Аномальные

Во время затянувшейся гонки Дженсен потерял счет времени и поводьями содрал почти всю кожу с ладоней. На каком честном слове или силе воли держался в своей корзине Джей Ти, он и представить не мог. Падалеки не просто прокладывал путь, он наблюдал, зорко обозревая окрестности, отслеживая любую опасность – будь то бешеный пещерный медведь, внезапный обрыв или погоня. Неизвестно, что можно было разглядеть при такой тряске, когда ветер нещадно лупил в лицо, царапая кожу и выбивая из глаз слезы, а проносящиеся мимо деревья казались нескончаемым песчаным каньоном, поднимающимся высоко в небо. Но именно Джаред заметил опасность, когда Люцифер, надсадно дыша и отфыркиваясь, вырвался на открытое пространство из-под лесных сводов. Это был один из уединенных хуторов, построенных уже за пределами Каанаака. Добротная усадьба и пара домов поменьше, коровник, курятник, конюшня, загон для овец. Клыкастые кролики паслись на огороженной частоколом полянке. Из курятника вывалился бородатый мужик в одних портках с голым торсом и ринулся наперерез. Не оставалось сомнений, что он попытается их задержать, помешать двигаться дальше Джаред поднял лук, который все время держал наготове, и пустил в незнакомца стрелу. Очень красивую – с красно-синим густым оперением. Легко, особо даже не целясь. Мужик рухнул в ров с жидкой грязью, где барахтались и задорно хрюкали пятнистые поросята с весело задранными подвижными пятачками. Люцифер с Михаилом пронеслись мимо. Вскоре хутор остался позади, скрытый клубами серой пыли. К счастью, дождей здесь давно не было, и дороги не превратились в жидкую грязь. Впрочем, их гиганты увязли бы разве что только в глубоком болоте. Дженсен бросился к другому краю корзины, наклонился через "борт", пытаясь рассмотреть, что стало с напавшим на них незнакомцем. Тот ворочался в жидкой грязи, пытаясь выбраться. Скорее всего, стрела пробила навылет лодыжку или бедро. "Как ты умудрился попасть на такой скорости и в таком положении?" – спросил Дженсен впервые за последние несколько часов и уловил в ответ волну облегчения. "Случайно, наверное", – отозвался Джей нарочито бодро. – "Стрелял машинально, он готовился бросить кинжал. Попади он в одного из коней, мы потеряли бы преимущество во времени и, возможно, все наши припасы. Не говоря уж о самих животных – один отказался бы бросить второго". "Как здесь узнали о том, что за нами погоня? И вообще, если мы выбрались за границу округа, наша поимка – уже не забота пастора и инспектора, всех каанаакцев, это не их территория", – размышлял Дженсен. Ответ Кристиана из-за растущего расстояния между ними Джаред едва разобрал, а вот Дженсен "увидел" все четко, как будто Кейн был вместе с ними. "Они разослали гонцов во все стороны с вашим подробным описанием и сообщением, что, несмотря на отсутствие внешних признаков, вы – Богохульства. Это значит, вас признали нелюдями, и законы на вас больше не распространяются. Можно стрелять в вас без предупреждения, убивать на месте – судить за это не будут. Хотя они хотят взять живыми, чтобы узнать все то, что не успели рассказать парни. Кстати…" – он помолчал, подбирая выражение помягче. – "За преждевременную… ликвидацию Стива Старра повесят – Алан Эклс рвал и метал, что источник ценнейшей информации… был утерян, как он сказал: "В порыве беспомощной и беспощадной злобы". В погоне Старр потому не участвует. За известие о вашей смерти с ее доказательствами обещают награду. Но если вас удастся взять живыми, куш будет больше. Не думаю, правда, что нападение того человека как-то связано с этим. До дальних хуторов никто просто еще не успел бы добраться. Скорее, хозяина насторожил вид ваших коней, да и неслись вы, словно