Driving to hell

- Билл, да мне не пять лет! - Я сказал, все. Билл не смог удержаться и устроил Элис разнос на следующий день, лишь любезно позволив ей проспаться. То, что творилось с девчонкой, было недопустимо, еще не хватало, чтобы подсела на что-то, потому что слишком много чего она успевала употребить за последние месяцы. Все происходило под его надзором, но после очередной дозы чего-нибудь он уже сам едва ли контролировал ситуацию. И пока он держал ее на расстоянии от любых расслабляющих наркотиков, она самостоятельно умудрилась подцепить какую-то ерунду в бокал. - Да бл*ть, я не обязана тебя слушать, - подскочила девчонка, и стул с громким шумом выехал из-под нее. - Ты мне не папочка, - прищурившись, она начинала повышать голос, - думаешь, так же можешь распускать свои руки, а затем чему-то поучать меня? Спасибо, мое детство закончилось лет в восемь, и тебя не было рядом ни тогда, ни в двенадцать, так что даже не смей пытаться затыкать и поучать, как мне жить и что делать, ты понял меня?! Повисла пауза. Билл спокойно смотрел на нее, затем тихо произнес: - Все сказала? - Нет, не все! Меня бесит, что я нахожусь в полнейшей зависимости от тебя и ничего не могу с этим поделать или как-либо исправить. Мне ничего от тебя не нужно, мне надоела эта непонятная муть, эта идиотская жизнь на колесах, эти вечные скитания, мнимые работы, которые на деле оказываются ничем иным как обчищением чьих-то касс. Достаточно с меня этих грубостей, этих затыканий, этих долбанных нравоучений, ху*вый, Билл, ху*вый из тебя опекун, брат тоже никудышный вышел! Ты даже не смог продержаться и прикрыть нас, не смог хотя бы как-то остановить все в самом начале! Только что и трясся за себя да за свою задницу. И теперь мы имеем то, что имеем: во мне вечно какая-то дрянь плюс ко мне постоянно кто-то клеится, и еще домашнее отношение ко мне, как… - она махнула рукой, - ты мог бы быть лучше, мог бы хотя бы раз остановиться и начать все заново, с чистого листа, стать другим человеком, но ты снова и снова возвращаешься к единственным своим увлечениям: грабежи, наркотики, да где б перепихнуться. И это все, на что ты способен. А я… А мне просто не повезло. Так бывает. Билл дослушал ее до конца, затем пожал плечами: - Окей. - Что значит «окей»?! - «Окей» значит, что я тебя услышал и воспринял. - И что теперь? – она встала в дверях. - Ты свободна? Ты это хочешь услышать? Тебе нужна чертова свобода? Как маленькой глупой птице надоело биться в клетке, да? Ты же так себя ощущаешь? Хорошо, Эл ты свободна, я все понял. - Я не сказала… - И не беспокойся, между строк я тоже все понял. В этом доме тебя больше никто не тронет. Ну, если только сама не приведешь. - Ты идиот? – она снова вспылила. - Закрой рот. Свободна, свободна во всех смыслах. - Вот! Вот!!! Тебе опять что-то не так, не по-твоему, конечно, давай заткнем малышку Элис, да? Ты же старше, мудрее, все тут знаешь, самый прошареный. Конечно, папочка, извини, я больше не буду тебе перечить! - Бл*ть, иди на х*й! - Ну конечно! Ты же все равно все сделаешь по-своему, правда? Все равно найдешь способ, чтобы ткнуть меня в грязь, мол, вот я какой, Элис, я же говорил! Потом пойдешь перепихнешься с парочкой бл*дей – и под юбку к малышке Элис, да? Тебе же так нравится? Элис даже не успела среагировать, когда буквально в нескольких сантиметрах от нее пронесся кулак, врезающийся в стену рядом. Она испуганно моргнула и убежала в свою комнату, тут же захлопнув и заперев дверь. Как только она исчезла, Билл прижал руку к губам, плотно стиснув зубы. Наверно, она просто не понимает, что говорит и как… как это чертовски цепляет, делает больно, словно он какой-то монстр. Потряся пятерней, он подул на ноющие костяшки, затем вытащил сигарету.

***

В клубах Билла не покидала фраза, брошенная когда-то Эшли: «Она всю жизнь будет тебя проклинать». Тогда он пошел, он помог. Тогда он сам чувствовал эту ответственность. Сейчас же он все пустил на самотек. Ей не тринадцать, как в самом начале. Полно подростков ее возраста зависают вместе, пьют, курят, спят друг с другом и разыгрывают дешевые драмы. Условием последнего времени стало только одно: до четырех утра они забывали друг о друге, в четыре они уезжали. Билл видел, что ей плохо, либо она под кайфом, но ничего не говорил, просто отвозил домой. Однажды Элис нарушила договор. Она не вышла в четыре. Билл стоял и курил недалеко от входа в клуб, посматривая на выходящую толпу. Ей только исполнилось семнадцать, и естественно он позволил ей уйти развлекаться. Когда через двадцать минут она не вышла, он решил вернуться, посмотреть, что там внутри. Уже редкие выпившие молодые люди пытались держаться на ногах, поддерживая друг друга, покидали клуб. Уставшим взглядом Билл осмотрел помещение. Очень хотелось верить, что она не уехала с кем-то… Нашел он ее быстро, заглянуть по туалетам – самое первое, что пришло в голову, поэтому, увидев ее, он подошел и присел напротив. У нее блестели глаза, и блестели они от слез. Он приподнял ее за подбородок, чтобы лучше видеть шею. - Понятно, - вздохнул он. - Я… Рывком он поднял ее на ноги так, что она пошатнулась. - Ну и сколько сегодня? Кислотой обошлась или еще по чему прошлась? Как дела на личном фронте? Элис молчала, испуганно глядя на Билла. - Откуда я знаю? Ну, нам, старикам, положено все знать, малышка Элис. Она кусала губы, скорее всего хотела пить. Он помог ей дойти до машины, в полной тишине они добрались до дома. Элис забилась в угол на заднем сидении. Больше всего сейчас она ненавидела себя за то, что Билл все видел и понимал. Видел отметины на шее, видел ее внешний вид, по глазам как-то определял, под чем она была, все-все знал. Она плакала, не прекращая, со слезами, казалось, выходила душевная боль. Хотелось принять горячий душ, а лучше – ванну… Уже дома Билл довел ее до комнаты и сухо пожелал: - Спокойной ночи. - Билл… - услышал он вслед, - останься со мной… Пожалуйста. - Ты взрослая, все в порядке. - Билл… Билл! - она не на шутку разошлась, свалившись на пол и разревевшись. Наверно, впервые она настолько ненавидела себя. Наверно, какой-то внутренний лимит был достигнут.