Некий гаремный реванш: седьмая печать

— У меня плохие новости, Алистер, — Хирург перебинтовал его рану. — Я не могу вас вылечить. И дело не в доступных инструментах, ваш организм словно бы сопротивляется исцелению. Новость плохая, но не неожиданная. Алистер тоже пытался применить магию для затягивания раны и тоже потерпел неудачу. Неудачу, что теперь будет вечно его преследовать. — И что бы вы предложили, Божественный Хирург? — он вновь сидел, опёршись на изголовье кровати, а доктор сел у него в ногах. — Как врач, я обязан быть честным, — смотрел он прямо и спокойно. — Либо удастся изобрести какое-либо устройство, поддерживающее вашу жизнедеятельность, либо вы неизбежно умрёте. Возможно, не скоро, при должном уходе и поддерживающей магии год протянете точно. Но сейчас я даже не могу нормально остановить кровотечение. — Значит, наши планы только что получили ещё и личную заинтересованность, — Алистер посмотрел на бинты, постепенно наливающиеся кровью. — У меня есть один вариант, доктор, но для его реализации придётся дождаться окончания войны. — Которое вы, конечно же, не сможете приблизить в таком состоянии, — грустно улыбнулся тот. — Хотя с вашей неудачей я бы не рекомендовал этим заниматься. Да и… — Моя неудача способна обрушить любое начинание, — подтвердил Алистер. — Но только моя. Если рядом со мной окажутся другие люди, возбуждённые тем же желанием, всё пойдёт совсем по-другому. Могу я надеяться, что вы станете одним из таких людей? На этот раз начерченный символ был огромен, занимал всю обширную поляну перед обветшалым буддийским храмом. Семиконечная звезда сияла золотистым, и Алистер сидел в инвалидной коляске в её центре, с усилием держа на весу правую руку. На каждом выросте звезды стоял по человеку в белом халате, и все семеро внимательно следили за этой рукой, не шевелясь и не отрывая взгляда. — Для победы всегда нужно чем-то поступиться, и с давних времён наука чаще всего поступалась общественной моралью, — голос Алистера вопреки болезненному состоянию не срывался, он словно читал очередное заклинание. — Без конфликта с церковной идеологией, без изучения трупов, без кажущейся бессмысленной траты денег, без желания отринуть существующие догмы мы бы никогда не пришли к тому, что имеем. И сейчас я воспользуюсь вашей ненавистью, вашим разочарованием и вашей жаждой, дабы уловить сложившийся концепт и внести его в ваше сознание. Кихары станут фамилией, распространяющейся как вирус среди всех, кто согласится принять этот концепт. А в обмен вы поклянетесь служить мне, поклянетесь выстроить город на земле, что я приобрёл, и наполнить этот город чудесами науки, что потрясут мир. И пока этот город стоит, вы будете его кровью, его нервами, его дыханием, самой его жизнью. Рука Алистера засветилась, а вместе с ней и звезда. Люди опустились на колени, их лица исказились то ли от боли, то ли от предвкушения будущего. Божественный Хирург единственный, кто стоял вне символа, и его лоб прорезали трещины сомнения, однако рот не издавал ни звука. К его ноге жалась маленькая фиолетоволосая девочка в белом одеянии, она очень внимательно следила за обрядом, изредка облизываясь. — Я буду вашим командиром, семеро изначальных Кихар, — голос Алистера тоже будто засветился от предвкушения. — Но больше никто и никогда не сможет указывать вам, что правильно, что хорошо и что необходимо сделать. Сорвите свои оковы и не обращайте внимания на то, как далеко вы зайдете, пока будете возвращаться с научными ценностями. Все семеро согласно вскинули головы, и золотистый облик проявился в открытых глазах, закрепляя рождение Кихар. — Я ждал, что меня удивят, но не настолько, — Алистер хрипло засмеялся, едва не сползая с инвалидного кресла, Хирургу даже пришлось удерживать его. — Они не только внедрили концепт в собаку, но и научили её говорить? До сих пор не верю. — Даже после нашего спора о том, кто победит в развернувшейся войне капитализма и социализма? — Нокан, шагавший рядом с креслом, довольно завилял хвостом. — Похоже, вы всё же не желаете признавать поражение. — Разумеется. Будущее покажет, что я был абсолютно прав, — Алистер вновь засмеялся, когда они въехали в огромное помещение. Большую его часть занимала раскрытая вытянутая колба, подключённая пучком проводов к множеству устройств внизу. Алистер впился в неё взглядом, а затем разочарованно вздохнул. — И вот здесь сильнейший