***
Люцифер толкнул две массивные стальные двери, тут же оказываясь в обеденном зале замка Сатаны. Отец уже сидел во главе стола, потягивая из кубка вино, к еде он не притрагивался. Люций прошелся по залу и занял свое место на другом конце стола. Гоблины спешно налили вино в кубок принца и подали ему столовые приборы. Демон только молча кивнул и сделал жест рукой, позволяя гоблинам отойти прочь. Твари тут же почтительно поклонились и молча с покорным видом встали у стены. Стол валился от разнообразия мясных и рыбных блюд — здесь было рагу из морского змея, запеченная оленина в медовом соусе, овощи под кисло-сладким ягодным пюре, обилие вин и глифта, множество видов фруктов и ягод. От изобилия блюд разбегались глаза, этим можно было накормить дюжину человек, но, в конце ужина, вся еда, даже не тронутая, уйдет на корм морским драконам. Король Преисподней не экономил, еду со своего стола прислуге не жаловал. Люциферу вдруг стало противно сидеть за одним столом с отцом, но он поспешно взял себя в руки и выпрямился на своем стуле с высокой бархатной спинкой. Сатана наконец взял в руки вилку и нож и отрезал сочный кусок мяса, отправив его себе в рот. Люцифер молчал, к еде и вину не притрагивался. — Где ты был? — не глядя на сына, спросил Сатана. — Читал, — ровным тоном отозвался Люций. Он наблюдал за тем, как отец с блаженным видом на лице делает глоток вина, запивая куски сочного стейка. Мясо было с кровью, так что чуть ржавая капля упала на подбородок демона, но он тут же смахнул ее большим пальцем. Его холодный взгляд насмешливо обвел Люцифера, отмечая, что тот не предпринял даже попытки показать отцу, что наслаждается ужином. — Не бойся, еда не отравлена, — глумливо смеясь, сказал он. Лицо сына Сатаны осталось бесстрастным. Он только хмыкнул уголком губ. — Эй ты, — король небрежно окликнул одного из гоблинов, который держал в руках графин, вином из которого он наполнил кубок Люцифера. — Плесни мне еще, — слуга тут же принялся исполнять приказ, а Сатана ехидно улыбнулся и сделал глоток вина. — Видишь? — усмехнулся он, и Люцифер, наконец поверив, приложился губами к кубку. Еду он по-прежнему не трогал, но Сатана и не настаивал. — Я хотел поговорить с тобой, — бросил он, тон его сменился с беззаботного на угрюмый. Люцифер вскинул брови. — В чем я виноват на этот раз, отец? — ехидно спросил он. — Мы не говорили с самого бала Непризнанных, — припомнил Сатана. — Изволь объясниться, почему ты так рано его покинул? — Не мог смотреть на то, как ты пятнаешь свой статус, танцуя с вшивой Непризнанной, — бесстрашно ответил Люцифер, совершенно не опасаясь гнева своего отца. Ему лишь хотелось задеть его, пусть и не смертельно, но все-таки задеть. Пререкания и споры с Сатаной стали неотъемлемой частью каждой его встречи с ним, так что отказываться от своих привычек демон не собирался. В конце концов, Люцифер надеялся, что это его последняя перепалка с отцом, который отправится в Небытие в скором времени. Сатана только усмехнулся ответу сына и внимательно глянул на него, отложив приборы в сторону. Его подбородок лег на скрепленные в замок большие сморщенные руки. — Ты знаком с этой Непризнанной? — спросил он, а Люцифер нехотя кивнул. — Знаком, — коротко ответил он, не желая вдаваться в подробности. Рассказывать даже о его безобидном наставничестве над ней на уроках Геральда не стоило. Сатана мог найти подвох в любом взаимодействии сына с дочерью Ребекки. — Она хорошенькая, — заметил демон, а Люцифер сморщился. Только законченный идиот не назовет Уокер красивой, но то, как это замечание вырвалось из уст отца, заставило Люция вздрогнуть в отвращении. — Наверное, — ускользая от прямого согласия, ответил он, а Сатана ухмыльнулся. — Знаешь, для чего я танцевал с ней? — спросил он, а Люцифер вскинул брови чуть удивленно. Обычно его отец не объяснял ему своих поступков и уж тем более не оправдывался. А сейчас все выглядело именно так. Демон не ответил, но Сатана продолжил. — Я прощупывал почву. Держи друзей близко, а врагов еще ближе. Если эта Непризнанная похожа на свою мамашу, я должен был о том знать. — И что же? — бесцветно поинтересовался Люцифер, за маской безразличия скрывая желание узнать мнение отца о Уокер. — Похожа? — На первый взгляд она бестолковая, — Сатана без интереса покрутил в руках кубок, взбалтывая вино. — Не похожа на свою мать. Прожив столько веков, я научился лишь за короткий разговор разгадывать характеры тех, кто меня окружает, — гордо заметил король Преисподней. — Дочерью Ребекки руководствуют лишь чувства. Она не думает головой, как ее мать. Разум Ребекки холоден и расчетлив, а ее дочь идет на поводу у сердца. В этом вы с ней похожи, — невзначай протянул Сатана, а Люцифер нахмурился. Сравнение с Уокер его покоробило, заставило опешить на мгновение и потерять дар речи. Сама мысль о схожести его с Непризнанной ему претила, однако, чуть подумав, он понял, что отец пытается уязвить его, зная, как сын относится к этим слабым безвольным созданиям. А потому, не желая давать отцу повод посмеяться над собой, Люцифер взял себя в руки, решив не обращать на него внимания. Сатана вдруг усмехнулся, покачав головой. — Вики Уокер походит на кобылку, которую нужно хорошенько объездить, чтобы она стала слушаться своего хозяина, — сын Сатаны напрягся, услышав подобное сравнение. — Так ты хочешь, чтобы она стала демоном? — Люцифер нахмурился, а Сатана скривился. — Из нее выйдет никудышный демон, но всяко лучше, чем если она примкнет к матери. Двух Уокер в качестве ангелов я не потерплю, — после ответа отца Люций напрягся. Он покрепче сжал в руке ножку золотого кубка, устремив на Сатану взгляд полный недоумения и подозрения. — Строишь на Непризнанную какие-то планы? — А тебя это беспокоит? — вторил Сатана. — Нет, нисколько, — ответил Люцифер, стараясь придать своему голосу больше безразличия. — Тогда и спрашивать не стоит, — загадочно отозвался отец, посеяв в Люцифере тысячу сомнений и чертову кучу мыслей. После того, как Люций залез в голову к Непризнанной, он в ней не сомневался, но сознание отца было для него под огромным стальным замком, разгадать его мотивы не представлялось никакой возможности. Оставалось лишь быть с этим дерьмом крайне осторожным. Люцифер вдруг нахмурился, припомнив недавний разговор с Уокер и Велиалом. — А что насчет Ребекки? — спросил он, а Сатана вскинул брови в непонимании. — А что с ней? — нахмурился король. Принц пожал плечами. — Ну, знаешь, — как будто невзначай протянул он. — Ходит множество слухов о ваших отношениях. Ты мне никогда о них не рассказывал. Сатана ухмыльнулся и со странным задумчивым видом и ухмылкой на лице принялся ковырять вилкой остатки еды в тарелке. Люцифер тоже задумался, глядя на отца. Все эти слухи о нем и Ребекке казались ему немыслимой чушью. Он и представить не мог того, что Сатана проявляет нежные чувства к женщине. Он был жесток, кровожаден, властолюбив