And I'll love the world,
like I should.
Пожалуй, самым худшим последствием знакомства с Вито было то, что теперь он названивал именно Перси по нескольку раз на дню, если его ненаглядный племянник, не дай боже, не выходил с ним на связь. А учитывая характер самого Лео, случалось это нередко, а потому он продолжал упрямиться, оправдывая своё поведение примерно следующим образом:
«Он сам виноват, я имею полное право обижаться на него!». А фраза «заблокируй его к чертям собачьим» по скромному мнению Перси прекрасно подошла бы к серой надгробной плите Вальдеса, которая вскоре будет приобретена, если его семейка продолжит действовать Джексону на нервы.
По правде говоря, Перси уже был в шаге от того, чтобы действительно последовать совету Лео, но как только его палец нависал над кнопкой «заблокировать контакт», в памяти как назло тут же всплывал обеспокоенный очередной пропажей племянника голос Вито, так что Джексон из раза в раз продолжал лишь крепко сжимать руки в кулаки, собирая в них остатки своей силы воли, и с новыми силами звонил по всё тому же злосчастному номеру, дабы договориться о том, чтобы ему не названивали так часто. Но сколько бы они со старшим Вальдесом не обговаривали этот вопрос, толку всё не было — Вито продолжал терроризировать его входящими звонками и нескончаемым потоком сообщений во всех мессенджерах.
В скором времени такое поведение со стороны, казалось бы, взрослого мужчины, начало действовать на нервы всем окружающим Перси, в том числе и его матери, которая к началу декабря уже была готова самолично встретиться с загадочным дядькой Лео и вдолбить в его голову то, что её сыну не всегда известно точное местоположение его племянника. Но Гроувер убедил Салли в том, что даже это бессмысленно.
— Он в любом случае продолжит звонить, здесь ничего не поделать.
Самым оптимальным вариантом решения этой навязчивой проблемы стало выключение телефона. Изначально Перси планировал и вовсе выбросить его в ближайший мусорный бак по пути со школы, но Аннабет сказала, что не стоит действовать так радикально, а раз она так говорит, то пусть так и будет.
Только вот недолго Джексону удалось прожить без телефона. Всё дело в том, что ко дню Благодарения вышла первая серия какого-то нового корейского сериала, который своим трейлером уже успел покорить сердце и тронуть душу Гроувера. К выходу второй серии об этом сериале уже знал весь его круг общения, в число которых входил и незаинтересованный во всём, что происходит в мире, Перси. А ведь ему не повезло больше всех, так как он, скорее к сожалению, чем к счастью, уже как много лет неизменно считался лучшим другом Гроувера, который счёл своим долгом посвятить своего друга в мир романтических сериалов.
И вот он, Перси Джексон, сидит за третьей партой центрального ряда, сделав из учебников импровизированную пирамиду, за которой не будет видно смартфона, и, разделив с Талией по одному наушнику, смотрит трейлер к сериалу. Грейс эта затея была не по вкусу точно также, как и Перси, но у них двоих и выбора-то особо не было, так что пришлось смириться со своей тяжёлой судьбинушкой.
Только вот даже здесь было одно большое «Но» — всё это происходило прямо посреди урока английского языка. Несомненно, можно было выбрать для просмотра любое другое время, но на этой неделе у всех был слишком загруженный график и большое количество дополнительных занятий, а потому всё обернулось именно таким образом. Перси по этому поводу несильно-то и переживал. После приёма антидепрессантов его вообще мало что волновало, так как вся тревожность улетучивалась, и начинала активизироваться выработка серотонина. Если говорить проще — улучшалось настроение, а Перси в хорошем настроении мог поддержать любую безумную идею, даже если её инициатором являлась Талия.
— А Юн Сянь будет встречаться с главной героиней или введут нового персонажа? — уже более заинтересованно спросила Талия, повернув голову влево.
— Юн Сянь, если я правильно понял, не заинтересован в женщинах. — тихо ответил Гроувер, внимательно следя за действиями преподавателя, чтобы тот не заметил болтовни на своём уроке. — Да и в мужчинах вроде тоже.
— Смотри-ка, Джексон, — Талия фыркнула. — А он не только внешне на тебя похож.
— Сгинь, нечистая.
Грейс обиженно надула щёки и вернулась к просмотру.
Но гениальный план Гроувера по «культурному просвещению » друзей рухнул, когда кто-то с соседнего ряда чуть ли не на весь кабинет громко произнёс:
— Вот только жаль, что она потом умрёт. — И тем самым обратил на себя внимание всех присутствующих.
Перси возненавидел этого одноклассника сразу же. Не повезло только с тем, что в кабинете в это время находился Пол Блофис, речь которого прервали. А он как раз объяснял классу новую тему, которая входила в программу, но которой не было по какой-то причине в учебнике.
Мистер Блофис не был чересчур строгим или несправедливым, ни в коем случае. Загвоздка была в том, что он был одним из числа единственных преподавателей, кого большинство учеников правда уважало. Перси был среди них. Поэтому, как только Блофис поднялся со своего стула, который при этом издал ужасный скрипящий звук, Джексон начал прощаться с жизнью.
«Мама, ты была лучиком света в этом тёмном царстве, я тебя так сильно любил. Не забывай класть одуванчики на мою могилу хотя бы раз в год. Уилл, ты хоть и бесил меня всё детство, но стал таким родным, что я и жизни без тебя не могу представить. А, нет, могу. Гроувер…» — и так далее.
