Некий гаремный реванш: седьмая печать

Колбы не было, как и зависания вниз головой. Алистер стоял неподалёку от него уверенно и безмятежно, выжидающе сверкая глазами — и Тома решался смотреть в ответ. Тысячи вопросов роились внутри него, но затем он кашлянул и сказал: — Я тоже не строю из себя правильного героя. — В таком случае, что ты тут делаешь? — а теперь появилась тонкая, издевательская улыбка. — Зачем разрушил стену, явился в мою святая святых, упрямо прошёл сквозь всё и добрался до меня? Выразить восхищение? — Ни в коем случае, — Тома сделал глубокий вдох, пытаясь унять круговорот мыслей. — Алистер… почему ты никогда не спасаешь город? — Потому что вы справляетесь с этим без меня, — ответ последовал молниеносно, и Тома слегка замешкался. — Да, но… с тобой вышло бы быстрее! И лучше! Без всех этих жертв! — Погибшие во Втором Эпизоде вернулись, и люди свыклись с их существованием, — Алистер даже не смущался. — А все остальные не заслуживают внимания. — Не заслуж… — Твоя Химегами сама виновата. Никто не заставлял её лезть в эпицентр столкновения мощнейших сил, да ещё так далеко от Академия-сити и Гекоты-сенсея. Кулаки Томы сжались сами собой, он даже шагнул вперёд, но усилием воли задержал себя. — А остальные? — оставалось едва не срываться на крик. — Остальные погибшие тебя не интересуют? — Я думал, что моё прошлое ясно ответило тебе, — холодно ответил Алистер. — Я не питаю любви ни к магам, ни к эсперам. И мне абсолютно всё равно, сколькие из них погибнут и как. Даже пятиуровневые не более чем инструмент. — Инструмент? Они живые люди! — Всех их за пределами города казнили бы или посадили пожизненно, абсолютно заслуженно. А на свободе они с огромным удовольствием поубивали бы друг друга. Так что «живые люди» живы лишь потому, что я им позволил. — Но… — Тома едва не задохнулся. Он не понимал, как так вообще можно. — Но ведь это твой город. Ты его создал. Ты должен нести ответственность за него и его жителей. — Я его создал, да. Но я могу снять с себя любые мною же установленные обязательства. Единственное, что я должен — выполнить отцовский долг перед моей Лилит. Удостовериться, что она упокоилась с миром. — С миром… — Ты ведь слышал от Магических Богов о реке мёртвых. Неужели ты не подумал, насколько трудно младенцу в ней? У него нет убеждений, нет выбора, нет заслуг. Даже крещение не помогает, потому что это не выбор, младенец его не осознаёт и не может воспользоваться. Течение просто несёт его куда угодно и равнодушно обречёт на адские муки. А когда слои реальности будут стёрты, то адские муки прекратятся, а все их жертвы наконец-то обретут покой. — Райские наслаждения тоже, — прошептал Тома, вновь выбрасывая из головы мысли о том, куда могла попасть Химегами. — Не имеет значения, — Алистер сказал это так, будто других пояснений не требовалось. — И как же ты намерен сделать это? — Тома вновь шагнул вперёд, но маг не сдвинулся и на миллиметр. — Воспользоваться силами пятиуровневых эсперов, в том числе. Акселератор, способный перенаправлять движение всего на свете. Тёмная Материя, запасной вариант Акселератора. Рейлган, организующая Сеть Мисак и её связь. Растворитель и Королева, запасные варианты Рейлган. Многолик, помогающий мне во многих начинаниях. И Гунха, который… ну, просто тут, — Алистер пожал плечами. — А самое главное — ты, обладатель Разрушителя Барьеров, силы, испаряющей дарующее магию влияние чуждых реальностей. Объединив всё это, я смогу уничтожить слои, а с угасанием Магических Богов мешать мне попросту некому. — Что ты с ними сделал? — прошептал Тома, отчаянно пытаясь понять, как поступить. Алистер спятил, это точно, и его надо остановить, но он пока слишком далеко, и если