безумцы. Он мог подумать, что это нападение из Зарослей…" "К тому же мы направляемся прямиком к ним, как раз в том направлении", – не преминул буркнуть Джаред. Дженсен собрался было его отчитать, но услышал тихий девичий плач. В Каанааке София Буш на своем ранчо рыдала навзрыд. За какие-то часы она лишилась почти всех самых близких людей. Была уверена – из тех, кто выжил, за ней никто уже не вернется. "София? Нет, не волнуйся, Крис в полном порядке. Отряд забрался достаточно далеко. Джареда тоже не слышишь? Ничего, будем держать связь через меня. Я всех вас троих чувствую хорошо. Не плачь, малышка. Конечно, мы не бросим тебя. Когда корабль прилетит, обсудим с ними план. Что значат какие-то жалкие лиги, даже десятки лиг – для аппарата, пролетающего половину миру за сорок часов? Похоже на сказку… И неужели думаешь, Кейн когда-нибудь согласится бросить тебя? Скорее небо рухнет на землю. Мы с Джеем тоже", – Дженсен, как мог, успокаивал оставшуюся в Каанааке подругу. Из-за больших расстояний она перестала слышать друзей. Всех, кроме Дженсена. "Скажи, что я не оставлю ее. Вернусь за ней, что бы ни случилось. Она не будет одна", – попросил Крис, смущаясь. "Уверен, что она это знает, но я на всякий случай сказал. Она – наша девочка, и это – без вариантов", – добавил Эклс. Крис "отвернулся", он не любил показывать слабость даже друзьям. "Расскажи, где вы сейчас? Что вообще происходит в отряде?" – попросил их старшего Падалеки. "Люди много болтают. Они напуганы. Даже те, кто знают вас всю жизнь – почти двадцать лет вы жили среди них и ничем не выдали, что вы другие. Они пытаются свалить все на Истинный Образ и Норму, необходимость их соблюдать, но дело давно перестало быть в этом. Им страшно, они не знают, как много нас – вот таких, где мы можем быть. Возможно, уже давно планируем, как захватить власть в селениях и городах, подчинить себе всех примитивных…" Кристиан говорил, а Дженсен, сдержав первый порыв рассмеяться, задумался. Возможно, примитивные правы. Возможно, усовершенствованный вид новых людей постепенно (или молниеносно – зависит от развития событий) вытеснит прежний. Так уже случалось несколько раз – задолго до Бедствия, он читал в запретных книгах. Теперь пришло время новой эры. "Их страх обоснован", – азартно подхватил Падалеки. – "Только представьте, мы можем связываться друг с другом в любую секунду, нам не нужны гонцы, другие средства связи, даже слова. Там, где у них уходят часы и дни на обсуждения и споры, поиски компромиссов между полярными точками зрения, мы сообща решаем за секунды. И мы у ж е не простим, не забудем то, что они сделали с нашей семьей. Они ответят за Лорен с ребенком, за Мэтти и Стива. За всех остальных, про кого мы не знали. Кровь – за кровь". Дженсен не помнил за другом такой кровожадности. Он с недоумением разглядывал Падалеки, как будто видел его в первый раз. Замечал новые глубокие складки у рта и лихорадочный блеск рысьих глаз, жестко сжатые губы. Конечно же, Джаред почувствовал сразу и понял все, как всегда понимал. Вздрогнул и покачнулся, зарылся рукой в снежную гриву коня, пытаясь удержаться на месте. Звери с галопа как раз перешли на быстрый шаг и въехали в густую чащу. Здесь ветви причудливых деревьев – ни одной Нормы, сплошная мешанина всех разновидностей и обличий, – сплетались в вышине, образуя живой купол тоннеля, по которому следовали сейчас беглецы. "Дженсен, это все еще я. Не смотри так, будто видишь впервые, не знаешь. Я – не чужой. Я – все еще твой. Разве это так плохо – то, что я хочу убить каждого, кто может причинить тебе вред? И убью!" – умолял Падалеки. Кристиан деликатно кашлянул и, пробормотав, что вернется, когда будут новости, "отключился". Так