Живи сейчас

      — Отдельно хотелось бы отметить некоторых учеников, чья успеваемость за текущий учебный год весьма подросла! — продолжал заместитель по воспитательной работе. — Это ли не долгожданные плоды вашей кропотливой работы, друзья?       В классе стояла невыносимая жара, и мужчина постоянно обмахивался листком бумаги. Вроде бы типичная середина мая: в открытые окна изредка проникает слабенький ветерок, солнышко припекает так, что невозможно находится под ним больше пятнадцати минут без риска схлопотать солнечный удар. По классу летает ошалевшая от жары жирная муха, а ученики уже готовы выть от отчаяния.       Конец года. Просто идиллия, мать её.       Гуаньшань вздохнул и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Больше всего на свете он сейчас мечтал, чтобы этот худосочный мудак заткнулся и отпустил уже их всех на физкультуру. Там хотя бы можно принять душ! Причём желательно и до, и после. Заниматься по такой жаре казалось сущим адом, к тому же преподаватель их не щадил, но за доступ к прохладной воде рыжий был готов отдать что угодно.       — Мо Гуаньшань! — он прослушал часть речи заместителя и вздрогнул, услышав своё имя.       По старой привычке стало страшно: не натворил ли чего? Однако мужик вдруг пустился в пространные рассуждения о том, как рыжий улучшил свои оценки и как хорошо на него повлияло усердие, которое он проявил в течение года.       — Поздравляю всех учащихся, осталось совсем чуть-чуть! Весенний фестиваль стартует уже в понедельник, вместе со спортивными состязаниями, которые, увы, не отложат даже несмотря на жару! Надеюсь, вы все готовы и предвкушаете веселье!       По классу прокатился унылый гул в связи с предстоящей спортивной эстафетой. По словам учителя физкультуры мероприятие готовилось масштабное, сразу для нескольких районных школ. Идиотские состязания, призванные улучшить межшкольные связи, на деле лишь порождали вражду и регулярные стычки между учащимися. По слухам в прошлом году одному парню сломали ногу аккурат перед забегом на короткую дистанцию, а несколько девочек вообще закончили в травмпункте с расцарапанными лицами и выдранными клоками волос.       Гуаньшань не хотел принимать участие, но Цунь Тоу уже записал их с Тянем в команду по баскетболу. Вроде бы белобрысый тоже порывался пойти, если сможет уболтать Чжаня.       Рыжему в спину вдруг едва ощутимо ткнулся кончик карандаша. Он резко обернулся, встречаясь с Тянем взглядом: тот улыбнулся и развернул перед ним тетрадь, в которой был нарисован баскетбольный щит с расплавленной в корзине глазуньей. Желток из неё почти вытек, свисая тонкой соплей. К основанию Тянь добавил рожицу, донельзя похожую на злого Гуаньшаня с колючим ёжиком волос, торчащих во все стороны. Другой бы, наверное, не понял, но рыжий хмыкнул и незаметно показал мажору средний палец.       — Идиота кусок, — тихо, сквозь зубы пробормотал он, когда Тянь довольно захихикал удавшейся шутке.       Рыжий ворчал по поводу жары не больше остальных, но героем всех своих мини-комиксов Хэ Тянь, как назло, избрал именно его. Иногда, если Гуаньшань был в особенно хорошем настроении, он хватал его тетрадки и снабжал шедевры деталями. Например, перерисовал Хэ Тяня с мечом, добавляя на лезвие тухлую рыбу или банановую кожуру. А ещё неизменно изображал Райли с задранной лапой возле его ноги…       — Какой мудак ставит физкультуру после перерыва? — вздохнул Чжэнси, прикрываясь от солнца ладонью, когда они, наконец, вышли из кабинета.       — Я стопудов блевану, если пообедаю, а там ведь заставят бегать! — вторил ему Цзянь И.       