***
Тусклый свет размытых огней, очертания тёмного потолка и силуэт худой мужской фигуры — вот что увидела Вики, как только открыла глаза. Веки её затрепетали с непривычки, перед взором всё поплыло, сфокусироваться на одном конкретном образе было сложно. Но Непризнанная чувствовала, как легко ей стало дышать. Нос и рот больше не заливала горячая густая кровь, а на лбу лежала мокрая марля, которая холодила кожу девушки и освежала её. Вики была накрыта неплотным одеялом, которое скрывало её фигуру по грудь. От лишней ткани на теле стало ещё жарче, так что девушка поспешила откинуть с себя этот предмет и попыталась подняться. Попытка не увенчалась успехом. Непризнанная пошатнулась, застонала и с головной болью вернулась в исходное положение. Над ухом послышался спокойный голос Велиала: — Приляг. Тебе пока нельзя вставать, — беспокойно сказал падший ангел и чуть надавил на плечи Вики, как бы подтверждая свои слова. Уокер непонятливо осмотрела интерьер вокруг и нахмурилась, глядя на мужчину. Кругом было мрачно, окна зашторены, только снаружи слышались глухие стоны потерянных душ. — Где я? — спросила Вики, обращаясь к Велиалу. — В моей гостиной. Уже забыла, как она выглядит? — добродушно спросил демон. Вики только облизала губы, прежде чем снова задать вопрос: — Что случилось? — Ты потеряла сознание, — послышался второй голос. Непризнанная вздрогнула от неожиданности и несмело повернула голову туда, откуда шёл звук. У бара стоял Люцифер и по-хозяйски наливал себе в гранёный бокал виски. Вернув графин на место, он сделал глоток янтарного напитка и не спеша прошёл к дивану, на котором лежала Вики. — Что ты здесь делаешь? — непонимающе спросила девушка, обращаясь к сыну Сатаны. — Решал некоторые вопросы касательно грядущего ритуала, — честно ответил он. — А теперь пытаюсь выяснить, как так вышло, что Велиал отравил тебя. Я всё ещё жду ответа, Вел, — грубо напомнил Люцифер, глядя в сторону падшего ангела. Тот вздохнул и провернулся к демону, недовольно насупившись. — Я не травил её. — Тогда почему она искала тебя? И что значило это её «что ты сделал со мной»? А? — Люцифер оскалился. — Не увиливай. Что ты ей подсунул? — Ничего! — рыкнул падший ангел, а от того, как резко он мотнул головой, несколько прядей из косы выбились и в беспорядке упали на лицо. — Я не пытался её отравить, клянусь! — Хватит! — голос снова подала Вики. — Может, вы не будете говорить так, будто меня здесь нет? — недовольно спросила она, хрипя голосом. Губы девушки пересохли и побледнели, а щеки выглядели совсем обескровленными. Глядя на виски в руках Люция, Вики почувствовала, как её горло сковало противное чувство жажды. Девушка облизала губы совсем сухим языком и жалобно поглядела на сына Сатаны. — Хочу пить. Люцифер вздохнул и протянул девушке виски. Вики нехотя взяла алкоголь, сделала глоток и закашлялась с непривычки от того, как сильно алкоголь обжёг пересохшее горло. Велиал закатил глаза. — Я принесу воды. — Не нужно, — отказалась Непризнанная. — Хватит. — Я не травил тебя и не собираюсь делать это теперь, — недовольно ответил падший ангел, закатив глаза. — Я дам тебе простую воду, не капризничай. Вики возражать не решилась, только передала янтарный напиток обратно в руки Люцифера. Демон взял бокал в руки, покрутил его, наслаждаясь тем, как красиво блестел лёд от отблесков огня, жующего дрова в камине. Затем мужчина снова сделал широкий глоток, коснувшись губами граней там, где их касались губы Вики. Под её пристальным взглядом он стёр с подбородка светло-коричневую каплю и облизал, не отрывая от девушки глаз. От такой соблазнительной картины голова Непризнанной чуть закружилась и она стыдливо отвела от демона взгляд. Тем временем в гостиную подоспел Велиал. Падший ангел осторожно придержал Вики за голову и поднес к её губам стакан с водой. Прохладная жидкость приятно разлилась по горлу, вытеснив сухость и мерзкое чувство жажды и кислый вкус на языке. Чуть погодя девушка сделала ещё один глоток, а затем с шумным вздохом опустилась обратно на подушку, тяжело дыша. — Что со мной происходит? — жалобно спросила она саму себя, всерьёз не ожидая услышать ответа, но Велиал подошёл к девушке и сел перед ней на одно колено. Его длинные руки с бледными тощими пальцами бережно взяли ладонь девушки в свою и провели по ней вверх, прикосновениями цепляя тонкие синеватые венки на руках, огладили сгиб локтя, добрались до ключицы, а затем также медленно спустились вниз. Мужчина нахмурился, будто вспомнил о чём-то, а затем встревоженно посмотрел на Непризнанную, которая продолжала обессиленно лежать на диване в его гостиной. В камине всё также потрескивали дрова, удерживая тепло в доме падшего ангела и не давая ему вырваться наружу. Здесь было уютно, и даже несмотря на возможную угрозу жизни со стороны Велиала, Вики чувствовала себя в безопасности. — Чего притих? — послышался ленивый голос Люцифера, сидящего позади длинноволосого блондина. От неожиданного вопроса чёрные крылья Вела дрогнули, но он скоро взял себя в руки и поджал губы, внимательно поглядев на Вики. — Ты что-то предполагаешь? — с надеждой в голосе спросила девушка. Мужчина кивнул, потерев подбородок длинными пальцами. Только теперь Непризнанная заметила, что его ногти были аккуратно накрашены лаком чёрного цвета, перламутровые частички на котором свежо поблескивали. — В ночь нашей первой встречи у тебя из носа текла кровь, — вспомнил Велиал. — И твоя энергия волновалась точно также. Вместо ответа Вики несмело кивнула. — У неё это часто случается. Не так ли, Непризнанная? — подал голос Люцифер. Девушка снова кивнула. — Скажи мне, почему в ту ночь у тебя шла кровь? И что тебя так напугало? Ты сидела на полу потерянная, будто увидела саму Смерть, — заметил Велиал. Один его чёрный глаз резко блеснул от пламени, и один только этот вид заставил девушку вздрогнуть. — Если ты не скажешь мне правду, я не смогу тебе помочь, Вики, — ласково сказал падший ангел, однако изо всех сил старался скрыть в своём тоне нетерпение. Непризнанная зажевала губу, думая, стоит ли признаваться Велиалу в своих видениях и кошмарах, ведь Люцифер строго настрого запретил ей говорить о них кому бы то ни было. Но Наэме она уже проболталась, а значит и Вел имел право знать? В конце концов, всё это могло сказаться на благе их общего дела. Несмело Вики глянула поверх плеча Велиала и вопросительно заглянула в глаза Люцифера, спрашивая, можно ли ей говорить с падшим ангелом откровенно. Демон крепко сжал скулы, подался вперёд, двумя руками перехватив бокал с виски, но всё же кивнул и стал внимательно слушать. Вики прочистила горло и вернула своё внимание Велиалу. — В тот вечер я и впрямь увидела смерть, — сказала она, устало усмехнувшись. — Я видела себя. Я видела мёртвую себя и свою мать, которая наблюдала за тем, как медики упаковывают моё тело в пластиковый мешок, — Вики говорила, а голос её дрожал, грозясь вот-вот сорваться. Слёзы не застилали её глаз, но в