Глава 4. Улучшенные инструменты
31 октября 2020 г. в 00:22
Солнце уже клонилось к закату, но не касалось верхушек деревьев, когда мы вышли на довольно большую поляну. На ней поместились четыре здоровые палатки, почти шатра, которые полукругом располагались справа от костра. Чуть дальше, на другом конце площадки, под деревьями, я разглядела еще один шатер, покрытый темными шкурами, так что он терялся на фоне темного леса. Слева лагерь перегораживала аккуратная тележка, возле которой суетилась пара невысоких мужчин. Откуда-то слышалось журчание ручья.
Нас ждали. Не слишком нетерпеливо, но стоило нам появиться, как сидевшая у костра женщина отложила толстую книгу, положив руку на посох. Воин, что старался держаться на другой стороне поляны, тоже первым делом коснулся меча. Но, узнав нас, они расслабились. Мужчина оглядел нашу группу внимательным взглядом, а я поразилась: он, кажется, был крупнее Алистера! С сероватой кожей и заплетенными в дреды белыми волосами. Вот уж не думала, что тут в ходу подобные прически. И рост… и цвет кожи. И глаз — едва мы подошли ближе, как воин отвернулся, но я успела заметить насыщенный лиловый цвет его радужки. И еще меня поразило ощущение силы, что веяло от него. Словно бы в нем бурлила энергия, хаос, который просился наружу, но был скован прочными щитами внешней невозмутимости. Это внушало трепет и опасения.
Я так увлеклась разглядывание великана, что обратила внимание на женщину, только когда она заговорила.
— А мне казалось, вы ходили к эльфам, — с явно различимым сарказмом произнесла женщина, причем явно белым стихом, — искали помощи в борьбе вы с Мором. Однако ж эльф один всего лишь с вами, и тот долиец вряд ли. И малое дитя. Хорош отряд.
— Мы тоже соскучились, Морриган, — рассмеялся Айдан. Второй Страж негромко пробурчал:
— Говори за себя.
Я хихикнула. Женщина тоже явно услышала, но проигнорировала, только чуть высокомерно вздернула подбородок.
И тут до меня с запозданием дошло, что она сказала, и я не сдержалась, удивилась во весь голос:
— Эльфы? Тут есть эльфы?!
На меня обернулись все. Секунду над поляной висела удивленная тишина, а затем они рассмеялись, все — и Стражи, и Зевран, и Лелиана. Даже эта новенькая Морриган едва заметно улыбнулась. Гарм вывалил язык, и было непонятно, набегался он или тоже веселится. Я начала надуваться, но Айдан потрепал меня по волосам и дружелюбно заметил:
— Ты очень невнимательная, Алиена. Могла бы уже заметить эльфа.
Точно, она же сказала, что мы вернулись с эльфом и ребенком. Ребенок это я, а эльф…
— Кажется, я переплюнул по уровню маскировки даже грандмастеров гильдии, — усмехнулся Зевран. Я вылупилась на него в изумлении. Это эльф? Вот он?
— Да какой из тебя эльф?! — возмутилась я. Да, лицо узкое, симпатичное, длинные светлые волосы, заплетенные у висков в косички… приоткрывающие длинные остроконечные уши. Проклятье. Уши и впрямь эльфийские. Но разве эльфы такие?
— А какие должны быть эльфы, chica? — почти промурлыкал убийца. Кажется, последний вопрос я задала вслух? Растерянно пробормотала:
— Не такие… Перворожденные. Мудрые. Вечные. Возвышенные. Волшебные. Прекрасные.
— Я вполне прекрасен, моя дорогая, — усмехнулся он. А Лелиана с любопытством спросила:
— У тебя такие странные представления об эльфах. Они такие у тебя на родине?
— Нет… нет, у меня на родине нет эльфов, — открестилась я, все еще растерянная. — Только старые сказки. Они рассказывают о первых детях Создателя, которые могли жить вечно и из мира уходили только от усталости. Они были мудрыми и прекрасными.
— Расскажешь? — у девушки загорелись глаза, и я кивнула. И тут же предложила:
— Баш на баш. Я тебе расскажу мои сказки, а ты мне — здешние.