плохо? Наверное, это было вовсе не плохо. Это… пугало. "Какие сюрпризы в тебе еще могут таиться? Ты – это будто не ты. Не тот Джаред, которого я знаю всю жизнь и люблю", – вздохнул Дженсен и уткнулся лицом в шею коня. Погладил бархатистую кожу. Михаил шел неспешно, и вывалиться наружу сейчас не грозило. "Л-любишь?" – опешил Джаред, как будто друг сказал что-то невероятное, что-то, о чем он не подозревал никогда, о чем даже не мог и помыслить. – "Ты любишь меня?" Дженсен даже глаза закатил. Нет, ну что же у него за придурок? "Странно, что у тебя вообще возник этот вопрос", – закусив губу, Эклс замолчал. Конечно, сразу вспомнил тот день, когда он понял это впервые. – "Сейчас не время для такой ерунды". "Ерунды? Ты – причина того, как, почему и зачем я живу!" – отдавало легким безумием. Наверняка, причиной всему был стресс последних часов – их поспешное беспорядочное бегство из дома, страшная гибель друзей, осознание, что тебя загоняют в ловушку, как зверя. Не остановятся ни перед чем, чтобы растоптать и сломать. Люди, с которыми они росли бок о бок. Люди, учившие их премудростям выживания в жестоком мире. Эти люди сейчас открыли охоту… "Джей Ти, я понимаю, ладно? Все хорошо", – он потянулся, чтобы обнять изнутри, успокоить, разделить с ним момент, дать понять – они вместе, что бы там ни случилось. Они были вместе и перестали замечать травяные и древесные стены, сгустившийся сумрак – глаза привыкли, а кони не подавали никаких признаков беспокойства. Поэтому, когда сверху на головы им что-то свалилось, сбивая с ног и вминая в днища корзин, они не были готовы. От навалившейся тяжести у Дженсена перехватило дыхание, потом – резкий удар по голове, и – темнота. Пришел в себя уже в помещении, кажется, на кровати – травяной матрас был удобным, от подушки под головой пахло ромашкой и мятой. Потолок над головой – деревянный изогнутый свод, выдолбленный в цельном куске дерева. Он приоткрыл один глаз, исподтишка осматриваясь. Заметил несколько чашек и мисок из глины, выложенную камнем ямку в полу, возможно очаг. У противоположной стены лежали копье, лук и колчан стрел. Стены, пол, потолок – все было здесь деревянным. Выход наружу завешен большой шкурой непонятной расцветки, виднелся край приставной лестницы с другой стороны. Дженсен догадался, что это жилище – в дупле гигантского дерева. Наверное, секвойи… По крайней мере, ее предок точно мог бы ей быть. У стены сидел человек, согнув в коленях чудовищно длинные ноги и сложив на них руки-плети крестом. Он не был похож ни на кого из тех, кто жил когда-нибудь в Каанааке, и все же не узнать его было бы невозможно. Дженсен похолодел, понимая, кто перед ним, еще до того, как незнакомец растянул губы неприятной ухмылкой и сказал: – Здравствуй, брат, вот так встреча. Значит, и ты оказался с изъяном? Святой Алан Эклс умудрился наплодить мутантов со своей сукой-женой? – что-то из этих слов неприятно кольнуло, но Дженсен просто кивнул. По сути же брат был во всем прав. – Получается, так. Здравствуй, Джошуа. Я скучал. Тот удивился признанию. – Неужели ты меня не забыл? Тебя не заставили поверить, что никакого Джоша не существовало? Совсем же был пацаном, когда я… меня… Когда все случилось. – Как я мог бы? Ты учил меня строить замки из песка, не смеялся, что я пугался в грозу и все ждал нашествия чудищ из Зарослей… – В итоге мы оба в эти Заросли пришли добровольно. Чудища теперь – мы, – невесело сказал Джош и потянулся. Дженсен старался не пялиться на лишние суставы и удлиненные конечности брата. Он помнил слова тетки Дарлы – руки-ноги Джошуа гнулись, как глина, во все стороны. В остальном он не отличался от Нормы. Наверное. – Уже поздний вечер. Когда вас