Когда гаснет свет

                    Первые дни после поимки Тейта Фримена стали тяжелыми для полиции Лондона. Все СМИ трубили об аресте, его фото появлялось на первых полосах газет, и, что самое неприятное, фотографы отловили и тот момент, когда известного врача конвоировали из участка. В кадр попал Алекс, и теперь поисковик выдавал ссылки на статьи с упоминанием его фамилии. Это даже можно было понять – первая удача за долгое время и сразу такая огромная рыбина, настоящий хищник, детоубийца. Людям нужен был герой, и Вестберг как никто подходил на эту роль. Даже умельцы Дисса не смогли замять шумиху. Из сетей убрали снимок Алекса, но газеты уже были отпечатаны и распространились по всей стране.       Алекс разнервничался,когда увидел первые статьи, но дальше просто смирился с ситуацией. Знал ведь, что утром все старшее поколение его родственников, усевшись завтракать за общий стол где-то в своих поместьях во всех дальних уголках Англии, возьмет в руки газету, и, прочитав новости о сыне Уильяма Вестберга, тут же начнут перезваниваться, делясь своими мнениями. Отбиваться от их звонков было крайне проблематично, но и отказать нельзя. По сути, никто не рассыпался в комплиментах, лишь сухо поздравляли и напоминали, что он давно к ним не заезжал.       Дураком Алекс не был, он отлично понимал, что означали эти приглашения на чай. Что милые (только на первый взгляд) дамы и джентльмены рассядутся в гостиной, которую, кажется, декорировали еще в позапрошлом веке, и со снисходительной улыбкой и укором во взгляде начнут расспрашивать его о работе. Все очень вежливо, без выхода за рамки этикета, но это будет пытка. А потом…       Думать об этом Алексу сейчас не хотелось, расследование все еще шло, из лабораторий поступала информация, и ее нужно было как-то систематизировать для прокурора и суда. На третий день начались анонимные угрозы. Фримен имел достаточно влиятельных друзей, которые не хотели верить в его виновность. Они давили сверху на Мура, а их прихвостни пытались запугивать Алекса.       Он не сомневался, вся эта забота была продиктована не бескорыстным желанием помочь Фримену, а попыткой прикрыть свой собственный зад. Знакомство с таким человеком могло здорово ударить по репутации. И все же они отстали. Взвинченный Мур покидал участок не раньше полуночи, как и сам Алекс. А вот Лейв вообще приходил в третьем часу ночи. После фокуса с найденным тайником его потребовали себе криминалисты, желавшие обыскать всю недвижимость Фримена. Лейв не возражал, но морально уставал от происходящего.       К концу недели все немного успокоились, СМИ продолжали следить за делом Ловца, но полицию уже никто не трогал. И хотя именно полиции сейчас нужен был этот бонус в виде публичного дела, начальство тоже вздохнуло с облегчением.       – Это всего один убийца, – пояснил Мур, когда они с Алексом спускались на парковку. – Сейчас, если кто-то из преступников проявит себя на волне этого триумфа, на нас снова польются помои. И лучше, чтобы был хоть какой-то промежуток во времени между дифирамбами и новой волной недовольства.       – М-да, я об этом как-то не подумал, – вздохнул Алекс.       – Времени на размышления не было, – устало улыбнулся Мур. – У тебя опять отобрали напарника, а работы не убавилось.       – Старший инспектор Мур, я надеюсь, что дело не замнут и не отправят Фримена в психушку, в теплые, уютные и мягкие стены?       – Я просил назвать меня Ричард, когда мы не на работе, – Мур взглянул на Алекса мельком. – Нет, в состав комиссии для него вошли несколько экспертов со стороны и Эрик Хаксли.       – В оправдание скажу, что мы все еще в участке, – Алекс кивнул на раздвижную дверь перед собой. – А Хаксли-то как уговорили?       