Они спускались по лестнице к главному входу в здание школы. Возле дверей, как всегда, собралась целая толпа из желающих прогуляться. В это время года почти никто не обедал в столовой, где было слишком жарко, предпочитая проветриться и посидеть в тени деревьев на территории кампуса.       Гуаньшань огляделся в поисках Тяня: тот задержался в классе, о чём-то беседуя с преподавателем, и парень потерял его из виду, когда вышел.       Внезапно кто-то крепко схватил за запястье и резко выдернул из общей толпы. От неожиданности рыжий взмахнул свободной рукой и едва не упал. Впереди мелькнули макушки белобрысого и Чжэнси.       — Какого… — возмутился было он, рефлекторно выворачиваясь.       — Тише, у нас есть отличный шанс прогулять физкультуру! — оповестил знакомый голос.       — Да погоди! Куда ты меня тащишь? — Гуаньшань чуть было не оступился при входе в чей-то кабинет, но тот, к счастью, оказался пустым.       — Заместитель попросил кого-нибудь проверить списки участников фестиваля и подбить чеки на все расходы, — пояснил Тянь, усаживаясь прямо на чей-то стол.       — И при чём тут мы?!       — Дело — херня, управимся за полчаса. Зато в его кабинете работает кондиционер.       Рыжий, до этого момента терзаемый негодованием, призадумался. На первом этаже находились административные помещения школы, кажется, они оказались в школьной канцелярии, и повезло, что все сотрудники ушли на обед.       — Ну, что скажешь? — Тянь беззаботно болтал ногами и обмахивался чужой тетрадкой, которую внаглую стащил со стола.       — Положи, где взял! — возмутился Гуаньшань, перехватывая ту из его рук. — И вообще слезь! — он не сдержался и дал мажору подзатыльник, сгоняя с места.       — Ты иногда прямо-таки до занудства правильный! — рассмеялся тот. — А где же бунтарский дух? Стал ботаником до мозга костей?       — Кто бы говорил, сам вон горишь желанием перебирать бумажки… — проворчал рыжий.       Однако желание оказаться, где попрохладнее и не изводить себя на стадионе, было сильнее и ему пришлось согласиться.       К тому же не хотелось снова сталкиваться с Тянем в одной раздевалке. В последнее время Гуаньшань чувствовал себя неуютно, но не столько в его присутствии, а скорее в момент, когда они возвращались с физкультуры и шли в душевые. Цзянь И постоянно пел и страшно фальшивил, Цунь Тоу слишком громко ржал, а Хэ Тянь хлопал их всех по задницам полотенцем, поторапливая.       Чтобы не быть участником этого пиздеца, рыжий наловчился следовать за Чжэнси, который обычно собирался быстрее и почти не разговаривал в процессе.       Он старался не смотреть по сторонам, пока мылся, но знал, что большая часть ребят друг на друга поглядывает. Парни с параллели шутили над размерами и формой членов, кидались мылом и толкались в проходе. В такие моменты рыжему хотелось сгореть со стыда. Чужие взгляды и мокрые тела раздражали: в большинстве никто из них не мог похвастаться хорошей, подтянутой фигурой. Гуаньшань и себя не считал атлетом, хотя выглядел не в пример лучше худощавого Цзянь И или Цунь Тоу, чьи руки почему-то казались чуть длиннее, чем у других.       На фоне остальных одноклассников как обычно выделялся только Хэ ёбанный Тянь.       Как-то раз на истории мировой культуры рыжий увидел фотографии статуй древнегреческих богов. Увидел и провёл параллели, блядь. Теперь он с трудом отводил взгляд от кубиков пресса грёбаного мажора: те сияли в свете люминесцентных ламп так, будто были высечены из мрамора полчищами тех же трудолюбивых древнегреческих скульпторов.       