горле стоял болезненный ком. — И рядом с мамой был Кроули. Они обсуждали что-то, глядя на то, что от меня осталось. А я стояла и смотрела на это со стороны. Не в силах подбежать к ним и задать вопросы, которые меня так волнуют. — Сколько раз после этого ты видела что-то подобное? — настороженно спросил Велиал и поднялся с колен, отшатнувшись от Вики как от прокаженной. Но девушка не придала реакции мужчины значения, ведь её много раз предупреждали о том, что не стоит говорить никому о своих странностях. — Несколько до и несколько раз после этого случая, — честно призналась Вики. — И все те разы у тебя шла кровь? — вновь спросил Велиал. — Да. — А прилив сил чувствовала? Резкий скачок собственной энергии? Вики задумалась, и тогда голос вновь подал Люцифер: — Ты пробила колонну над моей головой в день, когда мы тренировались в школьном дворе. И после этого у тебя из носа пошла кровь, — напомнил демон, хмуро потерев подбородок. — Так и было, — вспомнив, ответила Непризнанная. Затем её глаза взволнованно поймали взгляд падшего ангела, а брови сошлись к переносице. — Если ты о чём-то догадываешься, прошу, не молчи. Скажи мне всё. — Я не знаю, — честно признался Велиал. — Пф-ф-ф… — Люцифер, сидящий позади, фыркнул, но Вел, невзирая на плохо скрытый сарказм в голосе демона, продолжал: — Твоё состояние явно связано с твоими видениями и энергией, которую ты никак не можешь приручить. Думаю, в силу того, что она тебе не подвластна, её «поведение» усугубляет сны и образы, которые ты видеть не должна, — предположил мужчина. — Значит, я не виновен. У меня и в мыслях не было травить тебя, Вики. Почему ты решила, что я причастен к тому, что с тобой происходит? Вики стыдливо опустила глаза в пол и сжала одеяло, скомканное на коленях. — Не знаю. После того, как я начала принимать травы, что ты дал мне, моё состояние резко ухудшилось. Я сложила два и два и предположила, что зная о моём состоянии после нашей первой встречи, ты мог бы пойти на хитрость и дать мне яд, а потом списать всё на мои приступы, — девушка пожала плечами, а щеки её заалели от стыда. — Прости. Мне ужасно жаль, что я думала о тебе так… Велиал не дал Вики договорить, только выставил вперёд ладонь, как бы прерывая поток извинений. Затем он встал, прошёлся по комнате из стороны в сторону под внимательными взглядами присутствующих, и вдруг остановился, потерев руками виски. Люцифер, видя такой сосредоточенный вид падшего ангела, усмехнулся. — Смотри, не перенапрягись. Ты мне ещё нужен, — бросил он небрежно. Вики внимательно глянула на Люция. — Вы знаете, когда ночь Чёрной луны? — спросила она осторожно. — Знаем, — ответил сын Сатаны. — Осталось немного. — «Немного», это сколько? — не унималась Уокер. — С чего вдруг в тебе проснулось такое любопытство? — раздражённо спросил Люцифер и встал с места. Он застегнул пуговицы своего пиджака, отставив в сторону бокал с виски. Мужчина аккуратно пригладил чёрные волосы и широким шагом направился к двери. Глядя ему вслед, Вики нахмурилась. — Просто хочу знать, когда наконец смогу отвязаться от тебя! — рыкнула она, обиженно сложив руки на груди. Люцифер замер. Медленно, очень медленно он развернулся к Непризнанной и внимательно оглядел её растрёпанный вид своими алыми, как вулканическая лава глазами. Губы его обратились в одну тонкую линию, а кулаки крепко сжались от раздражения и недовольства. — Вот как? — спросил Люцифер, вновь отвернувшись. Казалось, будто обращался он не к Вики, а к входной двери. — Пять дней, Уокер, и ты будешь свободна. Сможешь забыть обо всех обязательствах, что связывали тебя со мной. — Только об обязательствах? — будто бросая вызов спросила Вики, и встала с места, отбросив от себя одеяло. Велиал, совершенно не понимающий сути разговора, стоял в стороне и растерянно глядел на демона и Непризнанную, разговор которых грозился вот-вот перерасти в ссору. Падший ангел отступил на полшага и сложил руки на груди, изо всех сил пытаясь понять, каким был тот фитилёк, который наровил вспыхнуть между этими двумя. Люцифер же замер. В сознании всплыл образ Вики, её руки, крепко державшие за его шею, холодный, пронизывающий до костей ветер, который так нещадно бил по щекам. Слёзы девушки, её покрасневшее лицо и чувственные губы. А следом и другой образ: окровавленные ладони, яростно сжимающие собственное горячо бьющееся сердце, размытую грязь у берегов реки Стикс и ветви плакучей ивы, склонившейся над чёрными водами. Не было здесь никакой радости, никакой романтики и нежных чувств. Была в жизни Люцифера лишь боль, скорбь и тоска, которую он с трудом сдерживал внутри своей груди, пробитой острыми стрелами жизни. И не мог он позволить себе быть слабым, поддаваться эмоциям и чувствам. Он — будущий король. И ему недоступны любовь и нежности. Ему доступны вероломство, жажда мести и крови. Вот из чего состоял Люцифер. — Сможешь забыть обо всём, Непризнанная, — многозначительно бросил Люцифер и подтолкнул входную дверь, впуская в дом морозный воздух. — Я буду в школе, Велиал. Но не ищи встречи со мной, — небрежно сказал демон. — Тошнит от вас. И, сказав это, сын Сатаны грубо хлопнул дверью, едва не выбив стекла из окон. Вики вздрогнула от его яростного порыва, а Велиал непонимающе на неё уставился. — О чем это он говорил, Вики? Забыть о чём? — Какая разница? — Непризнанная раздражённо отмахнулась. — К тому же, действительно пора обо всём забыть.***
Когда Люцифер вышел из водоворота, то тут же оказался посреди собственных покоев. Ни за что ему не хотелось возвращаться в замок, в котором восседал Сатана. Принц решил: пока он не станет полноправным хозяином Преисподней, ноги его не будет в убежище деспота и тирана, который относится к своим подданным едва ли не лучше, чем к скоту. А здесь, в школьных покоях Люцифера, царили тишь и благодать: шторы были чуть приоткрыты, впуская в комнату лучи солнца, клонившегося к закату; книги аккуратно сложены по своим местам, кровать как следует застелена. И пусть интерьер здесь был совсем не таким, какой предпочитал Люцифер со своим мрачным утончённым вкусом, всё же он чувствовал себя здесь по-настоящему уютно. Пройдя по комнате несколько шагов, принц Ада остановился у неширокого шкафа и присел на корточки. Его тонкие пальцы залезли под мебель, цепляя деревянное дно. Чуть постучав по нему пальцами и обнаружив нужный потайной отсек, Люцифер проверил артефакты. Анх и огниво оказались на месте. Демон с облегчением вздохнул: никто не посмел бы заявиться к нему в комнату без разрешения (никто, кроме отца, конечно), но удостовериться в сохранности орудий всё же было необходимо. Несколько погодя, Люцифер поднялся и вновь прошёлся по комнате, остановившись у стола. Его рука прикоснулась к прохладному хрустальному графину, в котором янтарным блеском переливался бурбон. Плеснув немного в рюмку, Люцифер залпом осушил напиток, чувствуя, как его потоки обжигают горло и стирают с языка этот до омерзения странный и неприятный