Она засмеялась и согласилась. Женщина из лагеря, Морриган, задумчиво заметила:
— Твои сказания напоминают мне об Арлатане, первом царстве эльфов. Но все же… Не слишком. А мать рассказывала мне много, — она нахмурилась. Зевран хмыкнул:
— Тебя будет легко раскусить, chica, если будешь так много о себе болтать.
— Ладно, девочки, о сказках пообщаемся попозже, — вмешался Страж. — Морриган, Стэн, с вас ужин. Лел, сходите с Алиеной к Бодану, может, у него найдется какая-нибудь одежда помельче. И ботинки. Зевран, обустраивайся пока. Алистер… — Пока мы болтали, наш блондинистый рыцарь уже занялся своими делами самостоятельно, и Айдан махнул рукой: — Ладно, свое железо сам разложит, а документы потом почитаем.
Морриган скривилась, но начала доставать какие-то припасы. Так и молчавший все это время Стэн только кивнул и, забрав котелок, ушел куда-то за кусты. Лучница потянула меня к увиденной раньше тележке, и я не стала сопротивляться. Сразу видно, кто тут аристократ — всех озадачил, приставил к делу, а сам… тоже куда-то ушел. Я мысленно махнула рукой и тихонько спросила девушку:
— А кто это такие?
— Мы с ними путешествуем. Те гномы у тележки — Бодан и его сын Сэндал — торговцы, решились заработать во время Мора…
— Но в одиночку ездить боятся, — закончила я за нее и хихикнула. Девушка кивнула:
— Зато делают нам неплохие скидки. Стэн из народа кунари…
— Поэтому такой здоровый?
— Они вроде бы бывают и выше, и даже с рогами, — она улыбнулась, заметив, как распахнулись от удивления мои глаза, и продолжила: — Морриган — колдунья, дочь другой легендарной колдуньи.
— Расскажешь? — тут же попросила я. Девушка хитро улыбнулась и напомнила:
— Баш на баш, так ты сказала?
Я засмеялась:
— Я много сказок помню, сочтемся.
— Ты бы лучше не увлекалась колдовством, — бросил Алистер. Он о чем-то переговорил с парой коротышек и теперь возвращался к костру, как я заметила, уже без своего мешка.
— Почему? — совет меня удивил. Ну ладно, чрезмерно интересоваться тем, что тебе недоступно, — прямая дорога к разочарованию, но почему-то мне показалось, что Страж говорил не об этом. Но ответила мне сама ведьма, отвлекшись от костра:
— Боятся магии подобные ему.
— Почему? — переадресовала я свой вопрос ей. Но женщина только хмыкнула и отвернулась к котелкам. Хороший же у нее слух! Мужчина тоже не стал развивать мысль, только буркнул:
— Магия опасна.
Лелиана лишь покачала головой и потянула меня дальше. Я хотела спросить, чем так опасна магия, но не успела: старший коротышка сделал шаг вперед, заводя беседу с девушкой.
Выяснять, что у него есть из вещей, мне было неинтересно, так что я слушала торг краем уха и разглядывала тележку. Чего на ней только не лежало! Шкатулки, сундуки, мешки, сквозь ткань которых угадывались доспехи, стопка книг, блестящий щит, отполированный так, что можно было смотреться как в зеркало. Я представила себя с таким щитом в руках и хмыкнула: скорее всего, волочить его придется по земле. Зато выдалась возможность наконец осмотреть себя: выглядела я и правда лет на десять, но узнала сразу — со времен первого детства почти ничего не изменилось, те же золотисто-медовые волосы, которыми так гордилась моя мама, серо-голубые глаза, по-детски пухлые щечки. Фигура тоже была детской, и это вызывало досаду — особо пышными формами я никогда похвастаться не могла, но ценила и то, что есть.
Внезапно мое внимание привлек второй коротышка. Был он куда моложе своего напарника, имел заметную лопоухость, наивные глаза и очень интересные инструменты. Айдан как раз подошел к нему с кинжалом и парой каких-то мелких камушков, и теперь парнишка ковырялся светящимися щипчиками и еще какими-то непонятными штуками в рукояти. Рядом с ним на подставке стоял небольшой флакон с голубым светящимся порошком того же оттенка, что и материал инструментов.
