Одолжи мне счастье

Через два дня мать Мира выпишут. Она приедет домой и будет ждать девушку. Накроет на стол и будет ждать… Час, два, но ждет, сидя за столом, крутя в руках салфетку. На выписку она тоже не приехала. С ней Сокджин там ничего не делает? Или так конный спорт задерживает? Странно звучит. Блондинка как ураган влетает в дом, хлопнув дверью. Мчится с пакетиком сразу к лестнице, но, увидев в дверном проёме мать, замирает на месте. — Мам? Тебя уже выписали? Разве не завтра? — Девушка идет к ней. — Ой… Точно! Сегодня же! Прости, прости! Я совсем забыла! — говорит она теми же словами, что и мать, когда не получалось сдержать слово. Это месть? Или она просто копирует ее? — Да ничего, — улыбается Сумин, убирая тарелки снова в шкафчики. Все и так уже давно остыло, а дочь точно не захочет посидеть с ней. — Гуляла? — смотрит да на ее руку, что держит пакет. — Подарочек тебе купила. Думала подарить, когда выпишешься, но как видишь, совсем забыла день, когда это должно произойти! — та тянет ей пакетик. — Я сама заработала! — гордо произносит девушка. Устроилась на подработку к Джину в офис, чтобы быть в постоянной доступности. Женщина забирает подарок улыбаясь, а после с лица улыбка спадает. За неделю накопить на такое… — Спасибо, Мира. А куда ты устроилась, что успела накопить на украшение? У матери уже такие картинки в голове, что лучше застрелиться. — К сожалению, оно не такое дорогое как хотелось бы… — та чешет затылок, — но умнее в голову ничего не пришло. Я устроилась в офис к Кимам. Подумала, надо немного вникать, чтобы потом помогать тебе. Вернее, он мне сам предложил, под тем же предлогом. — Хотела как раз о Кимах спросить. Точнее, о Киме старшем. У вас что-то есть, так ведь? — Сумин ставит на стол пакет, а сама садится за стол, смотря на дочь. Та опускает стыдливый взгляд в пол. — Оно… само как-то так… получилось… — мямлит, словно речь родную забыла. Сумин была бы и не против, но характер мужчины оставляет желать лучшего. Она кивает Мира и поджимает губы, разводя руками. Она ведь не может запретить ей делать то, что она хочет. Женщина никогда ничего ей не запрещала. Кроме как песок в песочнице есть, когда та маленькой была. — Как мать, я должна тебе сказать… Будь осторожна и если будут проблемы, то ты всегда можешь ко мне обратиться… — Ты не против? — младшая почти пропищала от радости, подняв взгляд на мать. Кидается ей на шею, крепко обнимая. — Мамуль, ты у меня самая лучшая! Та легко улыбается, обнимая дочь и вздыхает. Хоть бы это не закончилось плохо. Девчонка ещё наивная, молоденькая, а столько всего Сумин видела, что такие как Сокджин, с такими же как Мира делают. — Время уже позднее… Так что пойдем спать. Сумин, конечно, была расстроена тем, что ждала ее больше двух часов, а та пришла только сейчас. Но вида не подавала. — Так ты же стол накрыла! Давай погреем и поедим, да? Отпразднуем твое выздоровление! Все-таки, ты старалась! Блондинка отстранилась первой и мило улыбнулась. — Почему ты не навестила меня за эти дни больше одного раза? Тогда, когда меня Чонгук только привез. И не писала, не звонила… — интересуется Чой. Все понимала, возраст такой, но хотя бы раз можно было же навестить всего на пять минут. Девушка пожимает плечами. — Я…приходила… Видела вас в кафетерии. Он о тебе так заботился! Подумала, что мешать буду… вот и ушла. — отвечает та, как есть. — То есть, ты думала, что я не уделю внимание своей дочери? Мира, что происходит? — та больше не с укором, а с грустью говорит. Сердце материнское ведь не обманешь. Что-то случилось. И не у нее. У Мира. Та вздохнула и села на стул. — Мам, давай объективно. Ты из-за меня всю свою молодость профукала. Только работа дом, работа дом. Даже с отцом никуда не ездили отдыхать. У тебя жизнь налаживается. А я больше не ребенок, за которым нужно подбирать сопли. Сама как-нибудь должна учиться справляться. Так что строй свое будущее! — Профукала? У меня была ты, и я посвящала тебе свою жизнь. И это не называется — профукала. Я не искала себе никого и не хотела, потому что у меня под боком в кроватке спала ты, и ты была моим центром. Я делала все, чтобы ты, подрастая, ни в чем себе не отказывала. Было пару мужчин, но это так… На ночь, две ночи. Главное, что ты счастлива и не знаешь горя. Остальное для меня не так важно, как твое благополучие… — Вот об этом я и говорю. Ма… Не хочу, чтоб, когда мне какой-нибудь мужчина предложение сделал, я сидела и думала о том, что мне придется уйти от тебя и оставить одну. Я спать ночами не смогу. Давай ужинать? — Я не останусь одна. У меня есть ты, — женщина встаёт со стула и ставит тарелку в микроволновку. Ещё три таких нужно прогреть. — Просто-о-о… Будешь не дома. И обо мне не думай. — Не могу не думать. Я вас видела. Ты даже с отцом так не улыбалась… Мам. Тебе нужен Чонгук. — Йа! Мира! — прикрикивает женщина, а после смеётся. — Сговорились? Он тебя подкупил? — улыбается женщина. — Все, ешь и молчи. Девушка улыбнулась. — Вот! Видишь! Ты даже сейчас смеешься. А мы с тобой столько комедий пересмотрели, и ты кроме улыбочки не выдавливала из себя ничего! — Какие вы… — она махнула рукой и снова уселась, улыбаясь. Остаток вечера прошел в домашней и теплой обстановке. Утром женщина снова стояла у плиты и готовила завтрак дочери, стоя в своем любимом халате. Она так была рада оказаться снова дома и чувствовать себя так, как чувствовала до отравления. — Та-а-к, сколько там у нас осталось до конкурса? — Неделя. — отвечает младшая, поправляя галстучек на школьной форме. Сумка для школы на спинке стула, рядом пакет со сменной одеждой для офиса. — Чувствую, в этот раз снова возьму место. Сахарок просто чудо! — Конечно возьмешь, — отвечает ей спокойно Сумин. Она была уверена в дочери настолько сильно, что этой уверенностью стену проломить была готова. — Ты сегодня… Домой или на свидание? Девушка краснеет. — Ну, ма-ам! — смеется та, — у меня после школы еще подработка! Нельзя же прогуливать. Какие тут свидания? — На работе, — пожимает плечами. — А что? Вполне рабочая схема. Пару раз такое было. Ой, чего мы только не делали. Учить, рассказывать тебе что ли? — смеется брюнетка и ставит перед ней тарелку. — Ой, не надо! Пожалуйста! Уволь меня от подробностей! — младшая определённо смущается. Ей ли говорить матери, чем она именно помогает Киму, когда носит ему кофе или какие-то файлы? — Да вот и молчу, — смеется. Сумин определенно стала живее в последнее время. Чонгук тому «виной»? — Тогда до вечера? Нет, ты, конечно, можешь задержаться. Я не в праве тебе запрещать, но… Хотя бы разок напиши, что с тобой все в порядке, ладно? — Ла-адненько! — та трет ладони, а после приступает к завтраку, за которым они больше не говорят. Снова привычное прощание и младшая улетает на занятия.