Перси крепко зажмурился в ожидании своего приговора, и он был полностью уверен в том, что они с Талией сделали это одновременно. Где-то сбоку Лео еле слышным полушёпотом молился на то, что всё обойдётся, а его соседка по парте вовсе не была заинтересована происходящим.
— Я, конечно, очень рад, что мистер Джексон, — произнося его фамилию, преподаватель непонятно улыбнулся. — Пребывает сегодня в хорошем расположении духа, но это не означает, что вы можете вести себя так на уроке.
Перси едва сдержался, чтобы не сказать:
«это не я, это всё таблетки».
— Талия, это не первое твоё замечание, но я закрою на это глаза, если ты сдашь завтра сочинение, которое не сдала. — Грейс облегчённо выдохнула и быстро закивала головой, пока Блофис не передумал. — Что касается Перси, то зайди после уроков в мой кабинет.
И он, развернувшись, вернулся обратно к учительскому столу.
— Н-да, — протянула Талия. — Мы попали.
«Это я и без тебя понял».
— Что ты думаешь по поводу сочинения, которое я задавал вам на дом?
Перси опешил. Последние два часа он провёл в тягостных раздумьях о предстоящем наказании за срыв урока, но он никак не мог ожидать того, что преподаватель встретит его с приветливой улыбкой, за которой не скрывалось потайной злобы, и мирно пригласит присесть на стул, поставленный напротив стола. Да ещё и ничего не сказал по поводу ситуации с сериалом, а перевёл тему на сочинение.
— А я должен что-то думать?
Блофис неопределённо пожал плечами и вперил задумчивый взгляд в лоб Перси. Он будто ожидал другого ответа от него, а сейчас, не получив его, думает, как более правильно подвести к теме запланированного разговора.
— Я задавал вам на дом сочинение на тему: «Не люблю я это время года», — пояснил учитель.
Перси всё ещё пребывал в ступоре.
— Давай я зачитаю тебе твоё сочинение, и мы немного поговорим о нём, договорились?
Не успев ещё даже понять смысла слов, Перси сразу же кивнул. Как говорили великие умы — «хочешь жить — умей вертеться». Незачем спорить с преподавателем, когда и без того находишься в невыгодном положении. Блофис, словно прочитав мысли ученика, ободряюще улыбнулся и устремил своё взгляд в раскрытую тетрадь, лежащую на столе.
— «У многих зима ассоциируется со снегом, холодом и праздниками. Спросите у любого, большинство ответят именно так, ведь это самое очевидное. А у меня вот зима ассоциируется с одиночеством и тишиной. Это такое время года, в которое совершенно ничего не хочется делать. Я только больше обычного валяюсь в кровати и листаю ленту социальной сети, на другое попросту не хватает сил. Нормально, в понимании людей, праздники я не праздную, так что даже эти красные цифры календаря не поднимают моё настроение. У отца дома свой движ с другой семьей, а мама, что неудивительно, работает допоздна почти без выходных даже в праздники. И только я сижу в четырёх стенах наедине с собой и своими мыслями» — Мистер Блофис делает небольшую паузу, чтобы бросить мимолётный взгляд в сторону раскрытого оконца, после чего продолжает чтение. — «Самым положительным во всей этой ерунде я считаются только рождественские каникулы, которые обычно длятся неделю и заканчиваются также быстро, как и начались. Для меня зима это не радость в предвкушении праздников, а три невероятно долгих месяца, оставляющие за собой только пустоту и пищу для тревожных размышлений». Очень интересный рассказ, не находишь?
Перси не находит сил даже на то, чтобы поднять взгляд на преподавателя английского, упорно продолжая игнорировать происходящее вокруг, о каком рассказе речь?
— Мне нравится ход твоих мыслей, — Блофис сделал маленькую заметку красной ручкой в тетради ученика и положил её перед собой на стол, не забыв при этом закрыть. — Если честно, почти все написали, что терпеть не могут осень, потому что резко холодает и часто идут дожди. Смело могу заявить, что твоё сочинение на данный момент самое оригинальное.
В этом точно кроется какой-то подвох.
— А ещё за последние два года это твоё первое сочинение, — А вот и он. Преподаватель произнёс это в разы тише, чем говорил до этого, но в голосе его при этом слышались нотки неизъяснимой грусти. И Перси не мог разобрать её причины. — Тебе кто-то помогал его писать?
Тут-то до Перси и дошло, что прямо сейчас его поймали с поличным. Так вот, значит, в чём крылась причина его нахождения сейчас здесь. Преподаватель с самого начала догадался, что такой неспособный ученик как Джексон, написал сочинение не своими силами, а с чьей-то помощью, а потому и вызвал его на допрос. Теперь-то ясно, почему Талия осталась безнаказанной — учителю попросту не было дела до того, что на его уроке кто-то смотрел сериал вместо того, чтобы слушать его.
Но также по лицу Блофиса нельзя было сказать, что он зол или разочарован в чём-то. Он по-прежнему оставался спокоен, отчего Перси становилось не по себе. Уж лучше бы он кричал и винил его за такую несамостоятельность.
— Разве я похож на человека, который нуждается в чьей-либо помощи? — «Самая лучшая защита — это нападение» решил Перси, с важным видом скрестив руки на груди. Портфель, висевший на его правом плече, покачнулся.