Голубоватое люминесцентное свечение поманило, словно болотный огонек во тьме леса, и я не стала сопротивляться — любопытство всегда было моей слабой стороной. Инструменты проворно мелькали в руках парнишки, словно крылья светящейся бабочки. Он ловко подхватил щипцами принесенный камешек, сдул на него голубой порошок, который ловко налип на поверхность, словно намагниченный, а затем вставил получившуюся светяшку в небольшое углубление на рукояти кинжала. Клинок полыхнул, и я ахнула, подавшись вперед. Пламенные сполохи вокруг оружия и голубой свет от инструментов завораживали, сливаясь в танце, словно духи воды и огня.
— Осторожнее, Алиена, — меня перехватил рукой Айдан, не давай коснуться чудесного света. — Не следует человеку касаться лириума.
— Колдовство! — отозвался необычный ремесленник, и я наконец заметила, что глаза у него не наивные, а пустые, словно он смотрел куда-то вовне этого мира. От неожиданности я отшатнулась, и Стражу пришлось ловить меня уже второй рукой, чтобы я не упала.
— Не бойся, — шепнул Страж. — Сэндал немного странный, но он не опасный. В отличие от его инструментов. Держись от них подальше, людей лириум сводит с ума.
— Аль? Идем, переоденем тебя, — из-за телеги выглянула Лилиана, окинула нас взглядом и чуть нахмурилась: — Что-то случилось?
— Все нормально, — улыбнулся Айдан и чуть подтолкнул меня в спину.
Я послушно отправилась переодеваться.
Костер задумчиво потрескивал, пережевывая бревна. Я куталась в новый плащ — спину нещадно морозило. Лицо при этом припекало пламенем, но отодвигаться дальше не хотелось. Я смотрела в пламя и перебирала в воспоминаниях все, что успела услышать про магию. Получалось, что почти ничего: магия опасна и ее боятся, можно устраивать жертвоприношения, но это запрещено, еще можно использовать лириум и это, видимо, не запрещено. Но этой информации мне было мало. Как это, попасть в мир, где есть магия, и ничего не узнать?
Первым порывом было пойти спросить Айдана, до сих пор он отвечал на все мои вопросы, но оказалось, что он ужасно занят: вместе с Лелианой смотрит на звезды. Картина была такой милой, что я растрогалась и решила не мешать людям хорошо проводить время. Логичнее всего было бы задать эти вопрос Морриган, раз уж Лел назвала ее ведьмой, но я постеснялась: все-таки мы практически незнакомы, а к людям с таким высокомерным взглядом я вообще всегда подходить боялась.
В итоге я решила расспросить Алистера. В конце концов, он же советовал держаться подальше? Вот пусть и объяснит.
— Можно спросить? — Я подсела к Стражу. Он удивленно на меня посмотрел и пожал плечами:
— Спрашивай.
— Почему ты сказал, что магия — это опасно?
— Потому что так и есть, — буркнул он. — Потому что разум мага в любой момент может захватить демон, и тогда неприятностей не оберешься. Но даже если и не демон… Ты представляешь, как это опасно, такая власть — в руках одного человека?
Я удивилась:
— Ну и что? А какая власть в руках короля, например? Или полководца? А уж какая власть в руках сплетников! Куда там королям и полководцам вместе взятым.
— Это не смешно, Алиена, — он посмотрел на меня очень серьезно, даже сурово, но я почему-то не прониклась. Со скепсисом уточнила:
— Вообще-то я не смеюсь. Любое оружие опасно, и только от руки, которая его держит, зависит, будет ли оно использовано во благо или во зло. Неужели среди магов нет, например, целителей? Они тоже опасны?
— Все маги опасны, — он отвернулся к костру. — Их разум открыт для демонов, и никто не знает, когда маг перестанет сопротивляться. А ведь есть еще магия крови! Лелиана ведь тебе рассказывала про тевинтерских магистров, неужели ты не поняла?
— Из рассказов Лелианы я поняла только, что в тевинтерских высших кругах было полно мерзавцев. Так это не та информация, которой я готова удивляться, мерзавцев везде полно.