Алекс примерно представлял, как Шахрияр попал в комиссию.       – Интерпол сейчас активно помогает нам, – на крыльце Мур шумно выдохнул. На часах была половина первого, а им на голову не свалилось новое преступление. Было чему порадоваться.       Алекс отметил, что Мур сильно осунулся, но это уже не вызывало удивления. Необычным был его цветущий вид, когда он только пришел, а сейчас он выглядел, как и все в участке, только пока не кидался на людей, как бешеный.       – Выпить не хочешь? – Мур улыбнулся так открыто и дружелюбно, что Алекс не решился отказать.       – Поехали, – выдохнул Алекс. – Завтра у меня законный выходной, но это не отменяет того факта, что придется ехать в участок. Но в субботу я могу себе позволить приехать к девяти.       – Можешь в десять, я разрешаю, – рассмеялся Мур.       – Не выйдет, – хмыкнул Алекс. – Может, в воскресенье позволю себе такую вольность.       Мур задавил истеричный смешок. По всем законам, суббота и воскресенье тоже были выходными, но на работе он появлялся в восемь утра каждый день вот уже две недели.       – Ладно, и все же маленькую награду мы заслужили! – сказал он, когда они подошли к своим машинам. Сегодня оба седана были припаркованы рядом. – Если хочешь, я могу тебя отвезти, чтобы ты мог не сдерживать себя и пить столько, сколько захочешь.       – Нет, – польщенный предложением, Алекс даже на секунду задумался, но ответил все равно отрицательно. – Я предпочитаю, чтобы машина была под рукой. Много пить я не планирую.       Да и пиво почти не действовало на него, но об этом Алекс умолчал. Мог, конечно, предложить подвезти Мура, ему ничто не мешало бы напиться, но предлагать не решился. Алексу казалось, что такой расклад мог бы быть неправильно понят. В конце концов, разгадать поведение Мура пока не удавалось. Алекс опасался, что он путает банальную вежливость и доброжелательность с романтической симпатией. В этом он разбирался очень плохо.       Всю жизнь приходилось скрываться, и полное отсутствие каких-либо отношений отнюдь не было поводом для совершения каминг-аута перед практически незнакомым человеком. И смысла не было. Пока. Уже в машине Алекс вдруг понял, что уже не так боится разоблачения, вот только причина была не в Ричарде Муре.       В солидном пабе никогда не собирались английские подростки. Отпугивали и расценки, и клиентура, зато тут всегда можно было встретиться со знакомыми и, к недовольству Алекса, с его кузеном, с которым у него были натянутые отношения. Едва они с Муром заказали напитки, к их столику подошел невзрачный мужчина с намечающимся животиком и отвратительной пластмассовой улыбкой на лоснящемся от пота лице. Общие черты, позволяющие предположить, что эти двое родственники, были настолько незначительны, что не сразу бросались в глаза. Только крупный нос с плоской спинкой и густые черные волосы – на этом, пожалуй, и все. Алекс на фоне брата, даже с учетом потрепанного вида, выглядел прекрасно. Высокий, крепкий, он обладал животной притягательностью, которой по непонятной причине не пользовался. Чем, похоже, бесил Чарльза еще больше.       После короткого приветствия, когда Алекс представил кузена начальнику, Чарльз придвинул стул и уселся так, чтобы видеть обоих.       – Не беспокойтесь, джентльмены, я ненадолго, – продолжая неестественно улыбаться, заверил их Чарльз. Не каждый ведь день вашего родственника хвалят в СМИ. Мне мать все уши прожужжала о том, как ты отличился, Алекс. Мы все очень гордимся тобой.       Алекс слушал его сладкие речи вполуха, представляя, как лаборант в толстых резиновых перчатках берет Чарльза за шею и заставляет прикусить мягкую мембрану на специальном сосуде, после чего по его прозрачным стенкам начинает течь яд. Эта картинка позабавила, и его улыбка стала куда мягче и веселее. Чарльз заметил изменения, поднялся и сказал то, чего так ждал от него Алекс.       – Думаю, вам стоит сегодня как следует отпраздновать, когда еще такой случай представиться, – пропел Чарльз. – Всего доброго, джентльмены.       Он откланялся и деревянной походкой ушел вглубь паба.       – Что это было? – Мур, молчавший до этого, хмыкнул и откинулся на спинку стула.       – Это был мой кузен, – пожал плечами Алекс.       – Нет, я про вот это шоу, что он устроил, с чего бы?       – Ну, я вообще-то ждал от него большего, теряет запал, стареет, – рассмеялся Алекс. – Сейчас быстро сдулся.       – Увидел твою счастливую улыбку, и ему поплохело, – Мур с азартом посмотрел на кружки пива, которые им принесла симпатичная официантка.        Краем глаза Алекс отметил, что только на них – шикарное декольте девушки Ричарда не заинтересовало. Зато Алекс отреагировал так, как приучил себя много лет назад. Пока была возможность рассмотрел все, что открылось взгляду.       – И почему такое отношение?– спросил Мур, когда официантка ушла.       – Если бы я знал, – вздохнул Алекс. – С младшей школы так. Он мне гадил, потом его разоблачали, потом все повторялось. Его даже били…       – Ты поспособствовал?       – Ни в коем случае, за кого ты меня держишь? – непритворно возмутился Алекс. – Он не только меня доставал, так что было от кого получать. Впрочем, он жаловался родителям, что это якобы по моей вине. Его мать закатывала истерики, а отцу было плевать. Но тетка умудрялась испортить нервы всей семье, а они уже мне. Все немного изменилось, когда вмешался мой отец.       – И что он сделал? – спросил Мур, когда повисла пауза.       – А, чтобы я знал! – невесело рассмеялся Алекс. – Но Чарльза перевели из школы, а наша общая бабушка стала вести себя со мной холоднее обычного. Вот она-то потом обвинила меня в том, что Чарльза перевели в колледж похуже, и что я мог бы защитить его, вместо того чтобы насмехаться. Спорить не стал, мне и своих проблем хватало.       Алекс вообще не понимал, почему рассказывает это Муру, просто в его присутствии ему было достаточно комфортно, и даже злобный змей Чарльз не смог испортить настроение. Ричард умел слушать, он смотрел на собеседника, лишь иногда отхлебывая по маленькому глотку из кружки, выглядел участливым, но его внимание не было навязчивым, и, главное, он не лез в душу, а это было ключевым для хорошего собутыльника в Британии.       Они просидели до двух часов ночи, коротая время за отвлеченными от дел полицейского участка разговорами. Редкое питейное заведение в Лондоне закрывалось так поздно, но этот паб был особенным, и его лицензия позволяла хозяевам продавать алкоголь круглосуточно. Алекс мельком взглянул на телефон, когда пришло сообщение, и поднял кредитную карту вверх, призывая официантку.       – Тебя кто-то ждет? –спросил Мур.       – И да, и нет, – вздохнул Алекс. – Мы с Лейвом снимаем один дом на двоих. Так веселее и дешевле. Он написал, что страшно устал и едет домой, а я хочу поговорить с ним до того, как он отключится.       – У вас хорошие отношения, – улыбнулся Мур.       – Он очень хороший друг, – сообщил Алекс. Ему почему-то не хотелось, чтобы Мур думал о них с Лейвом как-то иначе.       – Тогда возьми своему другу ужин, – посоветовал Ричард. – Он едет от криминалистов, и, думаю, они из него все соки выпили. Я наслышан о его поисковых способностях.       – О да, он очень внимателен на работе, а в остальном рассеян, – они оба рассмеялись. Мур снова оживился и, когда подошла официантка, уточнил, работает ли в такое время кухня. К их радости работала.              