и груб. А грубость не терпела ни одна женщина, будь она хоть самой черствой демоницей в мире. С детства Люцифер не помнил своего отца ласковым и снисходительным, уж если он позволял подобное отношение к сыну, то о женщинах и говорить не имело смысла. Вряд ли его руки дарили женщинам тепло и ласку, вряд ли его ядовитые губы изрекали комплименты и нежности, вряд ли он был способен доставить прекрасному полу наслаждение. Его секс — это кровь, убийства и насилие. Таким был король Преисподней, таким его всегда знал Люцифер, а потому поверить в отношения с Ребеккой Уокер он не мог. Сатана помолчал с минуту, а потом поднял на сына насмешливый взгляд, будто он вспомнил что-то совершенно смешное. Люциферу даже стало не по себе от улыбки, отразившейся на лице отца — он редко, почти никогда не видел, чтобы он так радушно улыбался. — Ребекка… — протянул Сатана, будто смаковал имя серафима на вкус. Слышалось в его голосе что-то ностальгическое, какая-то ироничная усмешка, не понятная Люцию. — Она была хорошенькой. Не такой красивой, как ее отпрыск, но она цепляла своим умом и хитростью, а это, сын, куда более привлекательно, нежели симпатичная мордашка. Ребекка всегда мешала моим планам, что бы я ни делал, на каждом совете или собрании она выступала против моих решений. А став серафимом, она и вовсе стала засматриваться на то, что ей не принадлежит, — Сатана обвел взглядом обеденный зал и стол и с кучей блюд на нем, как бы намекая на то, что серафим желала прибрать к рукам любимый Ад. На лице демона скользнула недобрая усмешка, но в ней проглядывалось некое восхищение этой сильной женщиной. — Если бы Ребекка Уокер могла занять место самого Шепфа, я не сомневаюсь, она бы так и сделала. И правила бы тремя мирами, словно кукловод, дергающий за ниточки. — Так вы с ней просто соперничали? — спросил Люцифер, сам не заметив, как в его тоне скользнуло облегчение. К счастью, Сатана этого не заметил. — Какое-то время да, — загадочно ответил он, наслаждаясь недоумением, которое было написано на лице сына. — Она та еще заноза в заднице. — Ты боишься, что Непризнанная станет такой же, как Ребекка? — спросил сын Сатаны, задумчиво нахмурив брови. Он все пытался понять, с какой целью отец интересуется Вики. Сатана засмеялся. Не желая больше говорить об этой коварной женщине, о ее отпрыске, он натянул на лицо маску безразличия и холодности. Непривычная Люциферу дружелюбность пропала, лицо отца стало мрачнее тучи, будто он вспомнил что-то, что его крайне разозлило. Стараясь держать лицо, он только оглядел сына задумчивым взглядом, залпом осушил вино и поднялся с места. Люцифер встал за ним, как было положено ему по рангу. — Думаю, пора заканчивать эту трапезу, — лениво отозвался Сатана. — Сладкая беседа отца и сына закончилась, — его грубая морщинистая ладонь похлопала по плечу Люцифера так, что спина принца напряглась. Он вдруг вспомнил эти ободряющие грубые хлопки по голове и спине, которыми отец награждал его в детстве. Такой была его похвала, и сейчас он будто хвалил сына, вот только Люцифер не мог понять за что. — Доброй ночи, сын.***
В замке Асмодея была редкая тишина. Хозяин замка любил устраивать в своем жилище праздники, которые обычно заканчивались жутким пьянством и оргиями. Но, стоит признать, на торжествах Асмодея никогда не было скучно — демон определенно знал толк в веселье. Однако сейчас длинные коридоры молчали, как будто весь замок погрузился в сон, гоблинов не было слышно, даже музыка не играла. Наэма насторожилась, сомневаясь, не забыл ли ее возлюбленный об их предстоящей встрече. Однако сомнения демоницы рассеялись, когда она оказалась в их с Асмодеем общих покоях. Мужчина сидел на бархатной с золотым обрамлением софе, безмятежно читая книгу. Одна его рука чесала спинку Малфаса, сидящего подле него на жердочке. При виде вошедшей Наэмы птица приветственно захлопала крыльями, заставив хозяина обратить внимание на женщину. — Нами, — ласково поприветствовал ее Асмодей. Демон поднялся, отложив книгу в сторону и подойдя к Наэме. Блондинка мельком глянула на кожаную обложку и прочла на ней название: «Древние заклинания. Искусство метаморфоз» — Здравствуй, любимый, — ласково, но с тонким волнением в голосе поздоровалась демоница. Ее губы оставили короткий влажный поцелуй на небритой щеке мужчины, а он крепко обнял ее за талию, прижимая к своей крепкой груди. — Где ты была? — спросил он, с вожделением вдыхая тонкий розовый аромат ее волос, зарывшись в них лицом. — У Велиала, — честно ответила девушка, молясь, чтобы Асмодей не задавал лишних вопросов. И, к счастью, он не стал. Чувствуя его нежные прикосновения к своей коже, демоница не могла расслабиться. Совесть, не вынося каждой минуты, пока Наэма оттягивала признание, злобно скреблась, щекотала желудок и болезненно сжимала сердце девушки. Демоница все пыталась не обращать на нее внимания, но стыд вкупе с ласковыми поцелуями Асмодея, заставлял ее щеки гореть и ненавидеть себя за слабость. Демон похоти и разврата с удовольствием прикусил мягкую кожу на тонкой шейке Наэмы, чувствуя себя изголодавшимся по ней зверем. Они не были вместе всего неделю, но обоим казалось, что прошли месяцы. Асмодей крепче сжал Наэму в своих руках, прикасаясь к открытым лопаткам девушки, по памяти цепляя подушечками пальцев ее родинки на спине, любовно трогая основания черных крыльев. Демоница вздрогнула, когда руки мужчины игриво огладили ее перышки, отчего она тут же отстранилась, чуть улыбнувшись. Асмодей, не в силах сдерживать радость при виде улыбающейся возлюбленной, засмеялся. Он снова коснулся ее губ легким поцелуем, дразня и лаская. — Так много времени прошло, — со светлой тоской в голосе прошептал он, намекая на то, как долго они не были близки. Наэма кивнула, соглашаясь. Ей и самой казалось, будто между ней и Асмодеем пролегла пропасть, которую она хотела перепрыгнуть, перелететь — не важно! — только бы преодолеть это невидимое расстояние. Однако делать шаг блондинка не решалась. Стыд по-прежнему снедал ее изнутри, совесть недовольно топала ногами, высказывая свое разочарование. Демоница удрученно вздохнула и отстранилась. Девушка прошла к жердочке, на которой сидел Малфас и пожурила птицу. Однако ворон, как будто не желавший ее ласки, противно гаркнул и отстранился, бочком перейдя на другой конец жерди. Он как будто чувствовал настроение Наэмы, как будто знал о ее лжи перед своим хозяином. От этой мысли демонице стало еще хуже. — Ты голодна? Мы могли бы повременить с ужином, — ухмыляясь, сказал Асмодей, подходя к Наэме сзади и с наслаждением сжимая ее бедра. Наэма отстранилась вновь. — Я голодна, — слишком резко ответила она, заставив демона нахмуриться, но тут же поспешила смягчить свой отказ. — Ты же знаешь, что если мы утонем друг в друге, то уже не поедим, а я сейчас готова съесть целого дракона, — пошутила девушка, рукой похлопывая по своему плоскому животу. Асмодей