— Их Церковь магии боится до дрожи, — промурлыкала вдруг Морриган. — Рассказывает сказки о демонах и крови, а глупые мальчишки верят.
Не понять, на кого намекает ведьма, было нельзя, и я с трудом удержалась от смешка: она явно специально нарывалась на скандал. Но воин не повелся на подначку, только буркнул что-то себе под нос, так что я не расслышала. Я перевела взгляд на нее: раз мужчина мне ничего объяснить не хочет, может быть, она сможет?
— Но ведь какая-то причина есть? Не просто же так Церковь эту антимагическую пропаганду ведет?
Морриган насмешливо сверкнула глазами:
— Причина всегда одна: церковники боятся за власть свою.
— Еще скажи, что демонов нет, — раздраженно буркнул Страж. Ведьма издевательски рассмеялась:
— Алистер, как маленький ты, право слово! Из магов единицы готовы были бы на сделки с демонами, если б не пугали их храмовники. Впускать в свой разум эту мерзость… Противно. Но церковь запирает магов в Круги, словно овец в загон, казнит и усмиряет…
— Неудивительно, что некоторые хотят добиться свободы любой ценой, — пробормотала я. Вот тебе и мир с магией. Ведьма бросила на меня мимолетный одобрительный взгляд и усмехнулась:
— Даже ребенок малый понять сумел, а церковь за столько лет — и не смогла бы? Смешно.
— Магам нужен контроль, — буркнул мужчина. — Может, некоторые и не боятся демонов, но среди магов попадаются и люди со слабой волей, которые могут поддаться. И если всех выпустить, то находить таких слабых мы будем слишком поздно.
— Конечно, дело в этом, — покивала колдунья и усмехнулась презрительно.
— Но их тогда нужно обучать? — предположила я. — Если знаешь, что происходит, справиться всегда легче.
— В Кругах этим и занимаются!
— Не выпуская никого наружу, под конвоем.
Я поняла, что еще немного и взвою: позиции двух спорщиков я уяснила, что переубедить их нельзя — тоже, но заканчивать спор никто не хотел: Морриган явно получала удовольствие от попыток задеть Алистера, а тот, в свою очередь, не хотел оставлять последнее слово за ведьмой. Пришлось перевести тему:
— А что такое лириум? Лелиана днем говорила, что он ценный, а Айдан сейчас запретил даже приближаться, мол, опасно.
— Лириум действительно опасен, — Страж все еще был сердит и отвечал неохотно: — От сырого лириума все сходят с ума, кроме гномов. Люди используют его в жидком виде, как настойки. Но и такой лириум вызывает привыкание.
— Как наркотик? — я неодобрительно поджала губы. — Тогда зачем им пользуются?
— Он восстанавливает силы магам, — мурлыкнула женщина. — А вот храмовникам он бесполезен, лишь поводок, что Церковь накидывает на шеи. Правда, Алистер? Хотя… откуда тебе знать, тебя же выгнали из Ордена?
— Неправда! — он разозлился окончательно. — У храмовников он усиливает способности! А меня забрали в Серые Стражи!
В этот момент подошел Айдан. Он чему-то улыбался, но услышав нашу перебранку, посерьезнел.
— Бросайте свои споры, все равно без толку. Алистер, идем, посмотрим, что за наследство оставил нам Его Величество.
Блондин еще раз бросил пылающий злостью взгляд на ведьму, но все-таки ушел. Она моментально потеряла интерес к беседе, так что на мои последующие расспросы отвечала неохотно, а затем и вовсе ушла к дальнему шатру. Я только вздохнула.
Вечерние посиделки оказались довольно тихими: разговаривать никому, видимо, не хотелось. Стэн где-то в сторонке чистил доспех, Алистер и Айдан негромко обсуждали дальнейший маршрут, склонившись над картой, Лелиана задумчиво перебирала струны лютни, а я разглядывала Зеврана, стараясь делать это незаметно. Когда все немного успокоилось и нашлось время подумать, я с удвоенным интересом стала изучать первого встреченного в жизни эльфа.