разговор с Непризнанной. Он не знал, что между ними было и не хотел ничего усложнять: хорошо иметь рядом того, что готов подставить плечо помощи, но Люцифер не мог позволить себе такую роскошь. Всё, что он делал, так это сам справлялся со своей болью, не терпя жалости. И лишь раз он позволил себе показать своё нуждающееся в поддержке нутро, после чего чертовски пожалел об этом. Непризнанную с её сочувствием и жалостью следовало держать на расстоянии. Не следовало двум израненным душам сближаться: оказывая влияние друг на друга они только поглощают чужую боль, не в силах справиться с собственной. Люциферу и без того проблем хватало. Когда демон расслабился, устроившись в кресле, обитым бархатом, в дверь его комнаты раздался настойчивый и нетерпеливый стук. Незваный гость был очень резок и раздражён, судя по по тому, как он дёргал позолоченную ручку двери, стоя снаружи. Люцифер притаился, молча надеясь на то, что чужак уйдёт, открывать дверь ему вовсе не хотелось. — Я знаю, что ты у себя, Люций! — послышался озлобленный голос Асмодея, а за ним новый громкий стук. — Открой эту чёртову дверь, пока я не вышиб её, сейчас же! — строго велел демон. — Шоу тебе не нужно, я знаю. Тогда сделай то, что я говорю, пока я не разбудил всю школу! Люцифер вздохнул. Он не знал, какого хрена Асмодей припёрся к нему в такое время, так ещё и злой, как чёрт. Не дожидаясь, пока демон похоти и разврата повторит свои угрозы, сын Сатаны нехотя поднялся на ноги и скучающе проковылял к двери. Босыми ногами (туфли демон скинул, сидя в кресле) он чувствовал холод мрамора, а от некоего волнения, которое вдруг накатило на мужчину, ему показалось, будто в стопы вонзаются сотни мелких иголок. Это чувство демону нисколько не понравилось, так что он нахмурился, но поспешил открыть дверь, пока Асмодей не снес её с петель, как и обещал. Не успел Люцифер и слова сказать, как почувствовал, как твёрдый каменный кулак врезается ему в лицо с такой силой, что демона отбросило от двери прямиком на мягкую кровать. Но и тут он не успел двинуться — Асмодей навис над ним, сверкая злобным взглядом, схватил демона за ворот рубашки и снова отбросил его, заставляя удариться затылком о стену. Люцифер рыкнул от резкой боли, прищурился, расплывчато видя то, как Асмодей занёс кулак для нового удара. Сын Сатаны не знал, по какой причине товарищ принял его за подушку для битья, но продолжать играть её роль не был намерен. Резко отскочив от двери, Люцифер сам сделал выпад вперёд, впечатав кулак в живот Асмодея. Тот мигом скрючился, глухо рыкнув от боли, но уже через мгновение вновь встал прямо и упор посмотрел на Люцифера. — Даже не буду спрашивать не свихнулся ли ты, — усмехнулся Люций, пальцами стирая с губы струйку алой крови. — Наэма всё рассказала? — спросил демон, но вместо ответа получил болезненный не то рык, не то стон. — Нет, — честно ответил Асмодей, как сумасшедший глядя на Люция. — Она и не собиралась. И поскольку моя благоверная, — демон едко усмехнулся на это слово, — молчит, я намереваюсь узнать всю правду о том, что происходит. Уверен, тебе есть, что мне рассказать. Асмодей смотрел выразительно, выжидал, пока Люцифер осмелится сказать правду. Но сын Сатаны и не трусил. Он сочувственно ухмыльнулся, вздохнув, а затем развёл руки в стороны, указывая на графин с янтарным напитком внутри. Пройдя до столика он вновь взял недопитый виски в руки и сделал глоток. Демон похоти всё то время молча наблюдал за ним, изо всех сил сдерживая в груди ярость и нетерпение. — Не смотри на меня волком, — Люцифер закатил глаза. — Может, хочешь выпить? Разогреешься, успокоишься. Поговорим по душам. — У меня нет на это времени, — рыкнул Асмодей. — Не заговаривай мне зубы. Отвечай: всё, что я знаю о Наэме — правда? — Смотря, что именно ты знаешь, — Люцифер усмехнулся, пожав плечами. — Если ты о том, что Барби — истинная королева Ада, то не сомневайся. Она единственная благородная демоница, пришедшая из мира смертных. Всё, как было сказано в пророчестве, — ответил Люцифер. — Так значит, энергия Эйшет передалась моей Нами, — задумчиво пробубнил Асмодей, потерев пальцами подбородок. Люцифер непонимающие глянул на него: — Прости? — переспросил он, нахмурившись. Асмодей отмахнулся. — Сейчас ты отвечаешь на мои вопросы, — бросил он недовольно. — Потом — я. Сын Сатаны снова хмыкнул и закатил глаза, но всё же кивнул, соглашаясь. — Спрашивай, — сказал он, позволяя. — Если Наэма боится сказать тебе правду, я не боюсь. И я с удовольствием насолю этой слабачке, которая предпочитает обманывать своего мужчину взамен за тёплое местечко под боком у принца Ада. Игнорируя сказанное, Асмодей вдруг поднял на Люцифера отрешённый взгляд: — Вы спали? — вопрос, заданный невпопад, но такой волнующий и страшный. Малфас уже отвечал на него тем, что догадки Асмодея не имеют ничего общего с правдой, но отчего-то сейчас мужчина решил вновь поднять эту тему, залезть в голову Люцифера, лишь бы убедиться в правоте своих знаний. Сын Сатаны несколько опешил от заданного вопроса, а в голове его родилась целая куча шуток и подколов, которыми он мог бы оперировать в ответ на вопрос Асмодея. Однако, пересилив своё желание съязвить, Люцифер лишь спокойно вздохнул и коротко качнул головой. — Нет. Не спали. Демон похоти и не заметил, как вдруг облегчённо вздохнул. Он не мог объяснить самому себе, откуда в нём взялась эта странная жгучая ревность. Будучи в отношениях, Наэма спала со многими — и с мужчинами, и с женщинами. Вот только прежде в сердце Асмодея не разгорался такой страшный пожар лишь от мысли о том, что её касаются чужие руки. Но теперь, стоило ему только представить пальцы Люцифера, касающиеся родинок на её тонкой талии, так тут же руки тянулись к груди, чтобы сорвать с себя мирское обличие и явить истинную свою ипостась, вцепившись зубами в глотку сына Сатаны, пока ещё не имеющего второго облика. Асмодей потёр глаза пальцами, плечи его облегченно опустились, а затем он махнул второй рукой. — Давай, — бросил он небрежно. — Продолжай. — Как бы сказать так, чтобы не убить тебя правдой, — Люцифер саркастично усмехнулся. — Ну и горе же твоя Наэма, — заметил демон, почти что сочувственно сказал он. Асмодей оскалился. — Рассказывай! — Говорить особо нечего, — устало ответил Люцифер, сделав глоток алкоголя. — В ночь чёрной луны — ритуал состоится именно тогда — мы с Наэмой прольём нашу кровь в пламя, зажжённое от клинка и рубина. Вот и всё. — Вам нужно будет жениться, прежде чем вершить ритуал, — сказал Асмодей поникшим тоном. Люцифер прыснул в кулак от смеха. — Так и быть, уступлю семейную жизнь с Барби тебе, — сказал он, изображая из себя великодушного демона, а на лицо его наползла омерзительная ухмылка того, кому нравилось насмехаться над лицами других людей. — В конце концов, мне нужна лишь ее кровь. Я могу забрать пару капель после того, как ты расправишься с Наэмой. И королева мне более не будет нужна, — Люцифер довольно пожал