Всё, чего пожелает твоя душа

— Бакуго, мы можем поговорить?       На следующий день после больничного инцидента, Тодороки подошел на обеде к Кацуки, который уже вернулся из столовой и лениво просматривал конспект перед следующим уроком. — О чем? — буркнул Кацуки, даже не поднимая взгляд. — Давай немного отойдем, пожалуйста, — попросил Шото, оглядываясь на дверь в класс, куда потихоньку начали возвращаться остальные ученики.       Бакуго тяжело вздохнул, злобно зыркнул на Тодороки, но все-таки поднялся и вышел вслед за ним из класса. Они остановились под лестницей, ведущей к комнатам общежития. Кацуки сложил руки на груди и всем своим видом показывал, что терпения у него мало, и лучше бы Шото уже начать говорить. — Насчет той девушки у больницы… — Ты хотел сказать насчет той конченой сумасшедшей, которая разбросала свой квирк вокруг больных людей? — на всякий случай уточнил Бакуго, поднимая брови. — В общем, да, о ней, — подтвердил Тодороки, — Я попробовал поискать информацию о ней вчера вечером, но не нашел ни одного случая. Кроме… — Кроме того видоса, где мы стоим с тупыми ёблами, пока она крутит вокруг нас бедрами? — злобно продолжил за него Бакуго. — Да, — обреченно ответил Шото, — Кто-то успел заснять все на камеру. Просмотров у видео мало, но я уверен, что это дело времени. — Соображаешь, — хмыкнул Кацуки, — Не пройдет и пару часов, как к кому-то из нас подлетит Пикачу и начнет задавать тупые вопросы. — Ты про Каминари? А что он… — Он не вылазит с телефона, вот что. Скоро вся Академия узнает, как мы с тобой облажались, — Бакуго отвел в сторону расстроенный взгляд.       Шото понимал, что его не радует перспектива быть застигнутым врасплох злодеем и еще и быть снятым на видео рядом с Тодороки. Вопросов будет явно больше, чем один. — Как думаешь, — медленно сказал Шото, — Почему о ней нет информации? Появление у больницы должно быть было громким. — Может, это ее первое публичное появление? — предположил Кацуки.       Тодороки задумался. Может, она действительно новое лицо в мире героев и злодеев. Любопытно, что она сама утверждала, будто ее квирк безвредный, но мало ли что скажет одаренный человек, который неистово хохотал и распылял причуду на детей. — Ты не чувствовал ничего странного, с тех пор, как… — Шото пытался найти слова, — Ну, как она использовала на нас свой квирк? — Нет, но я раздавлю ее, как муравья, если увижу еще раз, — свирепо зашипел Бакуго и сжал кулаки. — Я тоже ничего не ощутил. Я думал… О, неважно, — Тодороки вдруг опустил взгляд.       Бакуго внимательно на него посмотрел. Что это с Двумордым? Он смущается? Или стыдится чего-то? — Всё важно, Половинчатый, — подначил его Кацуки, — Говори, что на ум пришло.       Шото повел плечами, сбрасывая смятение. Он неловко поморгал, глядя в сторону, а затем посмотрел на Бакуго. — Я думал, она сказала «сладких снов» потому, что наслала какой-то смертельный квирк. И я… Немного переживал, что сегодня не проснусь из-за того, что подпустил ее так близко.       Щеки Тодороки покраснели, и Бакуго удивленно присвистнул. Он никогда не видел, как Шото стыдится самого себя. Немудрено, ему же пришлось сказать о том, что он чего-то боялся. — Ну, — развел руки в стороны Кацуки, — Мне это, откровенно говоря, тоже приходило в голову.       Тодороки с надеждой поднял взгляд, щеки все еще были бледно-розовыми. Он вдруг почувствовал облегчение, что не он один подумал, что эта причуда смертельна, и, надо отдать должное Бакуго, он не стал над ним смеяться. — Но, когда я проснулся, я чувствовал себя хорошо, мне даже не снилось ничего, — тихо сказал Шото. — Это и странно, верно? — Кацуки посмотрел на него, и Тодороки ответил на взгляд. — Да, ведь вообще непонятно, к чему был этот ее поцелуй и вопрос. — Вопрос? — Бакуго поднял одну бровь, явно не понимая, о чем он. — Ты не помнишь? Она спросила, о чем мы мечтаем, а ты сказал, что мечтаешь дать ей по роже. — А, да! — вдруг рассмеялся Бакуго, — Точно! — Только вот, что она сделала? — спросил Шото, и Кацуки перестал улыбаться. — Без понятия, Двумордый, без ебейшего понятия, — покачал головой Кацуки.       Прозвенел звонок, и им пришлось вернуться в класс. Когда они зашли, Бакуго готов был поклясться, что видел на себе любопытный взгляд Каминари и Киришимы. Как выдержать всё это дерьмо и не взорвать к черту весь кабинет? Кругом одни загадки.