кинется слишком резко… — Золотой Рассвет поделился со мной многими инструментами, как ты видел, — и вновь эта улыбочка. — Я сумел соорудить из них свой, Контроллер Архетипов. Видишь ли, Магические Боги очень часто принимают правила и законы тех слоёв реальности, что они посетили, и очень редко отказываются от них впоследствии. Однако они все существа изначального мира, и потому подобные наросты для них чужеродны. Так что я просто присвоил архетипу изначального Магического Бога и его наростов разные значения, а потом натравил друг на друга. Если упрощённо, Магические Боги пожирают сами себя, слабея с каждым часом. Вскоре от них не останется вообще ничего. — Присвоил разные значения… — Тому вдруг будто озарило. — Погоди, а маги и эсперы… — То же самое. Я воспользовался данными о Самоцветах и сумел разделить магов на два архетипа, внушив архетипу эсперов качества, что будут преобладать в Эоне Гора. Познание мира, атеизм, концентрация на собственном удовлетворении, жажда научного прогресса… — А ещё психические проблемы, — Тома вновь сжал кулаки. — Привитие силы эспера с помощью наркотиков. И ложь о том, что все могут достигнуть пятого уровня. — С моей неудачей даже такой вариант уже превосходен, — отпарировал Алистер. — Да и вообще первый блин комом. — За этим блином… — Стоят тысячи невинных душ, да-да. И это мне говорит человек, который лишил всё человечество шанса на счастливую, сытную жизнь под взором доброжелательного бога. Тома застыл, даже кулаки разжались. Такого удара под дых он не ожидал, и улыбка Алистера начала неимоверно бесить. Но ответить было нечего, а маг этим пользовался: — Ты ведь сказал, что человечество должно само построить рай на Земле. Само его достичь, без всяких богов, машущих волшебным копьём и обустраивающих роскошную судьбу всех и каждого. Так почему же ты так сердишься на меня, когда я делаю именно это? Эон Гора входит в свои права, и если человечество надо потащить в него на аркане, против их воли, ценой величайшей тирании и множества жертв, то это необходимо сделать. — Я не… — пробормотал Тома. — Я не этого… — А чего же ты хотел? — Алистер даже наклонил голову. — Светлой стороны? Где все добрые, хорошие и друг друга уважают? Это работает только в маленькой группе твоего гарема. Возможно, будет работать в пределах Академия-сити. Но как только ты вынесешь эти принципы на мировой уровень, то увидишь, что от них ничего не останется. И что тогда ты сделаешь? То же самое, что сделали все эти теоретики идеологий прошлого века? Что сделал Интри? Продолжать упорно гнуть свою линию, даже когда та отчётливо не работает? Отбрасывать все факты, мнения и интерпретации, не соответствующие твоему красивому мирку? Страдать лицемерием и позволять себе то, за что ты ругаешь противника? В таком случае тебя ожидает такая же участь. При жизни ты, возможно, добьёшься иллюзии успеха или даже самого успеха, нещадно эксплуатируя своих подчинённых, но после смерти всё это рухнет в тартарары. — Как и ты сейчас… — Тома попробовал отбиться, но Алистер не потерялся с ответом: — Да, но я это признаю и не делаю из этого беды. Я знаю, что умру после исчезновения слоёв. Моя магия исчезнет, живительная установка перестанет работать, возможности будут резко ограничены, так что Академия-сити останется без начальства. Я не собираюсь становиться очередным тираном, игнорирующим нужду преемника, у меня есть несколько вариантов тех, кто мог бы перехватить власть, но главный из них — ты. — Я? — мысли толкались нерешительной толпой, определяясь, кого вытолкнуть вперёд на растерзание. — Исчезновение магии вызовет целый катаклизм в других странах. Катаклизм, что неизбежно перерастёт в настоящую Третью Мировую, а не эти