вздохнул, изобразив на лице притворное разочарование, но все же уступил. Он бы не позволил Наэме голодать только из своей прихоти, но все же подразнить ее ему очень хотелось. — Тогда, — мужчина указал рукой на террасу, где уже был накрыт стол с любимыми блюдами Наэмы. — Тебе стоит как следует поесть, чтобы набраться сил, — сказал он, намекая на грядущую страстную ночь. Наэма кивнула и прошла на террасу. Горячий адский ветер вдруг показался ей непривычно холодным, руки ее задрожали, а перед глазами встал разочарованный взгляд Люцифера, который категорично качал головой, недовольный демоницей. Стараясь отвлечься, девушка окинула взглядом стол и, постаравшись изобразить на лице интерес, улыбнулась уголком губ. — Выглядит аппетитно, — заметила она, на деле чувствуя, что если постарается протолкнуть в себя хоть один кусочек пищи, то сойдет с ума от отвращения. Однако Асмодей, не замечая притворства в словах возлюбленной, галантно отодвинул для нее стул, помогая устроиться за столом. Слуг он заранее отослал отдыхать — сегодняшний вечер он планировал провести наедине со своей Розой, даря ей любовь и ласку. — Поухаживаешь за мной? — спросила девушка, пододвигая к мужчине кубок. Он тут же потянулся к вину, но Наэма его отдернула, взглядом указывая на прозрачный графин с глифтом. Вино вряд ли было способно растормошить ее, но огненное марево обещало развязать ей язык. Сейчас она выпьет пару кубков вдогонку к тем, что осушила у Велиала, а потом, когда синий эликсир придаст ей храбрости, она все расскажет Асмодею. Демон, не подозревая ничего дурного, просто плеснул ей в бокал глифт. — Что будешь есть? — заботливо спросил он, а Наэма метнула взгляд на сладкие тарталетки с взбитыми сливками и ягодами. Асмодей взял в руки сладкую корзинку и заботливо поднес ее к губам девушки. Наэма сделала маленький укус, слизав с губы каплю белых воздушных сливок. Она жевала и проглатывала кусок за куском, на деле не ощущая ни вкуса, ни запаха еды. Как будто волнение охватило каждую часть ее тела, не давая даже насладиться ужином. Наконец, прожевав последнюю ягодку, демоница глянула на Асмодея, который с нескрываемым удовольствием и нежностью в глазах кормил ее с рук. — Почему ты не ешь? — спросила она ласково, стараясь унять дрожь в голосе. Демон похоти и разврата улыбнулся. — Я планировал слизать эти сливки с твоего тела, — страстно ответил он, взглядом захватывая раскрасневшиеся щеки Наэмы, отмечая ее сбитое дыхание и чуть приоткрытые губы. Однако краснела она вовсе не от желания. Демоница блуда никогда не стеснялась секса и предложений Асмодея — краска заливала ее щеки от страха, от нежелания признаваться возлюбленному в своих планах. «Еще один бокал», — утешала себя девушка, делая очередной глоток глифта. «Еще один бокал и я расскажу ему все». — Как прошел твой день? — спросила Наэма, склонив голову на бок. Она была готова говорить о чем угодно, лишь бы оттянуть болезненный разговор и набраться сил. Асмодей пожал плечами, снова взяв с блюда тарталетку. Он дал девушке сделать укус, а пальцем собрал крошки с ее губ. — Был на земле, тренировал Малфаса, — ответил мужчина, а Наэма улыбнулась. Ее дорогой демон был одержим своим вороном, проводя с ним большую часть времени от того, что оставляла ему девушка. — Я скучал по тебе, — сказал Асмодей. Он склонился над Наэмой, оставив поцелуй на ее коленке, отчего вверх по коже побежал табун мурашек. — И я скучала, — отозвалась демоница. Разговор получался сухим, она хотела просто замолчать и прильнуть к демону, раствориться в его объятиях, но вместо этого она только вздохнула и, стараясь начать неловкий разговор, прочистила горло. — Какие у тебя планы на ближайшую неделю? — задала вопрос она. Асмодей нахмурился. — Что-то случилось? — Просто хотела провести время вместе, — пожала плечами девушка и без явного интереса поковыряла бахрому на скатерти. Асмодей ласково улыбнулся. — Завтра я весь твой, — его губы коснулись венки на шее Наэмы, а руки крепко вцепились в подол платья, задирая его вверх по ногам. — А послезавтра у меня важное задание с Негой на земле. — С Негой? — ревниво переспросила Наэма, вдруг забыв об истинной цели этого разговора. Асмодей глумливо рассмеялся. — Тебе не о чем переживать, Нами, — ответил он, теперь прикасаясь языком к двум соблазнительным холмикам, выглядывающим из-за декольте ее платья. Он чуть-чуть прикусил мягкую кожу, отчего девушка шикнула. — Ты же знаешь Негу, даже при всем моем желании она не поддалась бы моим чарам. Она слишком предана Ваалу. — Тем лучше для нее и для тебя, — капризно ответила Наэма, ухватив Асмодея за колючий подбородок и заставив его посмотреть себе в глаза. — Я серьезно. Ты можешь спать с любой смертной, но даже не думай о демоницах. — Единственная, о ком я могу думать — это ты, Нами, — усмехнулся Асмодей, чуть прикусив зубами ее указательный палец. Наэма тут же отняла свои руки от его лица и фыркнула, скорчив недовольную гримасу. — И все-таки трудный характер у моего цветка, — ласково смеясь, заметил Асмодей. Он вдруг подхватил Наэму на руки, со шлепком усаживая ее на стол. Руками он торопливо и небрежно смел посуду на пол, с оглушительным треском заставив ее разбиться о песочного цвета плитку. — Что ты делаешь? — взвизгнула Наэма, покрепче ухватившись за плечи Асмодея, на что он лишь рассмеялся. — Всего лишь хочу тебя, — пожал плечами мужчина, укладывая девушку спиной на стол. Ее красивые золотые волосы распластались по бардовой скатерти, образуя вокруг головы девушки ореол, будто она была ангелом, а ее волосы нимбом над ее головой. — Пришла моя очередь утолять свой голод, — объявил демон и скользнул руками под платье Наэмы. Он торопливо стянул с девушки белье, откидывая его куда-то в сторону и жадно, как будто умирал от жажды, примкнул губами к ее естеству, вкушая его с наслаждением. Он рычал и стонал, а демоница, вторя его голосу, тихонько всхлипывала, зарываясь пальцами в его каштановые кудри. Вмиг мысли покинули ее голову, она забыла о страшной правде, в которую хотела посвятить своего демона, забыла об обещании, данном Люциферу, забыла об адском престоле, о короне. Она забыла обо всем, чувствуя лишь язык Асмодея, ласково кружащий над ее влажной розовой кожей. Наэма устремила взгляд в потолок и прикусила губу, пытаясь сдержать волну чувств, которая намеревалась накрыть ее с головой. Стыд и чувство вины перед Асмодеем заглушали то удовольствие, которое она испытывала, ощущая на своей коже его поцелуи и слыша его хриплые стоны. Демоница отвернула голову от потолка, теперь глядя на холмы, темнеющие вдалеке под натиском багрового неба, на облака, низко нависшие над Адом, на деревья, простиравшиеся внизу. Она была рядом с Асмодеем, но в то же время вдали от него. Но, казалось, будто мужчина не замечал безучастности Наэмы, продолжая упиваться ее телом и любить ее страстно и трепетно. Его руки крепко сжали ее бедра, а рот