поймали, один из нападавших приземлился прямо на твою голову, и ты долго провалялся без чувств. Здесь немного еды, – брат подвинул ему миску с дымящимся варевом, пахнущим рыбой. – Потом отдохнешь, а утром я все тебе покажу. "Дженсен?" – отчаянно позвал Джаред, и он, испугавшись, выронил ложку на одеяло. – "Это ты, Дженсен? Ты все же очнулся?" – Спасибо за гостеприимство. Мы не ждали… Но почему здесь только я? Нас было двое. Где Джаред? "Я здесь. В доме брата. Не паникуй, я полностью цел. Пытаюсь понять обстановку. Ты ранен?" "Нет. Дженсен, я чуть с ума не сошел. Они напали, и нас разделили. Мы в Зарослях, в деревне мутантов". "Я понял. Главный здесь – мой старший брат Джошуа". – Твой друг, – Джош предпочел отвернуться, выудил из угла мешок с кусками сухого, спрессованного хлеба. Достал один и принялся мять своими чудными удлиненными пальцами. – Твой друг в деревне, завтра мои люди отпустят его, он будет волен уйти, но здесь ему будут не рады. Он нам не нужен здесь, Дженсен. Вот так. "Тебя взяли под стражу?" "Я даже не понял. Затолкали в какой-то сарай с одной дверью, без окон. Снаружи сидит хмурый мужик в смешной шапке, натянутой до самых глаз. Думаю, на лбу у него есть еще третий. Или, может быть, пара маленьких рожек… Прячет же он что-то под ней", – Джей изгалялся – он часто так делал, когда какое-то дело заходило в тупик, и он не понимал, как поступить дальше. "Не провоцируй их. Попробую что-то придумать…" – Ты сейчас с ним говоришь? – спросил брат, в светлых глазах – тех самых, из детства, светилось любопытство ребенка. – Не удивляйся, ваша слава бежит впереди вас. У Зарослей есть свои люди во всех поселениях, и мне доложили еще до того, как ваши чудовищные кони ступили в наш Тоннель жизни. Кстати, за коней – прямо спасибо. То, что надо для такого, как я, – по очереди вытянул вперед руку и ногу, демонстрируя, о чем говорил. – Это лошади Джея. Люцифер и Михаил. Он с радостью тебе их подарит. "Эй, ничего подобного!" "Заткнись же ты, Боже! Или хочешь, чтобы тебя тихо прирезали, сделав вид, что отпустили на все четыре стороны? Я – не хочу!" Джош разглядывал его с жадным вниманием. – Значит, это правда, вы можете слышать друг друга на расстоянии? – Могли почти всю нашу жизнь, – отпираться было бы глупо. – Тогда скажи своему другу, мне жаль. Но мы ограничены в ресурсах. За подарок спасибо. Ему выделят одежду из ваших запасов и немного еды. Отправится в путь после рассвета. "Почему ты не споришь? Не попробуешь переубедить?" "Потому что тогда ты точно не доживешь до рассвета. Я вижу… Он воспринял нашу с ним встречу воссоединением семьи. А тебя – помехой и серьезной угрозой". – Расскажи, как вы живете здесь. "Когда он заснет, я попробую выбраться". "От твоих… наших далеких друзей нет вестей?" "Пока тишина. Но я слежу за временем, к утру должны быть на месте". Джошуа говорил про деревню несчастных людей. Большинство из них никогда не смогут иметь детей. Кроме тех, которых, как Джоша Эклса, выкрали и уберегли от калечащей операции. Они медленно здесь вымирали, несмотря на то, что в редких удачных набегах на деревни поменьше захватывали детей, растили малышей, как своих. Их все равно было мало, но, может, однажды беспорядочная деревня с жилищами в дуплах секвой превратится в столицу нового – свободного мира. Об этом мечтал Джошуа — предводитель мутантов. Дженсен кивал в нужных местах, пока брат предавался воспоминаниям и делился планами. Медленно ел наваристую рыбную похлебку – достаточно вкусную, если не думать, какой была рыба, из которой это сварили. В паузах Джош прихлебывал из глиняного горшочка какой-то напиток – возможно, что-то вроде зерновой настойки Саманты, которую так любил старик