— Правильного ответа на этот вопрос не существует. — Мужчина мягко улыбнулся, заметив растерянность на лице ученика, и приподнялся со своего стула, чтобы обстановка не была такой напряжённой. Перси от этого легче не стало, он наоборот забеспокоился ещё сильнее. — Просто стиль написания текста жутко напоминает стиль Аннабет, вот я подумал, что… Скажи честно, ты попросил её тебе помочь?
Перси удивлённо вытаращил глаза и опустил руки, отчего на пол с глухим звуком упал портфель. Ладно бы «Блоуфиш», как называл его втайне от всех парень, думал, что он списал рассказ с интернета, но посметь даже просто предположить, что он просил чьей-то помощи — уже абсурдно.
— Я никого не просил, — обиженно буркнул Джексон. — Она сама привязалась.
Блофис хмыкнул, всем своим видом показывая, что прекрасно его понимает.
— Но ваши с Аннабет сочинения очень сильно отличаются, — ради справедливости заметил учитель. — Ей тоже не нравится зима, но причины на это у неё иные.
— Она предложила помочь с оформлением, — нехотя признался Перси. — Мы только недавно начали общаться, а потому отказывать было бы как-то неловко. Вы можете поставить мне двойку, но не занижайте Аннабет балл только из-за того, что она помогала мне.
Как бы это ни звучало, Перси искренне не хотелось, чтобы из-за него кто-то пострадал, а он думал, что занижение оценки как минимум заденет гордость Аннабет, если не разозлит вовсе.
— Что ты! — Брови Блофиса взметнулись вверх от удивления. — Я и не собирался этого делать. Вас двоих мне наказывать незачем, у вас лучшие сочинения.
Теперь Перси окончательно во всём запутался. Он резко поднял голову, отчего та слегка закружилась, и недоверчиво покосился на учителя английского, который тем временем продолжал в упор смотреть ему в лоб. То ли он старался рассмотреть сквозь него мозг, то ли размышлял над чем-то очень важным, требующим неотложного обдумывания.
Они так и просидели ещё пару минут, каждый думая о своём. Мыслей Пола Блофиса невозможно было прочесть, а вот Джексон всё это время тщательно формулировал ответ на предыдущие слова преподавателя. Он уже собирался выдать его, как назло зазвонил телефон. Не составило труда сразу же распознать, что он принадлежал Перси, так как рингтон был идентичным звонку будильника, а этот ужасный звон парень узнает из тысячи и услышит за километр от места, где находится. Но вместо того, чтобы взять трубку, он упрямо продолжал сверлить взглядом лежащую у его ног сумку, где смартфон и был запрятан.
— Ответь на звонок, — сказал Мистер Блофис, сонно потерев уставшие глаза. — Может кто-то важный звонит.
— Мама занята на работе, а друзья ждут в коридоре, — возразил Перси, с сомнением глядя на свои руки.
— И всё же игнорировать — не лучший вариант.
Джексон скептически приподнял бровь, но всё же, пусть и с большой неохотой, закинул портфель себе на колени. Он не сомневался в том, что это был очередной звонок Вито, который наверняка волнуется за Лео из-за случившейся накануне вечером ссоры.
Однако каково же было его удивление, когда он понял, что был не прав. На экране яркими белыми буквами светилось имя Аннабет, причём было уже около трёх пропущенных звонков и более пяти сообщений.
Это настолько странно, что в голове не вяжется. Перси сидит в кабинете не так уж и долго, а когда он только в него заходил, Аннабет вместе с остальными друзьями обещала ждать его у двери. Что такого могло произойти за столь короткий промежуток времени, что сама Аннабет Чейз решила позвонить однокласснику во время его разговора с учителем английского?
Чтобы не занимать много времени, Джексон про себя произнёс: «с Богом» и принял входящий звонок. Когда он поднёс телефон к уху, то первое время ничего не слышал, и ему начало казаться, что Аннабет попросту потеряла свой телефон, а его нашли какие-то мошенники.
— Алло?
— Он существует! — от громкого восклика у парня чуть уши не заложило.
— А я говорил тебе, говорил!
Что же — голосов было очевидно двое. Судя по всему, они принадлежали двум маленьким мальчикам, по крайней мере, так показалось Перси.
— Кто существует? — непонимающе переспросил Джексон. — Вы меня ни с кем не перепутали?
— Ты Перси Джексон! — гордо и торжественно ответил первый голос.
— Предположим. — Согласился Перси. — И что с того?
— Мэттью! Бобби! Прошу вас, вернитесь обратно, ваша сестра и без того слишком сильно устаёт в школе. — прозвучал хриплый мужской голос, смутно напоминающий голос Мистера Чейза. Так значит, этих двух нарушителей покоя Перси звали Мэттью и Бобби. Но кто же они такие, что имеют доступ к телефону Аннабет и знакомы с её отцом? Приехавшие гости? Младшие братья?
Джексон уж был готов повесить трубку и извиниться перед Блофисом за то, что отнял его время и за то, что ему пришлось стать свидетелем такого нелепого диалога, но тут на противоположном конце линии послышался знакомый и очень-очень уставший голос разозлившейся Аннабет.
— Ради всего святого, Перси, прошу, прости за это! — судя по тону, она искренне раскаивалась и сожалела. — Мне очень, очень жаль. Я тебе потом всё объясню. Ещё раз прости! Пока.