двинулся вверх, целуя ямку аккуратного пупка и задирая платье выше, пока совсем его не сняли. Шелковая ткань отправилась следом за нижним бельем. Наэма почувствовала, как ветер облизал ее голое тело своими прохладными языками, отчего мурашки побежали по ее коже, а соски напряглись. Асмодей улыбнулся, наблюдая эту прелестную картину с обнаженной Розой под собой. Он навис над ней, целуя ключицы, кусая острые плечики, пока его пальцы кружили внизу, даря демонице сладостное наслаждение. Задыхаясь от переизбытка чувств и стыда, Наэма чуть дернулась, отняв от своей шеи кудрявую голову Асмодея. Она приподняла ее в руках, заглядывая демону в глаза. На его губах светилась голодная ухмылка хищника, точно он был львом, а женщина перед ним маленькой ланью, попавшей в его цепкие лапы. — Асмодей, — рвано вздохнула Наэма, чувствуя, как во внешних уголках глаз скапливаются горячие слезы. Демон, конечно, не придал им значения, только ласково смахнул подушечками пальцев, решив, что это его чары доводят девушку до исступления. — Я хочу сказать тебе кое-что, — неуверенно прошептала она. — Все потом, любовь моя, — ухмыльнулся Асмодей и чуть привстал на коленях, расположив ноги по обе стороны от бедер Наэмы. Его руки ловко сняли с себя водолазку с высоким горлом, после чего принялись за брюки. Демоница вспыхнула, впервые злясь на то, каким страстным и нетерпеливым был ее спутник. — Это важно, милый, — ответила она, стараясь говорить осторожно и мягко. Демон же, увидев на лице Наэмы отчаянное выражение, уступил. Он помог ей приподняться, так что теперь она сидела на столе напротив него, прижав к груди колени. Ее щеки и грудь были пунцовыми, а волосы, несколькими минутами ранее красиво уложенные, сейчас напоминали гнездо. — В чем дело, Нами? — осторожно спросил Асмодей, наблюдая за красными глазками демоницы, которые, волнуясь, бегали от его лица до крепкой голой груди и обратно. — Тебя кто-то обидел? — теперь уже серьезно поинтересовался мужчина, рукой крепко хватая Наэму за подбородок. Его, до того игривые черты лица, стали жесткими и холодными. Демоница тут же поспешила его успокоить. — Нет, нет! — торопливо ответила она, сев на колени. Ее голая грудь красиво подпрыгнула, отвлекая на себя внимание мужчины, но он тут же взял себя в руки, возвращая свое внимание к девушке. — Никто меня и пальцем не тронул. — Тогда что? — Асмодей взял Наэму за руки. — Говори, прошу. Демоница замолчала. Слова признания вертелись на языке, она хотела все ему рассказать, но она будто набрала в рот воды. Словно на нее наложили заклинание, не позволявшее ей и слово сказать. Она только сидела, глядя на мужчину и глупо хлопая глазами, будто была куклой. Асмодей ведь предоставил ей возможность признаться, умерил свой пыл, лишь бы внимательно выслушать свою даму сердца, а она, как законченная трусиха молчала, не смея рта раскрыть. Слова застряли в горле, требуя смочить его очередной порцией глифта, но Наэма знала, что он не поможет. Огненное марево не придаст ей ни сил, ни уверенности. Демоница была готова выть от сложности положения, в которое загнала саму себя. — Нами? — чуть строже повторил Асмодей, сгорая от нетерпения. Наэма же, вскинула на него взгляд и, не сама не ожидая, призналась ему. — Я люблю тебя. Слова оглушительным залпом раздались над ухом демона, оглушив его, контузив сильнее всякого снаряда. Она никогда прежде не говорила ему этих слов. И не сказала бы еще столько же, если бы не страх потерять свое теплое место рядом с ним. Наэма прикусила губу, мысленно отрубив самой себе язык. Она вовсе не хотела говорить Асмодею о чувствах, в которых не была до конца уверена, но слово не воробей. Тем более сейчас, глядя на восторженного Асмодея, наконец дождавшегося от Наэмы взаимного признания, она не могла предать его, забрав слова обратно. Так что она просто сидела, сгорая внутри, ругая себя за то, что не нашла в себе смелости сказать правду о пророчестве, но решилась пойти на новый обман. Девушка крепко обняла себя за плечи, ветер стал еще холоднее, хотя по голой груди Асмодея стекали капли пота от духоты. — Скажи что-нибудь, — взмолилась Наэма, с трудом собирая слова в предложения. Совесть внутри нее выпустила свои иголки, длинные, как у дикобраза, и впилась ими в самое сердце, до боли раздирая его в клочья. — Ох, Нами, — Асмодей наконец обрел дар речи и взял в руки лицо девушки. Он тут же прильнул к ее рту жестким требовательным поцелуем, требуя у девушки немедленно перенять его пыл. Он целовал ее жадно, наконец остро ощутив то, что она принадлежала ему. Своим признанием она окончательно привязала себя к Асмодею, наполнила его легкие свежим воздухом, а вены новой кровью. Он был жаден в своих ласках, он чахнул над Наэмой как пират над златом, добытым потом и кровью. А блондинка, с трудом дыша, продолжала его крепко обнимать и прижиматься грудью к его груди. — Ты моя. Моя, моя, моя! — как в бреду шептал демон, поцелуями покрывая ее губы, веки, щеки, лоб и шею. Асмодей подхватил девушку на руки, и, раскрыв могучие крылья, слетел со стола, торопливо пройдя внутрь покоев. Он тут же опустился с Наэмой на кровать, вновь нависнув над ней, на этот раз нетерпеливо стаскивая с себя брюки. Демоница, наблюдая за тем, как ее демон раздевается, ухмыльнулась, будто ее осенила гениальная идея. Ну конечно! Она призналась ему, сказала, что любит его и теперь-то уж она сможет рассказать ему о пророчестве. Он поймет ее, ведь он тоже любит ее, а уж когда услышал ее взаимное признание, он простит ей все. Наэма мысленно усмехнулась — управлять мужчинами было проще простого, стоит им только услышать заветные слова, так все, что было до или будет после, станет для них совершенно неважным. «Решено!» — подумала демоница, — «Я признаюсь ему, все ему скажу. Но не сейчас. Сейчас я стану его, растворюсь в нем, заставлю его забыть собственное имя». Развеселившись, Наэма толкнула Асмодея в грудь и оседлала его, становясь с ним единым целым. Демон блаженно вздохнул, руками оглаживая стройные бедра девушки и помогая ей двигаться. Она оперлась руками на его грудь, соблазнительно всхлипывая и постанывая. Ее движения были яростными, страстными, будоражили сознание Асмодея и сердце самой Наэмы. От хитрости, которую она задумала, ей стало так легко и радостно, что она, не думая ни о чем больше, позволила себе раствориться в пылких объятиях возлюбленного демона. «Он все узнает в скором времени. Узнает и простит!»***
