Всё, чего пожелает твоя душа

      В среду днем уроки заканчивались рано и начиналась изнуряющая тренировка выносливости. Этот день ненавидели все ученики класса 1А, потому что на этих практических занятиях учителя выжимали из них все возможности, запрещая пользоваться причудами. Это было похоже на самую обычную человеческую тренировку в спортзале, не считая того, что нагрузки на будущих героев наваливали втрое больше, чем на обычных людей.       Тодороки еще утром показалось, что Бакуго следит за ним взглядом. И сейчас, на разминке, он окончательно убедился в этом, увидев направленные на себя глаза и не предвещающую ничего хорошего злобную ухмылку. Он решил не концентрироваться на этом и просто продолжил вращать суставы в плечах.       Когда разминка закончилась, Шото двинулся вперед, но услышал негромкий щелчок, и ремень с его костюма расстегнулся и упал на пол. Он как раз собирался его поднять и приладить как надо, как вдруг со скоростью ветра к нему подлетел Бакуго и запричитал. — Ай-яй-яй, ну что же ты такой неловкий! Вот, смотри, я покажу, как надо!       Стоявший рядом Деку с распахнутыми от шока глазами смотрел, как Кацуки наклоняется перед Тодороки, поднимает ремешок и аккуратно застегивает вокруг чужой талии. — Ты уж будь осторожнее, а то я очень за тебя переживаю! — картинно схватившись за щеки, воскликнул Бакуго. — Бакуго, — прорычал Шото, и Изуку страшно удивился, услышав угрожающие нотки в голосе друга. — Не заставляй меня волноваться о тебе, малыш! — бросил напоследок Бакуго, прижал свой указательный палец к кончику носа Тодороки и усвистал вдаль. — Какого… Какого хрена, чувак? — подошел опешивший Минета. — Думаю, мы все хотим знать, какого хрена, — пробормотал Мидория с таким растерянным видом, будто ему только что вмазали тяжеленной подушкой по лицу.       Шото молча отвернулся от всех и, полыхая от злости, заскользил по льду в обратную сторону от Бакуго. Какое-то время, они не пересекались вообще. Тодороки отрабатывал приемы на пару с Сато, а Кацуки с Каминари устроили взрывную электро вечеринку на том конце зала, за что получили диких пиздюлей от Айзавы, потому что причуды на этом занятии запрещены.       Когда тренировка была окончена, ученики на непослушных ногах двинулись в раздевалку. Ныло всё — руки, ноги, спина. Сил не было даже разговаривать друг с другом, поэтому в мужской раздевалке одноклассники молча шелестели одеждой и шли один за другим в душ и переодеваться. — Тебе помочь помыться? Могу отнести для тебя всё в душ, одному, наверно, так трудно — умилительно хлопая глазами подошел к Тодороки Кацуки. — Бакуго, — утробно рыча, Шото повернул свою голову в его сторону, — Не нарывайся. — Ах, ты злишься? Прости, не хотел тебя задеть, только не начинай плакать!       Тодороки видел, как он сдерживает смех внутри себя, продолжая эту немыслимую клоунаду. Он понял, что пытается сделать Бакуго, и клял всеми нехорошими словами пурпурную незнакомку с причудой, потому что кто, если не она, подкинул в сон Кацуки мысль о том, что Шото ненавидит, когда с ним обращаются, как с ребенком. До этого дня, он даже не представлял, насколько сильно его это бесит, но, глядя на изголяющегося перед ним Кацуки, он впервые в жизни захотел по-настоящему врезать ему. Чтоб прям от всей души.       Тодороки разжал стиснутые кулаки и выпрямился. Он подошел к полке с разными гелями для душа и шампунями и начал искать свои. Когда он отодвигал некоторые из них, они падали, один шампунь даже шлепнулся на пол. Шото не обратил на это никакого внимания. Он лишь пожал плечами, затем достал из пакета мочалку, подошел к мусорке, чтобы выбросить пакет, но «случайно» промахнулся и тот с шелестом опустился на пол. Далее, он прошествовал к скамейке и начал беспорядочно перекладывать аккуратно сложенные вещи других парней, якобы в поисках своих, но, на самом деле, он просто хотел развести хаос. И это сработало. — Эй, — услышал он низкий хриплый голос, — Не хочешь прибрать всё за собой? — М? — «не понял» Шото, — Думаю, все в порядке. — Ты ЭТО называешь порядком?! — Бакуго махнул рукой в сторону развалившихся флаконов, пакета на полу и мятой одежды на лавке. — Да, выглядит нормально. Ой, — он случайно поймал занозу об скамейку.       