плечами. — Будет, — сказал Асмодей, вздохнув. — Если Наэма умрет, энергия, данная ей Эйшет, перейдёт к другой смертной. И тогда тебе придётся искать её по земле, не в силах провести ритуал, — ответил демон. Люцифер нахмурился. — Повтори? Какая энергия Эйшет? Откуда тебе это известно? — не унимаясь спрашивал он. Асмодей вздохнул. Мужчина завёл руки за спину и осторожно вынул из заднего кармана сложенный вчетверо лист бумаги. Дунув на него и прошептав что-то, он раскрыл ладони и вместо пергамента в его руках материализовалось два дневника в кожаных тёмно-коричневых обложках. Недолго думая, демон вручил их в руки Люциферу и отошёл на полшага. Сын Сатаны с интересом оглядел вещи в своих руках и открыл дневник на первой странице. Вверху было подписано имя Эйшет, цифра «2» и больше ничего, основной текст начинался со второй станицы тетради. Однако читать его Люцифер не стал. Нахмурившись, он непонятливо посмотрел на Асмодея, молча требуя разъяснений. — Эти тетради принадлежали твоей матери, — отстраненно и сухо сказал Асмодей. Он прошёлся по комнате и бесцеремонно взял со стола хрустальный графин с виски. Не спрашивая разрешения, демон сделал три больших глотка обжигающего напитка, неряшливо обтёр рот рукавом рубашки и красными от гнева и паники глазами посмотрел на Люцифера. — Здесь есть вся информация о ритуале, о погибели Сатаны и об артефактах. Она вела этот дневник всю свою жизнь. — Откуда он у тебя? — спросил Люцифер, ошеломлённо глядя на тетради в своих руках. В конце концов он бережно прижал их к себе, туда, где билась половина его сердца. — Кроули отдал мне их, — ответил Асмодей, пожав плечами. — Об остальном узнаешь из дневников. — Ты их читал? — вновь спросил Люцифер, но на этот раз ревностно и как будто обиженно. Демон похоти пожал плечами. — Только некоторые части, касающиеся ритуала. Личные мысли Эйшет меня не касаются, — ответил он отрешённо. — Изучи эти записи, раз уж взялся за это дело. Прежде, чем убить своего отца, ты должен знать всё, что сделала твоя мать. — Так ты знал обо всём с самого начала? — сын Сатаны расстроенно поджал губы и опустился на кровать. Пальцами он зарылся в собственные волосы и тяжело вздохнул, зажмурившись. Асмодей снова сделал глоток виски и кивнул. — Знал. И я, и Мамон с Ламией, и Кроули. Старик велел нам молчать о ритуале до того, пока пророчество не начнёт исполняться, — объяснил демон. — Теперь же, я обязан отдать тебе информацию, доверенную мне твоей матерью, — чуть помолчав, Асмодей добавил: — Не глупи. Обдумай всё, на что идёшь и не бойся смерти. — Я не боюсь, — ответил Люцифер, почувствовав, как сжалась половина сердца, часть от которого он похоронил под ивой у берегов Стикс. Та самая часть, что воскресит его после смерти. — Но теперь, — прошептал демон, ощутив колющую боль. — Иди, Асмодей. Поговори с Наэмой, — посоветовал Люцифер и прикрыл лицо руками. — Постарайся не убить её. Хотя бы до ритуала. — Я бы ни за что не поднял на неё руку, — ответил Асмодей. Отойдя к двери, он в последний раз глянул на своего принца и вышел, хлопнув дверью. Как только шаги с той стороны стихли, Люций жадно раскрыл один из дневников и блестящими глазами принялся бегать по строкам, читая тайны, что были выведены на бумаге изящными линиями Эйшет. Ласково проведя пальцами по шершавой бумаге, демон нахмурился. «Я и подумать не могла о том, что любовь моя обернётся в пепел. Я сожгла первый дневник, в котором изложила все свои чувства к Самаэлю. Вместе с бумагой сгорела моя страсть, моя боль за него и моя любовь к этому кровожадному тирану. Мне бесконечно больно и стыдно осознавать, что моя слепая любовь и моё поклонение Самаэлю породили монстра, справиться с которым не в силах целый мир. Я помню, как он стоял в ритуальном зале, как ел зёрна граната и как рубиновый сок тёк по его рукам, пока он с удовольствием вкушал королевский плод. А я стояла над кубком, заполненным кровью демона, ангела и Непризнанного, читая заклинание. Я была горда тем, что Самаэль оценил мой талант и нашёл во мне ту опору, которая приведёт его к безграничной власти и силе. И я это сделала. Я собственными руками умертвила три невинные души, лишь бы только Самаэль смог испить их кровь и обрести ту силу, что могла сравняться с самим Шепфа. Никто не мог одолеть его, он стал неуязвим, как дикий ветер. Я думала, новой силой он защитит меня и нашего сына, но вместо того, сила эта обернулась проклятием против нас. Когда Самаэль решился захватить Небеса, я горько пожалела о своей любви и о своем решении. Я виновата перед всеми моими собратьями: перед демонами и ангелами, и я готова нести заслуженное наказание. Прошу Шепфа лишь об одном — пусть защитит сына моего, да пошлёт мне терпения. Я не прошу его указать мне путь — то моя забота и моё испытание. Я должна закончить то, что сама начала. Я должна избавить Небеса от тирана.» Люцифер опешил, закрыв дневник. Что всё это значило? О какой такой безграничной силе говорила мама? Её записи и речь весьма поэтичны, может, и слова об отце были метафорой, очередной загадкой? Люцифер не понимал этого, но изо всех сил пытался. Вновь открыта тетрадь, он пробежался глазами по другому отрывку: «Ошибки нужно исправлять, как только их обнаружил. Нельзя перекидывать свою вину на других. Этому я буду учить Люцифера. Я оплошала и собираюсь избавиться от того, во что вложила свою душу и сердце. Я перечитала множество книг о магических ритуалах и заклинаниях. Обратного заклинания против силы, данной мною Самаэлю, не существует. Но мир магии полон лазеек и тайных каналов, с помощью которых любую стену и любой запрет можно сломить. И я сделаю это. Я соберу все свои силы, но направлю их против властителя Преисподней, даже если мне придётся положить свою душу на алтарь всеобщего спокойствия.» Запись оборвалась так непонятно, резко. Люцифер нахмурился, зашелестел страницами старого дневника и с облегчением обнаружил другую запись, сделанную несколькими днями позже (о том говорила дата, указанная в верхнем правом углу страницы). Люцифер снова принялся увлечённо читать, внимания в секреты его матери: «Объединить орудия против Самаэля было сложно, но, надеюсь, я справилась с тем, что готовила. Узнать о действенности ритуала сможет лишь мой сын. Только он узнает, справилась ли я, но я искренне и изо всех сил делала то, что от меня зависит. Полагаю, для потомков я обязана описать то, что содержит в себе ритуал. Вот его суть. Для любого магического действа необходимы две составляющие: волшебный клинок, накапливающий энергию волшебного существа и, конечно, жертва. Синее пламя зажжётся лишь от клинка атама, что ударится о рубин, добытый мной из крови самого Самаэля. Клинок и рубин родят снопы искр, пламя, которое поднимется ввысь. Но станет действенным оно лишь после жертвы: кровь наследника и кровь его королевы оросят собой синее пламя, кое будет способно сжечь Сатану дотла. Любая из частей его тела должна быть помещена в огонь. Так и умрёт тиран