Одолжи мне счастье

Сумин все еще лежала в больнице. Правда уже по палате ходила в своем костюмчике. Легкая кофточка и спортивные широкие штаны. Сидит у окна и пишет дочери: «Чем занимаешься?» За время отсутствия старшей дома, Мира пришла к ней только раз. О звонках даже говорить не стоит. Их нет. Чонгука тоже в голове крутит, думает, что с ним делать. А он не заставляет себя ждать. В тот момент, когда дочь присылает дежурное «все в порядке, учусь…», дверь открывается и в нее входит Чон. Мира и впрямь рада бы прийти к матери, да та запретила ходить поздно, а с учёбой, тренировкой, и проведением времени с «Сокджином», у той и времени не оставалось — Привет болезным! Смотрю, уже чуть ли не пляшешь! — Мг… И все благодаря тебе. Я все-таки верну деньги за лечение. Неправильно это все как-то, — она садится на кресло и смотрит на него, вздыхая себе что-то. — Я уже сказал, мне это не нужно. Вернешь — трахну прям на месте. И неважно, будет это дома, или в банке… Или магазине. Мне продолжать? — Чонгук усмехнулся и прошёл к женщине. Смотрит и не понимает, чем она его так зацепила? Почему никого другого не хочет? Почему только ее? — Скучала? Она кусает внутреннюю сторону щеки как девочка и кивает ему. А ей больше ничего и не остается. Врать он сказал — она не умеет. — Скучала, — сразу тянется к стакану с водой и делает несколько глотков. Она так перед сдачей диплома не волновалась, как сейчас. Чонгук пересекает палату и подходит к женщине, тут же заключая ее в объятья. Он никогда не скажет ей, что Сокджин устроил ее «каникулы» здесь. По крайней мере, постарается сделать так, чтобы никогда не узнала всей правды. Он целует ее шею, щеку, губы, все кратко. — Я тоже очень скучал… Сумин улыбается смущенно, обнимая его в ответ. Не знает, как сложится их судьба дальше, но сейчас, почему бы не почувствовать себя снова молодой и отдаться чувству? — Я должна для тебя тоже что-то сделать. Все равно. Хоть чем-то отплатить. Хочешь машину, может быть? У меня в гараже столько стоит, а ездить на них — не езжу. — У меня предостаточно. Тебя хочу. Говорил же… Вот согласишься стать моей и тогда… — Чонгук улыбается. Он очень долго думал над этим. Она и правда ему очень понравилась. Настолько, что не стесняется говорить такое. — Тогда и подумаю… — Как твой отец отреагирует на это? — спокойно задает вопрос Сумин и встает с кресла, садясь на кровать. Наверняка Сокджин хотел бы внуков, а ей сейчас такое напророчили после отравления, что даже есть что-то страшно, не то, что слышать о том, что ей больше детей не видеть. — Переживёт. Он ещё пока в том возрасте, когда может наплодить ещё, если его не устраивает моя кандидатура. К тому же, ещё четырнадцать лет назад он вообще не знал о моем существовании. — По поводу наплодить. Ты же понимаешь, что я не смогу… как ты выразился, наплодить тебе наследников? Я до сих пор не могу представить даже, как сложится наша судьба. Такая разница в возрасте… — Я это переживу… Захочешь мелкого — возьмём из приюта. Все равно не выкупаю эти пелёнки и прочее… — Чон отмахнулся. Выглядит как пофигист, но кажется, что в его словах есть смысл. — Я прошу тебя с собой быть? Или твою матку? Ну, алло! Еще не попробовали даже, а ты уже закапываешь. Она смеется. Это парень, кажется, вообще не понимает, что делает, но Сумин сдается, поднимая руки. Дело ведь говорит. — Все, все. Я все поняла, мистер Ким. Чувствую себя на переговорах прямо… — Вот и все. И вообще-то формально я Чон. — Прости… — Нет. Вы послушайте ее! А то придумала! То ей возраст, то ей детей! Включила тетю! У тебя уже есть ребетенок. Поживи для себя. Все… Решено. Как поправишься — на острова! Море, песок… — А учеба? И так на второй год остался. На море он захотел… Ты бы вместо похождений куда-то — к экзаменам готовился, моряк-песочник… Отметим ваш выпускной с Мира на море, но учебу пропускать не позволю. У меня должен быть мужчина вообще-то с образованием. — Так согласна выходит? — он посмеялся, ловя ее на слове, а потом щёлкнул по носу: — я не прогульщик. Годик пропустил по семейным. — Не прогульщик. А когда цветы мне принес? Мира тогда в школу выходила, а ты? Мне может, лично преподавать тебе уроки, чтобы точно знал материал? Я достаточно образована и даже была репетитором для одного такого же, как ты… — Ого! А может, мне тогда вообще перейти на домашнее обучение по такому случаю? — он игриво играет бровями, — Обещаю учиться усердно, учитель… — жамкает ее ягодицы, прижимая к себе плотнее. — Я тебя когда-нибудь убью… — смеется женщина. — Могу я тебя попросить последить еще два денька за Мира? Если это в тягость, то я пойму. — А чего за ней следить? В школу ходит. Отец на кружок ее отвозит, а оттуда домой… Живая невредимая… — Отец? — хлопает