И что мы будем делать?

      Эх учёба, снова просиживать штаны и играть с Ричардом в морской бой. Снова испытывать давление внутри головы, да такое, что видишь тёмную виньетку в глазах. Снова погружаться в свои мысли, вязкие. Парень мог сравнить с деготью или гудроном похожая текстура. Судорожно выходить из аудитории, бежать в туалет и зверски будто сам телефон виноват в этом, срывать чехол с него. Трясущемися руками, брать желаное лезвие, на которое, Ло был готов молится в такие моменты слабости. Снова колечить себя, слышать , как на плитку капает что-то. Снова белой подошвой кросовок тереть в одном месте, будто от этого, все разводы уйдут. Делать так только хуже, пачкая обувь. Полу же совершенно легче не становилось в отличие от парня, пятна крови никуда не уходили, лишь меняли свою площадь, но объем оставался таким же. Конечно, Ло колечил себя не только в университете, но и в общежитии, других общественных местах. Но одно в этом уровнении оставалось неизменным, все это происходило в уборных разной степени убитости.       Голос преподавателя сначала успокаивал, редкие фразы Ричарда по типу "Бомба на Б" не напрягали, наоборот, вытаскивали Ло с противных мыслей. Как глубоко в свою голову мог залесть мироходец? Сколько он мог рыться в восполеном мозге, ища среди пустоты, гнили, много тонного отчаяния эти чертовы ответы? Будто, вскрыв свою голову или вызвав внутренне кровотечение, разум станет яснее. Нет. В уши ударил писк, после их и вовсе заложило, что парень не слышал ничего, кроме нарастающей какафонии звуков, из звонка, шепения и звука, с каким кровь приливала к вискам. Приложив руку к рту, Лололошка надеялся успокоиться сейчас, ну или чтобы не накатывало ещё сильнее. Всё бестолку. Ло смотрел полными отчаяния глазами на Ричарда. Он просил помощи, просил успокоить его. Но Ричард только что-то говорил, но парень ничего не слышал, а Ричи ничерта не видел. Не видел как его сосед хватал воздух ртом, что закрыт рукой, не видел глаз, с которых вот вот пойдут слезы. Те тоже были скрыты от взглядов других чёрными очками с голубой коемкой. Лололошка прикрыл глаза, вдохнув спертый воздух. Он поднял руку, вызвался выйти. Выбегая из аудитории, неуклюже схватил телефон, что пару раз перевернулся в руке. Будь он чуть грубее, телефон бы и вовсе упал на пол.       Задыхаясь он бежал по коридору. Судорожно дергая ручку туалета, обрадывало только одно, никого не было. Закрывшись в ближайшей кабинке, парень смог вдохнуть и выдохнуть полной грудью. Казалось, его отпустило. Так резко и быстро. Он посмеялся, то-ли с себя самого, то-ли со своих проблем и ситуации. Снял очки, положил руку на лоб, закрыл глаза, расплываясь в улыбке. Свободной рукой же, парень толкнул крышку унитаза. По небольшой комнате эхом раздался звук удара пластика об фарфор. После настала гробовая тишина. Лошка сел схватившись за голову, массируя пальцами кожу. Перед глазами все плыло. Даже закрывая их, лучше не становилось. Гул снова ударил в уши, сердце забилось сильнее. Стены стали деформироваться, вытягиваться, свет моргал. В голову полезли воспоминания, и не просто воспоминания, а о тех с кем он успел познакомиться и сразу потерять. Вспомнил Брендона, вспомнил аварию. Он прокручивал тот момент раз за разом, раз за разом, рисуя новые детали. Мысли совсем заводили его не туда. Началось все с обдумывания хода в игре с Ричи, дальше зашло за саму личность Ричи, за его родителей. Они были уборщиками, они знали, что происходит в этом месте... Так по накатаной мы оказались в этой точке кипения. Ло винил себя в том, что произошло, что происходит и будет происходить. Он боялся, что таким же образом потеряет и других. Шерон, Ричарда, Карла, Чеда и.. И, конечно же, Дилана. — Дилан. Ди-лан.       