Преисподней, и тогда настанет новая эпоха. А до тех пор не будет возможности обуздать гнев и силу его. Нет у него слабостей, кои были у великого Ахиллеса. Лишь только ритуал, на действенность которого я трепетно уповаю.» Дочитав эти строки, Люцифер, не веря своим глазам, ошеломлённо сел, всё также вглядываясь в старые пожелтевшие листы. Вот только теперь взгляд его был более глубоким, но смотрел он куда-то мимо чернильных строк. В голову его вдруг закралось осознание, а всё ранее прочитанное и увиденное в миг собралось в единую более-менее понятную картину происходящего. Эйшет подарила Сатане великую силу, которая способна сравниться с силой самого Создателя. Но поняв, какие ужасы влечёт за собой наделение короля Преисподней такой властью, она ужаснулась, и дабы оставить Самаэля, приняла новую попытку убить его, создав при этом ритуал с клинком, рубином и... самим Люцифером. Опешив, демон принялся вновь листать страницы, в надежде найти новые ответы. «Я знаю, что мое время подходит к концу. Я намереваюсь признаться Эрагону и всему Совету в том, что я сотворила чудовище. Меня казнят или отправят в Небытие. Я не знаю. Но я знаю, что даже после моей кончины моими же устами будет говорить другая королева. Она пронесёт мою силу в жизни смертной и, если будет на то воля Шепфа, будет хранить её и в жизни бессметной. Да будет она той истинной демоницей с благородной кровью, да спасёт она Небеса и Ад. Я буду вынуждена упрятать все артефакты до особого дня ритуала — до дня Чёрной луны. Она случается редко, но затмение, кое она несёт, станет завесой для ритуала моего. Я не доверяю никому так, как доверяю Кроули, Асмодею, Ламии и Мамону. Я верю, что мои друзья смогут позаботиться об артефактах, спрятав анх и огниво туда, куда подскажет им внутренний голос. Они не станут противиться, я знаю. Дружба и верность наши сильны, а их любимый Ад стоит дороже всяких чинов, сокровищ и жизней. За него мои дорогие друзья готовы лечь грудью. Я верю — они меня не подведут, услужив моему сыну и всей Преисподней. Я хочу доверить всю информацию и мои дневники Кроули. Пусть сохранит их и передаст потомкам, когда придёт время.» Люцифер с хлопком закрыл тетрадь и устало потёр лицо руками. Асмодей сказал правду: Эйшет передала энергию на землю, случайно избрав себе преемницу. Наэма. Демон усмехнулся: даже королевы порой ошибаются, иначе как ещё объяснить такой резкий промах? Люцифер снова крепко задумался, поняв наконец, что атам и рубин прятал вовсе не Сатана, а другие демоны. Долго размышлять не пришлось: умозаключения Люцифер делал быстро и метко, всегда попадая в цель. Всё то время с момента кончины Эйшет, имея при себе колоссальную силу, Самаэль молчал, не нападая на Небеса, потому что только Кроули знал, где на самом деле хранятся артефакты, и мог использовать их в любой момент. Вскочив с места, Люцифер зажмурился. Голова закружилась от осознания нового, всё постепенно встало на свои места. Как многого он не знал, как долго от него скрывали правду. Он был ребёнком, когда все эти страшные события разворачивались прямо у него под носом, а он, в силу юного возраста, даже не обращал на них внимания. И что ещё более страшно: он понятия не имел о том, через какие муки прошла Эйшет, прежде чем душа покинула её тело. От мыслей о матери, страдающей, истекающей кровью и бьющейся в истерике в саду Адама и Евы Люциферу совсем поплохело. Должно быть, она была сильной до конца и не позволила даже Смерти с косой в цепких руках сломить силу её духа. И от этих страшных картин, от ярких пятен крови и боли, что застыли перед глазами, ненависть Люцифера к отцу возросла в разы. В это мгновение ему нестерпимо захотелось вонзить тысячи кинжалов в иссохшее от равнодушия и злобы сердце Сатаны, захотелось наслать на него громы и молнии, напустить Цербера, позволив тому сгрызть печень отца. Но какой был от того толк, если ублюдок по силе был равен Создателю. — Ждать, Люцифер. Ты должен ждать, — вдруг послышался голос, который звучал размеренно и спокойно, но мог проникнуть будто бы за пределы пространства и души Люцифера, цепляя самую его суть. Демон встревоженно осмотрелся по сторонам, испуганно встал с места, когда понял, что голос этот принадлежал его матери. А может, ему просто показалось... Взвыв от бессилия, демон растёр по щекам горячие слёзы и, со всей силы дёрнув дверь, стремительно покинул комнату, видя перед собой одну единственную цель.***
Тишину покоев, в которых одиноко сидела Наэма, решаясь во всем признаться Асмодею, нарушил звук тяжелых шагов и яростного дыхания. Услышав их, девушка взволнованно вскочила с места и уставилась на дверь, ожидая худшего. Она поняла: ее любимый вернулся домой, и теперь девушка точно не избежит тяжёлого разговора с ним. Встав с места, Наэма неловко прошлась по покоям, нервно дергая складки своего платья, а следом остановилась, глядя прямо на дверь. С тем, как билось ее сердце, девушка нервно отсчитывала секунды до того, как она наконец встретится лицом к лицу с Асмодеем. Уходя, демон был крайне рассержен и расстроен ее ложью. А теперь, слыша тяжёлый топот его ног, Наэма ждала худшего. Двери отворились резко, впуская в покои холодный ветер, гуляющий в коридоре. Девушка сжалась от прохлады, обняв себя руками, а затем испуганно поглядела на Асмодея, который замер на пороге, крепко сжав руки в кулаки. Он дышал тяжело, как будто бежал несколько километров без отдыха. Наэма сделала робкий шажок вперёд, но остановилась, тут же заставив себя прирости к месту. Красные глаза блондинки смотрели испуганно, растерянно бегая по мрачному лицу Асмодея. — Где ты был? — робко спросила она, отчего-то боясь услышать правду. И боялась она не зря. Демон усмехнулся особенно по-злобному, точно глумился над страхом возлюбленной. Подобно гепарду, охотящемуся на лань, он прошёлся по комнате и остановился у окна, спрятав руки в карманы. — Я был у Люцифера, — просто ответил мужчина. Дальнейших объяснений не требовалось. Наэма сразу поняла, что теперь Асмодей знает всё. От того и побежали по спине мурашки, а тело забила мелкая дрожь от страха. К горлу подступило мерзкое отвращение к самой себе, голова закружилась, а на глаза набежали слёзы. Силясь скрыть подступившую влагу, Наэма прикрыла глаза на несколько секунд, а следом вновь их открыла. — Судя по твоей реакции, ты уже все поняла. Мне нет смысла что-либо говорить тебе и просить объясниться. Уверен, ничего нового я не услышу, — пожал плечами Асмодей и подошёл к высокому столику на плетённых ножках. Он взял графин с вином, налил немного в кубок. Сделав небольшой глоток, он посмотрел на Наэму поверх граней серебряного бокала и холодным, ужасно отрешенным и чужим голосом велел: — Убирайся вон. Сердце Наэмы пропустило удар. Тогда руки девушки сами потянулись навстречу к демону, надеясь обнять его, вновь почувствовать его тепло и ощутить поддержку, но вместо всего почувствовала только холод и отстранённость. Будто брезгуя, демон