Котопëс

      Приближались к концу занятия.       Невыспавшийся из-за свистопляски, устроенной ночью для его брата — Сюэ Мэна — близнецами Мэй Ханьсюэ под окном в час ночи, Мо Вэйюй устало развалился на стуле, мученически глядя на школоту, которая дописывала контрольную работу по литературе. Вот и по что было вдрызг пьяными пиликать к ним под окно, кудахча о любви беспросветной? А? Он так стар… даже поспать не дали… пришлось присоединяться и издеваться над братом, впустив этих оболтусов в дом. Сюэ Мэн прятался в спальне. Ханьсюэ её оккупировали. А Мо Жань изгалялялся в чате над уже спавшим учителем, жуя лапшу и посматривая время от времени «Далёких странников».       Благодать.       Внимание неожиданно сместилось на припрятанную кем-то под тетрадями упаковку с жвачкой. Глазки с отблеском фиола подозрительно заблестели. Загребущие ручки потянулись судорожно и волнительно, подбрасывая довольства ему, застывшему с блаженной улыбкой.       На сообщения Чу Ваньнин больше не отвечал, совсем впал в надменность и безразличие, пафосно вздёрнув фениксовый хвост и продефилировав на выход.       Мо Вэйюй невольно задумался, схомячив уже почти всю и без того небольшую упаковку жвачки, озорно вздохнул и перевёл внимание на время — скоро каторга завершится и домой.       Нежданный стук в дверь вывел из мыслей, а последующий скрип и чьё-то появление вызвали интерес.       Некто смутно знакомый прошёл в кабинет, неся с собой приятную прохладу и свежесть, этот некто кивнул приветственно на сразу вставших учеников, коротко бросил:       — Садитесь.       Мо Жань вопросительно на него посмотрел, медленно и задумчиво жуя жвачку со вкусом яблока. Этого преподавателя он вроде как ещё не видел…       Только когда это холодное создание повернулось к нему, он так и застыл с приоткрытым ртом, как и сам Чу Ваньнин.       — У-учитель?       Именно так.       Перед ним стоял его бывший учитель — тот же самый, ничуть не изменившийся, только что сменивший уже не вечные белые одежды на чёрные и мрачные. Божественно красивый, в этом классе он был сравним с глотком кристально чистого воздуха. Некоторые ученики любовно поглядывали на него, мечтательно вздыхая. Мо Жань бы тоже вздохнул, — подумал так он, сам не заметив, как так и сделал.       Первым в себя пришёл Чу Ваньнин, с тем отрезвив и Мо Вэйюя.       Неуместным считая начинание диалога во время занятия, он, больше не глядя на бывшего ученика, прошёл к столу с целью забрать им забытые тетради и нечто ещё столь же важное.       Мо Жань искренне улыбался, не вдупляя, как странно оно выглядит со стороны. Наблюдение за каждым его изящным движением, отточенным до совершенства, за мраморной кожей и чуть сведёнными к переносице вразлёт бровями привело к выведению из скуки к расцвету.       Какая ж прелесть…       Чу Ваньнин не заметил своей ценности, потому скептично посмотрел на влюблённо вздыхавшего Мо Жаня, нерасторопно перевёл внимание на почти что пустую упаковку. Если бы не одолевшая его злость, то остолбенел бы от подобной на него реакции. Губы изогнулись в недовольстве, а холодный взор переместился на собачью счастливую морду.       — Что-то нужно? — сладко и насмешливо протянул Мо Вэйюй, явно довольствуясь положением.       Теперь учитель он и бить его не будут. Не посмеют. Ага. Подчеркнул для театрального превосходства это закинутой на ногу ногой и белозубой ухмылкой. На его издевательский жест заледенел бывший учитель, ставши похожим на статую в угрожающей позе.       — Твой скорый уход, — морозно и тихо ответил Чу Ваньнин.       На миг показалось, точно от него отлетело несколько золотых искр, но Мо Жань лишь мотнул головой, сгоняя наваждение.       — Не выйдет, — шире ухмыльнулся. — Я препод.       Чу Ваньнин обратился в камень.       — Кто тебе позволил взять моё?!       