Вырвалось из рта мироходца. Он повторял это имя из раза в раз. Будто его хозяин это услышит. Глупо. Крутил очки в руках, гнул душки, повторял имя близкого друга, сначала в слух, после в голове. Внутренний голос кричал. Комната продолжала плыть. Теперь, закинув голову наверх, потолка не было видно, пустота, бесконечность стен. Лошка закашлялся. Очки упали, ударились об кафель. Ошалелые глаза устремились на них, все деформации быстро вернули комнату в обычное состояние. Настал ступор. Ло смотрел на пол, где были его очки с голубой каемкой. — ха... Глаза округлились, забегали. Это был спусковой крючек.       Лолошка держался уже долгое время, не вредил себе, шёл на рекорд, целую неделю он был чист. Но он держал все в себе, да... Он сдерживал, но хватило мелочи чтобы сорваться. Он ведь не мог кому-то рассказать об этом? Дилану страшно, осудит, не поймёт, назовёт придурком. Поступит как угодно, но не будет возится с Ло. Других он даже не рассматривал. Кровь забила в виски. Слезы навернулись на глазах, закапали на пол. Парень потянулся руками к голове, схватился за неё, тянул волосы. Он дёргал ногами, бился обо все, что мог. Пару раз ударился спиной и головой об бочек, головой об стену. Но ему было плевать. Его тошнило. Сильно тошнило. Руки тряслись, от ног отлила кровь, они стали ватными. Мироходец впился в кожу головы ногтями, разодрал кожу, вырвал пару прядий. Даже не дыша, всхлипывал, продолжал плакать, от бессилия, страха и многих других причин. Он не знал, что с ним, что ему делать. Нет, он знал. Прекрасно знал. Руки отпрянули от головы. Полезли в карман штанов, там был телефон. Но нужен был не он, а то, что под чехлом. Синие трясущиеся руки добились щелчка, сняли чехол. Старое доброе лезвие "спутник" иронично. Сейчас это лезвие и правда всегда было рядом с Ло, даже не покидало место под тёмным чехлом. Он положил лезвие в пергаменте на колени, телефон отправился под бедро, чтобы не мешал.       Лололошка поднял правую руку, задрал белоснежный рукав. На предплечье красовались шрамы, некотырые белые, другие розовые, есть даже несколько фиолетовых...некотырые из них, были вдоль. От запястья до логтя. Пальцы распаковали лезвие. Парень вытянул руку вперёд, поднёс лезвие к запястью. В последний раз, он посмотрел по сторонам, наверх. Теперь стены не становились длиннее, бесконечно устремляясь верх. Теперь там были красные подтеки, от потолка красные струйки текли вниз. Воздух прирывестно вышел из лёгких. Парень полоснул по своей руке, второй раз, третий. Маленькие капельки стали появляться на краешках ран, что расходились в середине ран, и очень даже заметно. Красные глаза глядели на это, на душе вновь стало немного спокойнее. Но он не стал останавливаться. Он снова и снова наносил себе удары лезвием по руке. Подставив лезвие к чуть ли не к самой ладони, воткнул уголок в кожу. Стал медленно вести к сторону плеча, он резал вдоль, глубоко, уверенно. Дойдя до середины предплечья, резанул быстро, одним движением. К этому моменту, рука была больше похожа на рубленое мясо. Мышцы на пальцах сокращались, от чего пальцы на изрещаной руке дергались. Кровь текла по руке, собираясь на сгибе и ручьём капала на пол.       Парень тяжело дышал, на лице рисовалась снова улыбка. Он был счастлив. Чем больше он вглядывался в это, тем было лучше, спокойнее. Реакция на это была как на дозу дорогого наркотика или затяжки после долгого воздержания от сигарет.

Ромашки.