предварительные ласки. Поэтому нужен кто-то, кто возглавит рухнувшие государства, экономики и союзы. Почему бы Академия-сити не стать этим ведомым? Со всеми научными достижениями, заменяющими любую магию, с людьми, способными похвастаться интеллектом даже вне сил эспера, с оружием, готовым на всё. И ты, с твоими контактами и стремлениями, вполне можешь стать человеком, за которым мир послушно пойдёт. Тебе надо будет многому научиться, дабы не попасть на удочку других стран, но я оставлю тебе знания и людей для того, чтобы всё получилось. — Так вот откуда Серья приобрела эту дикость? — Тома покачал головой, в этом вопросе уже чувствуя уверенность. — Прости, но нет. Я не справлюсь с ролью главы Академия-сити и не хочу даже пробовать. — Но тебе придётся. Иначе я оставлю это кресло Кихаре Юитцу, она тоже может оказаться неплохим кандидатом, — Алистер продолжал улыбаться. — Или Кумокаве Серье, жаждущей отомстить твоей девушке. Или кому-нибудь из члена Совета Директоров, что почти поголовно рассматривают тебя как непредсказуемый и потому опасный элемент. Или вообще воспользуюсь своей экстравагантностью и сделаю преёмником собаку — возможно, это даже будет наилучший вариант. Хочешь вверить себя, своих друзей и город в руки кого-либо из них? А если и теперь не убеждён, то что скажешь насчёт того, что этот город изначально выстроен тобой? — Что? — Тома вновь лишился слов, глядя на улыбающегося мага, однако сделал ещё один крохотный шаг вперёд. — Эсперы, учёные, изобретения — всё это не более чем ширма. Одной из моих основных задач было привлечение в город Разрушителя Барьеров. Я думал, что он опять воплотится неким предметом, но увы, не повезло, это оказался человек. Которого нельзя так просто похитить, ибо всё равно ничего не удастся, — Алистер даже скривился и позволил Томе сделать ещё шаг. — Нужно было привлечь добровольно, и тогда мы понаблюдали за тобой, рассчитали твой психологический портрет и выстроили город в соответствии с этим. — Это… как? — Да очень просто. Чего ты больше всего желал после жизни, полной неудачи, одиночества и манги? Друзей. Влюблённых в тебя девушек. Битв со злодеями. Спасения людей. Условий для роста, для применения себя самого, для нормальной жизни. И ты получил это всё! — Алистер аж широко раскинул руки. — Увлекайся ты сверхъестественным — и Академия-сити превратился бы в один спиритический кружок, с духами, проклятиями и жуткими заброшенными домами. Желай выступать в велогонках — гонялся бы в надежде одолеть семёрку сильнейших гонщиков, использующих суперсилы для победы. Обожал бы кулинарные поединки — вот тебе кулинарные поединки, и Первый, готовящий изысканную лапшу манипуляциями векторов. Полагаю, даже покемонов удалось бы создать, сделав Третью твоим собственным Пикачу, всё зависело от того, кем ты хотел быть, что хотел делать и о чём мечтал. Даже если никогда не говорил и никогда не признавался сам себе. В голове Томы стало совсем пусто. То есть… всё происходящее, все конфликты эсперов, все битвы… всё это он? Нет, не может быть. Это ложь. — Этот город такой же твой, как и мой, — Алистер внимательно наблюдал за ним. — Ты тоже создал его таким, какой он есть. И сейчас, когда я отойду от дел, возьмёшь ответственность за него. И не надо говорить про неудачу. Когда слои исчезнут, то исчезнет всё сверхъестественное. Исчезнет красная линия судьбы, и ты сможешь выбрать девушку какую пожелаешь, а не какую притянет. Исчезнет удача, и ты сможешь определять свою судьбу. Возможно, даже Разрушитель Барьеров исчезнет, здесь трудно сказать, но даже если останется, то больше не послужит поводом другим охотиться за тобой. Так что если суммировать, — Алистер поднял руку и начал загибать