***
— Разве ты не идёшь на допы? — Чёрт бы побрал этого приставучего Вальдеса. Перси стоял у выхода из кабинета. Парень уже накинул на плечи тёплую куртку, портфель был закинут на левое плечо, а вокруг шеи обмотан лёгкий синий шарф. В руках он держал телефон и, по-видимому, вёл с кем-то оживленную беседу, так как время от времени с ухмылкой закатывал глаза или задумчиво прикусывал нижнюю губу, из которой он такими темпами скоро высосет всю кровь. Парень затуманенным, из-за недавно выпитых антидепрессантов и витаминов, взглядом посмотрел на одноклассника и вопросительно изогнул бровь. «Хорошо, ты сел со мной на весь день, помог мне с физикой, но сейчас-то тебе что от меня надо?» Он всё это время ждал от Вальдеса какой-нибудь подлянки по типу: «Блин, чел, ты реально повелся на то, что мне с тобой интересно? Хах, ну ты и смешной». Однако нет! Ни единого намёка на это! Так мало всего этого, Лео не отставал от Перси целый день. Чуть ли не каждые пятнадцать минут он пытался завести с ним диалог, который всегда заканчивался затягивающимся молчанием с обеих сторон. Он помог своему не понимающему физику однокласснику написать самостоятельную работу, за которую он теперь с большой вероятностью получит минимум «4». Вальдес даже сел за одним столом с Джексоном в столовой и опять попытался развести последнего на разговор. Но ничего не выходило. Разговорить Перси не удалось ещё никому кроме родителей, Уилла и Гроувера. Однако упрямый Лео своей задумки не бросил, а только наоборот загорелся ею ещё сильнее. И сейчас, стоя по разным углам кабинета, Перси не мог понять — к чему это всё, и когда однокласснику надоест притворяться. — Я не записан ни на какие допы. — слегка холодно процедил он и вновь устремил свой взгляд в смартфон. — А почему? — Лео, будучи дежурным в этот день, занимался тем, что поднимал стулья в классе. От этого его дыхание было прерывистым, и говорить ему было тяжело. — Кстати, можешь дать свой номер? Пообщаемся. Одноклассники, как-никак. Его столько раз предавали и использовали, что он уже сбился со счёта сколько раз это происходило. Он потерял всякое доверие к людям ещё в классе седьмом, когда он остался без ничего и издёвки над ним только усилились. Он уже давно решил, что ни за что в этой жизни он больше не откроется никому, ни за что в жизни его никто не сломает. Он уже. — Слушай, — Перси резким движением руки убрал телефон в карман куртки и выставил их перед собой как щит, сжав ладони в кулаки. — Я не знаю зачем ты со мной общаешься, но это явно не из-за того, что я интересный собеседник. Поверь, ещё никто со мной не общался просто так. Всем всегда что-нибудь нужно, по себе знаю. Давай ты перестанешь делать вид, будто тебе со мной интересно, и мы просто забудем сегодняшний день будто сон? Ты не нароешь никакого компромата на меня. У тебя не выйдет. Ты не заденешь меня никак. У тебя не выйдет. Так может.. Но на этом не только его терпение лопнуло. — Так может хватит? — Лео со всей силы сталкивает локтем перевернутый стул с парты. С его всегда такого светлого лица мгновенно исчезает та добрая улыбка, будто её никогда и не было на нём. Глаза приобретают темный, похожий скорее на черный, оттенок. Он снял с головы ободок, и его волосы, как один слипшийся ком, спали на лицо, прикрывая его практически полностью — Это ты хотел сказать? Может хватит? Ты как в том году не понимал, так и сейчас. Так сложно понять то, что ты можешь быть интересен людям? Компромат нарою на тебя? Да у меня и в мыслях не было! Кому я покажу весь компромат, даже будь он у меня? Кроме старших брата и сестры у меня никого такого нет! Я же просто подружиться с тобой хотел! Перси обомлел. За все эти пару недель учёбы он ещё ни разу не видел Лео таким разгневанным и... расстроенным? Он и подумать не мог, что такой всегда весёлый и жизнерадостный парень будет говорить нечто подобное. Будто его резко и безвозвратно подменили. Прежний Лео не сказал бы этого и не повёл бы себя так. Вот только сейчас его губы и радужка глаз подрагивали, что делало его похожим на маленького, побитого котёнка и создавало впечатление, будто он сейчас не выдержит и заплачет. Но он этого не делал. Только продолжал настойчиво сверлить одноклассника своим взглядом, время от времени заправляя спадающие пряди волос за уши. — Подружиться? Со мной? — Дошло? Поздравляю! — он резко хватает с парты свой портфель и, на ходу натягивая куртку, быстро выбегает из почти пустого класса, специально плечом задевая ошеломлённого Джексона. Перси ещё минуту стоит бездействуя. К нему потихоньку начинает приходить осознание происходящего, и в голове появляются мысли о том, какой же он всё-таки идиот. Вспоминаются слова Гроувера, сказанные ему пару дней назад — «То, что у тебя депрессия, не даёт тебе права орать на других». Джексон ударяет себя по лбу, а после подрывается с места и спешит в сторону, куда скорее всего мог побежать его одноклассник. Он находит Лео сидящим на скамье у крыльца школы с опущенной головой. Оперевшись руками об эту деревянную старую скамью, он мотает ногами. Шапка и куртка, такие необходимые в подобную погоду, лежат рядом с его правой рукой. Перси слегка мнётся прежде чем подойти к нему, но потом вспоминает все слова о том, что всегда нужно думать не только о себе и о том, как тебе плохо, но и о чувствах других, которые ему вообще хоть когда-либо говорили. Джексон подходит к Вальдесу и, дабы привлечь к себе внимание, кашляет в кулак, но за этим ничего не следует. Воцаряется невыносимая тишина. «А ведь он правда ни в чём не виноват» — думается парню — «Это же я такой больной придурок. И как мне теперь ему в глаза смотреть? Чёрт, меня же вообще не волновало ничего. Так с какого перепугу я теперь здесь стою?» — У тебя ведь депрессия, да? — до ушей Перси доносится тихий, слегка хриплый сорванный голос Вальдеса. Лео уже поднял голову и смотрел перед собой. — Слухи ходили из-за бинтов. Да и в целом, знаешь... Мне знакомо подобное поведение. У моего дедушки всё было точно так же. Джексон в изумлении раскрывает рот, его глаза расширяются. — Я помню, как в последние годы своей жизни он не подпускал к себе никого и злился без повода. У него не было сил говорить, работать, да даже лежал он с трудом. Мы и подумать не могли, что у него могут выявить нечто подобное. Но после того, как он покончил с собой, — Персей переводит на него шокированный взгляд. — Спрыгнул с моста три года назад. Мы нашли в его шкафу антидепрессанты и номер врача-психиатра. Он был болен, а мы и не знали. Никто не знал. — Лео, я... Мне жаль. — Да нет, всё нормально, — на его лице вновь появляется улыбка, но Перси понимает, что она не настоящая. — Просто я примерно знаю, как ты себя чувствуешь. Не должен я был на тебя кричать — он неловко трёт запястья — Но я правда хотел подружиться с тобой. Хотел пообщаться ещё в средней школе, потому что узнал, что у нас много общих интересов, но ты был таким крутым, что я просто боялся зайти в ваш класс. А потом я как-то подошёл к тебе в том году. «Я.. Я забыл. Я совсем забыл тот день.» — Но ты метнул на меня такой страшный взгляд, что я испугался. Парень слабо смеётся, а до Перси начинает доходить, что он чувствует вину. Ему жаль, что он обидел одноклассника. Он жалеет, что не понял его.«Я совсем не помню, как он подходил ко мне. А, да, конечно. Меня же тогда уже ничего не интересовало. И как можно быть таким идиотом?» — Прости. Лео смотрит на него и, прикрыв глаза от солнца, улыбается. — Ты вроде номер просил? Записывай, — Джексон садится на скамью рядом с Вальдесом и протягивает ему свой смартфон с записанным в нём номером.***
Гроувер уверенной, но тем не менее весёлой, походкой, неспеша, шёл по оживлённому школьному коридору. У стен и шкафчиков стояло как всегда по многу подростков и преподавателей, разговаривающих между собой. В воздухе витает удушливый запах пыли, отчего очень хочется чихнуть, но дабы не привлекать внимания и без того встревоженных эпидемией гриппа учителей, никто не позволял себе такой роскоши. Выживали как могли, по-другому не скажешь. — Слышала, он в понедельник в слезах убежал. — Кто? Вальдес? Да ну. — Не может быть! — Да правду вам говорю. В этом и заключалась главная проблема школ, причём неважно каких. Будь то школа-пансионат для особо одарённых, или обычная общеобразовательная — все слухи всегда распространялись со скоростью ветра, переносящего листья и ту самую неприятную пыль. Весомым различием было то, что в больших школах обо всех слухах забывали крайне быстро, может на следующей неделе никто ни о чём и не вспомнит. А вот в таких маленьких школах, как в этой, обо всех твоих провалах тебе будут припоминать всю оставшуюся жизнь. А что такого? Учебное заведение, по меркам Нью-Йорка, не самое большое, учеников, по всё тем же меркам, мало. Людям попросту поговорить не о чем, вот они и начинают перемывать косточки каждому, переступившему порог этой злосчастной школы. Гроувер слегка напрягся, когда, проходя мимо трёх десятиклассниц, услышал «Лео Вальдес» и «Тот самый Джексон» в одном предложении. Его всего два дня не было, что произойти-то могло? Ундервуд начал нервно сопоставлять между собой все известные факты об этих двух людях, попутно запихивая первую обувь в шкафчик. Но в голову так ничего дельного и не пришло. Только неподдельная тревога забилась где-то в далёких чертогах разума, наотрез отказываясь выходить оттуда. Парню было невыносимо интересно узнать, что такого могло