Но на самом деле не только они заставляли невольно задерживать взгляд. Плечи у Тяня были широкими, талия казалась уже, чем у остальных, а задница была подтянутой и округлой.       Наверное, помимо занятий спортом, тот делал какие-то упражнения. Может, ходил в тренажёрный зал в собственном квартирном комплексе: рыжий видел один на первом этаже, когда они гуляли с Райли. Объяснить такие физические данные хорошей генетикой язык не поворачивался. Древнегреческие боги, и те смотрелись на его фоне чуть хуже.       Со временем разглядывать Хэ Тяня втихую стало стыдно. Больше нравилось, когда тот был чем-то занят. Например, смотрел в тетрадь или что-то считал на калькуляторе телефона, едва заметно шевеля губами и проговаривая каждую цифру. Так было легче: почти без последствий, если только мажор не поднимет голову, чтобы внезапно ему улыбнуться.       И от этого, блядь, тоже становилось не по себе.       Рыжий и не заметил, когда всё началось, будто блядский насморк: когда ты просыпаешься как-то утром, а нос уже забит. Точно также и с Тянем, он не мог вспомнить, когда НЕ смотрел на него так же пристально, как и сейчас.       Гуаньшань заметил привычку мажора убирать чёлку, подпирая лоб ладонью, и всё думал, а как же он будет выглядеть, если его волосы подвязать резинкой в небольшой хвостик на макушке?       Наверное, как конченый дебил.       — Ты доделал ту стопку? — Тянь вдруг обратился к нему, и Гуаньшань чуть не уронил карандаш.       Опустив голову, парень с ужасом осознал, что не продвинулся даже на две строчки.       — Нет, — сдавленно пробормотал он, скорее переписывая все цифры с многочисленных чеков.       — О, лысый очнулся, — тем временем Тянь с наслаждением откинулся на спинку кожаного кресла. — Мы теперь официально приглашены на его день рождения.       — Неудивительно, — пробормотал рыжий. — Только у меня ещё нет подарка.       — И я тоже без понятия, чего ему хочется, — добавил Хэ Тянь. — Может, вручим что-то от нас двоих?       Гуаньшань оторвался от расчётов и бегло глянул на мажора, уставившегося в телефон.       — Ну… какую-нибудь компьютерную игру? — невинно предложил тот, перехватывая взгляд.       — Я отдам деньги, только попозже, — идея была хорошей, но оставаться обязанным рыжий не планировал.       — Как скажешь, Гуаньшань, — согласился Тянь, продолжая что-то смотреть в телефоне.       С недавних пор ещё и передёргивало от звуков в собственном имени: настолько непривычно было слышать его из уст этого человека. Мажор проявлял тактичность и считался с ситуацией Гуаньшаня в отношении денег. Он больше не порывался платить за него, лишь изредка покупая что-то по мелочи. К примеру, мог неожиданно встретить с двумя стаканчиками кофе по дороге в школу или невзначай подсунуть шоколадные батончики. А иногда он покупал сэндвич и почему-то предлагал Мо сделать первый укус…       — Они всё-таки решили отмечать в том же клубе! — радостно воскликнул Тянь, подавшись вперёд. Кресло под ним противно заскрипело.       — В каком? — переспросил рыжий.       — Где мы были на мой день рождения, забыл? Идём завтра вечером.       — Ну ахуеть теперь… — обречённо пробормотал Гуаньшань.       Перспектива оказаться среди толпы разгорячённых тел и громкой музыки почему-то не прельщала, как в прошлый раз. Он бы с куда большим удовольствием прошёлся вдоль вечерней набережной, ведь только в это время суток на город опускалась относительная прохлада.       