— Стой, это...
Звонок был сброшен, а Перси так и остался сидеть на месте с раскрытым ртом, держа в руке телефон, экран которого вскоре ушёл в спящий режим.
— Я думаю, ты можешь быть свободен, — голос учителя вырвал Джексона из его тягостных размышлений, и тот, не имея, что сказать, молча закинул смартфон обратно в сумку и, кивнув на прощание, покинул кабинет.
***
Фраза «несчастье за несчастьем» уже по праву могла считаться личным девизом Перси по жизни. Вот серьёзно, Салли Джексон на протяжении долгих четырёх лет считалась одинокой женщиной и категорически отказывалась заводить с кем-либо романтические отношения, да и знакомиться в целом, а тут смотрите-ка — заявила, что в среду она приведёт своего «друга», чтобы представить их с Перси друг дружке.
«Ну да, — думал Перси. — Все же взрослые люди должны официально знакомить друзей со своими детьми».
Джексон сразу понял, что слово «друг» в переводе с маминого языка означало не что иное, как «молодой человек», пусть Салли и продолжала отнекиваться, восклицая, что сын всё не так понял. Он, знаете ли, у неё тоже не слепой и давно догадался, что взрослые мутят явно не братские мутки друг с другом. Но спорить с матерью не хотелось, так что Перси продолжил притворяться и делать вид, будто верит в дружбу между Салли и тем загадочным мужчиной.
Как итог — Салли отправилась в магазин для покупки платья и туфель, предварительно поручив Перси очень важное дело — испечь их любимый ягодный пирог. Пёкся он по особому рецепту Салли, который та придумала ещё в первый год работы в пекарне, и его особенностью было синее тесто, приобретающее такой цвет благодаря пищевому красителю, и ярко-фиолетовая начинка из черники вперемешку с другими ягодами. Как говорится — «Дёшево и сердито». Готовится он несложно, относительно быстро, а результат, по скромному мнению Гроувера и самого Перси, — превосходит все ожидания.
Закинув почти готовый пирог запекаться в духовку, Джексон уж было собирался поправить сдвинувшуюся с глаза линзу, а после позвонить Ундервуду, дабы сообщить, что ещё не растерял свои навыки готовки, как на экране смартфона высветилось уведомление:
«(Подводное братство недоумков) GroverUnWd начал (а) групповой видеозвонок».
Оглядев свои руки и осознав, что они были полностью в муке и соке от ягод, Перси с глубоким печальным вздохом потянулся носом к кнопке «Присоединиться». Это было самой большой ошибкой в его жизни, по его же субъективному мнению.
Когда на экране высветилось изображение Перси с фронтальной камеры, он ужаснулся — на щеке след от муки, волосы взъерошены сильнее обычного, их бы для удобства собрать в хвост, а серая линза на правом глазу сместилась чуть в сторону, что и было причиной его дискомфорта последние два часа. Тихо выругавшись, дабы мама, не дай бог, не услышала его слова за несколько километров от дома, Джексон, решив скрыться из зоны видимости фронталки, схватил в руки столовую тряпку и принялся протирать ею последствия готовки. Гроувер, завидев только лицо друга, тут же вскочил со своего стула и, бросив на ходу громкое: «я отойду, естественная нужда», скрылся в соседней комнате. Что у него было на уме в этот момент остаётся загадкой по сей день.
Не прошло и пары сотен лет, как к групповому звонку присоединилась Талия, жутко сонная и находящаяся не в самом лучшем расположении духа. Однако стоило Грейс увидеть Перси, облачённого в простоватую серую футболку, поверх которой был завязан тёмно-синий фартук с надписью «Я у мамы молодец», как на лице отразилось удивление, а затем и искренняя заинтересованность. Только вот сам Джексон категорически отказался отвечать по нескольку раз на одни и те же вопросы, исходящие от друзей, поэтому предпочёл дождаться остальных.
Гроувер вернулся к тому времени, как Лео начал безостановочно засыпать Перси самыми разными вопросами, начиная от вполне обоснованных и заканчивая самыми глупыми. Рот Ундервуда был целиком забит какой-то едой, а судя по двум пирожкам в его левой руке — пирожаками.
Перси скептически приподнял бровь:
— Естественная нужда?
— Фафуля ферхефатифа! — с самым, что ни на есть, серьезным видом ответил Ундервуд, выражение лица которого стало обиженным.
— Чего? — одновременно переспросили все остальные, не поняв ни единого слова.
Гроувер хлопнул себя по лбу и принялся интенсивно жевать, чтобы поскорее всё объяснить. Когда же с угощениями было наконец-то покончено, парень щёлкнул пальцами и указал на входную дверь.
— Бабушка перехватила. — ещё раз, уже более чётко, повторил он.
Лео понимающе закивал, и как раз в этот момент откуда-то со стороны послышался приглушённый голос его дяди, предупреждающий о своём уходе на работу. Перси шумно втянул носом воздух, Гроувер от этого действия со стороны друга прыснул.
— Ребят, это всё очень круто, но меня интересует другое, — Талия выставила руки перед собой и отодвинулась чуть дальше от экрана смартфона. — Персей, мать его, Джексон, что с тобой такое приключилось? — она вопросительно изогнула бровь, внимательно вглядываясь в одно из изображений на экране. — Ты в рабстве?