Митч. Четверть часа спустя принялся солово моргать, уронил на грудь голову и захрапел. Дженсен убрал в сторону пустую тарелку и поднялся с примитивной, но удобной лежанки. "Джей, ты где? Я сейчас буду", – пара минут, которые потребовались Падалеки, чтобы ответить, разбудили в нем целую плеяду эмоций – от ужаса и безнадежности до жесткой решимости – бежать вперед, искать и крушить, может быть, убивать. Он "поймал" короткий всплеск изумления, и только потом Джей отозвался: "Я здесь. Я в порядке. Сиди, где сидишь. Твой брат-паук спит?" – Дженсен поморщился от сравнения, но время для упреков, замечаний и споров давным-давно вышло. Он подтвердил. – "Сейчас за тобой придут, не пугайся. Ты будешь рад встрече". Минуты тянулись и тянулись, перетекая в неподвижную вечность. Снаружи громко капала вода в какую-то глубокую емкость. От резкого запаха трав начинала кружиться голова и щипало в носу. Пегая шкура у входа, наконец-то приподнялась, пропуская крошечную фигурку. Дженсен узнал ее сразу. Все те же черные волосы с косой челкой – по плечам водопадом. Блестящие темные глаза с искрами любопытства. Сейчас они светились нежностью и слабой грустью. – Я же говорила, что мы еще свидимся, Дженсен, – Джареду, а не ему, но поправлять показалось жестоким и неуместным. – Женевьев, ты так выросла, малышка, – в два шага пересек небольшое пространство и сграбастал в объятия. Она едва доставала ему до плеча, а рядом с Джеем и вовсе, наверное, выглядела хрупкой птичкой. Джошуа громко причмокнул и захрапел, наполняя жилище какофонией звуков. – Идем скорее, он может проснуться в любую минуту. Алкоголь на него всегда странно влияет. Тем более сейчас все начнется, отоспаться ему не дадут, – непонятно сказала она. Дженсен нырнул следом за Женвьев под дверь-шкуру. Полной грудью вдохнул прохладный воздух ночи и близящегося дождя. Вдали, еще за лесом, ближе к Дурным землям, отчетливо грохотало. Зеленые и желтые всполохи пронзали небосвод с запада на восток. Гроза приближалась. Хорошо, не песчаная буря. – Куда мы идем? Где Джаред? Сначала надо за ним! – Он уже в безопасности. Ко мне домой, Дженсен. Правда, жареных рачков, морса и пирога не предвидится, ты уж прости, – попробовала невесело пошутить, но вдруг загрустила. – Как ты жила эти годы? Женевьев рассказала – просто, без эмоций, незатейливо. Страшно. Хавьера и Дору убили еще в день побега. Они, защищая ребенка, попытались дать отпор обнаружившему их патрулю. – Их застрелили, – Жен всхлипнула и вытерла нос. Они продолжали бежать, петляя, как в лабиринте, меж исполинских деревьев. – Меня… ты знаешь, что они делают с нами. После расправы бросили на краю Зарослей умирать. Меня нашел Марк, он стал мне приемным отцом и всему научил. Умер прошлой зимой от простуды. Снадобий у нас совсем нет, а в набегах берут в первую очередь припасы, инструменты, детей… Она помолчала. У Дженсена сердце в груди сжималось от острого чувства жалости и неподъемной вины. Это он – он один виноват в том, что все так получилось. Не встреться он с ней тогда у реки… Не приведи он потом за собой Тони… – Пришли. Вот лестница – забирайся, я следом, – она подтолкнула, и Эклс полез вверх, в дупло. За спиной полыхнуло, потянуло гарью и жаром. Деревню осветило, как днем. – Не тормози, пожар их отвлечет, всем будет не до поисков беглецов. К тому же наши разведчики сообщили, что следом за вами на поселок движутся мощные силы. Кажется, вы успели кого-то там разозлить. – Вы можете выдать нас, никто тогда не пострадает, – предложил он. – Ты шутишь? – широкий рот изогнулся ехидной улыбкой. – Они в любом случае не упустят шанс сравнять с землей наш дом. Мы для Нормальных – кость в горле. Все то время, пока Дженс с Женевьев