В целом, он не очень отличался от человека — никакой неземной красоты, особой возвышенности и прочих элементов сказки я не заметила. Более изящное телосложение, чем у остальных мужчин отряда, но ничего сверхъестественного. Не самый высокий рост, длинные, до плеч, светлые волосы, большие глаза и единственное, что радикально отличает от людей, — острые кончики ушей.
Внезапно мне стало интересно, а они шевелятся? Как у кошек. И какие наощупь? Желание потрогать эльфийское ухо оказалось таким же острым, как и сам объект любопытства.
Смех Лелианы вернул меня в реальность. Я оглянулась, чтобы посмотреть, над чем она смеется: оказалось, надо мной.
— Ты похожа на кошку, которая увидела мышь.
— И кто же мышь? — включился в разговор обладатель самых интересных в этот вечер ушей. Лелиана чуть лукаво улыбнулась:
— Похоже, что ты.
Я смутилась и, кажется, даже покраснела.
— Я просто никогда не видела эльфов!
— И что же тебя так привлекает? — со смешком поинтересовался Зевран. Я окончательно стушевалась и опустила глаза. — Ладно тебе, не стесняйся, chica, а то придется мне придумать самому.
Я решилась:
— А можно потрогать твои уши?
Убийца изумленно уставился на меня, а затем расхохотался.
— Уши!.. Валяй, щупай.
Я тут же пересела поближе и осторожно потрогала острый кончик. Кожа под рукой была мягкой, чуть шелковистой — так же, как и на обычном человеческом ухе. И чего я ожидала? Тем не менее, раз уж разрешили, я добросовестно ощупала и ухо, и косичку, за него заправленную.
— И чем вы тут занимаетесь? — раздался голос Айдана прямо у меня над головой.
— Щупаем эльфов, — со смехом сдала меня Лелиана. Айдан практически повторил реакцию Зеврана: удивленно уставился на нас с эльфом, а потом рассмеялся:
— И как наощупь? — Кажется, теперь настала моя очередь корчить удивленные рожи. Мужчина с усмешкой продолжил: — Что ты так смотришь? Думаешь, мне доводилось трогать эльфийские уши?
— А разве у тебя не было симпатичных служаночек, твоя светлость? — поинтересовался Зевран. «Светлость» заухмылялся еще шире:
— Мне как-то не приходило в голову щупать их уши! — а затем махнул рукой: — Ладно, пощупали и хватит. Ложитесь спать, завтра ранний подъем.
— И куда мы пойдем, дорогой командир?
— В Редклиф. Попросим содействия у эрла Эамона.
— Кажется, в Лотеринге говорили, что он болен, — неуверенно припомнила Лелиана. — Даже приезжали рыцари, искали какую-то информацию.
— Надеюсь, он выздоровел, — помрачнел Айдан. — Иначе придется воспользоваться своими связями, а у меня их не то чтобы много. Отца любили, как и эрла, но отец…
Он не договорил и только еще раз махнул нам рукой, чтобы шли спать.
Уже залезая в новенькую палатку, я заметила, что к Айдану подсел Стэн. Я навострила уши, но кунари говорил тихо. Впрочем, хотя бы я узнала, что он может говорить.
Мое утро началось затемно. Я проснулась от ощущения, что в этой новой жизни чего-то не хватает. Несколько минут я размышляла, чего это мне так захотелось, и быстро поняла: последние дни перед… перемещением почти целиком были посвящены танцам. Я и в обычное-то время отводила на эти занятия минимум три вечера в неделю, а уж накануне экзамена… А тут пошли уже третьи сутки, а я даже не разминалась.
Лагерь еще спал, только Стэн сидел у костра на страже. Я тихонько выбралась наружу, стараясь не привлекать внимание великана, и отправилась к ручью, который призывно журчал где-то по правую руку. Мой маневр все же не остался незамеченным: воин поднял голову и проводил меня взглядом. Робко ему улыбнувшись, я побыстрее сбежала с поляны.