На последние слова Перси не обратил никакого внимания, но вот на вылетевшее из уст Талии своё полное имя картинно закатил глаза, выражая тем самым крайнюю степень своего недовольства. Так официально его не называл никто. Даже отец во время любых их разногласий и перепалок, случавшихся крайне часто. Да и при знакомстве Джексон предпочитал не называть своего полного имени, представляясь кратким — оно проще, короче и практичнее. Самый лучший вариант из всех возможных.
Присев на край кухонной тумбы, Перси сцепил руки замком перед собой и устремил взгляд в пол. Из-за включённой духовки в и без того небольшой кухне, становилось с каждой секундой всё жарче и жарче, что в скором времени, как Джексон предчувствовал, станет нечем дышать.
— У мамы появился парень, и она собирается нас с ним сегодня познакомить, — коротко пояснил он, невидящим взором наблюдая в отражении кастрюли, которая служила в роли подставки для телефона, за тем, как с его лба стекала струйка пота. — Так как из одежды у неё нет ничего подходящего под подобное событие, я предложил ей поехать в магазин, а сам занялся выпечкой пирога.
Лео, растрогавшийся от этой речи, смахнул со щеки невидимую слезинку и в умилении прикрыл рот рукой. Талия же смотрела на экран своего смартфона, в место, где предположительно расположилась рамка с отображением Перси, с некоторым подозрением, но никто не мог понять даже её приблизительных мыслей, так что Гроувер поспешил продолжить разговор.
— Я думаю, ты воспроизведёшь на парня Салли должное впечатление! — произнёс он, уголки его губ поползли вверх. — К слову, я не ел ничего приготовленного тобой с седьмого класса, так что с тебя полагается!
Перси усмехнулся и, ткнув пальцем в остатки теста, бесформенными кучами лежащими на столе, а после перевёл его на телефон, что означало нечто вроде:
«ты следующий».
— С седьмого класса! — с долей досады воскликнул Лео, уже успевший чем-то опечалиться. — Перси, ты должен будешь возместить мне всё до единой крошки! — Джексон опустил руку и непонимающе захлопал глазами. — Я тут трачу на тебя свои карманные расходы, покупаю твои любимые булочки, чтобы откормить тебя — худощавого, а ты, как оказалось, у нас кулинар! Да я вдобавок к этому должен ещё просить возмещения и морального ущерба тоже!
Вальдес трагически вздохнул и, словно герой самой дешёвой мелодрамы, драматично отвёл взгляд в сторону, не забыв при этом прикрыть рукой половину лица. Своей сценой он немало повеселил Гроувера, который от внезапно нахлынувшего смеха чуть не подавился пирожком, за что его бабушка из соседней комнатушки крикнула: «подавись мне ещё тут!». Бедная женщина не знала, что тем самым только усугубила ситуацию.
Смех Ундервуда вскоре был подхвачен и самим Лео, который к началу своего импровизированного спектакля и вовсе позабыл о его причине.
Только лишь Талия с Перси по-прежнему молчали. Джексон только еле заметно улыбался губами, по привычке держа кулак у губ, пока Грейс с отстранённым видом продолжала смотреть прямо перед собой, не слыша ничего. Перси это малость напрягло, так как прошло уже минут двадцать с момента начала их звонка, а они с Талией ещё ни разу не поругались, да даже парочкой колких фраз, как это обычно бывало, не обменялись! У неё явно что-то произошло, но все люди из её окружения прекрасно знали, что разговорить Талию Грейс ещё не удалось никому в этой жизни. Она выложит всё как есть лишь в том случае, если сама сочтёт это за необходимость, а раз она не рассказывает, то на это есть свои причины. Незачем волноваться лишний раз, ведь так?
По прошествии получаса настало время вынимать из духовки готовый пирог, о котором Перси вспомнил тут же, как зазвенел установленный ранее таймер. Надев на руки прихватки, чтобы ненароком не обжечься, парень выключил работающую духовку и, предварительно проверив с помощью спички, пропеклось ли тесто, вынул пирог и поставил его на заранее заготовленную поверхность стола — на специальный деревянный поднос. Выглядел он при этом, по мнению Лео, весьма мило, так как Вальдес не сдержался от мечтательного вздоха. Гроувер, кажись, целиком и полностью погрузился свои мысли — видимо, вспомнил события прошедших лет, когда увидел лучшего друга, вновь стоящего у плиты.
— Сейчас приду, — внезапно произнесла Талия, о присутствии которой парни уже даже успели как-то позабыть из-за её молчания всё это время.
Она выключила микрофон, а заодно с ним и камеру. На экранах всех четырёх смартфонов в верхнем правом углу окошко Талии потухло, сменившись иконкой с её фотографией на розово-фиолетовом фоне Инстаграма. Перси едва заметно напрягся. Он сам нередко недоговаривал правду, или полностью скрывал что-то от своих близких, поэтому в какой-то мере понимал подругу и знал, что не стоит допытываться у неё до правды.
— Забей, — махнул рукой Гроувер, медленно опустив обратно на тарелку недоеденный последний пирожок. По-видимому, аппетит даже пропал. — Если что-то очень серьёзное, она сама расскажет.
Лео энергично закивал, полностью соглашаясь с его словами, а Перси, которому не оставалось ничего, кроме как смириться, понуро опустил голову.