та ресницами. — Твой что ли? А почему Мира ей ничего не рассказывала? Почему она не знает о том, что она проводит время с Сокджином? С каких пор у Мира от нее секреты? — Ему там по пути что-то… Заодно проводит ей уроки по контакту с конём. Она будет на нем на соревнованиях, потому что ее окачурился. — М… Тогда ясно. Но у них… ничего нет? — как-то натянуто она улыбается. Не то, чтобы она как-то была против возраста мужчины. Больше ей не нравился его характер и отношения к окружающему миру. — Я за них свечку не держал. Может и было чего! Сами разберутся. Ты поела? Чон тащит женщину на койку, усаживает и садится сам. — Да, — нервно она улыбнулась. «Черт! Мира! Я тебя что, не учила?» — Чем займешься сегодня? — Притащился к тебе на весь день. Намеревался пролежать с тобой в обнимку, а вечером поучаствовать в заезде. А что? — Хотела предложить прогуляться по территории больницы. Прямо как в доме престарелых. Так тебе же готовиться нужно, наверное, а ты здесь тусишь, — складывает та руки на груди. Пока его еще на свете не было, она в свои шестнадцать с такими же как он такое творила, что лучше не вспоминать. А он здесь сидит. Как бабкины посиделки, ей богу. — Я успел потренироваться… Утром обкатал тачку. Потом сразу к тебе. Скучал, аж жуть! — Он роняет ее на спину и нависает сверху. Гладит ее по щеке. — Такая аппетитная в этой пижамке… — Ой, ну прямо так и знала, что это будет. Я уже не знаю, во что мне одеться, чтобы так не говорил, — смеется она вновь, заправляя прядь его черных волос за ухо. — Потратишь все силы, потом не усидишь в своем этом кресле водителя. — Я ж молодой! Силы хоть отбавляй! На крайняк не поеду никуда. С тобой останусь и буду докучать. Как тебе? — Я рассыплюсь с тобой, — снова она хихикает и тянет на себя. — У меня ослаблен организм… Такая я вот бедняжка. Так что могу просто поласкать тебя, если прямо так хочется. — Нет уж… Каким я буду джентльменом? Лучше я тебя. М? — он запускает руку в ее штаны, под которыми не было белья, а после поглаживает промеж ножек пальцами. — Ещё скажи, что не думала о том, как я тебя имел… — говорит в ее губы. — Думала, — облизывает она губы и поддается его ласке, двигая тазом. — Но я слишком сильно хочу его, Чонгук… Мне вот этого, — кивает она вниз, — будет мало. Дай мне его, — она выставляет руку вперед и сжимает, разжимает пальцы как ребенок. — Зай… Ну не могу ж я тебя оргазма лишить. Хочешь, я сверху? — снова играет бровями. Ох уж его это «зай», пробирающее до мурашек. Вводит пару пальцев сразу в нее, начиная двигать ими. Знает, как выбить согласие. Она часто закивала головой, убирая его руку и сняла с себя быстро верх, а затем низ, оставаясь перед ним обнаженной. Толкает его на спину и стягивает брюки, водя пальцами по стволу. Не удержалась и взяла его в рот, посасывая головку, а затем и половину, с которой взяла еще больше. Перекинула через него ногу и направила своей рукой член в лоно, насаживаясь на него сначала медленно, а на конце резко, отчего упала лбом в его плечо, двигаясь тазом. — Нетерпеливая… — он смеётся, кладёт руки ей на ягодицы, сжимает их, шлепает по одной, а после снова сжимает и хрипло стонет. Никто не войдёт. Он запретил. Двигается снизу, вбиваясь в нее. Имеет даже когда кажется, что она владеет ситуацией. — Нет, нет, нет, — Сумин хватает его за запястья и кладет их над его же головой. Опоры нет, теперь она может владеть ситуацией. Она ускоряется, двигается, как ей нужно, постанывая. Чонгук шипит, явно недовольный тем, что она лишила его радости, но все равно старается подниматься в такт ее движениям. — Ты восхитительна… — Ты не менее, мой мальчик, — целует женщина его после этих слов, переходя к шее, что заставляет ее выгибаться в пояснице, замедляясь в движениях, ощущая новый угол, от которого становиться теснее. Он снова стонет, хрипло, пошло, рычит, ускоряется. — Нечестно… Хотел трахнуть тебя, а выходит ты меня. — Еще… Заплачь, — смеется она и застывает, насаживаясь на него целиком. Сжимает его, протяжно выдавая стон из уст. Чертов Чонгук! Да как у него получается ее доводить до конца?! Он чувствует, что она ослабила хватку, вырывает свои руки и, подхватив ее за талию, принимается быстро толкаться, распаляя ощущения от оргазма. Плевать, если потом будут лежать без сил. Он кончит в нее. Она падает рядом, ощущая горячее семя парня в себе, и переводит дыхание, поворачивая голову на него. Да с таким и молодой себя почувствовать можно. Клубы там всякие посещать, тусовки, гонки. А почему нет? — В следующий раз привяжу тебя к батарее и буду пытать… — Если буду при этом кончать… Я не против… — он смеётся и тянет ее к себе, обнимая за талию. Целует в макушку, берет руку в свою, и переплетает пальцы.