отступил на шаг, выставив ладонь вперёд. Безмолвно он приказывал Наэме не сметь прикасаться к нему. — Асмодей... — жалобно проскулила девушка, надеясь все же достучаться до него, до ее возлюбленного демона, каждый раз прощавшего все ее промахи, исполнявшего капризы и дарившего ласку и любовь все эти долгие века. — Я велел тебе убраться отсюда, — сухо бросил мужчина, отставив в сторону кубок. — Не смей трогать меня. — Позволь мне все объяснить! — жалобно проскулила Наэма, надув губы. Асмодей злобно усмехнулся. — Думаешь, сможешь оправдаться? Думаешь, я смогу понять тебя, твои желания и то, что тобой двигало? — Я люблю тебя, — только и смогла сказать Наэма, нахмурив бровки. — Я люблю. — Снова ложь, — жестко проскрипел Асмодей. — Скажи мне: кем я был для тебя? Покровителем? Любовником? Защитником от гнева Сатаны? Ты никогда меня не любила, — демон поджал губы, а затем покачал головой, смеясь. — Тебя влекло богатство, мое перед тобой поклонение, но не любовь. — Я дорожу тобой. Всегда дорожила, — несколько оскорблено ответила Наэма. — Это ты не станешь отрицать! — Не стану, я чувствовал, что нужен тебе. Но ты никогда не чувствовала то, что ощущал я, не так ли? — Все так сложно, Асмодей... — Все очень просто, моя дорогая Роза. Ты растоптала мою любовь натиском своего честолюбия — вот, что ты сделала, — спокойно сказал демон, спрятав руки в карманы брюк. Он гордо посмотрел на демоницу, будто играл с ней в гляделки и точно знал, что выиграет. Наэма оскорблено посмотрела на Асмодея, да так, будто имела на это право. Подбородок ее задрожал от обиды, а брови насупились. Крепко сжав руки в кулаки, девушка сделала шаг навстречу демону. — Все то время, что я прожила на земле, я была никчемной хорошенькой фарфоровой куклой. Все, что я должна была делать — рожать детишек богатому ублюдку, который насиловал меня, когда хотел и как хотел, — голос Наэмы дрожал, и ей показалось, будто и черты Асмодея несколько смягчились. Брови демона сошлись к переносице, когда его сердце окутала жалость, которой прямо сейчас не было места. — Оказавшись здесь я столкнулась с новым порицанием: жалкая Непризнанная, недостойная жизни среди сильных мира сего, — голос Наэмы дрожал, но она говорила все громче, повышая тон своего голоса выше. — Все, чего я хотела — чтобы меня уважали. Я хотела что-то значить, хотя бы в одном из миров. — Ты значила для меня целый мир, — несколько грубо ответил Асмодей, но даже его тон не смог переиначить той нежности, что заключали в себе его слова. — И сейчас значишь, — чуть тише добавил мужчина, отвергавшись в сторону, надеясь скрыть от девушки свои поблескивающие от слез и вина глаза. — Мой будущий титул не изменит моих чувств к тебе, — серьезно сказала Наэма, внимательно глянув на мужчину. — Почему ты не можешь принять моих желаний? — жалобно спросила она, на что Асмодей усмехнулся. — Также как и ты не принимаешь моих. Я хотел всю тебя: твою душу и тело. Я хотел семью, может, детей. Но ты перечеркнула все своей жаждой власти и поклонения, — горько проскрежетал Асмодей. Демон прошёлся по комнате, остановившись рядом с креслом, на которое было наброшено шелковое одеяло. Пальцами мужчина провёл по тончайшим складкам, подушечками пальцев чувствуя тепло обнаженного тела Наэмы, носом улавливая тонкий аромат ее тела. Мужчина опечалился: более не будет по комнате витать аромат его Розы, не проснётся он более под ее звонкий смех и нежные касания рук. Не увидит больше того, как она склоняется над ним рано утром и проводит кончиками волос по его носу и коже. — Уходи, Наэма. Я не хочу, чтобы ты смотрела на то, как я умираю из-за тебя, — вяло попросил Асмодей. — Я не стану повторять снова. С этого момента я не хочу ни видеть тебя, ни слышать твоего голоса. Ты убила нас. — Не говори так! — Наэма возмутилась, сделав шаг к мужчине. — Мы можем быть вместе, как прежде. Я буду править Адом бок о бок с Люцифером, а ты, как и сейчас, будешь приближенным к королю герцогом! Асмодей жестко усмехнулся, услышав эти слова, а затем глаза его вспыхнули от ярости, когда он вновь с презрением поглядел на Наэму. Голос его понизился, утробный тон пробился сквозь грудную клетку наружу, вызывав из глубин его тела монстра. В демоне говорил не он сам, а его истинная ипостась. Девушка даже задрожала, услышав приказ, отданный низким рычащим голосом: — Пошла вон! Но и теперь Наэма осталась стоять на месте. Только сейчас она почувствовала, как нижнюю часть ее тела охватывает горячее жжение. Демоница поняла: пламя, факел, привычно охватывающий ее тело в моменты злобы и страха вновь рвётся наружу. Наэма стояла, изо всех сил силясь сдержать свой порыв, но тело ее будто и вовсе не слушалось. Но блондинка знала: если бы она позволила пламени охватить своё тело, смогла бы сжечь дотла почти весь замок в приступе безумства. Тогда Наэма взяла себя в руки, чуть уняв дрожь, а затем отошла к окну и твёрдо проговорила: — Не уйду. Дальше все произошло стремительно. Зарычав и вцепившись пальцами в грудь, Асмодей буквально оторвал от рёбер кожу и плоть, являя Наэме свою истинную ипостась — демона, чья кожа была темно-синего, почти чёрного цвета, а глаза сияли подобно двум янтарям. Из чешуйчатой головы теперь торчали два длинных прямых рога, а из подбородка твёрдый чёрный гребень, напоминавший человеческую бороду. Вместо зубов теперь было два ряда острых как бритва зубов, а на ногтях росли длинные когти. Наэма, ныне видевшая Асмодея в облике монстра, отчего-то ужаснулась. Она занималась любовью с этим чудищем, чувствовала нечеловеческий жар его тела и огромные руки, сжимавшие ее талию — тогда все казалось волшебным сладким сном. Теперь же она чувствовала себя никчемной душонкой, ожидавшей наказание от самого Ваала. Демоницу затрясло, пламя охватило ее бёдра, превратив нижнюю часть ее тела в факел. Наэма напомнила русалку, только вместо хвоста ее ноги охватывали языки пламени. Демоница позволила своим глазам также угрожающе вспыхнуть, лишь бы защитить себя от гнева Асмодея, но тот оказался быстрее. Монстр налетел на девушку, яростным рыком заставив ее отскочить ещё ближе к окну. Шёлковая простынь, тянувшаяся от кресла до пола только помешала: запутавшись в складках, демоница споткнулась и полетала прямиком в раскрытое окно. То ли от потоков ветра, то ли от страха гибели, но пламя на ее бёдрах погасло в тот миг, когда спина Наэмы коснулась земли. Тело девушки пронзила нестерпимая боль. Чуть приподнявшись на руках, демоница постаралась вытащить из-под своего веса крылья, но только взвыла от боли — пернатые оказалось сломанными. Тогда Наэме ничего не осталось, кроме как медленно опуститься на спину и лечь головой в холодную траву, пропитанную росой от растаявшего декабрьского снега. Уши тут же стали розовыми от холода, а на глаза навернулись слёзы. Подняв взгляд наверх, туда, где было открыто окно башни, из которого выпала Наэма, она увидела яркую вспышку, а затем поняла, что это Асмодей вновь принял свой облик. В груди закралась надежда: сейчас он выглянет в окно, увидит ее поверженной и спустится вниз, чтобы заключить в свои объятия, утешить и приободрить, но красивого мужского лица не было видно в окне башни. Грудь Наэмы задрожала от волнения и обиды, а из груди вырвалось первое болезненное рыдание. Подняв взгляд к небу, она обнаружила сколь много туч скопилось над замком Асмодея. Они сгущались, угрожая дождем. Демоница оставила это без внимания. Сердце и крылья слишком болели, чтобы она смогла беспокоиться о каком-то нелепом дожде. Она лишь продолжала лежать, мирно надеясь на регенерацию бессмертной. Вот только она могла восстановить крылья, но разбитое сердце, в ранах которого сама виновата, восстановить казалось невозможным. Асмодей отвернулся от неё, прогнал прочь из его жизни. Теперь они были на двух сторонах одной и той же жизни, но вряд ли бы смогли вновь пересечься. Ее искренний и такой нежный демон разбился, и всему виной она — его роза Наэма.***