Переливчатые девичьи смешки раздавались в подземелье жилища Мамона, эхом отскакивая от высоких каменных стен. Весь замок спал, его гости и обитатели, утомленные выпивкой и безудержным весельем, давно видели сны в своих нагретых уютных постелях. В воздухе витала мертвая тишина, казалось, будто бы все демоны вымерли, лишь только две девушки, вопреки усталости и опьяненному рассудку разгуливали по замку. Мими и Вики босыми ногами ступали по каменному полу, совершенно не ощущая холода — алкоголь, выпитый ранее, приятно согревал полураздетые тела. Кожа обеих блестела от пота после многочасовых танцев, волосы были растрепанными, а щеки алели. Непризнанной было хорошо — ей нравилось гостить в замке Мамона, ведь только здесь она чувствовала себя значимой, только здесь никто не указывал ей на ее положение в иерархии. Здесь она была такой же, как и все. Чуть пошатываясь и без конца хихикая, Мими открыла дверь отцовской библиотеки, в которой Мамон любил прятаться от супруги и дочери, попивая глифт в компании с самим собой. Демоница, конечно, знала, что помимо драгоценных книг, которые ее совершенно не волновали, в библиотеке также хранятся отборные вина и ром, которые Мамон собирал столетиями. Отец не заметит пропажи двух-трех бутылок, а они с Вики вдоволь напьются и продолжат веселье. Непризнанная потопталась на пороге библиотеки, когда Мими захлопнула за ней тяжелую дверь. Масштабы этого зала, высота стеллажей с книгами и красота мебели захватывали дух и воображение. Пока Вики рассматривала готический зал, дочь Мамона шустро проскакала к небольшому сундуку, стоящему у дальней стены под окном, закрытым тяжелой портьерой. Девушка без труда открыла отцовские сокровища и достала две бутылки с красным вином. Демоница со стуком поставила их на стол, обернувшись к замершей в проходе Вики. — Эй, ты, — смеясь, позвала она, откупоривая бутылку. Пробка с характерным звуком живо вылетела из горлышка. — Если сейчас же не присоединишься ко мне, я выпью все сама! — посмеялась демоница. — Твой отец хранит запасы алкоголя в библиотеке? — удивилась Вики, подлетев к Мими. Вторая пожала плечами. — Он прячется здесь от мамы, делая вид, что читает. Но она уже давно пронюхала, чем он здесь занимается, но делает вид, будто ничего не знает. Ей не хочется разрушать ту иллюзию таинственности, которую образовал отец вокруг этой библиотеки, — посмеялась Мими. В ее голосе слышалась нежность, но она была совершенно не такой, как если бы демоница говорила об отце. С Мамоном у нее была особая связь. — Странно, что за все это время я не виделась с твой матерью. Даже сегодня, — Вики усмехнулась, делая глоток прямо из горла. Мими пожала плечами. — Мама не особенно любит веселья. Она сдержанна и строга. Порой я сама удивляюсь тому, как они с отцом сошлись, — ответила девушка. Взглядом она указала за спину Вики и сделала новый глоток. Непризнанная обернулась, встречаясь взглядом с большим портретом, который превосходил ее собственный рост. На картине был изображен Мамон, а рядом с ним красивая демоница с черными, как у Мими волосами и мягкими чертами. Она выглядела прекрасно, светясь своей гордой красотой, ее большие крылья с тремя рядами когтей переливались фиолетовым цветом, как крылья дочери, а из головы торчало два рога. Вики восторженно вздохнула, не в силах вымолвить и слово. — Все так реагируют, — засмеялась Мими. — Вы очень похожи, — честно заметила Непризнанная, а демоница кивнула. — «Архидемон Мамон и его супруга демоница Ламия», — прочла надпись на золотой табличке Вики. — Тебя нет на портрете, — задумчиво сказала девушка. — Его писали, когда я еще не родилась, — ответила Мими и отчего-то усмехнулась. — По рассказам мамы, отец в молодости был едва ли не хуже Асмодея. Он бегал за всеми женщинами в Аду, даже пытался приударить за некоторыми ангелами. — Ангелами? — изумилась Вики. — Но как же закон? — О, прошу тебя, — Мими закатила глаза. — Закон условный, никто всерьез его не соблюдает. — И все-таки, за его нарушение последует наказание, — вторила Вики. — Поэтому и нужно быть осторожным, детка, — демоница развела рукой, в которой держала бутылку с вином. Багровый напиток как музыка переливался за черного цвета стеклом. — Кстати, ты могла бы попробовать. Когда у тебя в последний раз был секс? — спросила Мими, шаловливо прикусив губу. Вики поперхнулась вином, не ожидав столь личного вопроса. Она недовольно уставилась на подругу, которая заливисто рассмеялась, глядя на ее сконфуженное выражение. — Злишься? — Нет. Вспоминаю, — съязвила Непризнанная, утерев рукой подбородок, по которым бежали пролитые красные капли. — Я серьезно, Вики, — сдержаннее позвала ее Мими. — Ты могла бы переспать с любым демоном, который был сегодня на балу. А если так уж боишься, воспользуйся помощью Энди, — сказала демоница. Непризнанная скривилась. — Пожалуй, воздержусь, — ответила она и сделала три больших глотка вина, прежде чем вновь обратить внимание на подругу. — Если тебе так нравится нарушать закон, почему не нарушишь его с Дино? — Вики игриво дернула бровью, чувствуя, как алкоголь развязывает ей язык. Услышав вопрос, Мими встрепенулась. Теперь была ее очередь хмуриться и плеваться. — С этим святошей? — демоница небрежно плюнула эти слова прямо под ноги подруги. — Он, конечно, горячий, но чертовски, чертовски скучный, — девушка закатила глаза, будто утомилась. — Будь уверена, как только он закончит школу, тут же нацепит на себя рясу, как у чертового монаха и будет проповедовать новеньким Непризнанным Слово Божье, — голос Мими звучал дерзко, пренебрежительно. Было видно, что Дино не вызывает в ней ничего, кроме нервного тика. — Он не так плох, как ты о нем думаешь, — Вики вступилась за друга, но ее голос звучал насмешливо, будто в чем-то она была согласна с демоницей. Мими фыркнула. — Без разницы. Спать с ним — ни за что, даже если бы он сам захотел, — оборвала демоница, а Вики почувствовала себя неловко из-за того, что упомянула ангела. Обида Мими после ее проигрыша против Дино все еще жила внутри нее, так что было глупо упоминать при ней его имя. Тем более тогда, когда алкоголь так растормошил ее. Вики чуть помолчала, поковыряв подоконник, на котором сидела, а потом как бы невзначай протянула: — Последний мой секс был за неделю до того, как я умерла. Мы отмечали окончание университета, поэтому дико напились, — сказала она, пытаясь своим рассказом вернуть Мими ее беззаботный тон. Демоница вскинула брови в удивлении, в одно мгновение позабыв Дино. — Поверить не могу, что святоша Вики Уокер трахнулась с парнем, будучи вусмерть пьяной! — девушка хлопнула себя по груди и громко рассмеялась. Непризнанная не сдержалась и тоже захихикала. — Он был хорош? — Во мне было столько текилы, что я ни черта не помню, — ответила девушка, безразлично пожав плечами. Демоница пренебрежительно махнула рукой. — Значит, секс был тухлым, — вздохнула она, будто бы ей стало тоскливо от этой мысли. — Что же, выпьем, подруга, — сказала она совсем пьяным голосом и поднесла к Вики свою бутылку, чтобы та стукнула своей. — За хороший секс! — За Равновесие, — вторила Уокер. Обе девушки вновь поднесли напиток к губам, с удовольствием пробуя на вкус его кислинку. Вики быстро отложила бутылку в сторону, когда почувствовала, что глотнула лишнего, но Мими, не боясь сильно опьянеть, залпом осушила оставшийся алкоголь и легла на стол, на