Живи сейчас

      Электричества так и не появилось. Гуаньшань лежал в кровати, рассматривая тени от веток дерева на потолке и тщетно пытался уснуть. Он отодвинул шторы, чтобы в комнату падал свет от фонаря напротив: так было лучше, чем в кромешной темноте, но из-за этого, как назло, не шёл сон.       Хэ Тянь устроился на диване в гостиной. Сначала рыжий слышал, как он ворочался, и как Райли клацал когтями по плитке в коридоре, но всё постепенно стихло, и только один он никак не мог успокоиться.       В голову лезли мысли о болезни мамы, домашнее задание, которое они сделали не до конца, потому что проболтали весь оставшийся вечер. Потом Гуаньшань начал думать об этой загадочной Юйчи. Хэ Тянь рассказал о ней Цунь Тоу, но больше не вспомнил ни разу. Кто она такая? Неужели и правда девушка из Гонконга? И насколько между ними серьёзно, если полтора месяца назад Хэ Тянь говорил, что рыжий ему нравится?       Рыжий вздохнул, повернулся к стенке, накрывшись одеялом с головой, и вдруг услышал глухой стук. Тот повторился снова через несколько секунд, когда парень приподнялся на локте и прислушался. И снова, через такой же промежуток времени. Показалось, будто сначала раздаётся едва слышный скрип, а следом за ним глухой «бум».       Рыжий почему-то представил, будто этажом выше кто-то повесился на люстре, и тело теперь мерно раскачивается туда-сюда, изредка ударяясь об стену. В темноте почему-то разыгралось воображение и ему вдруг стало не по себе.       В квартире было как-то слишком тихо.       Гуаньшань сел, свесив ноги с кровати, и поёжился от сквозняка. Старые окна не защищали от такого сильного ветра с улицы, а ветки дерева в свете фонаря напротив дома раскачивались туда-сюда и напоминали декорации из фильмов ужасов.       Не выдержав, рыжий всё-таки открыл дверь и тихонько выскользнул в коридор. Ему вдруг до смерти захотелось пить: он прошёл мимо гостиной, едва слышно ступая по плиточному полу, и мельком глянул на диван. Хэ Тянь спал, закинув одну руку за голову и согнув ногу в колене. Он накрылся небольшим пледом, но одежду снял. Аккуратно сложенные вещи лежали на одном из кухонных стульев. Шторы в гостиной они вчера тоже раздвинули, поэтому Гуаньшань мог видеть, какое у мажора выражение лица.       Тот выглядел непривычно безмятежным: рыжий замешкался, невольно разглядывая то, что в обычное время не мог. Поза Тяня была расслабленной, хотя рельефные мышцы рук всё равно выделялись. Сверху из-под пледа была заметна часть широких плеч и ложбинка между ключиц, а снизу комично выглядывала голая пятка.       Устыдившись собственного неуёмного любопытства, рыжий отвернулся и посмотрел на Райли. Пёс крепко спал на коврике перед входной дверью и даже не обратил внимание на проснувшегося.       Гуаньшань дошёл до кухни, осторожно налил воды и остановился, практически нависая над Хэ Тянем. Небольшой размер квартиры позволял ему быть так близко, но это всё равно выглядело немного странно. Однако заставить себя уйти он почему-то не мог. Рядом с мажором в голове хотя бы прекратился поток идиотских мыслей.       Теперь он вспоминал их вечерний разговор. Они болтали о маме Тяня, которой уже не было на свете, о счастливом детстве и забавных взаимоотношениях с братом. Тогда у него ещё не было доступа к деньгам, и он рос обыкновенным мальчишкой. Таким же, как Гуаньшань и как миллионы других детей. Наверное, они бы поладили в детстве: рыжий тоже любил строить шалаши и часто ходил с родителями в горы, когда они все вместе гостили у дедушки.       — Я чуть не обосрался от страха, пока не понял, что это ты, — хрипло пробормотал Тянь, потирая глаза. — Чего не спишь?       — Воды попить решил, — рыжему в один момент стало душно и жутко неловко, словно он оказался каким-нибудь вором, пойманным с поличным.       — Выглядишь, как приведение, — мажор сонно на него посмотрел. — Иди спать.       Гуаньшань подумал, что не хочет, но промолчал. Он бы предпочёл посидеть в гостиной, а не в комнате, но не признаваться же Хэ Тяню, что немного струхнул?       — Не хочу.       — Какие мы капризные, — Тянь повернулся на бок и натянул плед так, что оголились обе ноги.       Рыжий допил воду и нарочно побрызгал оставшиеся капли на чужие пятки.       — Ай! — Тянь зашипел и подтянул колени к груди, сворачиваясь калачиком. На диване освободилось немного места.       Недолго думая, Гуаньшань поставил стакан на стол и сел рядом. В конце концов, это были его квартира и его диван!       — Только не говори, что боишься темноты, — пробурчал Тянь, однако подтягивая ноги сильнее, чтобы рыжий устроился поудобнее.       — Ни хрена я не боюсь, — парень скрестил руки на груди и уставился на тёмный прямоугольник телевизора.       — А я вот боюсь, — тихо пробормотал Тянь.       — Темноты? — удивлённо переспросил рыжий.       — Угу…       — Почему?       В это было сложно поверить. Такой здоровенный лоб и чего-то боится? Рыжему неожиданно польстила откровенность, с которой мажор говорил о себе в его присутствии. Судя по всему, он мало кому сообщал столько подробностей. Если не считать этой непонятной Юйчи, о которой он сказал сегодня Цунь Тоу.       — Я могу находиться в темноте с кем-то. Но когда один — становится как-то не по себе.       — В твоей огромной квартире по-любому в темноте неприятно, — согласился Гуаньшань. — И даже окна не спасут.       — Раньше мне слышалось всякое. Типа глюков, знаешь? В тишине мозг начинает сам придумывать разные звуки.       — Есть такой музей, по-моему, так и называется — музей ощущений. Там можно понять, каково это, быть слепым или глухим. — Гуаньшань вспомнил о рекламе, которую видел в метро. Кажется, сейчас это заведение уже закрылось.       — С удовольствием сходил бы в такой, — Хэ Тянь зевнул.       — Если он ещё работает, — пробормотал рыжий, зевая в ответ.       — А что, ты приглашаешь? — усмехнулся Тянь, за что сразу же получил в лицо одной из диванных подушек. — Ладно, понял, — он тихонько рассмеялся, подстраивая пойманную себе под голову.       Гуаньшань подтянул колени к груди и посмотрел на часы над телевизором. Половина третьего… ночи или утра? В каком состоянии он пойдёт завтра в школу? А ведь ещё надо как-то списать недоделанную домашнюю работу и позвонить в госпиталь, спросить о самочувствии мамы.       С этой учёбой он напрочь забыл о подработках, которые раньше очень спасали их семью. Если маме не оплатят больничный, им придётся худо…       — У тебя сохранился номер той медсестры из больницы? — шёпотом поинтересовался рыжий.       — М-м… — сонно отозвался мажор.       Парень глянул в его сторону и заметил, что Тянь уснул. Отключился буквально за несколько секунд, мать его! Он ещё какое-то время понаблюдал за ним и чуть было не вырубился сам, однако всё же нашёл в себе силы дойти до кровати. Дверь в комнату он не закрывал намеренно, так почему-то было спокойнее.       Утро встретило его слюнями и поистине нечеловеческой вонью.       Гуаньшань пытался отмахиваться, но сон ускользал, то и дело перемежаясь с чьим-то напряжённым сопением. Наконец, парень сел в кровати и ошалело огляделся в поисках причины пробуждения.       Райли запрыгнул на кровать передними лапами и радостно тявкнул.       — И тебе доброе утро, балда, — незлобно выругался рыжий, сползая с постели.       Пёс закружился вокруг, чуть не снёс стул и облизал Гуаньшаню все лодыжки. Парень вышел из комнаты, пытаясь хоть как-то отвлечь от себя возбуждённую собаку, и едва не врезался в Хэ Тяня.       — Я велел ему тебя разбудить, — тот рассмеялся. — Ну и видок!.       Рыжий не нашёл в себе сил, чтобы огрызаться, и показал мажору средний палец.       — И тебе доброе утро, — мажор улыбнулся. — Я сейчас выйду с ним. Твой кофе на столе.       С этими словами он отозвал Райли в прихожую, ловко пристегнул его и оделся сам.       — Ключи… — запоздало крикнул рыжий, когда Тянь уже хлопнул дверью, — дебила кусок, — добавил он уже чуть тише.       Дверь захлопывалась, и теперь они, наверное, будут скрестись, чтобы попасть внутрь после прогулки. Сами виноваты!       