тонкие пальцы. — Ты перестанешь быть неудачником, все твои девушки останутся с тобой, ты сможешь повести за собой мир и сделать его таким, каким пожелаешь, сделать его гораздо лучшим местом, воплотить свои слова о рае, созданным человечеством, и Церковь, эсперы, Магические Боги, даже я не помешаем тебе, ибо лишимся абсолютно всех сил. Всего-то и надо — помочь мне уничтожить слои реальности, заодно предотвратив будущую катастрофу высекания всё больших искр. Что скажешь? Тома молчал и смотрел под ноги. Те слегка окутывал белый туман, несильно, но трудно было разглядеть, на чём он стоит. — Я пришёл сюда не для того, чтобы свергать тебя, Алистер, — начал он, слегка шаркнув ногой, будто пытаясь всё же развеять дымок. — Я пришёл спросить тебя, как мне быть в моём положении. Я… чувствовал, что постепенно начинаю делать что-то не то. Прощал слишком много грехов слишком многих. Общался с людьми, с которыми не должен бы общаться. Пару раз едва не переступил то, что сам для себя считаю гранью. Игнорировал и уклонялся от вопросов, что должен был решить. Принимал не самые лучшие, не самые правильные решения. И когда я увидел, что именно ты и твоё здание представляют наибольшую опасность для Академия-сити, то решил прийти сюда и найти ответ для себя. И после твоего прошлого… думаю, я его нашёл. Тома ещё раз двинул ногой, а затем распрямился и открыто взглянул прямо в зелёные глаза Алистера. — Ты — психованный эгоистичный ублюдок. И более никто. — Ха, — ответил Алистер после некоторой паузы. — Как часто я слышал подобные слова. И как многие из тех, кто говорил это, после жалели. — Куча людей говорила о тебе одни и те же слова, а ты их просто игнорировал и заранее считал неправыми? — усмехнулся Тома. — Что ты там говорил про откидывание интерпретаций? — Если я буду учитывать мнение каждого простодушного остолопа… — То только так составишь полную картину себя, — перебил его Тома, не побоявшись даже вспыхнувшего взгляда Алистера. — Только так увидишь себя со стороны. А если ты намеревался объявить себя пророком и привести мир к счастью, то должен знать о себе как можно больше, с разных сторон и разных взглядов, чтобы понимать, в чём именно ты силён и куда приложить эти силы так, чтобы вышло как можно лучше. А ты… ты просто любишь себя. — Так люблю себя, что готов был умереть, когда Гекота-сенсей… — Вот именно, — Тома вновь перебил его, и вновь не испугался. — Когда Гекота-сенсей сказал, что твоё правление неидеально и порою слишком тяжело для него, ты не поинтересовался конкретикой. Ты не подумал о возможных исправлениях. Ты не взглянул на ситуацию с его стороны, ты вообще не выслушал его, а сразу же жеманно и наигранно предложил избавиться от себя. Отлично понимая, что он никогда этого не сделает. Потому что ты любишь только себя, слушаешь только себя, неспособен смотреть иначе чем своими глазами, и если нужно ещё подтверждение… — он вдохнул воздуха. — Магические Боги могли решить абсолютно все твои проблемы. Улыбка Алистера стала казаться опасно-острой, но Тому это ничуть не останавливало. — Я не видел всех Магических Богов, но с четырьмя всё-таки общался. Да, они странные, их порою трудно понять, они не очень-то добрые, но они и не нарочито злые. А главное, с ними вполне можно договориться и они никогда не желали смерти изначального мира, скорее защищали его даже ценой самих себя. И я уверен, если бы ты захотел с ними договориться, они бы и спасли Лилит, и предотвратили катастрофу искр, и помогли с научной революцией, и что ещё придёт на ум. Вряд ли это задача много сложнее, чем все остальные в твоей жизни. Но ты, ослеплённый любовью к себе, закапризничал и посчитал их своими врагами, потому что любой другой