***

      После уроков, двоих парней окружила толпа одноклассников. Они наперебой спрашивали о том, что происходит на видео, которое Каминари показал им на перемене, а кто-то спрашивал, что Шото и Кацуки делали у больницы вместе. Наконец, после долгого игнора от Тодороки и яростного покрытия всех матами от Бакуго, толпа расступилась, чтобы пропустить учителя. — Ко мне в кабинет, сейчас, — кратко бросил Айзава, и не осталось сомнений, к кому он обращался.       Когда Тодороки и Бакуго зашли к учителю, он стоял посреди комнаты, сложив руки на груди, и выглядел очень серьезным. Парни мгновенно почувствовали себя виноватыми и не посмели поднять головы. — Если кто-то из вас двоих, — холодно начал учитель, — Считает, что в произошедшем есть ваша вина, то спешу сообщить, что это обратный маршрут по пути героев.       Кацуки и Шото ошеломленно переглянулись, а затем посмотрели на Айзаву, ледяной голос которого звучал так, будто они совершили ужаснейшую ошибку, но слова вторили об обратном. — Винить себя будете тогда, когда от ваших, и ТОЛЬКО от ваших рук кто-то погибнет, — продолжил учитель. — Но сенсей, — тихо возразил Тодороки, — Мы с Бакуго были там, и мы могли бы… — Вы много чего могли, — перебил его Айзава, — Но и дураку понятно, что возможности что-то сделать вам не предоставили. А теперь… Что она вам говорила?       Тодороки понял, что, вероятно, на видео не было слышно, что именно нашептывала им чокнутая незнакомка, оставалось лишь сознаться во всем, что произошло, и надеяться на получение большей информации. Поэтому, он медленно начал рассказ, стараясь припомнить, все, что было. Рассказал про обездвиженность, про вопрос и про поцелуй, про желание всем помочь. — Поцелуй, значит, — задумчиво протянул сенсей, — Ну и как, есть отдача от квирка? — Нихера нет, — угрюмо буркнул Бакуго, молчавший всё это время. — Совсем? — удивленно вскинул брови Айзава. — Совсем, — подтвердил Шото.       Они постояли втроем в задумчивости, и затем учитель велел им вести себя как обычно, и докладывать ему в случае, если причуда как-то себя проявит. Они уныло покивали и вышли из кабинета. Но на пороге Бакуго остановился и все же спросил. — Ее поймали? Мы видели полицейские мигалки. — Если бы поймали, я не задавал бы вам вопросов о ее квирке, — устало произнес сенсей, — Не вздумайте забивать себе голову ее поимкой, этим мы уже заняли про-героев. Ваша задача сейчас не отсвечивать и держать меня в курсе. Свободны.       Парни закрыли за собой дверь и разошлись по своим комнатам, чтобы подготовиться к вечерней тренировке. По какой-то причине, оба чувствовали эмоциональный подъем, и физически ощущалось, что они могут свернуть горы.       Во время практического занятия даже некоторые одноклассники с восторгом отметили, что Бакуго и Тодороки сегодня явно в форме. Поначалу, они просто оттачивали свои навыки, пользуясь всем, что предоставил спортзал, но, когда начался спарринг между ними, это была настоящая бойня. Всё взрывалось и горело, лёд распростерся почти по всем поверхностям, но это не мешало Бакуго двигаться. И не мешало Шото раз за разом блокировать любую его атаку. Поединок никак не заканчивался, казалось, никто не может проиграть. В конце концов, Айзава свистнул в специальный учебный свисток, и им пришлось прекратить поединок. — Это было зрелищно, бро, — Киришима с силой хлопнул лучшего друга по спине. — Словно танец, — мечтательно протянула Мина, — Правда, со взрывами и огнем, но так красиво! — Никогда не видел такого слаженного поединка, — кивнул Токоями. — Заткнитесь! — заорал на всех явно рассерженный Кацуки.       Многие проводили его озадаченным взглядом, но большинство поняли, что для Бакуго ничья — все равно, что проигрыш. Тодороки же не выглядел расстроенным, он разрабатывал запястья в стороне от всех и явно о чем-то задумался. — Шото-кун, отличные были атаки! — подошел к нему улыбающийся Мидория, — Я заметил одну новую, когда ты только успеваешь? — Если честно, на ходу придумал, — правдиво ответил другу Шото. — Ого! Как круто! — подлетела к ним Урарака, — Это было нечто, Тодороки-кун! Ты сегодня явно в ударе. — Как и Каччан, — заметил Изуку, — Он словно не делал ни одной ошибки, никогда не видел его настолько сосредоточенным. — Ты прав, — кивнула Очако, — Он, конечно, всегда выкладывается на все сто, но сегодня как будто выложился на сто пятьдесят!       