рагнвиндр! — его похлопали по плечу. — Благода… И ты туда же, Кэйа?! Архонты, честное слово, я и не знал, что от этого можно устать. — Слишком рано уставать, — усмехнулся Кэйа. — Тебе еще нужно блистать на предстоящем по этому случаю балу. Впоследствии быть капитаном оказалось не так весело, как Дилюк предполагал. На него обрушивалось вдвое больше бумажной работы вместо интересных походов; быть в отряде с Кэйей удавалось не часто, а хотелось всегда биться бок о бок; да и старшие по возрасту рыцари порой тихонько посмеивались, не воспринимая серьезно начальство четырнадцатилетнего капитана. А потом… Что бы ни случилось после, в тот самый миг, когда зачитывали звание, а на него с гордостью и любовью смотрел отец, Дилюк, пожалуй, чувствовал себя по-настоящему счастливым.