Цунь Тоу, вконец обезумевший от их общего подарка с коллекционным изданием какой-то именитой стрелялки, не отставал от него весь вечер. Сяо Хой тоже крутилась рядом, смеясь, и постоянно делала селфи. Гуаньшань закатывал глаза и отворачивался, прикрываясь ладонью. Его бесило то, как он получался на большинстве чужих фото, да и не хотелось потом натыкаться на собственную рожу во всех соцсетях.       Цзянь И опасался напиться и поэтому неспешно потягивал колу. Чжэнси позволил себе лишь стакан пива, а Цунь Тоу, глядя на всё это унылым взглядом, тщетно пытался напоить рыжего. Он получил солидную сумму наличными от бабушки, и решил спустить всё немедленно, мотивируя поступок поговоркой «как пришли, так и ушли».       Было непривычно делать что-то за чужой счёт, особенно когда тот не принадлежал Хэ Тяню. Последний, кстати, заказал виски и попросил добавить туда один только лёд. Гуаньшань искоса наблюдал за тем, как мажор делает глоток и морщится. Совсем чуть-чуть, если не приглядываться и не заметишь. И часто он пил такие крепкие напитки?       Гуаньшаню сейчас куда больше нравились коктейли с обильным количеством колотого льда: Цунь Тоу заказал столько, что на столе уже не осталось свободного места. У рыжего сильно сушило в горле, то ли от жары, то ли просто от нервов. Он выпил три больших стакана с арбузным вкусом один за другим почти залпом. Алкоголь быстро ударил по мозгам, спустя какое-то время закружилась голова и пришлось взять перерыв.       Тянь позвал его покурить, и рыжий согласился, однако дважды чуть не навернулся на лестнице, по которой они поднимались, чтобы выйти на улицу. Клуб располагался в подвальном помещении, но басы музыки до сих пор эхом отражались в ушах. Даже сердце и то бухало в такт.       Это было странное, но довольно приятное ощущение. Рыжему нравилось, да и навязчивые мысли немного отступали. Захотелось дать себе волю и пить всё, без разбору.       Хэ Тянь прошёл чуть дальше, минуя основную толпу курильщиков, затем остановился возле раскидистого клёна, внезапно стащил футболку через голову и повесил ту прямо на ветку.       — Пусть подсохнет, я весь мокрый, — он помахал на себя ладонью и достал смятую пачку сигарет из заднего кармана.       Гуаньшань запоздало повторил его действия.       — Что-то не так? — поинтересовался мажор, закуривая.       — А? — рыжий отвлёкся от созерцания дымящегося уголька на конце сигареты. От первой же затяжки закружилась голова.       Не пялиться на голый торс Тяня, который стоял так близко, было сложно. Почти невозможно, будто магнитило! И надо же было такому случиться: едва он решил, что больше не думает обо всякой херне — эта херня вылезла прямо перед его глазами.       — Ты так смотришь… — Тянь удивлённо изогнул бровь, — у меня что — пятно где-то?       — Нет! — резко ответил Гуаньшань, отворачиваясь.       У него снова горели уши. Почему-то вспомнилась идиотская примета, если такое происходит, значит кто-то о тебе думает или влюбился.       — Ты бы поосторожнее с коктейлями. Там же целый микс из горячительных. Водка, ром, виски, текила, — начал перечислять Тянь. — Унесёт и не заметишь.       — Без тебя знаю, — буркнул рыжий, всё ещё опасаясь оборачиваться.       Полуголый мажор вдруг вызвал в нём чувство глупой, какой-то совсем уж мальчишеской зависти. Ему тоже хотелось, чтобы чуть более явно проступали мышцы пресса. И чтобы обхват бицепсов стал больше грёбаных тридцати сантиметров. И весу набрать, чтобы в толстовках не теряться.       — Эй, — Тянь осторожно коснулся его запястья.       Кожу словно обожгло, а к горлу подступила дурацкая, но колючая обида.       — Эй, красавчик! — мимо, как назло, прошли какие-то девочки. Одна из них красноречиво присвистнула, судя по всему, разглядывая то, на что пару минут назад пялился рыжий.       — Отвали, — сказал он Тяню, а потом затянулся и посмотрел на ночное небо.       — Я тебя чем-то обидел? — тот растерялся.       — Нет, — процедил рыжий.       Хотелось сказать да, обидел. Тем, что слишком идеальный. Тем, что у него всё, а у Гуаньшаня ничего. И рыжий по какой-то идиотской, необъяснимой причине сам таскается за ним изо дня в день, больше не в силах отказать.       — Мне одеться?       — Чего, блядь? — он спохватился, возмущаясь, будто пойманный с поличным вор.       — Ну, может… тебе неловко?       — Иди ты нахуй! — Гуаньшань запустил сигаретой в урну и промазал. — Свети своими кубиками кому-нибудь ещё!       — Эй, — Тянь очень вовремя рванул за ним к лестнице.       Раздражённый, чёрт знает почему, и пьяный впервые за всю сознательную жизнь, Гуаньшань сделал шаг и неудачно промахнулся мимо ступеньки.       — Аккуратнее! — мажор подхватил его под мышками, но ладони рыжего уже успели больно царапнуть по бетонной стене. — Ты как?       Кожу сразу же начало противно жечь. Рыжий пялился на ссадины и думал, что ему от этой блядской заботы почему-то хотелось выть. Мимо них проходили люди, кто-то наверняка крутил пальцем у виска. «Вот ещё один бедолага, смотри, совсем на ногах не стоит!» А «бедолагу» тем временем действительно накрывало, Тянь оказался прав. В хуиллион какой раз.       Ему, блядь, реально было неловко!       — Пошли в туалет, руки сполоснешь, а то тут грязно, — отрывисто произнёс мажор, толкая Гуаньшаня за плечи вниз ко входу, прямо в самую толпу.       В глубине души незаметно поднимался бунт. Помноженный на алкоголь и негодование, он грозился смести всё на своём пути.       — Отъебись, сказал же! — рыжий вошёл в тёмный коридор, толкнул дверь туалета и остановился, как вкопанный, дожидаясь пока глаза привыкнут к красноватому свету ламп. Всё вокруг будто сделалось смазанным, а в коридоре вообще было хоть глаз выколи.       — Эй, да чего ты злой-то такой? — терпение мажора было не бесконечным. Он раздражённо толкнул его в спину. — Вон раковина. Вымой руки, блядь, а то как маленький.       Гуаньшань хотел было выругаться, но прохладная вода заставила его на секунду забыться. Он умылся, ожесточенно потирая лицо и шею, и это немного отрезвило.       — Лучше? — спросил Тянь, остановившийся чуть поодаль, возле стены.       — Лучше, — буркнул рыжий, замечая, что парень забыл футболку на улице.       — Да и хуй с ней, — мажор словно прочёл его мысли. — Здесь ещё жарче, чем снаружи. Дай посмотрю, — он осторожно перехватил ладони Гуаньшаня. — Болит? Кровь, вроде, не идёт.       Он внимательно разглядывал кожу, а рыжий уже безо всякого зазрения совести пялился на его лицо. Из-за тусклого освещения на том различалось ничтожно мало, только общие черты. Чёрные волосы, отросшая чёлка, слегка скрывающая густые, тёмные брови. Чуть ниже шея и широкая линия плеч, выступающие вены на предплечьях, подтянутый живот, ремень джинсов… Ниже, ниже…       На секунду забылась ноющая боль в запястьях, и время будто замерло где-то в отдалении. Словно этот провонявший сортир внезапно оказался за гранью вселенной, центром которой, само собой, являлся Хэ ёбаный Тянь.       Мистер «Идеал», по которому сохла половина школы.       Мистер «Идеал», который был рядом почти каждую минуту его ёбаной жизни, слыша и видя буквально всё.       Мистер «Идеал», который сказал, что Гуаньшань ему нравится.       От этих мыслей к щекам мгновенно прилил жар, и рыжий поспешил выдернуть ладони из чужого цепкого хвата. Его напрягали все эти рассуждения: он почти бегом вернулся за столик, к Цунь Тоу, надеясь, что свободное место на диване займет Сяо Хой, а Хэ Тянь так и останется в этом туалете навсегда.       