Однако, прежде, чем Кацуки успел насчет этого позлорадствовать, Тодороки быстро достал откуда-то пластырь, заклеил ранку, а бумажки от пластыря разлетелись по полу. — Ты, сука… — нешуточно закипел Бакуго. — Что случилось? — осведомился Шото, — О, может, хочешь помочь мне всё прибрать, а то я один не смогу… — Ты… Клянусь, я ненавижу тебя, урод!       Бакуго яростно бросился в его сторону, заваливая на пол. Он попытался ударить его кулаком в лицо, но Тодороки блокировал атаку. Другой кулак пролетел мимо лица, Шото увернулся. Так продолжалось какое-то время, пока лежащий на спине парень не заметил, как на талии Бакуго развязалось полотенце и сползло на пол. — Полежим так еще или уже закончим с этим? — холодно спросил Тодороки, глядя в сияющие злостью глаза. — Ну и урод же ты, Двумордый, — хрипло ответил Кацуки, поднялся и вернул полотенце на место. — Ты первый начал, — заметил Шото, тоже поднимаясь с пола. — Заткнись нахуй, — резко прикрикнул Бакуго, — Ну попадись мне только эта мразь с причудой…       Кацуки, громко топая босыми ногами, прошествовал в душевую, а Тодороки вернулся к тому, чтобы разложить вещи одноклассников по местам. Ему было стыдно, что он прикасался к чужому ради того, чтобы побесить Бакуго, но ведь тот реально первый начал. И как долго еще это будет продолжаться? Скоро Кацуки приснится, как Шото в 4 года писается в кровати? Он ему такое точно не забудет.       После душа Тодороки постучался в кабинет к Айзаве. Тот сразу же его впустил, спрашивая, есть ли новости. Шото пожал плечами, но рассказал то, что удалось узнать, опуская подробности о том, как они регулярно пользуются тем, что видят во снах, против друг друга. — Просто безобидные сны? — озадаченно уточнил учитель. — Похоже, что так. Прошло уже 3 дня, и ни я, ни Бакуго не заметили каких-то негативных эффектов. Скорее, наоборот… — В смысле? — Я чувствую прилив сил и бодрости, у меня всё время полно энергии, что бы я ни делал, — объяснил Шото. — Как это? А как ты засыпаешь? — Когда ложусь, просто выключаюсь и всё, будто так и нужно. — Хмм, как странно, — пробормотал Айзава, задумчиво глядя в стену, — Пока выглядит так, будто квирк подбрасывает только что-то хорошее. — Да, и это… — Шото запнулся, не находя правильного слова. — Пугает, — договорил за него сенсей, — Разумеется, ощущается как затишье перед бурей. Что ж, ладно, продолжай держать меня в курсе и… Присматривай за Бакуго, прошу. — Я постараюсь, — кратко ответил Тодороки, слабо представляя, как выполнить последнюю просьбу.       Когда он вышел из кабинета, рядом с ним, привалившись к стене, стоял конечно же Бакуго. Шото изможденно вздохнул. — Докладывал Айзаве о действии квирка? — осведомился Кацуки, пока ясно не выражая ни лицом ни голосом какие-либо эмоции. — Да, он ведь просил. И ему точно следует знать, — ответил Тодороки и встал напротив одноклассника. — Ну и че дальше будем с этим делать?       Шото не знал, что с этим делать. Причуда носит ужасно странный характер, не действует ни на тело, ни на на разум, лишь посылает глубокие сны, в которых можно расслабленно отдохнуть. Сны с картинками, о другом человеке. Тодороки не задавался вопросом, почему это именно сны друг о друге. Наверно, пурпурная незнакомка решила, что это будет забавно. — Не знаю, Бакуго. Видимо, будем и дальше узнавать какие-то мелочи друг о друге, пока ты меня окончательно не изведешь, — устало ответил Шото, прикрывая ладонью глаза. — Как будто ты лучше! Кто устроил бардак в раздевалке? Ты же знал, что я терпеть не могу срач! — вскинулся на него Кацуки, тыча пальцем в грудь. — Я так поступил только потому, что ты начал сюсюкаться со мной, — вернул ему гневный взгляд Тодороки. — О, ну извини! Ты, наверно, любишь сюсюкаться только со своими братьями и сестричкой! — язвительно вставил Бакуго. — Братьями? — тихо повторил Шото, не веря услышанному. Кацуки это специально? — Ну да! Вас же там четверо у Старателя, я всех во сне видел! — объяснил с расстановкой Бакуго, как тупому. — Извини, я не в настроении спорить, — холодно сказал Тодороки и двинулся к лестнице.       Кацуки недоуменно смотрел ему вслед. Что он сказал не так? Он совершенно точно видел во сне сестру Шото и двух его старших братьев. Он что, кого-то не досчитался? Бакуго вдруг почувствовал себя паршиво, будто он что-то сделал неправильно и грубо, но что — не имел понятия. Извиняться он, конечно, не собирался, но почему Двумордый так расстроился?