Дома Алекс застал Лейва в гостиной. Тот резался по сети в какую-то игру и выглядел при этом очень задумчивым и ни капли не уставшим.       – Что ты уже нашел? – Алекс взглянул в его монитор, но увидел очередной этап диалога с многовариантным выбором ответов.       – Это бета игры, – пояснил Лейв. – Ключ дали.       – А чего ты так не рад? – удивился Алекс. – Ты же любишь такое.       – Я рад, но кое-что меня смущает.       – Может, завтра будешь думать?       Лейв бросил на него очень задумчивый взгляд и хмыкнул.       – Может, и завтра.              Утром на телефоне Алекса появилось сообщение от Мура. Тот настаивал, чтобы Алекс отдохнул дома и отоспался, пока не появились другие срочные дела. Сначала он хотел возразить, но потом передумал. День дома был бы не лишним. Как показала практика, глаз замыливается, и стоит потратить время на то, чтобы привести мысли в порядок.       Лейв спустился на кухню к одиннадцати часам утра. У него на телефоне появилось такое же сообщение от старшего инспектора. Завтракали они под сериал, включенный с ноутбука, перебрасывались веселыми фразочками и обсуждали новости из дома. На улице, наконец, распогодилось, и Лейв начал уговаривать Алекса погулять по городу. Тот сопротивлялся, придумывая разные отговорки. В конечном итоге просто ткнул пальцем, указывая направление, и заявил:       – Биг Бен – там, – обозначая для Лейва отправную точку туристического маршрута.       – Я его видел!       – Там же рядом и Вестминстер, – пожал плечами Алекс.       – Эх…       – Лейв! – взмолился Алекс. – Мы целый день мотаемся по городу! Я тут всю жизнь прожил, я не хочу на улицу!       – Ладно-ладно! Чего ты? Никто тебя не заставляет, – рассмеялся Лейв. – Я все понимаю.       Он на секунду задумался.       – Слушай, тебе не кажется, что в доме паленой резиной пахнет?       Алекс принюхался, посмотрел на высокий потолок и пожал плечами.       – Может, проводка?       – Мастера нужно вызвать, – кивнул Лейв.       – Я позвоню, но раньше понедельника он не придет, – виновато развел руками Алекс.       – Не горим – ну и ладно, – беспечно ответил Лейв. – В пожарных сигналках есть батарейки?        Он вышел из кухни, прикидывая на ходу, что бы такое посмотреть в городе самому, чего он там еще не видел. Лейв надеялся, что Алекс, как коренной житель Лондона, ему что-то покажет, но в итоге решил не тормошить его.       – Да, я позавчера все менял, – крикнул ему вслед Алекс.       – Вот и отлично, – уже с лестницы прилетел ответ.       – Хотя на проводку не шибко похоже, – с сомнением пробубнил себе под нос Алекс.       В доме уже сутки и правда пахло чем-то паленым. Запах был стойким, но не очень сильным, просто призрачно витал в воздухе, не становясь ни сильнее, ни слабее. Если бы горела проводка, то за это время от здания бы остался только остов. Алекс ни с того ни с сего занервничал, словно что-то внезапно щелкнуло внутри. Он хотел уже было остановить выбегающего на улицу Лейва, чтобы попросить остаться, но тот сам замер у входной двери. Алекс понаблюдал за ним немного, но окликать не стал, посчитав свою паранойю недостаточным поводом.       В два часа дня он пожалел об уходе друга так, как никогда в своей жизни ни о чем не жалел. На столе зажужжал телефон, и, если бы не вибрация, он, может, и пропустил бы этот нежелательный звонок, не мучаясь при этом угрызениями совести. Мэри Вестберг – мать отца Алекса – была самым нежеланным собеседником, и тем не менее, Алекс схватил телефон и почти не глядя ответил. Метаться было поздно, голос бабушки припечатал его к стулу. Он замер, как суслик, словно перестань он двигаться, то она решит, что на том конце провода никого нет.       – Здравствуй, Александр, как твои дела? – голос хоть и был делано мягким, Алекс не обманывался.       – Спасибо, бабушка, у меня все прекрасно, – ответил он и, наконец, отмер.       – Я хочу с тобой сегодня встретиться, – и это было не предложение, а, скорее, приказ.       В семье Вестберг влиянию леди Мэри мог сопротивляться только один человек, и, к сожалению, это был не Алекс, а его отец. Как ни пыталась Мэри завязать сына в узел, тот умудрялся игнорировать ее потуги и делал то, что считал нужным, вызывая недовольство матери. Зато она отыгралась на юном Алексе, и теперь тот боялся оставаться с ней один на один. Было что-то такое, с самого детства, что заставляло его в ужасе от нее шарахаться.       – Да, конечно, – обреченно ответил Алекс, сразу прикидывая, как можно будет быстрее сбежать.       Но Мэри загнала его в угол одной фразой.       – Я заеду к тебе через пятнадцать минут, до встречи, Александр.       – До встречи, – прохрипел Алекс.        Нельзя сказать, что они с Лейвом не поддерживали чистоту – пыли нигде не было, посуды грязной тоже. Но дурацкая привычка разбрасывать свои вещи где попало была у обоих. В гостиную вести Мэри не стоило, хотя подленькая мысль, что после увиденного она захочет сама сбежать, в голове проскочила. Фотографии с мест преступления не способствовали задушевным беседам, но пришлось отказаться от этих идей. Она, конечно, и так потом позвонит отцу и будет рассказывать, какой Алекс плохой, но добавлять к списку его явных и надуманных грешков покушение на ее психическое здоровье точно не стоило. Уильям Вестберг, конечно, ничего сыну не скажет, но трепать отцу нервы лишний раз не стоило, хотя бы из уважения.       Мэри еще не пришла, а Алекс уже нервно озирался и думал, как ее спровадить. Зеленый чай. Бабушка его не любила, и поэтому он оказался на столе из вредности. Впрочем, не совсем, так как другого в доме просто не было. Зато штук пять сортов кофе имелось, но Мэри его не пила.       Алекс разгреб все завалы, какие ему попались на глаза. В основном, это были куртки, худи и свитеры, нуждающиеся в стирке. Все, что ребята сбрасывали на первом этаже перед тем, как шли переодеваться наверх. Встретилась и стопка постиранных трусов, забытая впопыхах. Когда? А вот на этот вопрос Алекс сам себе ответить не смог, хотя ситуация его немного развеселила. Он не мог себе представить, что должно было случиться, чтобы бросить их вот так, на тумбу, а потом завалить другими вещами. Хотя с ними и не такое случалось, чего стоил сэндвич в фольге, засунутый в микроволновку.       Уже было вернувшееся хорошее настроение улетучилось от звонка в дверь. Открывать Алекс шел с видом приговоренного. Перед тем как распахнуть дверь, он распрямил спину (не хватало тут же получить комментарий по поводу своей осанки), кое-как пригладил отросшие волосы и попытался улыбнуться.       Мэри скептически окинула внука оценивающим взглядом и наигранно приветливо улыбнулась.       – Мой дорогой, ты прекрасно выглядишь! – она не слишком тепло обняла Алекса в коридоре. Скорее, выверенно, чтобы, если это увидел кто-то со стороны, не возникло сомнений в том, что она рада видеть внука, но так, чтобы Алекс почувствовал, что в объятиях нет и намека на тепло.       – Ты тоже, бабушка! – он постарался, чтобы голос звучал приветливо. – Проходи, пожалуйста.        Улыбаясь, он провел Мэри на кухню, в какой-то момент насладившись ее недовольством. Как же так? Ее, Мэри Вестберг, принимают на кухне! Но к удивлению Алекса она промолчала. Может, не хотела устраивать разнос, а может, смирилась, что внук не способен поддерживать церемонии общества, к которому принадлежали его предки.       – Кофе? Чай? – радушно предложил Алекс.       «Крысиного яду?»– это он добавил уже про себя.       