Холодный воздух задорно пощипывал щеки и разогретое со сна тело, но солнце уже выбралось из своей облачной постели и теперь лениво поглаживало меня по макушке, даря иллюзию тепла. Ручеек оказался совсем крохотным, даже я могла бы его если не перешагнуть, то перепрыгнуть, а от холода его воды сводило пальцы. Я протерла щеки и лоб мокрой рукой, не рискнув бросить в лицо полную горсть этого жидкого льда, а затем, помедлив, глотнула. Зубы моментально свело, а воздух вышибло из легких, но я заулыбалась. Вкуснее воду я пила только на даче у бабушки, там была артезианская скважина.
По берегу ручья протянулась узкая, но длинная прогалина. Решив не искать лучшего, когда и так все неплохо, я решительно сбросила с плеч курточку.
Первое, что стоит делать на любой тренировке, это разминка. Особенно после сна, когда тело расслабленное, мышцы и связки за ночь успели привыкнуть к состоянию покоя, и вряд ли сразу захотят работать в полную силу. К тому же, внезапно помолодев, я наверняка растеряла и часть своих возможностей, и стоило бы прояснить этот момент сразу — и постараться нагнать упущенное.
Через двадцать минут было уже понятно: благодаря возрасту тело оказалось, в общем, гибким, но еще определённо было с чем поработать. Еще с полчаса я перебирала в памяти все, что мы учили в зале, — и для выступлений, и просто для души. По телу разлилась приятная усталость, которая, тем не менее, бодрила не хуже купания в ледяном ручье. Я уже практически собралась возвращаться в лагерь, но тут на глаза попалась палка — прямая и явно крепкая, практически шест. Мне вспомнилось описание варварских плясок с копьем в одной прочитанной книге, и я подумала — почему бы не попробовать? Дома-то я так и не успела.
Поначалу танец не клеился: три-четыре движения — и я сбивалась, не зная, куда деть свой реквизит или переставить ногу. Но затем закрыла глаза, остановилась на миг, представила себя юным охотником, который вернулся домой с первой добычей и теперь радостно отплясывает в свете костра, посвящая свою первую победу духам племени, сам себе отсчитывая ритм, прочувствовала его — и дело пошло на лад. И в какой-то момент, потрясая своим импровизированным копьем над головой, я столкнулась с сопротивлением. Распахнув глаза, обнаружила Зеврана: один кинжал плоскостью клинка блокировал мой шест, второй был направлен в грудь. Эльф ухмыльнулся, сделал шаг назад и жестом предложил защищаться. Я с сомнением покосилась на его оружие:
— Я не умею драться.
— Сейчас и поучишься, chica. Отличный повод научиться защищать себя.
Я на секунду задумалась. Почему бы и нет?
И перехватила шест поудобнее.
В лагерь мы вернулись через полчаса. Эльф довольно ухмылялся, я держалась за ноющий локоть — этот убийца и садист умудрился попасть мне прямо в нерв, так что рука отнялась! Случайно, наверно, гонять меня по поляне и угощать несильными шлепками по мягким частям тела можно было бы еще долго, нас так никто и не искал.
Наши спутники уже не спали, но и бодрых и полных сил путешественников напоминали пока слабо. Впрочем, увидев нас, Айдан мгновенно проснулся.
— Где вы были?
— Танцевали, — буркнула я, все еще потирая локоть. Зевран рассмеялся и уточнил:
— Мы тренировались. Брось, chica, не так уж он у тебя и болит!
— Откуда ты знаешь? — проворчала я. — Болит-то не у тебя.
Ехидная улыбка коснулась четко очерченных губ:
— Дорогая моя, неужели ты думаешь, я никогда не получал по рукам?
Я демонстративно его оглядела и фыркнула:
— По рукам, полагаю, не раз, а локти вряд ли подставлял, — я на секунду задумалась и решила: — С тебя конфета!
— За что это? — удивился эльф.
— За моральный ущерб. Я еще с час ничего этой рукой делать не смогу!
— Дорогая, это называется «вымогательство», но так и быть, будет тебе конфета. И, в таком случае, с тебя следующая тренировка, — он протянул руку. Я с подозрением на нее посмотрела, но пожала.
— И чему вы там тренировались? — с подозрением поинтересовался наш сиятельный предводитель. Зевран пожал плечами:
— Я подумал, раз мы теперь путешествуем вместе, есть смысл научить ее защищаться.
Я не стала дослушивать — пошла на запах еды, к костру.