Дверь, ведущая в комнату Перси, хлопнула так громко, что казалось, будто этот стук услышат даже соседи с первого этажа. Стоит ли напоминать, где именно проживает Лео, и кто может подтвердить или опровергнуть это предположение?
Перси отходил ненадолго — прошло от силы минут пятнадцать, если не десять вовсе. Но даже за столь короткое время Гроувер с Лео успели развести панику и составить около пятиста безумных теорий о случившемся в духе: «а что, если…». И в самый разгар их сверхинтеллектуального разговора вернулся и тот, о ком шла речь. Ундервуд громко воскликнул: «видишь, не помер!» и с вызовом глянул в маленький кружочек фронтальной камеры, но Вальдес от этого вовсе не смутился. Наоборот, он принялся говорить о том, что на полном серьёзе был готов выбежать из своей квартиры и добежать до квартиры Перси, даже поднявшись по лестнице, а не на лифте.
— Тебя не было так долго! — жалобно протянул Лео. — То Талия исчезает, её до сих пор нет, то ты! И оба не объясняете, в чём дело. Где ты шатался? Что поменяться за это время, блин, успело?!
И правда — а что? На первый взгляд ничего не изменилось — всё та же безразмерная серая футболка, на вид пережившая не одно поколение, просторные пижамные штаны точно такого же цвета, и неизменные глубоко залёгшие синяки под глазами. Одним словом — набор типичного Перси Джексона. Разве что, цвет лица стал чуть менее бледным, а руки он прятал за спиной.
— Колись! — приказным тоном произнёс Гроувер, всё ближе приближаясь лицом к экрану.
Перси хмыкнул. Он поверить не мог, что после всех жалоб, исходящих со стороны друзей, они не заметят такой важной детали, как исчезнувшие, жутко их бесящие, бинты. По их словам, когда они прикасались к Джексону, ощущения были сравнимы с теми, что если бы они дотронулись до чьей-то мумии. Гроувер, который однажды был с мамой в Египте, знает об этом не понаслышке, ему можно верить.
Ещё по разу вглядевшись в лица друзей, Перси вернул на лицо столь ему привычную незаинтересованность и спокойно выставил руки перед собой ладонями вверх, демонстрируя свои никогда не заживающие порезы и шрамы, на месте которых, к всеобщему удивлению, ничего не было. Разве что, на самые глубокие, которые никоим образом не удалось бы скрыть, он прилепил по два простеньких бежевых лейкопластыря. И только по выглядывающему из кармана штанов тюбику тонального крема парни догадались, в чём дело.
Зачем он это сделал? А кому захочется встречаться с женщиной, чей сын резал себе руки, верно? Может этому мужику и не будет дела до его порезов, но Перси всё равно так было спокойнее. К тому же, не стоит заставлять Салли лишний раз переживать, ведь даже она не видела всех шрамов Перси. Если только самые первые, из-за которых они обращались когда-то в больницу за помощью.
— Ходи так всегда, — ещё не до конца отойдя от шока, выпалил Лео. На его лице светилась широкая улыбка, причём, чем она была вызвана не ясно самому Перси.
— Слишком муторная процедура, — возразил Джексон и, обхватив руками веник, принялся подметать мусор с пола, который появился там, к слову, именно из-за него.
Ещё несколько минут прошли в полнейшей тишине. Гроувер с Лео не могли насмотреться на новый внешний вид друга. Ундервуд печально улыбнулся, когда в голове всплыло несколько воспоминаний из их детства. Это было замечательное беспечное время. Ровно до того момента, как он переехал.
— К тому же, это вредно для здоровья.
Все разом вновь обратили внимание на окошко Талии, про которое уже как полчаса никто не вспоминал. Только тогда парни заметили, что иконка микрофона больше не была перечёркнута.
— Аннабет?!
От неожиданности Гроувер выронил из рук последний недоеденный пирожок, который, чуть коснувшись края рабочего стола, приземлился на пол. Лео взвизгнул, отчего Перси думал, что точно оглохнет на одно ухо. В следующий раз он точно не будет ставить громкость на максимум.
Ещё немного понаблюдав за смятением друзей, совершенно не ожидающих подобного, Талия включила камеру, и вскоре вместо розоватого фона с аватаркой в рамке вновь появилось её лицо. Поставив телефон на прежнее место, Талия усмехнулась. Выглядела она при всём этом уже не такой встревоженной и нервной как в самом начале видеозвонка, и, видимо, причина заключалась в человеке, сидевшем рядом с ней. Как всегда спокойная Аннабет Чейз занимала гордое место на кровати по соседству со своей лучшей подругой. Длинные соломенные волосы собраны в высокий хвост, а одета она была в ту же одежду, в которой сегодня была в школе — обычная белая рубашка и тёмно-синие брюки. Единственное, что малость смутило Перси, так это сильные покраснения на её лице в области носа и глаз, точно недавно плакала. И уж до боли знакомой показалась ему её якобы приветливая улыбка.
— Фух, всё хорошо, — Гроувер с Лео облегчённо выдохнули, а после Ундервуд продолжил:
— А то мы тут так сильно переживали за Талию.
— Слава Богам, что всё нормально. — подхватил Вальдес, драматично схватившись рукой за сердце. — Ты так резко пропала, что меня чуть инсульт не хватил. А как же дети?