Сегодня он был настроен не поддаваться ее гипнотическому взгляду, но через пять минут, как только чай в тонких фарфоровых чашках был подан, и Алекс присел напротив Мэри, от его боевого настроя не осталось и следа. Он будто превратился в кролика перед удавом и не мог с собой ничего поделать, хотя разговор и не был таким уж страшным.       – Александр, я хотела лично тебя поздравить с успехом, – начала Мэри, и сразу стало ясно, что не это было причиной встречи, точнее, не основной, а просто предлогом. – Полиция проделала колоссальную работу, и твое имя, имя нашей семьи попало в СМИ.       «Ага, значит, речь о чести семьи»,– подумал Алекс. Иного он и не ждал.       – Спасибо, – сухо поблагодарил он, хотя из речи бабушки получалось, что Алекс просто примазался к работе полиции и получал внимание вместо кого-то другого. Мэри Вестберг могла устранить почти любое упоминание о семье в газетах, но не связанные с полицией новости. В некоторых ситуациях и она была бессильна.       – И раз уж так получилось, – продолжала Мэри, проигнорировав вежливую благодарность, – я бы хотела, чтобы ты… Ммм, как бы это сказать, не появлялся в неуместных местах. Новых слухов следует избегать любой ценой.       – Господи, да какие слухи? – не сдержавшись, Алекс ответил чуть резче, чем хотел.       – Александр, я помню твой роман с Мередит, – натянуто улыбнулась она, не прокомментировав вспышку, но эта улыбка говорила о ее недовольстве больше, чем любые слова. – Я бы попросила тебя не светиться с женщинами не своего круга, пока твое имя не сойдет с первых полос.       Алекс с трудом сдержался от истеричного смеха. Мередит была раздражающим его бабушку фактором. Еще один человек, который почти мгновенно дал понять, что желания Мэри ее мало волнуют. Своенравная, красивая, а главное – абсолютно свободная от предрассудков, она была дочерью крупного бизнесмена, поднявшегося из низов, что немного отражалось на ее манерах. То, что избранница была лесбиянкой, только добавляло остроты этим отношениям, выставленным напоказ. Они составляли идеальную пару, демонстрируя друг друга родне, когда это было нужно. Увы, Мередит все же совершила камминг-аут и теперь жила в гражданском браке со своей первой любовью. Родители приняли все как есть, вопреки ее страхам, и теперь она могла позволить себе быть собой. В отличие от Алекса.       – Мне хватило того случая, ведь знаешь, какие слухи тогда ходили?       О, да! Алекс знал! Их пустил Чарльз, больше никто бы не додумался до такого. Сводилось все к тому, что Алекс настолько плох, что женщины после него становятся лесбиянками. Бред был настолько фееричным, что особо доверчивые знакомые даже поверили в это и сочувствовали Мередит. Впрочем, после этого семью ждал еще один скандал. Мередит написала в своем блоге длинный пост, где призывала всех не бояться себя, а также расписывала свой путь к счастью. Из текста получалось, что лучшего любовника-мужчины, чем Алекс, у нее никогда не было, и что, если бы она не встретила свою первую любовь, и чувство не вспыхнуло с новой силой, она бы никогда по доброй воле не отказалась от «такого сладкого члена». Она не пела Алексу дифирамбы, пост был не про него, но дала четко понять, что причина ее перехода в другой лагерь не в нем.       Текст имел эффект разорвавшейся бомбы. Во-первых, Мередит не стеснялась в выражениях, и некоторые обороты повергли Мэри в шок, когда ей дали прочесть. А во-вторых, красной нитью прошло завуалированное предупреждение «завистнику», что, если он не прекратит, то его грязный секрет тоже появится в сети. Мэри не была глупой женщиной, и скорее всего знала, что это дело рук Чарльза, поэтому в тот вечер, три года назад, «бабушкин медвежонок Чарли» узнал, что такое ее гнев. И естественно, в итоге виноват все равно остался Алекс.       