вариант тебе не по нраву. И всё остальное точно так же. Он теперь уверенно шагнул к Алистеру, но тот молчал и не двигался, хотя глаза полыхали демоническим огнём. — Ты любишь свою дочь, я не стану это отрицать. Но ты мстишь не за её смерть, а за то, что её посмели отнять у тебя. Ты разрушил кабал из-за того, что он мог помешать тебе. Ты опять-таки наиграно принёс себя в жертву, решив воспользоваться проклятием неудачи. Ты соблазнил девушку ради того, чтобы получить принадлежащее тебе, и отшвырнул её, когда та оказалась не нужна. Ты шокировал публику своими оргиями лишь потому, что тебе это приносило удовлетворение. Ты эгоистичный ублюдок, Алистер, и я говорю это, потому что сам чувствовал себя таким. Он остановился в паре шагов от мага, но тот продолжал стоять накапливающей бешенство статуей. — В частности, тогда, когда я вернул себе память. Когда я смотрел на прошлого себя и кривился, подвергал критике каждое хоть сколько-то неидеальное решение. Из-за этого я причинил Мисаки огромную боль, разорвал свои связи с Индекс, едва не разрушил отношения с Мисакой, на какое-то время поверил, что мир крутится вокруг меня… но я, в отличие от тебя, сумел это понять. Сумел понять, к чему всё это может привести, особенно сейчас, когда я увидел тебя и твоё прошлое. И если ты показывал мне его, чтобы убедить в своей правоте, то прости — тебе не повезло выбрать именно такие слайды. С этими словами Тома поднял правую руку, сжал её в кулак и метнулся к Алистеру, ударив его со всех сил. Ответом послужил лишь звон разбитого стекла. Маг рассыпался в тонкую крошку, мгновенно исчезнувшую в дымке, а на его месте проявились контуры массивного, старого зеркала. Тома сморщился, потряс окровавленной рукой и оглянулся. Подобные зеркала, только целые, начали окружать его плотной стеной. И в каждом из них отражался холодно смотрящий на него Алистер. — Ты сейчас на моей территории, и даже Разрушитель Барьеров бессилен, — копии, казалось, заговорили все разом. — А сопротивляться бесполезно. Я сумею уничтожить слои даже без твоей помощи, достаточно будет отрубить правую руку и забрать её. Когда же ты очутишься в центре разрухи, вызванной исчезновением магии, то просто не сможешь избавиться от необходимости взять на себя ответственность и станешь главой Академия-сити, хочешь этого или нет. Тома подошёл к одному из зеркал, и Алистер в отражении положил руку ему на плечо. В реальности он даже не ощутил прикосновения. — То, что ты сделаешь, навредит всем моим друзьям. Поэтому я остановлю тебя, — Тома прикоснулся к зеркалу, теперь аккуратно, и отражение Алистера исчезло. Следующее прикосновение сделало то же самое. — В таком случае ты возьмёшь на себя ответственность за будущую катастрофу искр, — сказали отражения, но Тома продолжил их касаться. — И ты никогда не обретёшь покоя. Неудача будет преследовать тебя постоянно. Если что-то прорвётся в изначальный мир из других слоёв реальности, то именно ты будешь виноват во всём, что оно натворит. Тебе не наладить производство эсперов Академия-сити без Кихар и спорных методов, а иначе магические государства сожрут тебя и твои начинания. В условиях существования магии ты никогда не выведешь Академия-сити вперёд них. — Если Академии-сити нужно опустить всех для собственного триумфа, то он никогда не добьётся успеха, — пробормотал Тома, заставляя умолкнуть очередное отражение. — Так что я всё равно тебя остановлю. В следующую секунду пол закружился под ногами так, что он чуть не упал и на мгновение оторвал взгляд от зеркал. А когда выпрямился, то увидел, что их стало ещё больше, и в каждом по-прежнему стоят отражения. — Тогда ты останешься тут столь долго, сколько я пожелаю, — хором заявили они.