Не согласный со Вселенной

Джон провел расследование. Он поговорил с миссис Хадсон, и та рассказала ему о том, как Шерлок Холмс спас ее от собственного мужа, которого в конце концов казнили на электрическом стуле. Пролистал чуть ли не все блоги предыдущих клиентов Холмса, которые восхищались его детективными способностями; все интервью с преступниками, которых детективу удалось остановить — те говорили, что если бы не он, то им бы и дальше удавалось оставаться безнаказанными — «прямо как в Скуби-Ду», — в какой-то момент подумал Джон. Джону даже удалось лично поговорить с инспектором Лестрейдом — подкараулить его возле курилки Скотленд-Ярда и спросить, что он думает о почившем детективе. По военной выправке и манере поведения Лестрейд понял, что Джон — не назойливый журналист, а потому признался, что с уходом Шерлока Холмса Великобритания, да и весь мир в целом лишился очень и очень многого. В общем, Джон узнал о Шерлоке Холмсе все, что только можно узнать благодаря Интернету и подшивкам газет, но этого все равно оказалось недостаточно — ни слова о детстве, юных годах детектива, ни о его образовании, только о делах, которые ему удалось разрешить, да и что-то подсказывало Джону, что это было далеко не все, что-то наверняка было засекречено. Джон чувствовал это, потому что на вопрос о том, кем был брат Шерлока Холмса, миссис Хадсон пожала плечами и лишь сказала, что он все время ходит с зонтом, одет в деловой костюм и у него вечно на лице написано нахальное самодовольство. Джон подумал, что тот, должно быть, был какой-то правительственной шишкой. Просто потому, что невозможно в современные дни не иметь достаточно информации о человеке, который более-менее раскрутил себя благодаря своим талантам и титаническому труду. У Джона было время на поиски по той простой причине, что его приняли на работу, но попросили подождать две недели, пока нынешний врач не отработает надлежащие ему смены. Поэтому Джону не нужно было торопиться. А если ему удастся сделать то, что он намеревался, он не переживал о будущем вовсе. Точнее, о будущем в этом временном потоке… Еще Джон изучал вещи Шерлока Холмса. Он не знал, когда появятся люди, которые должны позаботиться о предметах, принадлежавших усопшему, а потому не стал тянуть кота за хвост. Джон пролистал все книги в квартире — многие из них были на латыни и греческом, были книги по медицине, анатомии, физике, химии, собрание античных авторов… Он пристально рассмотрел микроскоп Шерлока Холмса, его до блеска отполированную настроенную скрипку, его смычок — было видно, что к этим вещам Холмс питал особую любовь и следил за их функциональностью и внешним лоском. Джон даже просмотрел его бумаги — наспех сделанные детективом заметки, какие-то шифры, адреса, зачеркнутые номера телефонов и имена, нарисованные от руки карты Лондона и его окрестностей, химические замысловатые формулы, от которых даже у такого профессионального знатока, как Джон Ватсон, болела голова. Джон часами ходил по комнате Шерлока Холмса, то открывал, то закрывал ящики с его вещами, смотрел на аккуратно сложенные носки, нижнее белье, выглаженные белые рубашки, подтяжки, черные галстуки и галстуки-бабочки, на отполированные ботинки, на ряд разнообразных расчесок, разложенных от меньшему к большему; прикасался к черным пиджакам и брюкам, даже рассмеялся при виде искусственного черепа, который Джон по началу от растерянности принял за настоящий; даже, признаться честно, вдыхал аромат, которым пропиталась одежда детектива. По запаху, словно ищейка, он пытался понять, какой парфюмерией предпочитал пользоваться великий детектив и что это о нем говорило. Размышления Джона никуда не привели, но запах ему нравился. Мускусный орех и что-то еще… что-то, что Джон никак не мог понять, но хотел. Это было весьма необычно — у Джона никогда не было такого интереса к кому бы то ни было, не говоря уже о тех, кто умер. Но чем дольше Джон бродил по квартире, сохранившей следы Шерлока Холмса, тем сильнее ему хотелось, чтобы тот оказался жив. Джон начал гадать, каково это — делить квартиру с таким интеллектуальным человеком, как Шерлок Холмс. Предложил бы он Джону сыграть в шахматы? Звал бы на расследования? Интересовался бы его мнением о преступлениях? А быть может, захотел, чтобы Джон оказал ему медицинскую помощь в случае ранения? Было так много вопросов. Иногда Джону