Благо, у него в семье все же была поддержка. Чарли недолюбливали, и если бы не авторитет Мэри, то он бы давно был на задворках. Вместо этого кузина Алиса (родная сестра Чарльза) и Алекс оказались отщепенцами. Их это мало волновало, потому что в критической ситуации на мать давил Уильям. К сожалению, отец знал не обо всем, и Алексу все равно доставалось.       – Я понял твою мысль, бабушка, – вежливо ответил Алекс и подлил чаю.       Мэри пила Улун, и ни один мускул на ее лице не выражал недовольства. Дальше разговор пошел в более спокойном русле. Нет, Мэри, конечно, невзначай проехалась по неподобающему внешнему виду внука, припомнив снимки из газет.       Появление Лейва сбило весь настрой. Мэри, едва увидев его, села ровно, словно жердь проглотила, и уставилась на незнакомого мужчину с плохо скрываемым недоумением.       – Бабушка, позволь представить тебе моего друга Лейва Найберга, – осипшим голосом проговорил побледневший Алекс.       Вот сейчас ситуация была патовой. Любое объяснение из серии «это не то, что ты подумала» может привести к росту подозрений. А Мэри во всем видела то, что хотела. После истории с гомосексуальностью Джона, ее младшего сына, она всегда и во всем видела именно это. А красавчик Лейв только подстегивал ее бурную фантазию.       – Я на часок, – оценив обстановку, сказал Лейв. – Я уломал Лизу на свидание, и, если повезет, ночевать буду у нее, так что не жди.       Алекс едва не разрушил его план вопросом о том, кто такая Лиза. Никого с таким именем в их окружении не было. Да и с чего вдруг Лейву уламывать кого-то на свидание?! Он вовремя прикусил язык, сообразив, что его только что спасли.       – Приятно было познакомится, миссис Вестберг, – Лейв вежливо пожал протянутую руку и рванул к лестнице.       – Интересный юноша, – прокомментировала Мэри, когда наверху хлопнула дверь. – Швед? Норвежец?       – Швед, – уже расслабившись, ответил Алекс. – Мой напарник.       Мэри удовлетворило это объяснение. Посидев еще пару минут за ничего не значащими разговорами, она сухо поцеловала внука в щеку и ушла. Закрыв за ней дверь, Алекс почувствовал такое облечение, что едва не сполз по стене на пол.       – Какая странная женщина, – послышался голос сверху.       Алекс поднял голову и увидел, как Лейв свешивается через перила в лестничный пролет.       – И не говори… – прошептал Алекс.       – Расскажешь, что у вас происходит? Как-то на любящую бабулю она не шибко похожа, – Лейв спустился вниз и похлопал Алекса по плечу.        Тот вздохнул, это короткое прикосновение и правда было ему нужно.       – Потом, – Алекс с силой потер лицо руками и кивнул в сторону кухни. – Пойдем выпьем, а то меня до сих пор не отпустило. Кстати, ты чего так рано-то? Надоело гулять?       – Да нет, просто было какое-то неприятное чувство, когда я уходил из дома. Мне было неспокойно.       – Да, чутье у тебя отличное, – рассмеялся Алекс. – И спасибо, что сказал то, что сказал. Лиза?       – Первое имя, которое пришло в голову, – подмигнул Лейв. – Я так понимаю, у тебя все семейство гомофобы?       – Не сказал бы, – Алекс грузно опустился на стул и двумя руками ухватился за запотевшую бутылку пива. – Скажем так, Мэри считает это болезнью и залечила моего дядю до самоубийства. Он был для нее не человеком, грязью под ногами. Отец эту тему обходит стороной, а я молчу, чтобы не устраивать дома новый скандал.       – Но ты ведь теперь и не человек, в Диссе это нормально, – удивился Лейв. – Хотя мое признание обернулось большим скандалом и нервным срывом.       – Понимаешь, у тебя был тот, ради кого стоило признаваться. Ты посчитал неправильным скрывать отношения с ним. У меня никого такого нет.       Лейв поджал губы.