Его лицо в красноватом свете ламп выглядело дьявольски красивым и хотелось поскорее залить эти воспоминания чем-то крепким, чтобы вышибло из памяти нахуй. Потому что не нормально об этом так много думать. Неправильно.       «Дьявольски красивым? Что за бред лезет тебе в голову?!», — думал рыжий, рассматривая многочисленную выпивку на столе.       Лысый обрадовался вернувшемуся другу и поднял тост. Гуаньшань схватил со стола первый попавшийся стакан, как выяснилось, с тем же коктейлем, что и раньше. А потом отпил немного и послал всё к чёрту.       Музыка выручала. Они перекрикивали друг друга, шутили, Цунь Тоу постоянно кривлялся, пародируя школьных учителей, а Сяо Хой заливалась звонким смехом. Гуаньшань случайно опрокинул стакан на диван рядом с ней, и девушка завизжала, а потом засмеялась, но уже от собственного испуга.       Пришлось встать: вовремя подошедший официант просил подождать, пока он приберётся на столе. Рыжий, постаравшийся забыть о Хэ Тяне, почти рефлекторно отыскал его взглядом с противоположной стороны стола.       Один кивок мажора в сторону выхода, и Гуаньшань снова шёл за ним, как покорная псина. Его шатало, но почему-то очень хотелось смеяться. Все кругом на этого идиота поглядывали, ещё бы! Тянь даже шёл так, словно променады с голым торсом были для него самым обычным делом!       — Чего ржёшь? — удивлённо заметил тот, когда рыжий уселся на заборчик возле дерева, где они курили ранее.       — Футболку твою спиздили, — рыжий хохотнул. — Бедолага.       — Переживаешь, не замёрзну ли я без неё? — Тянь потянулся, и Гуаньшань спешно отвёл взгляд от резинки трусов, выглядывающей из-под джинсов.       Но не успел. Слишком медленно среагировал, потому что пьяный, и мажор всё заметил.       — Куда это ты смотришь? — его голос слегка охрип.       — На землю, — соврал рыжий.       Земля, к слову, предательски кружилась перед глазами.       Тянь продолжил курить молча. Гуаньшань попробовал тоже, но выронил сигарету из неуклюжих пальцев, когда к горлу подступила тошнота.       Назад они пошли рядом, однако мажор не дал ему спуститься по лестнице первым, обогнав и постоянно оглядываясь назад после. Миновав танцпол, рыжий свернул в туалет, и парень ожидаемо поплёлся следом.       Гуаньшань ещё ни разу не чувствовал себя таким злым и беспомощным в одно и то же время. Алкоголь будто играл с его разумом, пробуждая то звериную тоску, то совершенно нехарактерное ему озорное веселье. В одну секунду хотелось ржать над собственным отражением в зеркале, в другую к горлу уже подступал ком, а во рту скапливалась предательская слюна.       Он снова умылся, и случайно врезался в Тяня, который караулил его за спиной.       — Тебе точно хватит, — заметил тот, осторожно придерживая пошатнувшегося рыжего за плечо.       Жаркий, как печка, впрочем, рыжий и сам был не лучше. В зеркале было видно, как на серой футболке расползалось темное пятно от пота. Казалось, будто кто-то включил разом все батареи вокруг.       — Хорош со мной нянчиться! — попытка уйти из-под рук Тяня обернулась крахом, Гуаньшань запнулся и чуть не упал.       В туалет кто-то вошёл, и мажор резко потащил рыжего в коридор, не отпуская от себя. На стенах здесь висели такие же тусклые красноватые лампочки.       — Убери руки, — проворчал он, пытаясь стряхнуть Хэ Тяня. — Чё ты прилип, иди к ребятам!       — Думаешь я тут тебя оставлю? — возразил тот.       — На хуй я тебе сдался?! — рыжий обернулся, в темноте с трудом различая контуры плеч мажора. — Вот на хуй ты за мной ходишь? Блядь, ёбаный самец!       — Чего-чего? — Тянь рассмеялся, и рыжий разозлился ещё пуще прежнего.       — Ничего, блядь, светишь всем своими мыщцами…       — Чем-чем я свечу? — удивлённо переспросил мажор и расхохотался.       — Вот этим! — рыжий со всей силы толкнул его в грудь. — Иди к подружкам Сяо Хой, которые на тебя слюни пускают! Не надо со мной нянчиться! Я, блядь, не твоя подружка! Хули ты пристал!       Тянь осторожно подцепил его ладони, и Гуаньшань подался назад, понимая, что так и не убрал руки с чужой груди. Кожу уже не припекало, а будто плавило. Музыка зазвучала ещё громче, и поэтому мажору пришлось склониться к нему, опаляя дыханием ещё и кожу шеи.       — Потому что не всрались мне те бабы. А вот ты — да. И ты об этом знаешь. И вообще не ори на меня.       — Иначе что?! — Гуаньшань попытался увернуться и ударить парня головой, но снова пошатнулся. Пол с потолком едва не поменялись местами, и Тянь поймал его в объятия. — ПУСТИ!       — Нет, — хватка усилилась.       — ПУСТИ, БЛЯДЬ, — в глазах потемнело, а сердце почему-то забилось так сильно, словно кто-то зарядил по всему телу током. Вот только страха не было, вместо него в груди давно поселилось что-то другое.       — Ты до сих пор не понял? — от Тяня несло спиртом, но не противно, а с какой-то приятной примесью. Гуаньшань не знал, как пахнет виски и сравнивать было не с чем.       Он прекратил сопротивляться: из-за плеч мажора всё равно ничего не было видно. Тот держал крепко, но не больно. Так, словно защищал от неведомо чего. И слова произносил спокойно, не повышая голос, но и не давая возможности прервать и что-либо добавить.       — Никто не влюбляется «потому что»! Эта ёбаная молния ударяет без предупреждения! И я, блядь, честно хотел бы, чтобы раз, и как по щелчку пальцев — прошло. Но не проходит. — Тянь замолчал на мгновение. — Не проходит, понимаешь?       Рыжий закусил губу, чувствуя, как сердце быстро отстукивает в висках и в горле. Ему бы пора трезветь, но не получалось. Он совершенно точно не был готов к этому разговору. И к Тяню, который стоял так близко. Ни к чему он, блядь, не готов.       — Я не железный, Гуаньшань, — тем временем, продолжал мажор. — Мне и с тобой тяжело, и без тебя тошно! Видеть хочу постоянно и ничего больше позволить не могу. И дружить не могу, знал бы ты, как меня это заебало!       Мимо прошла пьяная компания, но на них никто даже внимания не обратил. Однако рыжему, при всём его диком положении, было фантастически похуй на других. Тянь прижимал его к себе и сейчас больше хотелось сдохнуть от жары, нежели чем стыда. Вокруг словно не хватало воздуха, который мажор забирал всем телом. Будто впитывал или высасывал до капли. Его ладони гладили Гуаньшаня по мокрой спине, но опять-таки: противно не было. Просто странно.       Хэ Тянь был жестким на ощупь. Крепкий, одни мышцы, ни грамма жира. Почему-то казалось, что он немного дрожал.       Кто-то из них дрожал, это точно. В голове уже всё перемешалось, а слова мажора били по вискам наотмашь.       — Я тебя и отпустить не могу, и быть рядом тоже… А ты молчишь. Или говоришь что-то, а я потом ночь не сплю, о тебе, блядь, думаю. И на утро кажется, будто сон. А потом всё как ни в чём не бывало! Привет дебил, отвали дебил! — Тянь передразнил его интонацию и вышло на диво похоже. — Ну скажи ты уже хоть что-нибудь! Прогони, пошли на хуй, запрети подходить под страхом смерти!       Он вздохнул и медленно отстранился. Наконец-то убрал руки, и по телу сразу же прошёлся приятный сквозняк. Гуаньшань видел только очертания его лица, взгляд вконец расфокусировался и очень хотелось прилечь, куда угодно, хоть на пол.       