произойти, что фамилии Вальдеса и Джексона встречаются в одном предложении. «Вместе едут на соревнования? На какие? По выносу мозга? Вариант отодвигаем. Они, конечно, могут, но вряд ли. Вместе завалили контрольную? Возможно, но это не повод для обсуждений! А если кто-то прибил кого-то? Так не может быть же!» И во входную дверь их кабинета он чуть ли не влетел. Его спас узкий дверной проём и проходивший сзади учитель английского, который теперь был в списке спасителей жизни. Поблагодарив мистера Блофиса, парень начал внимательно осматриваться по сторонам, задерживая взгляд на абсолютно каждом ученике. Но он совершенно не ожидал увидеть своего лучшего друга, спокойно беседующего с таким человеком как Лео. Он же слишком... он был просто слишком для такого как Джексон, пожалуй. Первые секунды он простоял в неподдельном шоке, не обращая внимания на толкающихся одноклассников, а уже через пару секунд на смену шоку пришли необычайная радость и лёгкость. Оба живы хоть. Парень почувствовал, как по его лицу расползлась глуповатая довольная улыбка, которую он поспешил скрыть за суровой маской безразличия, подобно лучшему другу. Но у него ничего не вышло, так что он решил действовать по другому плану. Ундервуд подкрался к Перси изо спины и показал Лео, сидящему за партой напротив него, указательный палец, призывая молчать. Подождав ещё минуту, Гроувер внезапно положил руку на плечо Джексона и протянул скрипучим старческим голосом: «Бу-у-у-у-у» — Твою ма-а-а... — Перси вздрогнул и сразу же обернулся. — Ть. Лео с Гроувером одновременно разразились безудержным смехом, а сам Персей в это время переводил свой презрительный взгляд с одного на другого. Наконец, Ундвервуд, как бабочка, легко приземлился на свой свободный стул и протянул обоим парням руки для рукопожатия. — Что произошло пока меня не было? — всё ещё с нотками веселья в голосе спросил он. Хотя на деле он малость волновался. Никто ему ничего о глобальных изменениях и событиях не рассказывал, все просто скидывали задания в общую беседу класса, и на этом всё. А тут такое! — Знаешь, там так много произошло, что и рассказывать до-о-олго будет, — Как ярый ненавистник долгих рассказов, Перси постарался откосить от подразумеваемого допроса и закрыл голову пеналом. — А я расскажу, — Лео взлохматил свою шевелюру и сладко потянулся. Джексон негодующе посмотрел на него. И всё, в кои-то веки, прояснилось. Человеком, здоровавшимся с Перси каждое утро, был именно Вальдес. Он надеялся, что хоть так сможет привлечь его внимание и обзавестись друзьями, каковых у него, в целом, за исключением двоюродных брата и сестры, не было. Ещё, как оказалось, они оба жили в одном доме, только Лео на первом этаже, а Перси на третьем. Об этом они узнали вчера, причём совершенно случайно, когда вместе вышли на одной остановке. Вальдес, конечно, догадывался о таком развороте событий, так как совсем недавно увидел Джексона в подъезде своего дома, но всё же очень сильно сомневался. Зато теперь все сомнения развеялись. Оба, один из них в далёком прошлом, были людьми позитивными, любящими сарказм и иронию. Их юмор и стиль общения был в целом схож, вкусы в музыке тоже. И так ещё долго можно перечислять, так что остановимся и на том, что парень-эльф успел рассказать за эти двадцать минут до начала первого урока. — Добрый день, класс, сегодня я заменяю вашего учителя математики. Если кто не знает, меня зовут Миссис Доддз. — эта женщина напоминала самую настоящую фурию. Начиная от ужасного скрипучего голоса, заканчивая сморщенным горбатым носом. — И вы типа теперь друзья? — на всякий случай уточнил Гроувер, слегка наклонившись в сторону друга. — У меня из друзей только ты, — Перси покачал головой и обвёл затуманенным взглядом сидящего перед ними одноклассника. — Он просто прилип ко мне как муха. Скоро он поймёт, что я ужасный собеседник и свалит. Ложь, наглая-наглая ложь. Возможно она была во благо, так как Лео попросил Перси ни при каких обстоятельствах не рассказывать никому о том, о чём поведал в тот день у школьного крыльца. Джексон думал, что он, как и обо всех, данных им за этот год, обещаниях, забудет и об этом, но не тут-то было. Разум и память сыграли с ним хорошую-злую шутку, и кто знает, к чему она приведёт.***