Медленно лёд всё же схлынул, и на его место пришло жгучее раздражение наглым поведением хоть и бывшего, но ученика, который точно радовался тем, что является преподавателем, который больше не сможет получать лещей за дерзость.       Чу Ваньнин резко бросил взор на сладость.       Лишь одна яблочная жвачка застыла на столе, к которой этот подлый ученик явно неровно дышал. Чу Ваньнин было потянулся, чтобы забрать свою прелесть, но последующий издевательский смешок и выпад вывели его из наивности, а быстро распечатанная сладость отправилась в рот.       Мо Жань облизнулся, обнажив острые зубы.       — Учитель, я так рад вас видеть! — словно сделав благородное дело, довольно захехекал. — А сладости вам нельзя — забочусь о вашем здоровье.       Два учителя застыли друг перед другом, как и растущее между ними давление.       Ученики зашептались, боязливо поглядывая на противостояние меж фениксом и дворняжкой.       — Учитель, как ваша жизнь?       Чувствуя что-то неладное, Мо Вэйюй решил немного смягчить обстановку, так же паскудно хмылясь. Не могущий убрать самодовольство с физиономии, он лишь подкладывал дров в костёр, огонь рос в геометрической прогрессии в фениксовых ярких глазищах.       Хрясь!       Дворняжка поражённо заскулила, ошарашенно воззрившись на Чу Ваньнина, который с чувством треснул его линейкой по руке.       — Это будет уроком для тебя и показателем для детей, как делать не следует. Чужие ценности брать — моветон. Заруби себе это на носу, — холодно молвил, убирая линейку в портфель. — Чему я тебя учил, раз ты простые истины не запомнил?! Если повторится, то я опробую на тебе Тяньвэнь, бестолочь!       Мо Жань проводил быстро удалившуюся фигуру ошарашенным взглядом, нервно выдохнув и поморщившись от унижения и пульсирующей болью руки.       На ошеломлённых учеников Мо Вэйюй бросил столь убийственный взор, что сразу же ребятня продолжила дописывать работы, не желая выводить из себя учителя.       Но вдруг изумлённо замер, словив смысл последнего предложения, оставленного Чу Ваньнином, и вспомнив о вчерашней угрозе его собеседника по чату. Осознание перекрыло обиду. Тяньвэнь?!

***

«Учитель, как ваша жизнь?!»       Мо Жань решил проверить догадку после занятий, выслеживая втихаря жертву, длительное время которая чухалась в классе с тетрадями и книгами. «Я занят, не мешай».       Ему всё-таки ответили!       И кажется, вопроса, им заданного недавно при встрече, не заметили.       Именно в момент ранее, когда он пытался увидеть через приоткрытую створку двери вибрирующий смартфон, отвлёкся на шум в коридоре, не увидев, как Чу Ваньнин набирает сообщение. Когда же заметил, что уведомление пришло, горько вздохнул и хотел было продолжить слежку, как по его душу пришёл некто неприятный:       — Шпионишь тут, мерзавец?!       На него надвигался неведомо как попавший в здание его сводный брат — Сюэ Мэн, которого он подставил этой ночью и, судя по бешено блестящим глазам, именно из-за этого он здесь и появился.       — Мэн-Мэн, тише ты ж!       Пальцем у рта показал, чтобы тот заткнулся, но его всегда импульсивный брат и бровью не повёл, приближаясь к нему тучей, несущей проблемы.       Мо Жань в ужасе поглядывал на дверь класса, внутри которого сидел Чу Ваньнин, и медлительно отступал.       — Ты мне жизнь испортил, с чего я должен молчать?!       — Сюэ Мэн, прошу… — в страхе заозирался, пытаясь увести шумного брата от двери подальше.       — Они меня домогались! — прорычал, яростно глядя на него. — Ты понимаешь?! Младший из них пытался меня связать простынёй, мне пришлось бежать к окну, так они и там до меня дотянулись, ты понимаешь, подлец?! — закричал бедняга, получивший навеки психологическую травму.       — Подумаешь, за щёчки помацали…       — Ты!       На его вопли всё-таки откликнулись.       Дверь резко распахнулась, впуская свет в коридор.       