котором прежде сидела. Холодая поверхность приятно холодила ее едва прикрытую белую спинку, отчего демоница блаженно провела руками по начищенному столу, будто она нежилась на мягкой постели. Вино уже затуманило ее разум, так что она ни на что не обращала внимание, витая в собственных мыслях, пока ее не отвлек голос Вики, в котором сквозило ни чем неприкрытое любопытство. — У твоего отца огромная библиотека. — Угу, — кивнула девушка. — Можешь посмотреть, если тебе интересно, — сказала она и схватила бутылку, которую оставила Вики. — И, раз уж ты пренебрегаешь моей щедростью, — преувеличенно строго протянула она, хотя в ее глазах были видны веселящиеся бесенята. — Я допью это сама! — Пожалуйста, — Уокер усмехнулась и, соскочив с подоконника, прошла к рядам высоких стеллажей, с упоением глядя на изысканные предметы мебели и множество книг в старинных переплетах, которые выглядели старыми, как мир. Вики провела руками по полкам, смахивая с некоторых тончайший слой пыли. Как видно, здесь не часто убирались. Наверное, Мамон не всегда допускал в библиотеку своих гоблинов, предпочитая уединение. Непризнанная ласково улыбнулась, вдруг вспомнив родного отца, который и сам был не прочь спрятаться от дочери, чтобы посмотреть игру любимой футбольной команды без угрозы смены программы дочерью. Вики частенько прерывала его досуг, переключая на свой любимый сериал, так что отец с удовольствием уединялся в своей комнате и наслаждался одиночеством. Девушка вздохнула, с грустью отогнав от себя воспоминания. Чем больше она думала о доме, тем сильнее скучала, но возвращаться на землю и ковырять старые раны ей не хотелось, так что теплые воспоминания были отложены в самый дальний уголок ее сердца. Вики вновь обратила внимание на книги, втянув в легкие витавший в воздухе аромат пыли и истории. Старые пожелтевшие страницы источали особенный запах, создавая вокруг атмосферу уюта и тепла. Прогуливаясь между высокими стеллажами, девушка удивлялась тому, какое собрание книг и документов собрал у себя Мамон. Непризнанная была уверена, ей бы не хватило бессмертия на то, чтобы прочитать все, что здесь хранилось. Пальчики Вики пересчитывали один за другим книжные томики, когда грохот в передней части зала напугал ее, заставив вздрогнуть. Девушка дернулась, а ее крылья встревоженно распахнулись, готовые встретить опасность. Сильные конечности не нарочно скинули с полок несколько книг, которые с таким же грохотом упали на каменный пол. Вики тут же нагнулась, чтобы поднять их и вернуть на место, как вдруг услышала пьяный голос Мими: — Вики? Ты в порядке? — А ты? — вторила Непризнанная. — Я слышала грохот. — Я просто разбила бутылку, — захихикала Мими, сама не понимая над чем она смеется. Вики улыбнулась. — А я уронила книги, — ответила она и принялась расставлять тяжелые томики по местам. Вдруг, ее внимание привлекла небольшая кожаная тетрадь, переплет которой, от падения с высоты, расклеился и теперь безобразно болтался, грозясь и вовсе оторваться. Девушка виновато закусила губу, аккуратно поправляя помятые странички. «Надеюсь, о тебе не вспоминали долго…» — неловко подумала Вики, безмолвно обратившись к тетради. Непризнанная намеревалась убрать вещь на полку, когда ее внимание привлекла изорванная страница, большая часть которой напрочь отсутствовала. Казалось, будто бумагу пожевали и выплюнули: на ней было множество странных желтых и черных пятен, а края страниц были кривыми. Вики пригляделась, улавливая обрывки слов и предложений. Было видно, что текст написан под портретом, но половина лица на нем была искажена, залита чернилами, а имя стерто. Девушка потерла пальцем пятно, но, очевидно, это не дало никакого результата — разглядеть лицо полностью она не смогла. Однако в ее опьяненном воображении живо родился образ — голая грудь Люцифера, а под боком — женский портрет, глаза на котором были же такими же красивыми и реальными как те, что едва виднелись на бумаге. Девушка нахмурилась, отойдя от стеллажа, чтобы поднять бумагу на свет. Свечи, которые горели в канделябре, осветили ее с обратной стороны, позволяя увидеть едва заметно проглядывающие тонкие линии портрета, однако этого оказалось недостаточно для того, чтобы в полной мере увидеть облик изображенного, но вместе с тем Вики была уверена, что это была женщина. Под портретом был текст, большая часть которого была утеряна. Непризнанная принялась живо читать обрывки: «Была неверна возлюбленному… примкнула к врагу, предала доверие… Пала жертвой собственного эгоизма и блуда…» Вики нахмурилась, взялась за тетрадь, из которой вынула страницу и принялась искать продолжение текста, лишь бы узнать больше, но, к собственному сожалению, она ничего не нашла. Вновь обратившись к портрету, девушка увидела в конце утерянного текста приписку: «Предательница». Любопытство взяло над Непризнанной верх. Она убрала тетрадь на полку и живо вышла из-за рядов стеллажей, намереваясь обратиться с вопросом к Мими. Однако, вместо бодрствующей пьющей подруги она увидела спящую на столе демоницу. Выражение ее лица было довольным и безмятежным, а маленькое тело оказалось накрытым черными крыльями. Вики вздохнула, зажевав губу, и сложила бумагу в четыре раза, сунув ее себе в лиф. Девушка присела на пол, голыми руками собрав крупные осколки бутылки, которую разбила Мими, и, порыскав взглядом по комнате и обнаружив в дальнем углу серебряную урну, скинула мусор в нее. Взяв с подоконника туфли, Непризнанная тихо, как мышка, отворила тяжелые двери библиотеки и вышла из зала, шатаясь на ватных ногах. Добраться до школы казалось непростым приключением, учитывая ее хмельное состояние и то, как предметы вокруг нее расплывались в непонятное мутное пятно. Расправив крылья на краю террасы, Вики взлетела в небо, намереваясь скорее добраться до школы.***
Холодный воздух обдавал голую грудь Люцифера, выглядывавшую из-за ворота расстегнутой рубашки. Демон не спеша прогуливался во внутреннем дворе, лениво пиная маленькие камешки носками идеально начищенных туфель. Его ладони были спрятаны в карманы, а рукава рубашки собраны до локтей. На лице Люция отражалось безмятежное спокойствие, но мысли его были заняты воспоминаниями о прошедшем ужине с отцом. Он был странным, Люциферу казалось, что отец был отстраненным, будто он говорил с ним, но сам не присутствовал рядом. Иначе демон не мог объяснить доброжелательность и спокойствие Сатаны. Его тон не сквозил ядом, он не ранил его и не принижал, наоборот, говорил с ним на равных. Как будто в него вселился благочестивый ангел. Люцифер усмехнулся этой мысли, покачав головой. Случись этот разговор несколько раньше, он бы всерьез подумал о переменах, произошедших с отцом и, возможно, решился бы дать ему второй шанс. Нет, слишком многое было сделано, чтобы смягчить сердце к этому тирану и деспоту. Слишком многое было утеряно. Люцифер вынул из кармана пачку сигарет и, закурив