— И как я только мог на это согласиться? Автомобиль, стремительно набирая всё большую скорость, несся по пустому шоссе. По обе стороны мелькал густой и дремучий дубовый лес, за которым располагалась ферма. Когда-то давно, ещё будучи детьми, Перси и Гроувер частенько посещали сие место. Они кормили животных, за что потом им, в благодарность, разрешали кататься на лошадях. Сейчас же, можно сказать недавно, один из руководителей пришёл к выводу, что будет весьма прибыльно продавать билеты на поездку на лошадях по лесу и вокруг него. Несмотря на то, что теперь нужно было покупать билеты, стоящие по четыре доллара за два часа, Гроувер всё равно прихватил с собой большую спортивную сумку с угощениями для коняшек. Все началось ещё в субботу вечером, когда неугомонные и вечно позитивные Вальдес и Ундервуд заявились в гости к Перси под предлогом серьёзного разговора. Последний, впрочем как и всегда, проводил вечер самобичевания и убеждения себя в том, что жизнь ужасна (он просто читал новости, происходящие в мире). И убедить его поехать на ферму было невероятно сложно. Он не соглашался на эту поездку ни под каким предлогом, только отрицательно покачивал головой и обрывал на корню все аргументы «за». Гроувер даже применил тяжёлую артиллерию, заявив, что будет игнорировать Персея весь учебный год, если он откажется. Но что на это ответил сам Перси? «А от этого что-то изменится? Я почти четыре года держался один и пытался выживать в этом аду» — вот оно как. Но в конечном итоге в раннее воскресное утро — 11:00, эти двое вновь заявились в дом к товарищу. Дверь им открыла Мисс Джексон, на что её сын смело заявил ей, что это было чистым предательством, и он будет жаловаться. Но никто его слов всерьез не воспринял, и уже через час он ехал на заднем сидении тесного жёлтого такси. — Да ну, круто же, — Ундервуд был очень воодушевлён этой поездкой и прямо весь светился от счастья. — Ты только представь, лошадки! — Терпеть их не могу, — отрезал Перси. — А вот Гроувер сказал, что ты их обожаешь, — как бы невзначай внёс свою лепту Лео, непринуждённо рассматривая ногти на правой руке. — Тебе что жалко с нами погулять несколько часов? — Вы меня пугаете. Везёте в лес, а там темно. Маньяки! Водитель на переднем сидении рассмеялся. — Молодёжь, — гоготнул он, доставая одной рукой из кармана начатую упаковку сигарет. И с чего бы этим двоим дома не сиделось в их единственный выходной, который можно было потратить на подготовку к экзаменам и зачётам? Если кратко и не вдаваясь в подробности, то Гроувер как-то вскользь упомянул то, что раньше они с Перси обожали ездить на эту ферму, где работал дядя первого. Джексон, по его словам, просто обожал верховую езду и всё, что с ней связано. Лошади его тоже любили. Даже самый вредный кобель — Пират становился просто чудеснейшим созданием, стоило Перси показаться в поле его зрения. Все работники только плечами жали, да головами мотали, когда маленький девятилетний ребёнок спокойно взобрался на черного непослушного коня и, ни разу не упав, обогнул верхом на нём весь лес. Услышав эту историю, в гениальную голову Вальдеса пришла такая же, не менее гениальная идея по поднятию боевого духа их друга. Идея может и хороша, вот только сам «наездник» ей рад совсем не был и сидел, залипая в телефон. Машину резко тряхнуло, и она остановилась. Водитель повернул голову вправо и, сняв кепи, убрал со лба пот тыльной стороной ладони. — Приехали, — оповестил всех он. Мужчина разблокировал двери, а вслед за этим вышел из автомобиля сам, дабы выбросить в ближайшее мусорное ведро сигаретный окурок. Гроувер кивнул его уходящему силуэту и вышел из машины, перед этим оставив деньги за дорогу на водительском подлокотнике машины. Перси предпочёл остаться в салоне и не рисковать ментальным, что иронично, и физическим здоровьем. На улице было самое настоящее пекло, даже скорее всего жарче чем в преисподней. И это люди называют концом октября? Вот только не позволили Персею остаться в прохладном автомобиле и просто силой выпихнули с сидения «Тут тоже неплохо лежится. Всяко лучше чем в многолюдном месте, где все на тебя пялятся.» Джексон распластался на зелёной траве словно осенний лист, блаженно прикрыв глаза. Он бы с радостью пролежал здесь, в тишине и вдали от городской суеты, всю оставшуюся жизнь, но его товарищи не позволили ему этого сделать. — Ты ноги, я руки, — до слуха парня донёсся приглушённый полушёпот Гроувера, следом за которым послышалось тихое бормотание согласившегося Лео. Неожиданно Ундервуд, мёртвой хваткой вцепившись в запястья ничего не подозревающего Персея, взвалил оного на свои хрупкие на вид плечи. Явно не ожидавший этого Джексон, издал протестующий, преисполненный страхом, вопль, но из-за подхватившего его ноги Вальдеса, был прерван. И вот такой странной колонной парни с их другом, практически висящим в воздухе, двинулись в сторону кассы, не обращая внимания на знаки протеста со стороны «заложника» и косые взгляды всех посетителей. — Это ваш последний день. — Я с вами больше не разговариваю. — Ироды! — Убивают! Помогите! — Нам три билета на три часа. — полностью проигнорировав друга, сказал Гроувер милой пухленькой женщине, стоящей у