Молчание мышат

Имея в качестве прикрытия кого угодно, кроме Лавинии, Джейсону каждый раз приходилось напоминать себе об этом и держаться скованнее обычного. Сейчас за ним никто не продолжит фразу, а в порядке действий, с Лав отработанных до мелочей, могут быть сюрпризы. Хорошо, что Том держался лучше, чем Джейсон опасался. Когда он пришел в участок сразу после выпуска, то мог говорить лишь о своей мускулатуре и нормативах, которые сдал лучше всех в группе. Немного вправить Тому мозги удалось только после того, как Джейсон отвел его в сторонку и доходчиво объяснил, что мышцы мышцами, но и размер имеет значение. «Силачом ты можешь быть только в бою с такой же мышью, но в драке со зверьком хотя бы немного крупнее себя непременно проиграешь, даже если противник не провел в спортзале ни дня», — сказал хомяк тогда. Спарринг с Лавинией наглядно продемонстрировал Тому, как он неправ: Эрминсон была лишь немногим выше, но справилась с противником меньше, чем за минуту. После этого Том согласился учиться мастерству допроса и секретам беседы со свидетелями. Бывший начальник Джейсона, мистер Фодопус, любил дразнить подчиненных тем, что записывал на доске фамилии и ставил рядом с ними минусы и плюсы. В своей колонке Джейсон поставил бы плюс в категории «работа с сотрудниками», если бы не знал, что его нужно будет тут же перечеркнуть: после спарринга Том, еще в академии избегавший Лавинию, стал относиться к ней еще хуже. Впрочем, в беседе с совершенно посторонней лаской-курьером Том свою неприязнь никак не проявлял, нанизывая один вопрос на другой и сплетая из них цельное полотно. Допрашиваемый при этом чувствовал себя все неуютнее. — Так что вы делали на площадке? Свидетели утверждают, что видели вас на лавочке. Говорят, вы наблюдали за детьми около часа. — Я доставлял посылку с канцелярией в кабинет директора, — слишком быстро ответил Фред, потупив глаза. — А потом был интервал между заказами, вот я и решил отдохнуть и съесть сэндвич. Не смотрел я ни на каких детей. — На складе в «Диких ягодах» говорят другое, — безжалостно отреагировал Том. — У вас действительно была такая доставка, но во вторник, а не в среду. В среду вы вообще не брали во второй половине дня заказы и могли делать что угодно, так почему выбрали сидеть во дворе школы? — Это в «Ягодках» напутали, — упрямо настаивал Фрэд. — Чуть ли не каждый месяц так бывает, из-за этого и с зарплатой потом дурят. Идиотская работа, хочу с нее увольняться. — Если не выгонят раньше, — Том выложил новый козырь. — Вы же не в первый раз саботируете работу. Смотрите, вот скриншот из видео двухнедельной давности, вас тогда еще ждали в магазине цветов с корзиной сирени. Видите, сидите на той же лавке и наблюдаете, как тушканчики скачут на батуте? А тут подбираете упавшего в песочницу игрушечного жирафа, отряхиваете и протягиваете мальчику-хомячку — это три недели назад. Признайтесь, уже тогда выбирали жертву? Такое обвинение выглядело уже перебором, но достучаться до Фреда помогло. — Да за кого вы меня принимаете! Я не убийца! Я, — он опустил голову, — просто скучаю по детям. Бывшая увезла их из города и даже не говорит, где они сейчас. Наказывает за то, что когда жил с ними, то все время репетировал с группой и не приносил в дом денег. Но сейчас-то исправился, а она все равно не дает с ними встретиться, они небось меня уже и забыли… — На площадке не было ни ласок, ни горностаев, — отметил Джейсон, вступая в разговор. Комната, в которой они сейчас сидели, и правда подходила под образ беспутного музыканта — на стенах висело сразу четыре гитары, а столы были завалены едва начатыми и брошенными черновиками песен. — Какая разница? — Фред взмахнул лапкой. — Дети есть дети. Они непосредственные, веселые, любят играть… Мои были такими же, когда мы в последний раз виделись. И спросите, кого хотите, но я бы сам обрил наголо и засунул в осиное гнездо того, кто способен обидеть ребенка. Лапы чешутся так и сделать, когда вы его найдете. Это прозвучало достаточно искренне, чтобы поверить. К тому же Джейсон постоянно прикидывал в уме, насколько вероятно, что подозреваемый не только убил крысенка Криса, но и написал после этого письмо Лав. Во второе в случае Фреда не верилось совсем; слишком уж вялым собеседник казался большую часть разговора, свет в тусклых глазках загорелся лишь однажды, во время воспоминаний о семье, а косвенное упоминание Лав не вызвало никакой реакции. — Думаю, мы закончили, — объявил Джейсон больше для Тома и тут же прибавил, адресуя реплику уже точно Фреду. — Но на всякий случай не покидайте город. У нас могут появиться вопросы. — А внутри Зверополиса перемещаться можно? — забеспокоился Фред. — На днях мы должны выступить на разогреве у «Железного соболя», и вы не представляете, какая это огромная честь! — Где пройдет концерт? Это его реклама? — Джейсон указал на картинку со скалящимся соболем с голым черепом и торчащей во все стороны серебристой шерстью. Кажется, сегодня он уже где-то видел похожий образ… Не на футболке сына Освальда, случайно? Да, точно на ней. — Их плакат и их маскот. А играть мы будем, — Фред упорно подчеркивал свою близость к более знаменитым коллегам, — в «Пещере летучих мышей». Это модный клуб в Ночном районе. Бывший бункер и почти что камера социальной депривации — от внешнего мира полностью изолирован, между нами и зрителями — только музыка, ничего больше. Жаль, вы не музыкант, тогда поняли бы, какой это кайф! Из песен Iron Sable Джейсон знал всего одну — о боязни темноты, но теперь ему захотелось познакомиться с их творчеством поближе. Группа уже второй раз всплывала в ходе расследования, это не могло оказаться просто совпадением.