казалось, что он словно бы слышал игру на скрипке посреди ночи, пальбу из пистолета в стену (странная мысль, и откуда она только взялась в болезненном воображении Джона?), или же споры о том, где правильнее хранить заспиртованные человеческие органы — а их Джон в ходе поисков обнаружил тоже, и к своему вещему стыду или восхищению рассмеялся — то ли нервно, то ли от всей души. Черт. Это было по-настоящему несправедливо, что такой человек, как Шерлок Холмс, умер вместе с каким-то больным ублюдком… Джон все раздумывал, а не связаться ли ему со старым приятелем, когда на Бейкер-Стрит 221B заявился высокий джентельмен в сером костюме в сопровождении бригады из мужчин в черных одеждах и, представившись Майкрофтом Холмсом, сообщил, что он здесь, чтобы положить конец неудобству доктора Джона Ватсона и избавить квартиру от… —…ненужного хлама, — улыбнувшись краешками губ, сказал Майкрофт Холмс, стоя перед Джоном. Джон встал, чтобы поприветствовать его, но когда тот, продолжая улыбаться, скорее вежливо-подчеркнуто, чем по-настоящему, сказал, чтобы он сидел, потому что, мол, как так, он же ветеран войны, у него наверняка болит и плечо, и нога, Джон почувствовал злость и сесть отказался. Он не стал протягивать Майкрофту Холмсу руку, да и тот не походил на того, кто любил пожимать руки каждому встречному-поперечному. — Откуда вам известно обо мне? — спросил Джон, краем глаза наблюдая за тем, как незнакомые люди разбрелись по всей квартире с картонными коробками в руках. — О, поверьте, доктор Ватсон, мне многое известно. И Джон, совершенно не боясь и даже не задумываясь о всевозможном статусе стоящего перед ним мужчины, ляпнул: — Если вам известно столь многое, почему же вам, раньше вашего брата, не удалось раскусить истинного убийцу и остановить до того, как ваш брат стал его последней жертвой? Джон полагал, что его слова заденут мужчину, что тот, возможно, даже расплачется или, как минимум, опечалится, но вместо этого ни одна мускула на лице Майкрофта Холмса ни дрогнула, и он лишь сказал, продолжая улыбаться (Господи Боже ты мой, Джон уже ненавидел эту улыбку). — Я очень занятой человек, доктор Ватсон. Вы и представить себе не можете насколько. А что касается моего брата, то он никогда не отличался благоразумием и всегда бросался в огонь, редко обдумывая всевозможные варианты. Если бы он посоветовался со мной перед тем, как садиться в такси к убийце, он бы вышел из того здания целым и невредимым, но увы, — Майкрофт Холмс пожал плечами, — глупость одержала над ним верх. Что поделаешь. Джон покачал головой: — Поверить не могу, что вы такого мнения о своем младшем брате. Майкрофт усмехнулся. — Каком? — Бесчестном. — О, — Майкрофт кивнул, — так вы хотите поговорить о морали, доктор Ватсон? Вы, отвернувшийся от своей сестры после того, как поняли, что она безнадежная алкоголичка? Джон так и уставился на него, а Майкрофт спокойно продолжил: — Вы не раз предлагали ей свою помощь, а она каждый раз отказывалась. В конце концов вы опустили руки и вычеркнули ее из своей жизни. Так вот, доктор Ватсон, мы с вами оказались в похожей ситуации: я предлагал помощь своему брату неоднократно, но он каждый раз огрызался, пока в конечном итоге обстоятельства не перечеркнули его жизнь. Я его предупреждал. Совесть моя чиста. Джона сложно бы ударили под дых: — И вам бы не хотелось, чтобы ваш младший брат был жив? Тень боли пробежала по лицу Майкрофта Холмса, а затем бесследно растворилась: — История не имеет сослагательного наклонения, доктор Ватсон. — И все же… Майкрофт Холмс лишь в который раз вежливо улыбнулся: — Увы, это невозможно. Я бы рад и дальше с вами беседовать, доктор Ватсон, но, как я и сказал, я занятой человек, и работы у меня еще немало, поэтому, прошу меня извинить, но для нас обоих будет лучше, если мои люди быстро освободят квартиру, и мы оба вернемся к своим обязанностям. Не хотелось бы, чтобы присутствие моего брата, пусть и в образе вещей, и дальше доставляло вам дискомфорт. Джон хотел было сказать, что призрак Шерлока Холмса — человека, которого он не знал, но которого мечтал бы узнать — стал ему ближе, чем кто бы то ни было. Но Джон промолчал. Он лишь сжал ладони в кулаки. «Я знаю, кто сможет все исправить», лишь подумал он. Но подождал до тех пор, пока Майкрофт Холмс и его люди не уберутся восвояси. Видеть квартиру без вещей Шерлока Холмса оказалось непросто.