кассы. Та порылась в своём миниатюрном выдвижном ящичке и протянула парню три билета, предварительно приняв у него оплату за сие удовольствие. — Мне кажется, что ваш третий не очень хочет идти туда, — она хихикнула, глянув на донельзя возмущённого Персея, «порхающего в воздухе». — Он хочет, — Лео коленом стукнул друга по руке. Тот вскрикнул. — Просто вредный. Спасибо вам. — Ну, давно нас тут не было? — Гроувер толкнул Перси в плечо и ухмыльнулся. Его настроение, в отличии от настроения товарища, было просто прекрасным. Джексон смахнул пыль со шлема, который ему выдали, и, держа его в левой руке, двинулся в сторону конюшен, где уже стоял Лео, тщательно выбирая вместе с одним из работников фермы подходящую ему лошадь на эти несколько часов. Обслуживать их поставили парня, который был на несколько лет старше них самих. У него были темные волосы, белоснежная бархатная кожа и карие сияющие глаза. Он вежливо улыбался своим клиентам, охотно оказывая помощь в выборе. С Вальдесом всё решено было быстро. На него сам обратил внимание красивый белогривый конь, и парень ушёл вместе с ним куда-то ко въезду в лес. С Гроувером тоже особых проблем не возникло, он назвал кличку коня, на котором катался в детстве, и вскоре ему его и привели. А вот Перси пришлось знатно пострадать. — Пират? — сотрудник здорово удивился, услышав это имя. — Он? Нет, нет, поймите, он очень гордый кобель. Ещё ни один человек не смог оседлать его. Ходят конечно слухи, что был один мальчик, который смог, но.. — Просто приведите мне этого коня, и я от вас отстану, — Джексон бестактно перебил его прежде чем услышать очередной аргумент. — Вы новичок, вам из зарплаты не так много вычтут, даже если я и упаду. Работник ещё раз оценивающе оглядел парня с ног до головы. Брови сосредоточенно сведены, на скулах играют желваки, губы плотно-плотно сжаты. Он ещё раз переспросил, уверен ли подросток в своём выборе и, получив утвердительный кивок, окончательно сдался и скрылся в где-то в глуби конюшен. Вернулся он спустя достаточно длительный промежуток времени. Прошло уже минут пять, если не все десять. На щеке бедного паренька красовался большой след грязи от копыта, а рядом, гордо выпятив грудь вперёд, шествовал чёрный, как смерть, конь. — Пират, прости, но этому молодому человеку нужен только ты. — Молодой сотрудник вёл коня под узды, но сразу же выронил ремешок из рук, как только добрёл до посетителя, и отошёл на безопасное расстояние. Конь поднял свой усталый, преисполненный боли, взгляд на клиента. Он выглядел очень расстроенным, видимо его давно уже никто не брал. Перси стало его искренне жаль. Вспомнились те приятные летние деньки, когда двое маленьких ребят носились вокруг вечно угрюмого чёрного коня, который позволял только им гладить его гриву и спину. Пират около минуты внимательно рассматривал парня и придирчиво внюхивался в воздух, витающий вокруг него, прежде чем положить голову ему на плечо и умиротворяюще закрыть глаза. Работник прибывал в искреннем удивлении и недоумении. — Давно не виделись. — Перси успокаивающе погладил лошадь по её могучей спине и наконец-то вышел из душного, пропахшего навозом, помещения.***
— Мы как сумеречные всадники. — заговорчески произнёс Лео, прижав ладонь к сердцу. Трое подростков, словно три богатыря из русских народных сказок, скакали на своих верных жеребцах по особой, выделенной специально для верховой езды, тропе, уводящей их всё глубже и глубже в дремучий лес. Вокруг было очень красиво — из-за высоких зелёных деревьев, листья с которых чудом ещё не опали и не пожелтели, не было видно палящего солнца, и чувствовалась долгожданная приятная прохлада. Вообще в лесу очень красиво в любое время года, когда бы ты ни пришел он встречает тебя своей красотой и завораживает, но особенно красив он именно осенью. Осень это такое время года, когда все животные начинают готовиться к спячке и запасаются всем необходимым, поэтому и не появляются в поле зрения людей на протяжении всего дня. Этот период также является и временем урожая: ягоды, грибы, плоды разных деревьев — всё это заставляет людей приходить в лес и заниматься сборами ко всё той же зиме. Несмотря на то, что на улице стояла жара, хоть и в лесу она не так сильно ощущалась, Перси уже ни капли не жалел о приезде сюда. Вокруг ни единой живой души — только он, его приятели и безмолвный сумрачный лес. Если бы ещё погода была такой, как парень любит — он бы возможно почувствовал себя воистину счастливым человеком. Но и данный момент был ни чем не хуже. Джексон даже не разозлился, когда они встали посреди какой-то небольшой, окруженной деревьями, поляне. Лошадь Лео всего-навсего начала брыкаться и вредничать, вот он и решил задобрить её красным