Мидория и Урарака продолжали болтать и не заметили, как Шото ушел от них в раздевалку. Он чувствовал такой прилив сил, будто не выпустил добрую половину своей энергии на только что закончившейся тренировке. Это было странно, но отчего-то тревожно.       Когда Тодороки добрался до своей комнаты, он все еще не чувствовал себя усталым. Он сделал домашнее задание, досмотрел интервью с героем Мируко, убрался, разобрал вещи на стирку, и все еще не утомился. Он повалялся немного в кровати, на часах было 9 вечера, скоро время отбоя. Не в силах уснуть, он вышел из комнаты и направился вниз. Если он приготовит себе еще и еду на завтра, то это будет просто идеальный день.       На кухне горел свет. Шото аккуратно зашел, готовясь поздороваться с тем, кто там был, но это оказался всего лишь Бакуго. Он усердно жарил что-то ароматное на сковороде, и Тодороки готов был поспорить на трусы Всемогущего, что слышал, как парень напевал какую-то песню себе под нос. — Не помешаю? — осторожно спросил Шото, приближаясь к холодильнику. — А ты че тут делаешь? — разочарованно протянул Кацуки, продолжая жарить микс из каких-то овощей. — Не устал, подумал, что успею еще приготовить обед на завтра, — объяснил Шото и достал из холодильника курицу, а из шкафчика рис. — Хмм, — заинтересованно протянул Кацуки и глянул на Тодороки исподлобья, но никак это не прокомментировал, — Ну, плита пока занята. — Да я просто сварю курицу, тебе не буду мешаться. — Че, просто так, без всего? — с подозрением спросил Кацуки, выкладывая готовые овощи в контейнер. — Ну да, а что такого? Поем с рисом, — непонимающе посмотрел на него Шото. — Мерзость какая… — пробормотал Бакуго, а затем, мешкаясь несколько секунд, тихо добавил, — Давай сюда свою курицу. — М? — снова не понял Тодороки. — Ну я уже стою у плиты блять, не тупи! Пожарю нормально, нехер жрать пустые курицу и рис, дебил! Ты вообще сечешь, что без овощей это все равно, что смыть всё в кишки, как в унитаз? Быстро и бесполезно. — Бакуго, ты серьезно? — ошалело пролепетал Тодороки, честно не понимая, он сейчас издевается или серьезно предлагает помочь в готовке. — Господи, сказочный долбоеб, — пробормотал Бакуго, выхватывая из рук Шото курицу, — Че встал столбом? Займись рисом уже, и мне порцию свари. — Как скажешь, — ответил Тодороки, все еще чувствуя себя немного пришибленным.       Больше они не разговаривали. Один раз Шото вызвался выручить его хотя бы в нарезке овощей, но Кацуки больно треснул его по лбу, и Тодороки расхотелось ему помогать. Они молча занимались каждый своим делом, но от внимания Шото не ускользнуло, как рука Бакуго потянулась к острым специям, а затем остановилась. Он сдвинул брови на переносице, выругался под нос и ограничился солью и перцем. Тодороки в мыслях низко ему поклонился, он правда не любитель острой еды. Когда рис сварился, они распределили еду по контейнерам и вымыли за собой кухню. Уже было почти 10 вечера, нужно было срочно ретироваться в комнаты, иначе получат нагоняй от кого-то из учителей. — Спасибо, Бакуго, — от души поблагодарил его Шото, домывая посуду. — Не за что, не для тебя старался, — лениво протянул тот, но Тодороки с ним немного не согласился, впрочем, он ничего не сказал в ответ. — Увидимся завтра, — вместо этого сказал он на прощание. — Ага, век бы твою морду не видел, да как будто меня кто-то спрашивает, — недовольно сказал Бакуго, махнув рукой. — Мы не так и часто видимся, — задумчиво сказал Тодороки. — Ага блять! И в автобусах, и на уроках, и на тренировках. Ты разве что еще не приснился мне! Вот настолько тебя дохуя!       Шото пожал плечами, а Бакуго раздраженно направился в свою комнату.