Он сладко потянулся и заглянул в ванную, чтобы по-быстрому привести себя в порядок. А на кухне его действительно ждал кофе. С молоком, неожиданно обильно посыпанный корицей.       — Вот ведь! — Гуаньшань принюхался и смачно чихнул.       Щедрость по-тяневски представляла собой растворимый суррогат с молоком и пряностью, но на вкус оказалась вполне приемлемой.       Рыжий покопался в холодильнике, соорудил себе пару бутербродов и на всякий случай оставил один на тарелке. Он вдруг услышал, как Тянь подзывает пса на улице и осторожно выглянул в окно.       Парень играл с Райли, пиная перед ним пожухлую листву, ещё мокрую после вчерашнего ливня. Белые кроссовки превратились в грязное месиво, но его это, кажется, ничуть не смущало. Сперва Гуаньшань подумал, что денег у Тяня — куры не клюют, и тот может позволить себе не беспокоиться о подобных мелочах. Но затем его посетила и другая мысль.       Судя по рассказам и по общему поведению, Тянь просто не знал цены всему, что имел. Поэтому он был готов играть с собакой в дорогих кроссовках, поэтому мог покупать дорогие подарки и приглашать в любые рестораны или кафе. Он будто жил импульсом, всецело зависящим от собственного настроения и эмоций. Хотел и делал, если можно так выразиться.       Рыжий дожевал бутерброд, наблюдая, как мажор смеётся, когда Райли пытается поймать летящие в него листья.       Он искренний. И немного глупый. Наверное.       Вдруг вспомнились мамины слова, сказанные в адрес Тяня, о том, что его обделили лаской. Наверное, поэтому он так тянулся к ней всё это время?       В дверь вкрадчиво постучали, и Гуаньшань вздрогнул, соображая, что слишком задумался.       — Она сама захлопнулась, — пробормотал он, впуская Райли с Тянем в квартиру.       — Мы не успеем отвести его ко мне, — мажор отстегнул пса от поводка. — Ничего, если он пока побудет у тебя?       Рыжий пожал плечами, проверяя рюкзак. В принципе он был не против, но это означало, что Хэ Тянь придёт сюда вечером.       Впрочем, так оно и случилось, но после напряжённого школьного дня Гуаньшань только и думал, чтобы поскорее пожрать и завалиться поспать часов на сорок. Такого количества времени в его распоряжении, к сожалению, не было, а вот обуза в виде бурно радующейся собаки и двухметровый лоб, который точно так же хотел кушать, — да.       Поймав себя на мысли, что автоматически достаёт из сушилки уже две тарелки, Гуаньшань решил — ну и пусть. Всё равно мама ещё в больнице, но им хотя бы удалось перекинуться парой фраз. Она была рада, когда рыжий сказал, что они с Хэ Тянем. На остальное было всё равно.       Следующие пару дней прошли, словно в каком-то тумане. Гуаньшань просыпался, пинал Хэ Тяня с дивана, они завтракали, гуляли с Райли, шли в школу, а потом вместе делали уроки. К ним приходил Цунь Тоу, ноющий о делах сердечных. Он задерживался допоздна и с трудом выгонялся домой после проклятий рыжего, что не даёт ему спать. Заглядывал и Цзянь И, расстроенный тем, что Чжаня увезли болеть к родственникам в деревню…       Всё шло размеренно и как-то само собой.       Рыжий заметил, что в душе висят не два, а три полотенца, дважды заставлял Хэ Тяня ходить в магазин и один раз — пропылесосить. К концу недели они выбрались в госпиталь и завалили маму подарками. Мажор притащил мешок апельсинов, стопку журналов и цветы, которым она, как ни странно, очень обрадовалась.       Женщина выглядела слабой после болезни, однако от такого внимания на её щеках заиграл лёгкий румянец. Она весело болтала с ними до самого вечера, рассказывая о соседях по палате и гордо хвастаясь всем заглядывающим врачам, что её, фактически, пришли навестить не один, а двое сыновей.       — Знаете, я тут созвонилась с дедушкой, — вдруг вспомнила мама. — Он ведь дал согласие на лечение, и очень беспокоился о том, как мы с тобой поживаем. Пришлось сказать, что у нас всё в порядке, но… Милый, — она обратилась к Гуаньшаню. — Надо к нему съездить, забрать кое-какие вещи. Он говорил про традиционные травы для меня, и очень хотел тебя увидеть. Почему бы вам не сделать это вместе с Тянем? Я уже предупредила его, что вы приедете!       — У него собака! — мгновенно выпалил рыжий, тыкая в мажора пальцем и краснея до кончиков ушей.       Он не планировал допускать Тяня в семью НАСТОЛЬКО близко. Его дедушка был весьма своеобразным человеком, к тому же, бывшим военным. Он трижды женился, с ним проживало ещё двое старших сыновей с семьями, — все вместе в нескольких домах в деревне далеко в горах. Они содержали какое-то хозяйство, и Гуаньшань очень любил гостить там в детстве с семьей, но приезжать туда вместе с Тянем…       — Отдам Райли Цунь Тоу, — нашёлся тот. — У его семьи же ветклиника!       Рыжий не был уверен насчёт ветклиники, но знал, что у лысого дома живут четыре пса. Мама обрадовалась, что всё складывается удачно, и уже принялась раздавать ценные указания о том, как добраться в деревню и каким поездом лучше воспользоваться.       Из госпиталя Гуаньшань выходил в настроении вот-вот разразиться гневной тирадой. Его даже кольнула ревность. Почему мама так пеклась об этом здоровенном лбе, на чьём счету были миллионы! Он вообще-то не один одинешенек, а со своей семьей, о которой рыжий за все эти дни и слыхом не слыхивал!       — Ты со своими вообще что ли не общаешься? — гневно поинтересовался он, когда они уже были на автобусной остановке.       — С кем? — удивлённо переспросил донельзя довольный Тянь.       — С отцом, с братом… — принялся перечислять рыжий. Он подумал об этой Юйчи, но называть не решился. — Ты даже не звонил никому ни разу за всё это время!       — Обычно мы делаем это только по праздникам, — усмехнулся парень. — А чего это ты вдруг?       Гуаньшань закатил глаза и молчал всю оставшуюся дорогу до дома. Цунь Тоу пришёл к ним спустя полчаса, забрал собаку и с гордостью объявил, что они с Сяо Хой теперь пара. Хэ Тянь поздравил его, а рыжий лишь проворчал что-то, собирая тёплые вещи. В горах в эти выходные обещали заморозки, а куда больше, чем чужие любовные дела, его занимали мысли о том, как он представит Хэ Тяня деду. Одноклассник? Друг? Правильно ли они поймут? Нет ведь ничего страшного в том, что внук едет навестить дедушку не один?       В конце концов они собрались и были готовы выдвинуться уже вечером, но необходимый поезд шёл до небольшого городка, от которого в горы добирались на рейсовом автобусе. А те ходили туда только до семи вечера.       В результате им пришлось провести остаток дня за просмотром очередной серии той дорамы, которую так любила мама. Ужином в этот раз должен был заниматься Хэ Тянь, но он спалил всё, что можно было спалить, и вконец разозлившийся Гуаньшань отогнал его от плиты, сделав всё самостоятельно.       Он привык оставлять дверь в комнату открытой, однако в эту ночь снова не смог уснуть. Теперь было странно без собаки. Рыжий успел привыкнуть к тому, как Райли маялся посреди ночи и ходил от кровати к дивану, на котором спал Тянь. Кажется, Гуаньшань перевернулся уже столько раз, что простыня под ним свернулась в трубочку.       В итоге он уснул за пару часов до будильника и открыл глаза с противной, ноющей головной болью.       Тянь был подозрительно тихим всю дорогу до вокзала. Он не заезжал домой за вещами, уверяя, что его куртка достаточно тёплая, и Гуаньшань решил, что ему виднее. Однако после трех часов в неотапливаемой электричке, парень зашмыгал носом.       К станции они приехали к десяти утра. Автобус ждать не пришлось, тот стоял неподалёку, наполовину заполненный.       — Объясню один раз. С дедом осторожнее, он полковник в запасе. Ни в коем случае не начинай с ним разговоров на тему истории, иначе он задолбает нас рассказами про войну, — начал Гуаньшань тихим голосом, когда они устроились на последних сиденьях. — Никаких пошлых шуточек, ничего про современную молодежь и особенно музыку.       — Погоди, ты серьёзно думал, что я стану шутить пошлые шутки с твоим дедом? — Хэ Тянь расхохотался.       — Кто ж тебя, идиота, знает?! — возмущённо зашипел рыжий. — Тише!       — Господин полковник, — важным тоном начал мажор. — Что сказал голубь статуе? — он скривился, продолжая писклявым тоном. — Можно насрать на вас, сэр? Так точно сэр!       Гуаньшань пытался выглядеть серьёзно, но, представив, как на подобное бы отреагировал дед, не выдержал и рассмеялся следом. Какая-то женщина обернулась и возмущённо глянула на них поверх очков.       — Ладно, я тебя понял, — отсмеявшись, тихо добавил Тянь. — Никаких вольностей!       Через полчаса они подъехали к небольшому посёлку. Здесь по-прежнему не было ни следа цивилизации. Дед гордился, что у них всего один телефон на десять домов, полтора километра до ближайшего медпункта, печное отопление и все дома с удобствами на улице. Рыжему было любопытно, как Хэ Тянь выдержит подобное, но засранец на удивление легко адаптировался.       Он стал умело подыгрывать дедушке и слушать его, выполняя все поручения, которыми тот загрузил их по прибытии. Наколоть дров, разобрать сарай, помочь перетащить мебель из одной комнаты в другую — кажется, дед напрочь забыл, что Гуаньшань вообще-то приехал за лекарствами для матери. Он наотрез отказывался выслушивать новости и отдавал приказания строгим тоном. Хэ Тянь отвечал вежливо и как подобает при обращении к старшим, что пожилому вояке, несомненно, льстило.       Время незаметно подступило к обеду. К дому подъехал старый грузовик, доверху гружёный мешками: двое сыновей вернулись с кормом для скота. Дед держал куриц и кроликов, а его дети, оба с семьями, жившие чуть поодаль, ухаживали за несколькими коровами и свиньями, а ещё разводили рыбу в местном пруду. Последний сейчас сковал лёд, поэтому забот убавилось.       После совместной трапезы в мужской компании дед благосклонно разрешил им передохнуть, при этом велев показать Тяню хозяйство. Последнее отдавало лёгким оттенком хвастовства, и чем уж тут радоваться, рыжий не знал, но пришлось показывать мажору кроликов и кур. Впрочем, от кроликов Тянь пришёл в самый настоящий восторг. Он быстро нашёл среди них самого боевого, обозвал его малышом Мо и смеялся, когда тот отбивал барабанную дробь задними лапами при малейшем его приближении.       — Ну вылитый ты! Смотри, как бесится! — Тянь снова залился весёлым смехом.       — Иди на хуй, — рыжий отвернулся и вышел из сарая, где кроликов устроили на зиму.       — Здесь очень круто, — мажор выглянул следом за ним. — И воздух такой, — он вдохнул полной грудью. — Как наркотик.       — Поживи тут с недельку, посмотрим, что с тобой будет, — Гуаньшань заметил, что Тянь собирается достать сигарету из пачки. — Я бы не стал.       — Почему? — недоумённо переспросил тот. — Твой дед дымит, как паровоз!       — То мой дед, — рыжий покачал головой. — А если кто-то младше восемнадцати, то он считает своим долгом вмешаться. С одной стороны, когда он был молодым, курить начинали чуть ли не в восемь лет, а с другой у него теперь проблемы с лёгкими, вот и печётся о моём здоровье. Даже если курить будешь ты, он всё равно разозлится.       Они вернулись к дому.       — В вверенном мне подразделении порядок! — дедушка вышел к ним навстречу. — Велено отдыхать до кормёжки. Потом поедем разгружать мешки к Фэн Суну!       Гуаньшань вздохнул и попытался было уточнить, когда уже можно будет поговорить о цели их визита, за что был тут же обруган. Кажется, дед всерьёз решил, что они приехали не по делу, а просто погостить. К вечеру оба настолько вымотались, что уже не было сил настаивать на возвращении домой, и поэтому решили переночевать.       Они поужинали в общей столовой, и пошли готовить постели, которые дед велел обустроить в комнате с небольшой печкой. Вечером обещали заморозки, и он не хотел, чтобы внук простудился. Наконец, удалось поговорить и о здоровье мамы. Он отвёл рыжего в отдельную комнату, вручил мешочек с какими-то травами, пакетик с тёртым корнем женьшеня и красный конверт, в котором оказались деньги.       