наливным яблоком. Остановка и лишь тихое бормотание товарища, успокаивающего своего коня — прекрасная обстановка для обдумывания накопившихся за эту тяжёлую неделю мыслей. А кем ему является Вальдес? Безусловно, за последнюю неделю они немало сблизились, и их с Гроувером дуэт стал потихоньку превращаться в трио. У них было много общих интересов, схожее мировоззрение и во многом совпадали мнения. Лео, безо всякого сомнения, можно было доверять. За эти пару дней он узнал о Перси столько информации, сколько не знал о нём почти никто. Он не распространял слухи, не шептался за спиной и не давал поводов усомниться в себе. «Он хороший парень. Никогда не издевался надо мной, не смеялся. Но поддержит ли он меня в трудную минуту? Или уйдёт как и все, когда надоест?» — Перси-и-и-и, с тобой всё нормально? — Вальдес уже минуту отчаянно махал руками перед глазами друга, но тот всё продолжал невидящим взором смотреть куда-то в пустоту. — Что-то случилось? Может к персоналу сбегать за таблетками какими-то? — М? — Джексон поднял голову так стремительно, что у него хрустнула шея. Парень зажмурился от секундной боли. Он положил руку на затылок и перевёл внимание на обеспокоенного товарища. — Нормально всё. Где Гроувер? От этих слов груз с души «латиноса» не сдвинулся, но он всё же позволил себе облегчённо выдохнуть. — Оказалось, что Ричард, — он кивнул в сторону коня. — пить хочет. Вот наш волейболист и побежал за пойлом. — Лео беззаботно рассмеялся, но уже совсем скоро замолк и неловко почесал затылок. — Ты уверен, что всё в порядке? Перси еле заметно кивнул. — Конечно, дружище.***
— И чего мы встали опять? — Перси положил голову на руки, сложив их на голове Пирата. Лео вдоволь напоил коня кристально чистой водой из близ расположенного озера, и трое парней нестройной гурьбой возобновили путь. Вся дорога проходила в весёлой и дружной атмосфере. Гроувер с Вальдесом отпускали какие-то глупые анекдоты, на которые Джексон с лёгкой усмешкой закатывал глаза и без злобы в голосе предлагал пойти им в КВН. Но когда они приблизились к мосту реки, протекающей в самой гуще леса, лошадь Лео, будучи главой этой импровизированной колонны, вновь затормозила. — Авария, — оповестил всех парень, спрыгнув с седла. — Вам помочь? Он обогнул Ричарда и очутился перед ещё двумя наездниками, а если быть точнее, наездницами. Вальдес приветливо улыбнулся и в шутку сделал реверанс, ухватившись за узду, но как только девушки посмотрели на него, эмоции парня сразу же сменились. Он радостно и одновременно удивлённо смотрел на двух наездниц, которые стояли возле своих лошадей и почему-то не садились на них. Из-за достаточно дальнего расстояния слышимость была плохая, но кажется он спросил их в чём дело. Перси, не заинтересованный этим событием, вновь погрузился в свои мысли, на этот раз размышляя о тёплой кроватке и вкусной еде, ждущих его дома. — Посмотрите, кого встретил! — Джексон буквально не свалился с лошади, услышав прямо позади себя звонкий голос Лео. Вальдес самодовольно хмыкнул и вышел уже вперёд, представляя всеобщему вниманию причину их остановки. Перед парнями стояло двое девушек. Коротко постриженные чёрные волосы, пирсинг, голубые глаза. «Кажется, её зовут Талия» — Перси перевёл взгляд на её подругу — «А это вроде.. Аннабет наверное?» Лицо второй наездницы было почти полностью скрыто за длинной блондинистой чёлкой, которая выбилась из высокого конского хвоста, затянутого на голове. Гроувер сразу же спрыгнул на землю и уже радостно приветствовал знакомых. Для них такая неожиданная встреча была подобием чуда. Не каждый день встретишь одноклассниц где-то помимо школы, особенно в таком большом городе как Нью-Йорк и за его пределами. Но Перси не видел в этом ничего удивительного. Совпадения действительно бывают в этой жизни, в отличии от этих самых чудес, являющихся наивной надеждой людей на лучшее. Поэтому парень даже не удостоился чести кивнуть в знак приветствия и остался сидеть на своём верном коне, рассматривая ландшафт. — Я смотрю, Джексона здороваться не учили, — его неожиданно ударили по плечу, отчего он был вынужден повернуть голову. Талия смотрела на него с усмешкой во взгляде. — Откуда ты меня знаешь? — Мы же одноклассники, — как само собой разумеющееся выдала Грейс, толкнув парня локтем в плечо. — Мы должны знать имена друг друга. — Я ничего не должен, — безо всяких эмоций выдал Перси. На лице девушки заиграла смесь удивления с настоящей злостью, она хотела начать говорить что-то, по-видимому крепкое и очень обидное, но была прервана в самом начале речи. — У вас что-то случилось? — поинтересовался Гроувер в попытке разбавить накалившуюся атмосферу. — Кони не желают везти нас. — ответила Аннабет, двинув плечом