Талия фыркнула и грозно сверкнула глазами, словно молниями. Уголки губ Аннабет немного приподнялись.
— У неё просто недосып не обращайте внимания. — заверила друзей она, устраиваясь на своём месте поудобнее.
«А по тебе не скажешь, что всё нормально — подумал про себя Перси, рассматривая правое верхнее окошко. —
Надеюсь, мне показалось, и я окажусь неправ». Если сильно не вглядываться, то сперва может показаться, что всё действительно в порядке, но Джексон краем сознания всё равно понимал, что произошло что-то неладное. Да, Аннабет широко улыбалась и выглядела в целом как обычно, но, тем не менее, было в этом что-то слишком фальшивое, что-то ненастоящее что ли. Глядя на одноклассницу, Перси почему-то вспомнилось то время, когда он пытался влиться в компанию своих одноклассников пару лет назад после переезда Гроувера. Он тоже тогда улыбался, когда хотелось закрыться в комнате и пронзительно закричать, или, желательно, попросту выключить все эмоции. И каждый раз, глядя в зеркало, он всё больше и больше понимал, что притворяется. Как же противно было изображать из себя другого человека. И поэтому, сейчас он как никто другой понимал, с каким трудом Аннабет даётся эта улыбка. Похожее выражение лица он когда-то мог каждый день наблюдать в зеркале.
— Скажите же, что ему без бинтов Тутанхамонских куда лучше, — на имени фараона Лео многозначительно закатил глаза. Значит, они завели диалог на эту тему. Что же, пусть лучше это, чем обсуждение того, что тревожило на тот момент Перси.
Джексон задумчиво прикусил нижнюю губу, даже не вслушиваясь в ответ подруг на слова Лео, отчего Вальдес успел было подумать, что на него обиделись. Заверив Лео в том, что он ничего плохого не сделал, Перси взял в руки телефон и, не выходя с группового звонка, зашёл на профиль Аннабет. Они ещё ни разу не списывались за весь учебный год, поэтому неудивительно, что открытый диалог отсутствовал. И, набравшись смелости, парень начал печатать сообщение:
PercyJackson:
Вы с Талией сегодня странно себя ведёте. Все ок?
Талия слегка вздрогнула, когда на телефон Аннабет пришло уведомление, но сама девушка на это отреагировала крайне спокойно. Она просто достала смартфон из кармана и, не показывая никаких эмоций, зашла в появившийся диалог. На лице появился хоть какой-то слабый намёк на улыбку.
AnnChase:
Ничего такого, о чём тебе стоило бы переживать.)
Перси недоверчиво изогнул бровь. Никогда не доверял скобочкам в конце предложения — поистине страшное явление. Хотя, будь он прямо сейчас на месте Аннабет, то тоже бы отмахнулся.
PercyJackson:
Сделаю вид, что я тебе поверил.
Чейз оторвала взгляд от экрана своего смартфона и
чересчур фальшиво победно улыбнулась в фронтальную камеру телефона подруги. Гроувер радостно воскликнул: «вот, Аннабет — единственная, кого повеселила моя шутка», видимо, подумав, что улыбка подруги была адресована ему. Перси цокнул языком и сонно потёр глаза. А потом до него дошёл смысл её последнего предложения.
PercyJackson:
С чего ты взяла, что я переживал???? Не придумывай себе ничего лишнего, мозг нагреется слишком сильно, а потом взорвётся.
PercyJackson:
И, о ужас! Ты пропустишь столько уроков черчения из-за отсутствия мозга!
И только тогда Аннабет впервые за последние пару минут, а может даже и дней, улыбнулась по-настоящему искренне. Может, именно этого Перси и пытался добиться. Даже будь оно так, он ни за что в жизни в этом не признается.
— Теперь я знаю, что урок биологии, ты пропускал чаще всего. — уверенно заявила она. В её глазах плясали бесенята. — Мозг не может нагреться до такой высокой температуры, что не выдержит и взорвётся. Это так, для справочки.
Лео удивлённо выпучил глаза.
— Перси, ты... Он что, умеет разговаривать с людьми?
В такие дни, когда Перси оставался дома один на один с самим собой, повсюду царила абсолютная тишина. В гостиной не шумел телевизор, на кухне не слышалось звуков работающих приборов, необходимых для готовки, а соседи, будто подстраивались под складывающуюся атмосферу, тут же бросали свои планы касательно ремонта. Но также в такие дни парень чувствовал себя неимоверно одиноким. Уж очень сильно он привык к тому, что мама всегда где-то рядом, к ней всегда можно прийти в случае чего.
Придя к решению вытолкать ногами из квартиры подразумеваемого бойфренда матери, если тот проявит себя как не самая хорошая личность, Перси отключился от видеозвонка, не забыв при этом пообещать Гроуверу, что обязательно опишет в подробностях, как прошёл вечер. Он ещё долго просидел на кухне, бездумно вглядываясь в собственное отражение в дверце холодильника. Когда с прихожей послышалось щёлканье входной двери, Перси с места не сдвинулся, так и продолжая отрешённо смотреть вперёд. Его вырвал из размышлений только негромкий крик матери:
— Перси, мы дома!
Парень ещё раз на всякий случай убедился в том, что на полу не осталось ни единой крошки или пылинки и, сцепив руки в замок за спиной, выпрямился и стал выжидающим взглядом сверлить проём арки, соединяющий между собой коридор и кухню.