Вики уже несколько часов бездумно смотрела на застеленную постель Мими, которая казалось такой холодной и чужой, будто весёлой демоницы с курносым носом и темными губами здесь и вовсе никогда не было. Девушка глядела на атласные простыни, вспоминая, как в них утыкалось лицо подруги, когда она рыдала, билась руками о мягкий матрац и проклинала всеми силами ангелов и Ребекку, стоящую за всеми этим кровопролитными кошмаром. То было страшное зрелище, даже Вики не могла успокоить подругу, казалось, ее крики слышала вся школа, но никто не решался прийти к ним в покои и успокоить беснующуюся демоницу. Непризнанная сидела молча, пальцами вцепившись в голубое покрывало собственной постели, а в голове ее метались несколько образов одновременно: Мими, отрубленная голова Ади, грубый Люцифер, который сначала целовал ее, а после велел обо всем забыть. И чёрная луна. Она мрачным угрожающим диском нависла над головой девушки, будто вот-вот могла рухнуть вниз, придавить ее и сделать больно. Она действительно раздражала, пугала и Вики нестерпимо хотелось положить конец всему тому, что начал Люцифер. Стоило только дождаться того заветного дня и перечёркнуты все воспоминания с Люцифером, Велиалом и Наэмой, которые связывали ее до ныне. Но вместе с тем, как Непризнанная была готова отпустить общее прошлое, ее также пугали мысли о будущем. Она будто не могла сделать самостоятельный шаг вперед и впустить в свою жизнь новую эру: Непризнанная должна была переродиться в ангела, расправить белые крылья и всю свою жизнь вершить добро и снять справедливость. Но вот только те ужасы, что она видела до этого дня в корень изменили ее мнения о белокрылых созданиях, даже несколько отвратили, но не отняли желания стать таковой и сделаться даже лучше, чем эти лицемерные рабы Создателя. За размышлениями Вики не расслышала стук в дверь. Вздрогнув, когда шум раздался в очередной раз, Непризнанная торопливо подошла к двери и прислушалась. Нервными окончаниями она тут же ощутила уже знакомую энергию. Думала Вики недолго: когда она открыла дверь, в покои порвался прохладный воздух и вместе с ним жар от тела Люцифера. От вида демона в груди Непризнанной все болезненно сжалось, а крылья затрепетали от волнения. Сын Сатаны стоял на пороге ее комнаты, плача. Дорожки от горьких соленых слез текли по его небритым щекам, ворот рубашки был расстегнут, рукава закатаны. Сам мужчина тяжело дышал, дрожал, выглядя крайне уязвимым и потерянным. Вики недоуменно глянула на него, прикрыв рукой рот: — Люцифер? Что это с тобой? — Вики, — шепотом выдохнул он, впервые называв девушку по имени, отчего по ее спине поползли мурашки от того, как красиво и тягуче он звал ее. — Она страдала. Мама так страдала... И только теперь Вики поняла, что Люцифер был пьян. Сильно пьян, отчего слова его собирались в одну невнятную бесформенную кучу, а ноги еле держали мужчину. Демон не смог стоять долго. Пошатнувшись, он упал прямо за порог, ввалившись в комнату Вики. Непризнанная с трудом удержала тяжелое тело, обняв его. Руки Люцифера тут же обвились вокруг талии девушки, а мокрое лицо уткнулось в ее тонкую шею. — Прими мою боль и сегодня, — шёпотом попросил он, заставив Вики поднять на себя глаза. Непризнанной не пришлось повторять дважды: какой-то странный неведомый порыв заставил ее обхватить лицо Люцифера руками, провести пальцами по его жесткой щетине и встать на носочки, поравнявшись с его лицом. Ее губы нежно и трепетно коснулись мокрых от слез губ демона. Он не стал противиться. Также крепко обняв Непризнанную за талию, демон ответил на поцелуй, будто пытался избавиться от всей той боли, что передал ему дневник его матери. Он хотел забыться, поставить запрет на эти воспоминания и хотя бы на одну короткую ночь позволить жалкой, ничего не значащей Непризнанной стать его спасением. А действительно ли она ничего не значила? Люцифер предпочитал не думать об этом. Нетерпеливо он схватил Вики под бёдра, заставив ее обхватить ногами его талию. Наощупь он добрался до кровати, неряшливо скинул с себя тело девушки, а затем навис над ней, силясь отдышаться. Но долго медлить ему не дала сама Вики. В ней зажегся какой-то странный немыслимый огонь и она, боясь, что Люцифер передумает, сама сделала шаг ему навстречу, вцепившись пальцами в края своей одежды. Ловкие руки тут же потянули ткань вверх, оставив девушку обнажённой и такой красивой в свете луны, проникающей в комнату. Люцифер подвис. Голубоватый отблеск соблазнительно очертил мягкие изгибы груди, талии, полоску над животом и тонкие ключицы. Демон завороженно провёл по ним пальцами, как будто Непризнанная была одной прекраснейшей скульптурой, созданной тонкой рукой мастера. Она точь-в-точь напомнила те гипсовые изваяния, которые они видели в Академии наук в Афинах, куда отправились вдвоём за сердцем Прометея. И именно в тот день Люцифер как никогда явно ощутил ее энергию, ее смелые колышущиеся переливы. И именно в тот день эта взбалмошная девчонка всадила серебряную заколку ему в селезёнку. Демон мысленно усмехнулся этому, позволив улыбке трогать даже его влажные глаза. Вики, кажется, поняла о чем подумал Люцифер. Точно между ними установилась невидимая нить, передающая друг другу мысли и чувства. Девушка хитро улыбнулась уголком губ и нежно провела пальцами по животу Люция, там, где ранила его. Твёрдые мышцы перекатывались от каждого ее движения, а сам демон, стоя на коленях по обе стороны от бёдер девушки, с ухмылкой следил за тем, как робко она прикасалась к его телу. — Когда ты пронзала меня заколкой, ты не была такой стеснительной, — заметил он метко. Вики прикусила губу в смущении. — И тебя в прошлый раз было невозможно терпеть. — Так значит, сейчас я тебе не докучаю? — сын Сатаны вскинул брови в наигранном удивлении. — Совсем чуть-чуть, — смеясь ответила Вики и вновь потянула свои руки к Люциферу. Более он не стал отвлекаться на бессмысленные разговоры. Уложив Непризнанную на спину, демон с удовольствием