одну, сделал глубокую затяжку. Дым кольцами рассеялся в воздухе, а на языке остался неприятный горьковатый привкус, однако демона это не волновало. Он с удовольствием курил, уставившись на звездное небо, которое нависло над школой. Во внутреннем дворе никого не было видно, все студенты давно спали, только сын Сатаны в одиночку стоял, погруженный в свои мысли. Глядя на синее небесное одеяло, Люцифер увидел, как его рассекла серебряная звезда, пролетев стремительно и скрывшись за холмом соседнего парящего острова. Демон крепко зажмурился, мысленно желая для себя удачного исхода в войне против собственного отца. Он мечтал, чтобы ритуал прошел успешно, чтобы никто — ни Наэма, ни Велиал не подвели его. Он мечтал, чтобы за него встали те, кто сейчас против деспота на троне. Люцифер надеялся, что никто не струсит в его звездный час. Открыв глаза, мужчина нахмурился и горько усмехнулся, смеясь над самим собой. — До чего я докатился, — протянул он, делая затяжку. — Загадываю желания на падающей звезде, как чертов ангел, — пробубнил мужчина, носком туфли ковыряя влажную землю под ногами. Неожиданный поток ветра за спиной демона заставил багровые перья на его крыльях колыхнуться, а спину обдало прохладой. Люцифер обернулся, заслышав за собой осторожные шаги. Перед его взором предстала Непризнанная, которая едва стояла на ногах, держа в руках туфли. Демон нахмурился, глядя на ее состояние, и затушил сигарету о колонну. — Что ты здесь делаешь? — нахмурился Люцифер, а Вики, только теперь заметив его, вздрогнула от неожиданности. Крылья за ее спиной мирно сложились, прижавшись к спине, а сама девушка, с трудом удерживая равновесие, торопливо присела на мраморную скамейку, рядом с которой стоял Люцифер. — Ты пьяна? — демон принюхался и недовольно сморщился, чувствуя запах алкоголя. Непризнанная невинно пожала плечами. — Немного, — ответила она чуть виноватым тоном, но тут же расправила плечи, поняв, что не обязана искать оправдания. — Снова пила с малышкой Мими? — демон сложил руки на груди, насмешливо глядя на Непризнанную, так нелепо старающуюся удержаться на скамейке. — Эх, что бы сказала твоя мать-серафим на то, что ты водишься с дочерью Мамона и напиваешься при любой возможности? — Что-то не так? — фыркнула Вики. — Тебе нечем заняться, Люцифер? — Я просто думал, что ты хочешь стать ангелом, — насмешливо протянул демон. — Хочу. И стану, — уверенно ответила Непризнанная. Постепенно зрение стало фокусироваться, как будто разговор с сыном Сатаны отрезвлял девушку, вырывая из пелены сонливости. — Если будешь прожигать свои дни в компании с Мими — не станешь, — уже более серьезно протянул Люцифер, как будто мысль о том, как безответственно ведет себя Вики его раздражала и выводила из себя. В ответ на его слова она только усмехнулась, прыснув. — Кто бы говорил, — ядовито выплюнула она, снизу вверх глядя на мужчину перед собой. — Вспомни, как ты топился в алкоголе всего несколько недель назад. В школе все судачили о тебе и твоем грандиозном провале на крылоборстве. Хочешь сказать, что до этого ты не пил как не в себе? — Пил, — сдержанно кивнул Люцифер. — И потому что я так чертовки сильно провалился, я говорю тебе это. Если бы тогда я не взял себя в руки, не нашел бы в себе силы встать против отца и победить. — Но ты еще не победил, — Вики пожала плечами. — Будешь поучать меня, когда добьешься своего. А за меня не беспокойся — в свой торжественный день я сменю крылья на белые и присоединюсь к матери, — решительно ответила Непризнанная. Люцифер усмехнулся и покачал головой, будто подумал о чем-то. Или о ком-то. — Твоя самоуверенность поражает. Ты напоминаешь мне кое-кого, Уокер, — ответил демон, склонив голову на бок. Вики заинтересованно подалась вперед. — Правда? Кого? В ответ на вопрос сын Сатаны только покачал головой, как бы отказываясь объяснять. — Дай угадаю, — вздохнула Вики, раздражившись. — Ты подумал о моей матери. — Вовсе нет, — честно ответил Люцифер. — До твоей матери тебе далеко, Уокер. Такие талантливые Непризнанные как она рождаются крайне редко, и ты, к твоему сожалению, в их число не входишь. — Грубиян, — Вики скрипнула зубами, оскалившись. Ее раздражение отдалось усмешкой на лице демона. Ему вовсе не было стыдно. Люцифер прошелся по траве, встав чуть поодаль от Непризнанной. Он спрятал руки в карманы и вскинул голову к небу, будто бы вновь о чем-то задумался. Девушка встала с места, и, чуть шатаясь, подошла к демону, остановившись чуть позади него. — Я действительно хочу быть рядом с мамой, — жалобно протянула она, удивившись самой себе. Алкоголь не сдерживал рвущиеся наружу слова, девушка и сама не понимала, почему говорит Люциферу о своих внутренних переживаниях, но, приняв его молчание за немой знак продолжать, она чуть расслабилась. — Я не знала ее с пяти лет, а теперь, когда есть такая возможность, я хочу ею воспользоваться. Я вновь хочу семью, Люцифер, — сказала Вики, как будто оправдывалась перед ним за свой выбор стороны. Демон задумчиво кивнул. — Ты ведь виделся с Ребеккой, когда она попала в школу? — спросила Непризнанная. — Какой она была? — Я был юн и слишком занят тем, чтобы не получить ушат дерьма от родного папочки, — ответил Люцифер. — Я не был знаком с твоей матерью, но многие, в том числе мой отец говорит о том, что она была занозой в заднице. Видно, это у вас семейное, Уокер, — сказал демон, но в его голосе не было слышно злобы. Только добрая ирония. Повисла тишина. Вики молчала, устремив взгляд в небо, туда же глядел Люцифер, с задумчивым видом на лице вдыхая в легкие дым второй сигареты. От его тела исходил жар, хотя на улице было действительно прохладно, отчего Непризнанная сжималась, крепко обнимая себя руками. Алкоголь притуплял способности, согреться силой мысли не получалось. Девушка сложила руки на груди и, почувствовав шуршание сложенного в лиф листа бумаги, встрепенулась. Незаметно для Люцифера Вики достала лист и крепко сжала в руке, раздумывая. Любопытство так и снедало ее изнутри, требовало удовлетворения. Но Непризнанная продолжала справедливо опасаться. Реакция демона могла быть непредсказуемой, да и к тому же, Вики могла ошибаться. В конце концов, портрет был в крайне плохом состоянии, испорченный. Мало ли что могло прийти в ее пьяное сознание при виде его. Возможно, эта женщина и вовсе не имела никакого отношения к той, что была под сердцем Люцифера. Вики снова посмотрела на бумагу в своих руках, но как только решилась спрятать ее обратно, поток ветра подхватил сложенный вчетверо лист и поднял его в воздух. Девушка испуганно подпрыгнула, взвизгнув чуть громче, чем ожидала. Непризнанная намереваясь поймать бумагу, но она тут же была перехвачена цепкими пальцами Люцифера, которой поймал ее прямо над головой Непризнанной, среагировав на ее внезапный возглас. Мужчина нахмурился, крепко сжав пойманную вещь в руке, а Вики выставила вперед ладошку, крепко сжав