Тошнота прошла. Разум давно сделал ручкой, и теперь одни лишь рефлексы правили бал. Рыжий не мог найти слов, хотя в голове всё же крутились какие-то мысли.       — Это надо прекращать, — наконец, с трудом выдавил он.       Тянь резко ухватил его за руку, переплёл пальцы и стиснул так сильно, что на мгновение стало больно. А рыжий словно услышал собственные слова со стороны, как в замедленной съёмке.       Он сделал шаг вперёд, поднимая их сцепленные ладони вверх, ближе к лицу.       — Вот это… блядь, — слова терялись, оставаясь где-то на подкорке, невысказанные. — И ты… блядь…       — Гуаньшань, — голос Хэ Тяня дрогнул, сорвавшись в панику. — Не уходи.       — Да куда я уйду, — пробормотал рыжий, глядя на их руки.       Тянь потянул его ладонь на себя и мазнул губами по тыльной стороне. Теперь Гуаньшань чётко понял: дрожал, оказывается, он сам.       — Не уходи, — вспышка стробоскопа позволила увидеть чужое лицо. Мажор зажмурился, словно чего-то испугался.       Гуаньшань вдруг подумал, что и сам боялся не меньше. Но лишь от того, что они стояли так близко в коридоре, пусть и в темноте. Здесь же постоянно ходили люди! Прикосновения Тяня, объятия и жар от его тела не пугали. В это вообще почему-то не верилось.       — Так не бывает, — устало пробормотал рыжий и уткнулся мажору в плечо, не отпуская его ладонь. — Ни хуя так, блядь, не бывает.       — Бывает.       Тот погладил его по затылку свободной рукой и слегка вздрогнул. Гуаньшань попробовал поискать, но так и не нашёл в себя ни капли злости. Оказывается, стоять так близко, уложив голову на чужое плечо, было даже приятно.       — Что за чушь, а? — прошептал он, прикрывая глаза.       — Я и сам не знаю, — Тянь отпустил его ладонь и снова обнял, прижимая к себе, но уже куда осторожнее.       — Безумие какое-то, — Гуаньшань с огромным трудом оторвал голову от тёплого и уютного плеча.       — Ну и пусть, — лицо Хэ Тяня оказалось в миллиметре от его. — Давай немного сойдём с ума?       Рыжий не хотел соглашаться, но неправильно было буквально всё, поэтому он подался вперед и нелепо стукнулся в чужой нос своим.       Его собственные губы оказывается, высохли и покрылись коркой, поэтому поцелуй вышел немного неловким. В таком состоянии, как сейчас, Гуаньшань с трудом вспомнил бы, как делал это впервые, в шестом классе, с девочкой в переулке за магазином комиксов. Тогда тоже едва касались друг друга губами, тяжело и смущённо дыша. А потом смеялись, вытирая рты и говоря: «Фу, какая гадость!».       А сейчас… Не было никакой гадости, только тепло и странная, несвойственная обоим робость. Поцелуй вроде невинный, а накрывал так, словно рыжий выпил ещё. Но Хэ Тянь придерживал, не давая упасть, и Гуаньшань осторожно ухватился за его крепкие плечи, позволяя себе немного наглости, вкупе со странным, почти неуёмным любопытством. А если он начнёт языком? А если прижаться чуть ближе?       Тянь тяжело задышал и сначала даже отпрянул от удивления. Затем, будто уверив себя, что это взаправду, ответил.       Вкус арбуза и каких-то трав смешался во рту. Голова закружилась, рыжий открыл было глаза, но вдруг стало хуже.       — Стой, — прошептал он, прерываясь.       Тянь мягко подтолкнул его к стене, практически закрывая от посторонних глаз собственным телом.       — Опять люди, — проворчал он, провожая взглядом пьяную парочку.       — Мне плохо, — только и успел произнести рыжий прежде, чем устремиться к туалету.       И Тянь пулей рванул за ним.