маг вынужден будет провести остаток своей жизни, — как-то даже ворчливо пробормотал он. — Зато этот остаток может растянуться на целое тысячелетие, — ответил Хирург, подкатывая кресло почти вплотную к колбе. — Тебе помочь? — Спасибо, я сам, — Алистер кое-как встал, хотя по зелёной больничной рубашке тут же расплылось кровавое пятно. Всё так же на своих ногах он медленно и неуверенно, но целеустремлённо зашагал к колбе и залез внутрь. Хирург тем временем подошёл к приборной панели и начал вводить команды, от которых колба закрылась и наполнилась красноватой жидкостью, поднявшей Алистера на самый верх. — Так нормально? — спросил Хирург, прекратив ввод; Алистер слегка покачался внутри, а затем неожиданно перевернулся головой вниз, Нокан даже испуганно гавкнул. — Дааааа… — протянул он. широко улыбаясь. — Так действительно намного веселее смотреть на мир. — Нормально, — заключил Хирург. — К слову, Алистер, я хотел бы воспользоваться этой технологией и усовершенствовать её. Если мы сможем использовать её массово, то будем буквально вытаскивать людей с того света. — Это уже вопрос к Нокану, — переадресовал Алистер; Нокан же задумчиво гавкнул. — Тут есть маленькая проблемка насчёт массового использования, — неуверенно сказал он. — Точнее, согласно отчёту сто двадцать семь проблемок… — От всех этих толку мало. На этот раз перед колбой стоял Генсей, всё столь же старый, с заведёнными за спину руками и спрятавшимися в щёлки глазами. — Так уж и мало, — проговорил Алистер, висящий вниз головой. — Никто не обещал, что новоприбывшие маги сразу окажутся полезными. — Тогда какой в них толк? — скривился старик. — Они вообще не понимают концепта науки. Они поверили слухам и явились на всё готовое, думая, что их тут будут ублажать, а работать не желают. Их нужно отходить палкой и заставить, а не… — Палка не поможет, — прервал его Алистер. — По крайней мере одна палка, даже если вставить её в задницу. Нужно нечто большее, некий стимул… некий важный ориентир, на который они сами с охотой отправятся… На одном из многочисленных экранов, расставленных так, что только человек в колбе мог их видеть, что-то пискнуло. Алистер посмотрел туда, нахмурился, а затем сказал: — Вот и возможный вариант… Генсей, мы обсудим это позже. А пока что вызови ко мне Нокана. — Видите ли, в чём сок, Алистер, — Лаура Стюарт на одном из множества экранов подняла стакан с чем-то алым. — Попытки создания эсперов уже предпринимались в СССР, пусть и безуспешные. В США тоже, но все усиленно делают вид, что ничего не было и ничего не знают, так что у людей в умах цепочка «эсперы равно Советский Союз». И ваши заявления о массовом успешном создании эсперов вызывают подозрения в том, что вы… ах, как бы это сказать, — она отпила из стакана и изящно покрутила его. — Что Академия-сити станет духовным наследником империи зла, — рыжеволосый Фиамма с другого экрана напряжённо смотрел на Алистера, то и дело морща лоб. — Отсутствие официальной религии вкупе с полным атеизмом населения, нацеленность на научно-техническое развитие, в котором многие усматривают связь с социализмом, контакты с советским руководством, а теперь ещё и эсперы… а ведь мы все понимаем, что Академия-сити не настолько сильна, раздавить миру её будет гораздо проще. — Советский Союз ещё не раздавлен, — губы Алистера прорезала улыбка. — Хотя я тоже согласен, что его конец не за горами. И абсолютно не горю желанием поддерживать либо становиться преемником, у меня совсем другие цели и задачи, включающие в себя прежде всего никак не завязанный на социализм научно-технический прогресс. Результаты которого, хочу отметить, вы уже вкусили. — И именно поэтому Британия не прочь установить с вами контакт, — закивала Лаура. — Однако закрытость Академия-сити опять-таки навевает ассоциации с железным занавесом, что только прибавляет к сказанному многоуважаемым Фиаммой. Поэтому для предотвращения возможных конфликтов есть смысл, м, определённого отступления от норм. — Согласен, — Алистер продолжал улыбаться. — Однако наш «железный занавес» выставлен во многом из-за того, что эсперам будет трудно жить вне пределов Академия-сити. Здесь множество людей, которые знают про их силы, умеют с ними обращаться, регулировать, призывать к ответственности, у нас образовалось более-менее работающее общество. За стенами города они просто не получат нужный уровень ухода и