в сторону их остановки. — Мы ничего не понимаем в их физиологии, вот и застряли в ступоре. — Идиотский Лука с его «слабо, что-ли», — сквозь зубы проскрежетала Талия, сжав ладони в кулак. — Мы проспорили двоюродному брату Аннабет и теперь должны провести с "лошадками" целых два часа! — Вот это наказание, — Лео насмешливо присвистнул. — Давайте эти двое посмотрят, они вроде как профи. Девушки с недоверием покосились на Перси, но тот, к счастью всех здесь находящихся, не обратил на это никакого внимания. — Наверное они просто проголодались, — предположил Гроувер после краткого осмотра лошадей. Он потянулся в сумку за угощениями для животных и с яркой улыбкой показал их коням, однако те в отвращении повернулись к нему задом. — Невежество! — Звоним в поддержку, — Аннабет достала из кармана спортивных штанов свой смартфон. — И заодно Луке, потому что я точно буду жаловаться. — Я тоже, — согласилась Талия. — Как он вообще мог взять нас на слабо? Ещё и каждые пятнадцать минут звонит и проверяет. Нет, ну представляете? Это же просто.. — Им жарко, — из тени деревьев вышел пугающий черный силуэт, несущий что-то в руках. Сперва вся компания испугалась, но распознав в этом неизвестном Перси, несущего свою толстовку, успокоилась. Точнее парни успокоились. Девушки насторожились только ещё сильнее — На поляне, с которой вы недавно сюда пришли, очень жарко. Тут не то, что жеребёнок не выдержит, но даже взрослая особь. Плюс ко всему вчера лошадей забыли искупать, и они чувствуют себя уставшими. Талия вышла вперёд и скрестила руки на груди, а Перси наоборот сделал шаг назад и засунул руки в карманы штанов. Он закинул толстовку на седло Пирата и повторил позу девушки напротив. — Как ты можешь быть уверен в своих словах и будешь убеждать в своей правоте нас? — с вызовом произнесла она, ожидая услышать в ответ глупые и несерьёзные оправдания и факты, но.. — Я и не буду вам ничего доказывать, — просто пояснил парень. И, ничего ни у кого не спрашивая, Перси взял под узду обоих коней и повёл их к спуску к реке. Девушки чуть было не рванули вслед за ним, но Гроувер и Лео преградили им путь, заявив, что если уж Джексон что-то говорит, да даже если он вообще говорит, то это уже верно и правильно. «Под ухом всегда пишут имена животных на ферме. Может так эти двое станут мне доверять» — Белогривую лошадь Аннабет звали Элеонорой, а черного жеребца Талии Ларри. — Вот значит как, — хриплым полушёпотом сказал парень, слабо улыбнувшись. — Что ж, Элеонора, Ларри, за мной. Сняв кроссовки и приподняв свои штаны до колен, чтобы они не намокли, он ступил в холодную воду. Что-что, а в последний раз осенью в реке он купался очень и очень давно и совсем отвык от этих ощущений, вдобавок ко всему, парень был вынужден идти задом и мог провалиться в какую-нибудь дыру в любой момент. А в своих пловцовских способностях он был не уверен от слова совсем. Он давно не плавал, кто знает, что может произойти? Лошади зашли следом за ним и довольно заржали, стоило им погрузиться в воду по колено. Без сомнений, Джексон ни капли не ошибся, заявив, что причина буйства животных именно в невыносимой жаре, а не банальном голоде или вредности, так как в данный момент оба животных весело резвились, из-за чего водяные брызги летели во все стороны. Они вернулись на сушу весьма быстро, но были взбодрившимися и свежими. Главным минусом было то, что Перси промок с головы до пят и теперь дрожал от холода. Аннабет с Талией, завидев своих животных, сразу побежали им на встречу и накинулись на них с объятиями. — Девушки, — прошептал Лео. — Только что жаловались, на них, а теперь обнимают. Гроувер ухмыльнулся, и оба парня накинули на плечи друга свои ветровки. Тот посмотрел на них с искренней благодарностью и посильнее укутался в теплую сухую одежду. Когда Перси перестал дрожать и полностью восстановил сбившееся дыхание, было принято решение двигаться дальше. Все расселись по коням и двинулись дальше по тропе, по пути беседуя на различные несерьезные темы. — Спасибо. Перси обернулся. Всё это время ему казалось, что он едет самым последним, и каково было его удивление, когда он увидел едущую наравне с ним Аннабет. Девушка по-прежнему держала в руке телефон и мило улыбалась своему однокласснику. — До этого вы рано или поздно догадались бы. — возразил Джексон, отведя взгляд на дорогу. — Лео и Гроувер были в тупике, мы с Талией не разбираемся в лошадях. Я на полном серьёзе собиралась позвонить работникам фермы. А отвлекать людей от работы не хотелось. — «Если люди не научатся помогать друг другу, то род человеческий исчезнет с лица земли». Вальтер Скотт. Брови девушки удивленно поднимаются и некоторое время сохраняют такое положение. Будто она сомневается в собственных мыслях, но Перси не экстрасенс и даже не пытался узнать причину удивления. — Не думала, что ты знаешь о Вальтере Скотте, — через время произнесла Аннабет. Джексон хотел было возмутиться, но Чейз уже нагнала свою лучшую подругу, и он снова остался в гордом одиночестве позади всех.***