На пороге застыл грозно Чу Ваньнин, скептично вглядывавшийся в темноту, в которой пробовал прятаться Мо Жань.       Сюэ Мэн с любопытством заметил испуганное лицо брата и резкий свет позади, потому обернулся и обратился в само удивление.       — Учитель?!       Чу Ваньнин переводил внимание с Мо Жаня на Сюэ Мэна, после чего попытал счастье поискать в темноте своего третьего ученика, но Ши Минцзина с этим дуэтом остолопов не обнаружилось.       Явно удивлённый, но того не показывающий, всё же холодно поинтересовался, недовольный устроенным ими шумом:       — Ведёте себя как гиены! Хоть чему-то вы от меня научились?!       — Но у-учитель…       — Следует поговорить с вашим отцом и отправить на перевоспитание, бестолочи.       Перед носом их дверь закрылась, оставляя потерянных братьев в тишине пустого и полутёмного коридора. Подвергнутые амбивалентным чувствам — от радости до горя — так и стояли, отчитанные наставником.       Когда Сюэ Мэн хотел было избить Мо Жаня за то, что поставил учителя и его в неловкое положение, дверь резко распахнулась, а свет в классе шустро выключился.       В темень вышедший преподаватель истории мрачно перед ними застыл, насыщая волнением большим пространство.       Они стояли друг перед другом и не знали, что сказать, хоть и собирались.       Напряжение росло.       Его решил разбавить Мо Жань. Отчего-то волнующийся больше остальных, он энергично подошёл ближе к Чу Ваньнину и выпалил:       — Наш отец ведь давно приглашал этого образцового наставника в гости, не так ли?! Родители вернулись днём, так, может, вы отправитесь с нами, учитель?! — заведённый идеей узнать, с кем он всё это время чатился, Мо Вэйюй зажёгся и невольно в переизбытке чувств за холодную ладонь схватил в желании удержать изумлённого подобным выпадом Чу Ваньнина.       Неловко на миг замявшись, историк вдруг выдернул руку из хватки Мо Жаня и негодующе отвесил ему несильный подзатыльник.       — Где твоё воспитание, Мо Вэйюй?!       — С вами всегда о нём забываю, — прошептал, потирая место удара, неуклюжий мальчишка с широкой улыбкой, из-за которой на миг Чу Ваньнин подумал, может, не стоило его бить, а то, кажись, за время обучения все мозги в нём отбил… но издёвка, засочившаяся на моське собаки, быстро отмела ненужные мысли.       Хотел было ещё отвесить подзатыльник нахалу для профилактики, но Мо Жань лихо перехватил ладошку Чу Ваньнина, по-чеширски улыбнувшись.       — Я уже не тот глупый ученик, наставник…       — По-моему, ничего не изменилось, — бесстрастный ответ.       — Вы ошибаетесь… — жгучий взор. Даже смешно стало.       Сюэ Мэн порядком ошалел от такого поведения, переводя внимание от одного к другому, потому за место уже Чу Ваньнина шлёпнул брату оплеуху, приводя в чувство голубившегося мерзавца.       — Болван, прекращай свои игры, как ты смеешь столь неуважительно относиться к наставнику?!       — А он, кажется, и не против… — пробормотал Мо Жань, за что получил ещё леща от Чу Ваньнина за наглость. — Ай… ну хватит уже… — отчаянно замахал руками, отгоняя от себя бойцов. — Лучше ответьте, согласны ли вы на ужин у нас?       Упускать прекрасную возможность Мо Вэйюй был не намерен, потому решил идти тараном, но на удивление Чу Ваньнин дал без обиняков холодное согласие, неимоверно обрадовав братьев.       На пути в гости Мо Жань продолжал осыпать его удивлением вместе с Сюэ Мэном:       — Вы правда-правда?       Ему раздражённо:       — Прекращай болтать, иначе развернусь и уйду.       — Ох… обещаю, вам будет очень весело! Всё-всё, молчу!       Мо Жань расхохотался, игриво жмурясь под недовольные взоры брата и Чу Ваньнина, уже зная, как раскроет личность собеседника по чату. Втихаря поглядывая на наставника, согласившегося на давнее предложение старого друга и отца ребят Сюэ Чжэнъюна, на моське этого достопочтенного расцвела хитрость, никем не увиденная.