Янтарные осколки

Тема: Беспомощность/Оковы. Слэш, NC-21, изнасилование, ОМП.       Всего, по времени той Тени, где его держат, Брэнд пробудет пленником более пятидесяти лет. Поколение хаоситских тварей сменится, чтобы стеречь его, пытать его, трахать его в надежде обрести хоть толику силы бессмертного. В стремлении расколоть его безумный гений. Но выходило так, что обретали они только его тело. Парадоксально живучее, все еще гибкое, почти нетленное, а разум его оставался закрытым для них. А может, давно ушедшим за грань. Зато тело… о, они наслаждались им ежедневно. Даже гниющий заживо, он был для них откровением настолько лакомым, настолько не сравнимым даже близко ни с чем, что они могли бы испытать с соплеменниками, что с годами бытность Стражем Предателя стала чем-то почти сакральным. Те из тварей, что пробовали его, более не могли отказаться от этого. От ощущения причастности к божественному. Никто из них впоследствии не желал - да и не мог - касаться никого другого. Впоследствии подобное искаженное, почти утилитарное преклонение вылилось в причудливые культы, но это - совсем другая история.       Весь этот налет мистики и важности, однако, не мешал охранникам Брэнда содержать его так, чтобы он просто оставался живым. Трахать его поверх старых ран. Они даже не пытали его адресно, для этого были другие, несколькими рангами выше.       Гаст был не из таких. Он приходил в свою смену, проверял прочность цепей - их меняли в среднем раз в полгода, кормил пленника и обливал холодной водой из ведра. А потом он и остальные Стражи трахали его по кругу, пока не пустели яйца и камни снаружи не ускоряли свое вращение до свиста в ушах, что знаменовало конец дня.       Сегодня он остался с Предателем последним. Наедине, что, конечно, запрещалось Лордами, но Брэнд был так слаб, лихорадочно горяч и более обычного безумен, что все были уверены - никуда он не денется. Скоро, похоже, придется вновь вскрывать его нарывы, чистить кровь серной травой, а потом целую новену не трогать. Но сейчас еще можно…       Гаст провел длинными, четырехфаланговыми пальцами по грязному, впалому животу. Провел мягко, осторожно, не царапая, как другие, запястным шипом. Поморщился, глядя на росчерки глубоких порезов, что нанесли сегодня другие. Вчерашние, сухие и побелевшие, были почти уже не видны под свежими.       Гасту не вот чтобы нравилось причинять пленнику боль или наносить раны. Просто на обычные касания тот почти не реагировал, а реакции почему-то хотелось. Даже простого спазма, взгляда или проклятья. Да, Страж знал, чем грозит проклятье принца Амбера. Только вот он и остальные были прокляты уже тысячу раз.       Он вел теперь пальцами по спине, нажимал чуть сильнее, от чего Брэнд слегка выгибался навстречу, словно тоже желал этого контакта. Словно желал Гаста. Эта иллюзия была такой сладкой, что Страж всхлипнул и прикусил серые губы. А если нажать ниже, то он прижмется бедрами вплотную. Взять его под задницу, приподнять, быстро развязать свои штаны. Входить в Брэнда всегда так легко, когда он последний, когда другие уже продрали засохшую за прошлую ночь корку грязи и крови, когда заполнили его заново спермой так, что ебать его будет так скользко и хорошо. Можно разогнаться, хлюпая его дыркой так, что внутри у него что-то туго лопнет на пике, и тот вздрогнет и сожмется. Тихо застонет, и тогда…       Гаст уже шумно, тяжело дышал, когда Предатель вдруг поднял голову. Страж замер. Они посмотрели друг на друга. Серые, почти испуганные глаза, словно его застали за неподобающим - напротив ярко светящихся зеленых на худом почерневшем лице под красными, косыми сосульками волос. Брэнд смотрел осмысленно, внимательно, а потом разлепил спекшиеся губы. - Как тебя… а, постой, я знаю. Гест? Смешно было бы. Нет, ты Гаст, да? Страж кивнул. Предатель заговорил с ним! Сам! Не кричал, не проклинал, но знал его имя. - Не останавливайся, Гаст, - продолжил пленник тихо. - Тебе ведь хочется, тебе нужно, я знаю. Мне бы тоже хотелось, будь я здоров. Или… - Или что? - вместо угрозы в вопросе слишком явно сквозило предвкушением. - Или принеси мне порошок, которым вы закидываетесь, чтобы коротать смены. Я стану куда отзывчивее. Тебе понравится, - с последним словом Брэнд сжал его так, что по стволу полилось бурое и теплое. Гаст вскрикнул, его прошило острым удовольствием снизу, с самой головки вверх и куда-то внутрь, где осталось, ноя и подрагивая. - Тебе нужна смазь? Толченая укера? Гаст был удивлен, но больше не мог оставаться неподвижным. Он расталкивал размокшие от гноя ткани короткими торопливыми ударами, боясь потерять это ощущение взаимности, такое редкое, такое чудесное… - Да. Это не опасно, но зато я смогу вот так. - Предатель обнял его ногами, неожиданно сильно и резко притянул, вбил в себя до очередных брызг. Выдохнул, прикрыл глаза, когда Страж, скуля, стал сливать едко и горячо. - Я хотел бы чувствовать, Гаст.       Он принес. Всыпал двойную дозу пленнику в губы и дал запить водой. В тот день он специально остался последним снова, и было так, словно Брэнд действительно хотел его. Стонал коротко, что-то шептал, льнул переломанным телом. А потом, когда Гаст взял в пальцы его искривленный, в следах укусов, член, вдруг стал твердым - везде! - и кончил. Почти чистой кровью.       Уходя, Гаст знал, что принесет еще, чего бы ему это не стоило.       А Брэнд резким, деловым жестом откинул с лица волосы и встал прямо. Воззвал к своей воле, которую так и не изнасиловали. Быстро пролистал в сознании варианты. Выбрал, сосредоточился. Наркотик при его способностях - почти замена картам, подстегивающая его активное, колдовское, творящее воображение.       … Пьяный Рэндом в тысяче теневых вуалей от него вдруг вскрикивает и вглядывается, дрожа, в валета бубей...