губы. — Отдай, пожалуйста, — упрямо попросила она, а Люцифер покачал головой. Он сжал в зубах сигарету, насмешливо глянув на Непризнанную. — Что это? Любовное письмо? — посмеялся он. Вики покачала головой. — Неважно, что это. Это моя вещь, — ответила девушка и уж было потянулась к листу бумаги, как Люцифер мягко отвел от себя ее руки, нахмурившись. Он оглядел бумагу со всех сторон, заприметив маленький герб, который принадлежал роду Мамона. Сын Сатаны нахмурился, крепче взявшись за лист пальцами, лишь бы Непризнанная не вырвала его из рук. — Твоя говоришь? — придирчиво спросил демон, и, выдохнув дым сквозь зубы, которыми держал фильтр от сигареты, торопливо раскрыл сложенный лист бумаги. Вики больше не пыталась отобрать его, не видя в этом смысла. Девушка отошла на полшага, обняв себя руками. Ее взгляд уцепился за красивое нахмуренное лицо Люцифера, стараясь уловить в нем хоть малейшую подсказку, ответ на свой немой вопрос. Демон молчал. Он держал лист бумаги, задумчиво вглядываясь в испорченный портрет и в глаза женщины на нем. Его лицо будто бы не выражало ничего, но в то же время сотни эмоций проскользнули на нем, однако Уокер не смогла уцепиться хотя бы за одну из них. Сын Сатаны повертел лист в руках, схватил сигарету между пальцами и небрежно выдохнул дым прямо на портрет. Чуть погодя, он вслух прочел: «Предательница» и ядовито усмехнулся. Пальцы сжались крепче, грозясь порвать и без того хлипкий лист бумаги. — Люцифер? — позвала демона Вики, чуть заглядывая на портрет. Мужчина тут же сложил его в четверо, как прежде и, глянув на Непризнанную, натянул на лицо одну из своих пренебрежительных саркастичных ухмылок. — Где ты взяла это? — спросил он, тыкнув листком в плечо Вики. Непризнанная замялась, прикусив губу. — Не молчи и не увиливай, Уокер. Я вижу выбитый на бумаге герб Мамона. А теперь отвечай: где ты взяла это? — Нашла, — ответила Вики, насупившись. Она крепче обняла себя руками, как будто это могло спасти ее от гнева сына Сатаны. — И зачем забрала себе? Твоя подружка знает, что ты маленькая воришка, которая обкрадывает ее любимого папочку? — ухмыльнулся Люцифер, заинтересованно склонив голову на бок. Вики закатила глаза в раздражении. — Я собиралась вернуть его, — ответила она, пытаясь защититься от нападок демона, но он только фыркнул, глядя на девушку как на наивного ребенка. — Ты весьма самонадеянна, если думаешь, что я поверю в этот бред, — сказал Люций и вновь сделал затяжку. — Я просто хотела знать, кто эта женщина на портрете, — оправдалась Уокер. Она хотела было упомянуть татуировку Люцифера, но не решилась на это, боясь услышать от него целую кучу подколов и насмешек. Но демон выглядел крайне серьезным. Наконец, тяжело вздохнув, он поднял на Вики усталые красные глаза. — Существуют двери, которые навсегда должны быть заперты, Непризнанная. И ни ты, ни даже я не должны вскрывать их. Понимаешь? — Хочешь сказать, что, если я что-то узнаю об этой женщине, у меня будут неприятности? — Вики фыркнула. — Да что случится?! Она, небось, какая-то преступница, судя по тому, что там написано. Мне просто стало любопытно, вот и все. Люцифер усмехнулся и, прищурившись, весело глянул на Непризнанную. — Как там у вас на земле говорят? Любопытство сгубило кошку? — спросил демон, прикусив губу. — Только это часть поговорки. Любопытство сгубило кошку, но удовлетворив его, она воскресла, — ответила Вики, гордо задрав подбородок. Люцифер улыбнулся ее ответу, но все же сдержанно покачал головой, как бы говоря, что не собирается ничего ей объяснять. — Хороша попытка, Непризнанная, — похвалил он ее. — Это останется у меня, — сказал он, помахав перед ее лицом листом бумаги. Вещица тут же отправилась в карман брюк, а Вики раздраженно фыркнула, чуть притопнув ногой. — Ты не говоришь мне об этой женщине, только потому, что ты знаешь ее? Она была значима для тебя в прошлом, поэтому на тебе набит ее портрет, верно? — допытывалась Уокер. Люцифер крепко сжал челюсть, а его ноздри чуть вздулись, когда он широко вдохнул воздух. Руки крепко сжались в кулаки до побеления костяшек, но он только выдохнул, стараясь держать себя в руках. Демон вновь примерил на лицо одну из своих усмешек полную безразличия и пренебрежения. Он подошел к Уокер, чуть наклонившись над ее лицом, глядя на девушку с высоты своего внушительного роста. Его большие красные крылья чуть раскрылись в угрожающем жесте, нагоняя на девушку ужас, но она осталась стоять на месте, гордо выпрямив спину, хотя оба понимали, каких усилий ей это стоило. Дыхание Люцифера обожгло губы Вики, когда он выдохнул в них тонкую струйку сигаретного дыма. Девушка поморщилась, чувствуя неприятный запах табака, а демон только прикусил губу, смеясь над ней. — Глупая маленькая Непризнанная, — почти ласково пролепетал он, пожурив девушку. Его рука в издевательском жесте прошлась по распущенным волосам Вики, приводя их в порядок от ветра, который так нещадно их растрепал. — Вновь уходишь от ответа, — заметила Уокер, нахмурившись. Люцифера ее замечание не покоробило. — Иди спать, пока я не вышел из себя, дорогуша, — ласковое обращение из его уст звучало как самая мерзкая издевка. Девушка сцепила зубы, злясь на демона напротив, а в ее глазах мелькнул маленький голубой огонек ярости. В руках появился жар бушующей от раздражения энергии, но Вики живо усмирила ее, выдохнув. Ее плечики чуть приподнялись и тут же опустились, когда она постаралась медленно дышать, чтобы не распалиться от злости. А Люцифер, глядя на ее веселящие его попытки, только посмеивался. — Спокойной ночи, — наконец отозвалась Вики, и подхватив с травы туфли, торопливо умчалась прочь. В след она услышала только шумный вздох Люцифера, который, казалось, только теперь позволил себе расслабиться. Демон проводил Непризнанную взглядом полным раздражения, а когда она скрылась за поворотом, тут же полез в карман брюк. Он торопливо дрожащими руками раскрыл лист бумаги, снова вглядываясь в глаза женщины на портрете и вновь и вновь перечитывая идиотскую приписку «Предательница». Люцифер скрежетнул зубами, крепко сжав в руке бумагу, отчего она безобразно исказилась, превратившись в бесформенный мусор. Он был готов и вовсе разорвать бумагу в клочья, как вдруг чернила на ней сошлись в общий черный поток, а затем торопливо разбежались по бумаге, образуя текст: «Погибель Сатаны — первого короля Преисподней наступит в день, когда все вокруг сменит свою сущность, когда особый бриллиант приобретет огранку. Пламя зажжется лишь в ночь черной луны и будет гореть до тех пор, пока не исполнит своего предназначения, пока принц не восславит Ад. Он и его королева». — Блядство! — воскликнул Люцифер, со всей силы ударив рукой по мраморной колонне, о которую опирался. Ритуал переносился на неопределенный срок, знать о котором демон ни за что не мог. Оставалось только терпеть и ждать, пока блядское пророчество позволит спалить Сатану дотла.