добирались до ее жилища через поселок, Джаред звал его, окликал. Жаждал видеть, что происходит, и знать, что Эклс в порядке. Может быть, успел бы даже его разозлить, вот только до этого Дженсен сам не на шутку перепугался, что потеряет этого дурака навсегда… Стоило сунуться за шкуру в дупло – изнутри в точности, как у Джоша, как нетерпеливые руки ухватили за плечи и потащили вверх и вперед. В итоге оба рухнули, переплетясь конечностями, как веревки в заплечном мешке. Джаред ощупывал его, удостоверяясь в отсутствии повреждений. Или, скорее, успокаивал так себя, убеждаясь, что вот он – рядом с ним, невредимый. "Ну хватит, все. Что подумает Женевьев? Она же даже не знала про нас…" – высвобождался из цепкого захвата, одновременно пытаясь не замечать, с какой тоской и сожалением смотрит Жен – красивая юная женщина – на Падалеки. "Ну так узнает сейчас. Я не могу, не проси даже, Веснушка", – и запечатал открывшийся было рот губами – солеными, мягкими, с привкусом хлеба и рыбы. Женевьев вздохнула, затягивая шкурой проход. Темно внутри не было – Дженсен только сейчас понял, что и у брата, и здесь, дупло изнутри освещало растение, "ползущее" по стенам и потолку и испускающее голубоватое, приятное глазу свечение. Оно позволяло рассмотреть ровно столько, чтобы не сталкиваться лбами и не вписаться головой в стену. – Извини нас, мы увлеклись, – неловко пробормотал Дженсен, отстраняясь от Падалеки. Тот хмыкнул и придвинулся вплотную. Взял за руку и переплел пальцы – так делали на свадебной церемонии в Каанааке. Хвастун и позер. – Вы всегда были одним целым, – кивнула на эту демонстрацию Жен. – Мама увидела это. Когда я начинала, дуреха, мечтать, как выйду замуж за одного из вас, она качала головой и говорила: "Жен, девочка моя, посмотри, они неразлучны и неотделимы один от другого. Они – как один организм". Так и было. Вы не только умеете думать вместе – да, Джошуа мне, конечно же, рассказал. Именно вы – как два кусочка нашей Луны, расколовшейся во время Бедствия. Тысячи лет прошли, а она до сих пор стремится стать целым, воссоединиться". Женевьев помолчала. Отошла к дальней стене и присела на корточки, засунула руки в мешок едва не по плечи. Через пару секунд перед ними легли полукругом несколько черных кинжалов из закаленной стали – наверняка творения Прежних людей, арбалет со стрелами, праща и горстка зарядов. – Вам придется бежать. Джош… Мне кажется, у него что-то повредилось в голове, когда он увидел тебя, Дженсен. Все эти годы его мучила несправедливость, а теперь ты перед ним – живым укором, пример Нормы. Твой якобы изъян – совсем не изъян, а преимущество, это все понимают. Пусть сейчас он и рад тебя видеть, готов разделить с тобой дом и свою власть, это изменится, и он начнет ненавидеть. Возможно, захочет убить. Я знаю его. – Ты – его пара? – Была бы женой, но не смогу подарить ему ни сына, ни дочь… Он женится на той, которую для него украдут в поселении, – Женевьев коротко зарыдала, но быстро взяла себя в руки, утерла глаза. Прислушалась к шуму снаружи, все сильней хмурясь. – Там что-то случилось, и это не сгоревший сарай, не исчезнувший Дженсен, – что-то другое. Мне нужно узнать, я скоро вернусь. Легкой гибкой тенью скользнула наружу. Она стала совсем взрослой и очень изящной – их девочка Женевьев. "Мы движемся на запад, почти в Зарослях. Впереди густой странный лес. Я не могу узнать ни одного дерева, парни", – подал голос молчавший несколько часов Кристиан. "Ну наконец-то, ты спал там, что ли?" "Не было особенных новостей, а вам двоим… надо было утрясти свои отношения", – каждый раз, когда Кейн признавал между ними что-то, помимо крепкой и трепетной дружбы, почему-то начинал запинаться и даже