контроля, без которого могут быть опасными для себя и окружающих. Но даже в таких условиях мы не держим их на цепи, у многих за пределами Академия-сити есть дома и семьи, мы даже позволяем уезжать к ним на каникулы или в другое время. Я готов обсудить ваше видение более либерального отношения, но в данный момент оно всех устраивает. — Что ж, меня такое тоже устраивает, если вы правы, — глухо отозвался Фиамма. — Однако я хотел бы и обратного обмена. Как вы смотрите на то, чтобы открыть в пределе города католический монастырь? — Не думаю, что у него будет множество посетителей, — слегка повёл плечами Алистер. — Это неважно, — резко мотнул головой Фиамма. — Можете даже не строить для него церковь, всё равно она не будет иметь силы на… — он замолк, будто проглатывая потенциально обидные слова. — В общем, достаточно предоставить для монахинь какое-то отдельное здание. Гораздо важнее будет сам факт существования. — Что ж, я не вижу никаких причин отказывать. Как я понимаю, заодно не чинить препятствий для служителей Церкви, если те захотят прибыть в Академия-сити с визитом? — Именно! — Лаура едва не выплеснула сок на розовое платье. — Я давно хочу побывать в вашем городе, вот честно, ибо фотографий уже недостаточно! — Это можно устроить, — усмехнулся Алистер. — В таком случае мы заключим договор об открытии границ Академия-сити, сотрудничестве с Британией и Евросоюзом, а также взаимном уважении, так? — Договор ещё надо составить, — допила сок Лаура. — Я уверена, что Элизард что-то начудит в тексте. Она любит вставлять в середину какой-нибудь пункт о дани в виде двух шелковых платков в месяц, хотя я ей говорила, что надо сразу десять… — Кардинальский совет тоже будет возмущаться, — Фиамма слегка скривился. — Среди них давно бродит настроение о том, что вас надо прихлопнуть одновременно с Союзом, дабы не позволять атеистическим бредням и далее смущать умы. Не удивлюсь, если они попробуют за моей спиной устроить какую-нибудь диверсию. — Очень жаль. Но вы ведь в таком случае предупредите, что именно надо будет сделать с этими непослушными кардиналами? — Алистер не смог сдержать хищный вариант улыбки, и Фиамма с Лаурой ответили тем же. Алистер по-прежнему висел в колбе головой вниз, с закрытыми глазами, никак не реагируя на Божественного Хирурга, что-то набирающего на клавиатуре. — Всё в порядке, Алистер, — тот наконец прекратил печатать и посмотрел на колбу. С годами доктор стал совсем похож на большого доброго лягушонка. — Как я и говорил, эта установка сможет проработать ещё тысячу лет. — Это хорошо, — прошелестел голос изнутри. — Моя теория сбывается, неудача просто не позволит мне умереть, желая мучать как можно дольше. — Честно говоря, Алистер, — Хирург слегка наклонил голову, уставившись на каменный пол. — Объяснять все происходящие трагедии своей неудачей больше похоже на трусость взятия ответственности. — Кихары опять распоясались? — прошелестело в ответ. — Они никогда и не прекращали. И чем дольше всё это происходит… я просто не могу закрывать глаза, — Хирург покачал головой. — Не могу не думать о том, как мог бы спасти всех этих несчастных, что разделали, искалечили, свели с ума ради опытов, ради пятых уровней, ради… — Ты же знаешь, что можешь прекратить это, друг, — Алистер шептал понимающе. — Управление моей жизнью в твоих руках. И я обещаю, что не буду сопротивляться и выходить наружу. Если ты сочтёшь, что я больше не заслуживаю жить, то я полностью подчинюсь твоему решению. — Не надо так говорить, Алистер, — Хирург устало прикрыл глаза. — Ты же знаешь, что я никогда не наврежу собственному пациенту. И что без тебя Кихары расползутся по всему земному шару. И что благодаря тебе, как ни крути, медицина сумела спасти тысячи и спасёт миллионы жизней. Но порою мне просто трудно смотреть на всё это… — И не смотри, друг. Борись, если хочешь, не стесняйся выступить против меня, — Алистер пошевелился, открыл глаза и уставился прямо на Тому. — Ведь я не строю из себя всегда правильного героя. Мина Мазерс исчезла, как и дымка событий. Тома захлопал глазами, он словно бы вынырнул из транса, ощутив происходящее глазами и разумом его участников. Однако теперь возвращался в реальный мир — относительно реальный, так как вновь очутился в белесо-облачном пространстве, где его спутников настиг неведомый шёпот и теневые копии. Но сейчас здесь были только он и Алистер Кроули.