К голове прилил жар и Гуаньшаню стало стыдно. Он попытался было объяснить, что найдёт работу, но дед и слышать об этом не хотел. Вместо этого он вдруг похвалил за рвение в учёбе и сказал, что его одноклассник Тянь — отличный товарищ, на которого можно положиться. Он был рад, что они приехали, но эмоции выражал по-военному строго. Считай никак. Но рыжего это вполне устраивало.       Когда он вернулся в комнату, где они постелили, довольный Хэ Тянь уже вытянулся на матрасе и увлечённо копался в мобильном.       Гуаньшань молча подошёл и попытался отодвинуть свой матрас, насколько то позволяли размеры комнаты.       — Так слишком далеко от печки, — заметил мажор. На его губах играла лёгкая полуулыбка.       — Да мне плевать, — Гуаньшань оценил расстояние между ними. Можно было протянуть руку и потрогать Хэ Тяня за нос.       Однако усталость брала своё, и он всё-таки сдался. Ночь выдалась безоблачная, и яркая луна светила через окно не хуже ночника. Они погасили свет и устроились под тёплыми пуховыми одеялами.       — Прикольно тут… — тихо пробормотал мажор. — Но ты прав, я бы не выжил в такой глуши.       — А я о чём, — согласился рыжий.       В доме всё стихло, но какие-то посторонние звуки сохранялись. Старый дом будто жил своей жизнью: где-то на крыше что-то скрипело, под полом, кажется, шуршали мыши…       — Эй, — позвал Хэ Тянь.       Гуаньшань повернулся на бок и лёг к нему лицом. Тот быстро вытянул руку и просунул ту под его одеяло.       — Ты чего?! — ошарашенный рыжий сначала попытался отодвинуться, но потом понял, что вместо этого двигается его матрас.       Мажор подтянул его к себе вместе с одеялом и подушкой.       — Так теплее, — пояснил он, сталкиваясь с ним коленками. Несмотря на разные одеяла, рыжий словно почувствовал жар, исходящий от чужого тела. А может то было из-за печки…       — Блядь, да не возись ты, всех разбудим! — заворчал возмущённый Гуаньшань.       Дед и правда спал в соседней комнате и обычно довольно чутко: сказывалась профессиональная привычка.       — Ну чего ты, я просто замёрз, — невинно пояснил Тянь и попытался пролезть под одеяло рыжего.       Сопротивляться надоело, и тот просто подвинулся в сторону. Мажор использовал своё одеяло в качестве дополнительного и теперь лежал близко-близко. Гуаньшань даже почувствовал запах его шампуня. Он, конечно, перемешался с запахами сена и какой-то еды, но угадывался безошибочно. Прикрыв глаза, парень попытался уснуть, но не смог из-за чужого тяжёлого дыхания.       — Отвернись, — велел он мажору.       — Сам отвернись, мне щекотно! — тот усмехнулся, пытаясь прикрыть рыжему лицо уголком одеяла.       Они начали толкаться и лягаться и в результате оба съехали на пол по разным сторонам матрасов.       — Заебал! — Гуаньшань ударил Тяня подушкой. Тот пытался защищаться, но подозрительно быстро сдался.       Рыжий опомнился уже когда был накрыт одеялом: он попытался вырваться, но попался в кольцо чужих рук.       — Вот так гораздо лучше, — довольно промурлыкал Тянь, обнимая его.       — Не ёрзай, блядь, — процедил Гуаньшань, чувствуя жар. У него или у Тяня, какая разница, ему срочно нужно было выбраться из-под одеяла!       — Я вообще не шевелюсь — это всё ты.       За дверью послышался шорох, и оба одновременно заткнулись. Кажется, кто-то прошёл мимо их комнаты к выходу.       — А если дед увидит? — шёпотом спросил рыжий.       — Можно подумать мы тут оргию устроили, — возразил Тянь, однако всё же дал Гуаньшаню немного пространства, ослабив хват.       Тот решил не вырываться и вместо этого напряжённо прислушался. Всё снова стихло спустя минут пять: дед дошёл до туалета на улице и вернулся обратно.       — Спокойной ночи, — прошептал Хэ Тянь рыжему прямо на ухо.       — С-сука, — тот поёжился от щекотки, но отдвигаться ещё дальше не стал.       У мажора сильно билось сердце, и он по-прежнему тяжело дышал. Было жутко неловко, Гуаньшань думал, что вот-вот сгорит со стыда, но усталость взяла своё и его постепенно начало клонить в сон.       Последним, что он запомнил перед тем, как отключился, была горячая ладонь Хэ Тяня у него на груди. Мажор уткнулся носом в его плечо и, видимо, уснул немного быстрее.