На следующее утро Зевран принес два кинжала для меня, но я от них шарахнулась как бес от ладана — не дай бог, или Создатель, как тут говорят, поранить его.
— Chica, ты в самом деле надеешься меня хотя бы поцарапать? — иронично спросил он. Я мрачно ответила:
— А вдруг ты не выспался? Или отвлечешься на посторонний шорох? Или задумаешься? Или я удачно поскользнусь?
Он попытался было поспорить, но в итоге мы сошлись на шесте — точнее, сегодня это снова была палка, далеко не такая прямая и удобная как вчерашняя, но рубить молодое деревце ради одной тренировки я отказалась наотрез. Уже в лагере на завтраке он поинтересовался:
— Как ты собиралась прекращать Мор и кого-то спасать, если тебе даже деревяшку жалко?
— Я могу закрывать сферами, например, вас. А вы будете убивать кого понадобится. Тем более, Мор — это Архидемон, как я поняла. Люди, деревья и прочие кролики тут абсолютно не при чем.
— То есть вчерашнего кролика, которого ты с таким аппетитом грызла, тебе было жаль? — подколол меня Алистер. Я фыркнула:
— Безумно. Рыдала всю ночь в подушку. Но что поделать, кушать-то хочется, — потом минутку помолчала и со вздохом добавила: — Вообще-то правда жалко, сама бы я его ни убить, ни освежевать не смогла. Но запеченный он уже мало напоминает милого пушистика, зато изрядно похож на хороший кусок мяса.
— Так тебя воспитали в твоем… у тебя на родине? — поинтересовалась Лелиана. Я кивнула и почти сразу пожала плечами:
— И да, и нет. Нас всех с детства учат, что любая жизнь священна. Закон, наверно, каждой страны в мире — или хотя бы каждой цивилизованной страны, — начинается со слов о том, что каждый имеет неотъемлемое право на жизнь. Нам говорят, что каждый человек — это целый мир, со своими идеями, чувствами и мечтами, что нельзя вот так просто уничтожать этот самый мир… У нас во многих странах даже смертную казнь из законов убрали. Меня вот это учение проняло до печенок. Долго верила, что все так думают, что убийцы — это безумцы, ведь кто может уничтожить целый мир? А потом в разговоре с близкими друзьями выяснила, что это я такая впечатлительная. А остальным… ну убить кого-то не раз плюнуть, конечно, но вероятность отвечать перед законом их напрягает больше, чем какие-то там эфемерные моральные терзания. Один мой друг так и сказал — убьешь скотину, а отвечать придется как за нормального человека. Меня это открытие тогда сильно потрясло.
На минуту на поляне повисло молчание, потом Айдан поинтересовался:
— А наша компания тебя не смущает? Мы все-таки тоже… гм… убивали.
— Порождений тьмы? — я хмыкнула. — Это, наверно, плохо — с точки зрения той морали, на который меня воспитывали, — но их мне как-то совершенно не жалко. Кролика жальче, он пушистый.
Зевран закашлял, словно подавился, и уточнил:
— Я вроде бы не скрывал свою профессию.
Настала моя очередь задумчиво помолчать. Я взяла тонкий прутик и нарисовала на снегу цветок.
— Пока не пугает. Может быть, потому что я не видела… ну, кровь там, все такое. Сказать-то что угодно можно, что я архидемон, например, — дорисовала листики на ножке. Осмотрела и задумчиво продолжила: — Может, еще и испугает. Хотя тут же важно первое впечатление, — у цветка появились тычинки и узор на лепестках. — Вы меня спасли, заняты важным, полезным делом. К тому же таскать в другой… ну, сюда… свою мораль как-то глупо. Мне все-таки хочется верить, что мои приятели переоценивали собственную агрессивность и убийцы там — психи с жаждой насилия. А тут, как я понимаю, или ты — или тебя, и это считается нормальным.
Больше мы эту тему не затрагивали, но каждое утро Зевран исправно гонял меня на тренировках. Это даже немного забавляло: чему бы меня не учили раньше, теперь я стала ученицей наемного убийцы. Конечно, это не значило, что я кого-то когда-то смогу убить, но…