путать слова. Кажется, в этот раз отряд преследователей был к ним существенно ближе, потому что Кристиана четко слышал и Джей. "Вы действительно нападете на этих несчастных?" "Пастор решил, что это – хороший шанс за раз истребить всю заразу", – выпалил Кейн и тут же осекся. "Крис!.." – рявкнул Джаред с упреком. "Черт, Дженсен, прости. Я не должен был…" – расстроился тот. "Не должен чего?" – холодно переспросил Эклс. – "Ты сам сказал – речь о выживании вида – их или нашего. Этот человек – никто для меня. Очередной примитивный фанатик, не видящий дальше собственного креста. Его даже жалко". "Как бы там ни было, вам надо спрятаться лучше", – неловко перевел тему их друг. – "Небесный корабль все еще где-то в пути, а отряд Алана – близко. У Зарослей никаких шансов – ни оружия, ни организации, ни дисциплины". "Они не воины, они просто пытаются выжить. Мы придумаем что-то", – согласился с ним Джей. Когда их брали в плен, Падалеки не лишился сознания, а потому успел лучше узнать этих людей. Конечно же – просто людей, никаких не чудовищ. Кейн попрощался и обещал вернуться, когда будут новости. Он сразу исчез, и в дупле повисла гулкая тишина, оттеняемая грохотом и выкриками снаружи. Где-то лязгало, скрипело железо, плакал ребенок, ругала мужа жена. "Сегодня мы, может быть, тоже умрем. Или утром. Они загнали нас в ловушку, Джей Ти", – голос сорвался, и Дженсен, вопреки своим горьким словам, попробовал улыбнуться. "Я обещал тебе, что больше больно не будет. Я сдержу слово. Не думай сейчас. Я с тобой. Всегда буду с тобой", – шептал Падалеки, увлекая его за собой ближе к узкой спартанской лежанке – гора сухих веток, брошенный сверху худой ватный матрас и подобие простыни, тонкое одеяло. "Женевьев в любую минуту вернется. Может быть, не одна", – мыслить разборчиво мешал язык Падалеки, уже настойчиво хозяйничающий в глубине его рта. "Ты стесняешься, что кто-то увидит?" – хмыкнул Джей, опускаясь спиной на неудобное ложе, потянул его на себя, через голову стаскивая пропитавшуюся потом и пылью одежду. – "Если ты любишь меня, так люби. Люби меня, как в первый раз, Дженсен Эклс". Дженсен рыкнул, коленом расталкивая в стороны его ноги. Дженсен ринулся на него, целуя, кусаясь, пропитывая его – всем собой, становясь с ним снова целым – единым. Так, как было им суждено. Давным-давно – еще до сотворения мира. … Потом, когда они тихо лежали, в томной неге гладя влажные плечи и спины друг друга, Джеффри Дин Морган наконец-то вышел на связь. Теперь его без усилий слышали оба. Это значило, – осталось немного. "Джеффри? Ну неужели. Прибываете утром? Лучше бы ты поспешил. Нас тут почему-то все время хотят похитить или убить", – пошутил Дженсен. Провел носом по виску Падалеки, вдыхая его аромат. "Мы задерживаемся на несколько часов, постарайтесь до этого времени уцелеть", – Джеффри был очень расстроен и, кажется, сильно встревожен. – "Спешим, как только можем. Но случилась непредвиденная задержка. Пришлось облетать огромный участок суши над морем, мы побоялись даже попытаться пролететь над ним. Это даже не мертвые земли. Это гнойные язвы планеты, ее кровоточащая, незаживающая плоть. Никогда такого не видел. Как будто Ад вышел там из-под земли и принялся обустраиваться на поверхности… Что же они тут сотворили?" Дженсен зажмурился, боясь полностью воспринять и пропустить через свой разум картины, которые им передавал Джефф. После такого нелегко будет засыпать ночью. Нелегко будет даже просто дышать, зная, что где-то есть и такое. "Хорошо, что был другой путь. Мы ждем. И, Джефф, мы в ловушке. Бежать больше некуда". "Мы успеем, сынок", – Джаред привлек его ближе, когда Дженсен после этих слов заплакал, уткнувшись в Падалеки лицом.