      С ран стали рости стебли, зелёные, тонкие. Возвышаясь верх, переплетаясь на руке, идя к плечу, обвиваясь вокруг шеи. На самом предплечье стали появляться малые бутоны, распускаться цветы. Это действительно были ромашки. Любимые цветы парня. Это радовало. Сердце ликовало. Хотелось сорвать эти цветы, собрать с них букет, украсить самой красивой прикрасивой лентой и подарить самому близкому человеку. Мироходец склонил голову в бок, ему было спокойно. Под звук капель крови, шум вентиляции, он чуть не засыпал. Но вскоре пришёл в себя. Прикрыв глаза, он глянул на руку, что была в том же положении. До него дошло, что он сделал. Разум вернулся в голову и теперь ему придётся исправлять то, что наделали эмоции. Теперь он не видел красивых цветов, он видел руку, где кожа сильно расходится в разные стороны, оголялась жировая прослойка, что была усеяна венами, копилярами, а самое главное, он видел как с каждым стуком сердца новая порция крови маленькими волнами выходила из него. Он подскочил, не зная, что делать. Первым делом, убрал лезвие опять под чехол.       Просто спустить рукав вниз не получится, кровь ещё не остановилась, да и кофту потом не отстирает. В голову пришла другая мысль. Шарф! Да, это умно. Он никогда не давал свой шарф хоть кому-то, всегда носил его, сам стирал.. Содрав шарф, он взял один конец, приложил к руке, кровь впитывалась в ткань. Обтерев руку полностью. Стал ждать когда раны хотя-бы не много закроются, или кровь перестанет идти так сильно. Голова кружилась от потери крови, но это не важно. Сейчас вообще ничего не важно. Голова наконец была пуста, без мыслей, без переживаний. Его уже долго нет, главное, чтобы преподаватель не попросила кого-то сходить за горе экологом.        Ло со страхом убрал ткань. Руке стало легче, ну как легче, кровь подсохла закрыв раны. Аккуратно натянув рукав. На полу все ещё была лужа крови, которую он ещё и растянул ногами по всех кабинке. — плевать, все равно стирать.       С этими словами шатен кинул уже грязный конец на пол, голубоватые квадраты меняли свой цвет на темно красный, почти чёрный. Но с пола она изчезала. Мироходец начал протирать грязный пол шарфом. Присев обратно на унитаз, вытер обувь. Вроде не видно. Будем на это надеяться. Где-то в сумке у Ло, должны быть бинты да пластыри, надо будет забинтовать руки. Иначе, одно неловкое движение, он раздерет раны, кровь хлынет вновь. Он провел целой рукой по лицу будто сняв последнее, что было плохого в голове. Отперев кабинку, подошёл к большому зеркалу с несколькими раковинами. Кровяной конец он кинул в саму раковину, открыл воду, смывая её, пока та не засохла. А вода с лёгкостью красилась в розоватый цвет. Парень времени терять не хотел, поднёс руки к воде, помыл руки, теперь они не были липкие от и так ясно чего. Умылся. Да и просто привёл себя в порядок. Только красные глаза выдавали хоть что-то. Плевать.       Эмоции Лололошки снова изменились. Теперь уже на безразличие. Он хотел домой. Просто лечь и уснуть на несколько суток. Он закрыл кран, как только стал замечать, что пигмент стал уходить. Выжал лишнюю влагу, повязывая шарф опять на шее так, чтобы крови не было видно. И все равно, что он мокрый и грязный.       Шатен тупил взгляд в зеркало. Уши снова заложило. Но не единой мысли не было. И вдруг. Он заметил зелёную кофту, очень знакомую. Лололошка закрыл глаза, помотал головой, надеясь, что Ричард все же не стоит за его спиной.       Чёртовы галлюцинации. Это были они, а Ричард скорее всего сидел на паре. Кстати про последнее. Сейчас Ло направлялся обратно, стоило вернутся туда как можно раньше. Ло надел очки, проверил все, ничего не забыл, крови на полу особо не видно. Можно идти.