втянул запах ее волос, провёл носом по щеке, задел кончиком языка уголок губы, дразня. И в то время пока его горячие поцелуи касались лица и шеи Вики, руки Люцифера по-хозяйски уверенно бродили по ее спине. Ловким движением он стянул с девушки белье, точно проделывал это уже сотню раз. Затем длинные татуированные пальцы очертили позвоночник, рёбра, шепотом пересчитывая каждую кость. Он вёл ее к краю медленно, упиваясь каждым вздохом и всхлипом. Вики самой казалось, будто она прибывает в Раю. Кто бы мог подумать, что принц Преисподней, жесткий и грубый будет способен обращаться с женщиной так трепетно и нежно, будто мысленно угадывая, чего конкретно она хочет. Изогнувшись от очередного мягкого касания, Непризнанная блаженно застонала и провела по крепким рукам демона, все ещё обтянутым тканью рубашки. На лице ее отразилось нетерпение от того, что Люцифер был одет, в отличие от неё, полностью обнаженной. Демон улыбнулся ее нетерпению и выгнул бровь: — Поможешь мне? — спросил он хриплым голосом. Вики вернула ему улыбку. — С удовольствием. Непризнанная ловко потянулась к пуговицам и принялась одну за другой расстёгивать их. Когда показался оголенный участок кожи с татуировкой масонского символа, Вики наклонилась к груди Люцифера и оставила на ней влажный поцелуй. Не переставая расстёгивать рубашку, она двинулась ниже, одновременно оставляя на теле демона множество поцелуев, в благодарность получая от него глухие сиплые стоны. Когда губы Вики коснулись пупка мужчины, он ловко перехватил ее за подборок и поднял голову девушки, вынуждая ее смотреть ему в глаза. В них мелькнули звёзды, искры и какая-то радость и нежность. Все это кольнуло сердце Люцифера, он бережно погладил щеку Вики и аккуратно опустил ее на шёлковые подушки. Непризнанная поглядела на демона с вожделением, внимательно следя за тем, как он кладёт руки на ее колени, поглаживает их, а после медленно раздвигает в стороны. Вики почувствовала, как ветер погладил ее мокрую кожу, отчего съежилась, нервно вздохнув. Люцифер этому движению улыбнулся, а затем прикусил губу, весело глянув на девушку. — Раздвинь ножки шире, — менторским тоном приказал он, после чего Вики повиновалась, отведя бёдра друг от друга. — Какая покорная Непризнанная. Почувствовав напряжение внизу живота от голоса Люцифера и от его касаний, девушка жалобно глянула на него и нервно вздохнула. Нестерпимо хотелось, чтобы он коснулся ее, поцеловал, погладил, сделал хоть что-нибудь, но не стоял так просто и не смотрел на неё без дела. — Коснись меня, — попросила Вики, глянув на мужчину из-под ресниц. Люцифер усмехнулся ее нетерпению и стянул с себя рубашку, повисшую на его бицепсах. Он тут же нетерпеливо снял с себя ремень, расстегнул штаны и опустился на локти, оказавшись прямо между ног девушки. Вики едва ли не задохнулась от нетерпения, но, к счастью, горячий рот Люцифера обрушился на ее жаркую плоть, целуя и вознося девушку к вершине удовольствия. Непризнанная вздрогнула, когда язык демона умело прошёлся по ее розовым складочкам, раздвигая их и вырисовывая на мокрой коже причудливые узоры. Мышцы девушки сжались в сладкой истоме, а бёдра напряглись, когда Люцифер в очередной раз коснулся чувствительного места, щёлкнув по нему языком. Вики вцепилась в волосы мужчины, направляя его, своим диким порывом заставляя его лишь усмехаться и гордиться тем, как умело и легко он доставляет ей удовольствие. Все границы между ними стёрлись. Казалось, не было этого злосчастного пророчества, не было прошлых ссор и распрей, не было смертей и крови. Были только Люцифер и Вики, дарящие друг другу неистовое наслаждение и ласку. И когда мышцы девушки напряглись сильнее, а с губ сорвался новый напряженный стон, демон оторвался от кожи Непризнанной и осторожно поднялся наверх. Нависнув над ней, он упёрся руками по обе стороны от лица девушки и медленно и сладко поцеловал ее. Вики блаженно вздохнула, провела ножками по бёдрам Люцифера, чуть стягивая пальцами джинсы. Заметив сей порыв, демон усмехнулся и сам подтянул одежду пальцами. Обнажившись, он глянул на Вики с ее влагой, поблескивающей на его губах, а затем вопросительно глянул ей в глаза, как бы спрашивая, может ли он зайти ещё дальше. Непризнанная безмолвно кивнула. Тогда Люцифер двинулся вперёд, преодолевая невидимые границы между ним и Непризнанной. Она тут же обняла его руками, схватила крепко за шею и блаженно вздохнула, когда почувствовала, как ее наполняет тепло демона. Протяжный стон наполнил комнату, а пальчики девушки крепко впились в плечи мужчины, до боли стискивая загорелую кожу. Люцифер что-то нечленораздельно прорычал и принялся двигаться. Первый его толчок был невпопад, рваный, но когда Вики сама двинула бёдрами навстречу, ритм наладился. Ласково целуя девушку, Люцифер оставлял на ее шее и плечах мокрые следы касаний, двигался неумолимо, пальцами прикасаясь к чувствительной точке. Лбы обоих покрылись испариной, тела дрожали от удовольствия, вот-вот грозящего сковать тела блаженной волной. — Люций, — с мольбой простонала Вики, чувствуя, как экстаз, по которому она скучала так давно, нетерпеливо рвётся наружу. — Ты... черт, Вики, — демон будто не находил слов, увлечённый ее голосом, телом и горящими глазами. Даже энергия Непризнанной будто перенимала настроение хозяйки, переливалась, играя всеми оттенками голубого и розового. Это не могло не оказать на Люцифера сильного впечатления. Взяв девушку за руку, он крепко сжал ее, ласково посмотрев ей в глаза, а затем снова оставил на губах поцелуй — на этот раз горячий, грубый, как будто стремился передать все свои эмоции и чувства. И когда удовольствие стало медленно подступать, Вики напряглась, подтянув бёдра ближе к себе. Люцифер улыбнулся на это, но улыбка его исчезла быстро, уступив место серьезности и яростному желанию доставить Непризнанной внеземное удовольствие. Сделав ещё один толчок, мужчина вошёл до упора. Пальцами он нашел чувствительную точку и надавил на неё, потерев по кругу. Вики вздрогнула, чуть взвизгнула от блаженства, а Люцифер, чувствуя, как она сжимает его внутри, и вовсе устремился к небесам. Он почувствовал невероятное наслаждение, а затем сделал все, чтобы и Вики смогла получать эти эмоции. И когда секунды превратились в вечность, Непризнанная негромко и ласково простонала имя своего мужчины и устремилась к вершине блаженства. Люцифер упал на Непризнанную сверху, не в силах прийти в себя. Руки ее тут же зарылись в его волосы, пока он лежал на животе девушки, слушая ее сердцебиение. Сын Сатаны вздрогнул от робких, но таких ласковых прикосновений к спине и крыльям. Но когда эйфория от ласок прошла, Вики ласково поцеловала Люцифера в затылок, а после посмотрела на разбросанную по полу одежду и белье и весело улыбнулась демону. — Это было волшебно, — не стыдясь никого сказала Вики. Люцифер усмехнулся, а потом задумчиво глянул в потолок. — Может, ты моя панацея? — протяжно спросил демон, прикрыв глаза.