Врач записал в блокноте сегодняшнюю дату и, отложив авторучку в сторону, посмотрел на пациента с ослепительной улыбкой. — Ты сегодня какой-то взъерошенный. — заметил он. — Я не виноват в том, что меня выпихнули из окна первого этажа в школе, — недовольно пробурчал Перси, насупившись. Солас еле сдержал смешок, скрыв его за кашлем. — Ты всё ещё ведёшь дневник настроения? Джексон призадумался и, тщательно обдумав что-то в своей голове, утвердительно кивнул. Он достал из школьного портфеля большую толстую однотонную тетрадь. На каждой её странице были начерчены две колонки — на первой обозначались дни недели и даты, а на второй цифры. Минимальным числом было "-5", и именно оно мелькало на первых двадцати листах, а максимальным, судя по заметкам на форзаце, являлось "5+", и оно ещё ни разу не появлялось в этой тетради. Это было крайне печально, ведь являлось свидетельством того, что пациент ещё не скоро сможет пойти на поправку и ему нужно работать над собой ещё больше. Но всё же всю прошедшую неделю Перси оценил на твёрдую "4", что не могло не радовать. И, потянувшись за чайником через весь стол, краем глаза Уилл всё же подметил, что за воскресенье стоит оценка "4", а рядом зачеркнутая "5+". Если бы мужчина только мог, улыбнулся бы ещё шире, но он только лишь положил тетрадь на стол и сделал заметку в блокноте. Теперь его лицо не выражало никаких эмоций — ни радости, ни сожаления или печали. Только строгий прищур и предельная сосредоточенность. — Рассказывай. — откинувшись на спинку кресла и сложив руки домиком, произнёс он. — Я всё же пришёл к выводу, что Лео действительно мой друг. Ему можно доверять, он добрый и открытый. Он умеет хранить секреты и не такой токсичный как все мои прошлые знакомые. Как я говорил на том посещении, он сам догадался, что у меня депрессия, и расписал все симптомы по фактам несколько дней назад. Но тем не менее он не отвернулся от меня, а наоборот. В общем, теперь у меня два друга. — И я. — вежливо перебил парня Солас. — И ты, — согласился Перси. Он закинул левую ногу на правую и взял в руки чашку кофе, который ему сделал Уилл. — Но я не знаю как вести себя с людьми. Они все такие разные, такие правильные в отличии от меня, что-ли. Ещё.. Всегда есть чувство, будто он наиграется и уйдёт, как делали все раньше. Много кто по приколу дружил со мной, а собрав информацию, докладывал обо всём своим дружкам и меня высмеивали. Краем сознания я понимаю, что он так не поступит, но полностью осознать не получается. Я по-прежнему не могу чувствовать ничего кроме пустоты, злости и грусти. Только это и постоянная боль в районе сердца. Будто его ежесекундно пронзают иглами. Может меня совесть так наказывает за то, что я такое безэмоциональное бревно. Чёрт знает. — он горько усмехнулся. — Я правда не могу улыбаться. Не выходит. Получается только злорадная ухмылка, пугающая даже моих единственных друзей, и всё. Теперь я чувствую себя более ущербным, потому что Гроув и Лео вкладывают в нашу дружбу всё, а от меня нет никакой отдачи. Раньше я успокаивал нервы тем, что делал новые порезы на своём теле, но сейчас я не могу позволить себе этого. Я не хочу, чтобы в нашей компании я только и делал, что жаловался, и вокруг меня ворковали как озабоченные мамочки, беспокоящиеся о своём чаде. Но не выходит. Я бесполезный. Ничего не могу. И вскоре им это точно надоест. В кабинете воцарилась тишина, которую нарушал лишь шелест бумаги и еле слышное бормотание психотерапевта. — Угу. Значит вот что. Давай сегодня мы разберём то, что тебе конкретно в себе не нравится, — специалист вмиг посерьёзнел и из милого подростка превратился во взрослого профессионального врача. — Если ты поймёшь, что тебе не нравится в себе и что не устраивает тебя в этом состоянии, будет намного проще всё исправить. Вскоре после этого, допив свои горячие напитки, они начали беседовать и обсуждать актуальную в данный момент тему. Из высокого и знакомого серого здания Перси вышел с двумя пакетами, в одном из которых были угощения для него и Салли, переданные матерью Уилла, а в другом важный лист с, как он считал, его минусами и недостатками и фотокарточки, которые сделал Солас в доказательство тому, что этот день действительно был. И вроде бы никаких кардинальных изменений не произошло, на душе почему-то стало легче и появилось какое-то непонятное чувство. Осталось только понять — какое.And I'll love the world, like I should