Шаги всё приближались, и чем громче становился их звук, тем сильнее колотилось сердце Перси. Морально он уже успел настроиться даже на самый худший из возможных исходов, но он никак не мог ожидать того, что будет так сильно нервничать. Всё-таки порой полезно не испытывать никаких эмоций. Всяко лучше чем стоять и едва ли не трястись от нервов.
Салли выглядела как всегда бесподобно. Простенькое мятно-зелёное платьице отлично подчёркивало её светлые тёплые глаза, из-за чёрных туфель на высоких каблуках, она казалась значительно выше, что почти догнала в росте своего сына. Впрочем, для самого Перси не имело значение, как Салли выглядела — он всегда любил её за доброту, понимание и, конечно же, синюю выпечку, хотя список можно перечислять до вечера.
Но вот когда в кухню вошёл её молодой человек, у Перси чуть не отвисла челюсть. Наверное, выглядел он странновато, или даже забавно с какой-то стороны — выпучил глаза от шока и открыл рот, который, кажись, перестал в тот миг функционировать.
— Добрый вечер, Перси. — поздоровался Пол Блофис.
— До-добрый, Мистер Блофис. — промямлил в ответ Джексон, молясь, что всё обойдётся.
Кому, как не Перси, ещё могло так повезти? Он бы, возможно принял даже какого-нибудь манерного придурка, который пытается казаться богатеньким, когда на деле за него везде платит женщина. Но подобное развитие событий ему и в самом жутком кошмаре не снилось.
Перси стоял на всё том же месте, не говоря ни слова. Пару раз он открывает рот в попытке сказать что-то, но тут же бросает эту идею, понимая, что она не имеет смысла.
— Так, значит, вы двое, — переборов самого себя, неуверенно начал он. — Встречаетесь?
Салли неловко улыбается и делает пару шагов по направлению к плите, на которой тосковал по ней холодный чайник, возложив тем самым всю ответственность на своего парня. Блофис же, сглотнув ком в горле и не зная, куда деть руки, одну спрятал за спину, а другую протянул Перси для приветствия. Очевидно, ему было также неловко, как и Джексону. Парень вопросительно изогнул бровь и оглядел преподавателя оценивающим взглядом, как бы размышляя, подходит он его матери или нет.
— Перси, я понимаю твоё смятение, — сказал Пол. — Как-никак, я твой учитель, а Салли — твоя мама. И я понимаю, что ты сейчас чувствуешь по отношению ко всему этому, но я прошу те...
— Как давно? — внезапно спросил Перси, перебив преподавателя на полуслове.
— Прости, что? — не понял Блофис. — Извини, я не расслышал.
Перси отвёл взгляд в сторону и начал вдумчиво всматриваться в потолок, надеясь, что тот унесёт его куда подальше из этой комнаты. Но он всё так же стоял здесь.
— Как давно вы… — Почему-то от одного только слова
«встречаетесь» или же
«отношения» Перси сразу же становилось плохо. Причём, так было всегда. Во что бы то ни было, он искренне надеялся на то, что эта самая
«любовь», про которую без умолку твердят все вокруг, пройдёт его стороной. Да и суть отношений никогда не была ему ясна — двое незнакомых людей проводят друг с другом больше времени чем с другими, и то ещё не факт. Обычные друзья, только с привилегиями в виде бессмысленных нежностей и прочей ерунды. Смысл во всём этом? — Вы понимаете, о чём я, верно?
Пол нервно улыбнулся. А может, у него начался нервный тик, сходу и не скажешь. Мужчина шумно втянул носом воздух и тоже заметил этот потрясающий кухонный потолок. Возможно, он надеялся на то, что ему удастся избежать этого неловкого диалога и завести разговор о великолепном ремонте кухни. Жаль только, что с Джексоном это ни за что не сработало бы.
— Восемь месяцев, — твёрдо произнёс он, пытаясь унять дрожь в голосе. — И да, Перси...
Мужчина резко замолчал, когда почувствовал чужое прикосновение к своей протянутой для рукопожатия руке. Он медленно, словно боясь того, что его схватил какой-то ужасный монстр из фэнтези-хорроров, опустил на неё взгляд. Но это был всего лишь Перси. Парню пришлось слегка потрясти их скрепленными в рукопожатии руками, чтобы Блофис окончательно пришёл в себя. На его лице не было никаких эмоций, серые, прикрытые цветными линзами, глаза как всегда холодные и тусклые, только на губах играла улыбка. Пол действительно хотел верить в то, что она искренняя.
— Добро пожаловать в наш дом, Пол. Я надеюсь, мы с вами поладим. — со вздохом сказал Перси, делая пару шагов назад.
Мужчина благодарно кивает кивает и в пару шагов преодолевает расстояния между ним и Мисс Джексон, не отрывая взгляда от подростка. Перси поворачивает голову влево и наконец решает снять мешающие ему всё это время линзы. Он кладёт их в специальный контейнер и, не поворачиваясь ко взрослым лицом, со стороны плиты слышит облегчённый выдох Салли.
Если мама счастлива, то он ничего не имеет против. Слишком много времени они с отцом провели, постоянно ссорясь друг с другом. Она, как никто другой, заслуживает счастья.
И по крайней мере, сейчас всё хорошо.
Yeah,
I'll be good,
I'll be good.
