Когда гаснет свет

Once upon a time, we used to burn candles We had a place to call a home The dream that we lived was better than divine Every day was like a gift, once upon a time (Rasmus – Sail Away)       В его жизни было предостаточно «оглушающих» новостей, но иммунитета или хоть какой-то брони Алекс так и не нарастил. Он давно убедил себя, что близнецы недоступны, но одно дело предполагать, имея крохотную надежду, и совсем другое – знать наверняка. На грудь словно рухнула каменная плита, а в горле, ощерившись острыми лезвиями, застрял ком. Чувство смутно знакомое, прежде его не раз терзали душевные муки, но память так устроена, чтобы все ощущения со временем притуплялись. Стоит испытать нечто схожее, как все возвращается. И, пожалуй, защитный механизм, который заставляет забыть боль, не так совершенен. Подготовиться к агонии невозможно, и все круги ада приходится проходить по новой. Сейчас он чувствовал себя, будто попал в лобовую аварию с самосвалом, когда стекло разлетается мелкими осколками и сечет кожу, вонзается в плоть, оставляя страшные порезы, а тело сковывает мороз от потери крови.       Он стоял посреди богато обставленной, некогда уютной, комнаты и дрожал от холода. Прежде он умел прятать все глубоко внутри, не выказывать ни намека на свое состояние. Сейчас это было невозможно. Силы для борьбы иссякли, а противник оказался непобедимым. Душа потянулась к теплу, но его источник стремительно отдалялся, оставляя на сердце огромную рану.       Если бы не усталость, все могло бы закончиться нервным срывом, но как только Алекс лег, тяжелый сон поглотил его. Измученный разум выключило, будто кто-то щелкнул тумблером.        Алекс проспал положенные ему пять часов без сновидений и проснулся немного отдохнувшим. Сознание еще не до конца вернулось, давая ему несколько минут насладиться мнимым спокойствием. Понимание случившегося свалилось ледяным градом на голову, заставив его метаться между событиями, его взлетами и падениями. Он каждый раз выныривал, пока не произошло последнее, самое жестокое пике в бездну. Ситуация обычная, даже банальная. Никто никому не обещал ни вечной любви, ни верности, отношений не было. Но сознание, перекореженное последними неделями беспросветной безнадеги, запустило процесс самоуничтожения. Жестоко и резко оборванная фантазия, помогавшая Алексу выжить в жерновах машины правосудия, сгорела, а пустота, образовавшаяся на ее месте, заполнилась чернильной тьмой отчаяния. Бомбардировка таким количеством травмирующих событий не могла пройти бесследно.       Он копался в памяти, пытаясь найти отправную точку своего падения. Мог ли он избежать этого, уклониться от влюбленности? В голове всплыл первый день его новой жизни. Картинки сменяли одна другую. Не мог! Затейница – судьба сыграла с ним самую жестокую шутку, предоставив в провожатых именно эту команду. Групп было достаточно, но пришли они.              Тем злополучным вечером он был уверен, что умрет. Черное дуло пистолета – маленькая смерть, затаившаяся в нервной руке подростка. Алекс не успеет увернуться, не хватит скорости, слишком близко стоит стрелок. Неказистый, едва вышедший из пубертата паренек психует, понимает, что целится в полицейского, и точно знает, что заплатит за попытку ограбления, вот только… Если не будет свидетеля, то не будет и дела.       Выстрел прогремел.       Левую сторону груди обжигает болью, футболка окрашивается алым, Алекс падает, он уже ничего не может сделать, у него всего пара секунд до того, как сердце, качнув последний раз кровь, не поймет, что в нем дыра, и не остановится. Это не мгновенная смерть, но очень быстрая. Слишком. В тридцать один умирать не хочется никому, но за те мгновения, что остались, Алекс смиряется с ней.       Происходящее потом Алекс помнил только как калейдоскоп событий, казалось, даже не связанных друг с другом. Дикая боль в каждом взорвавшемся нерве, когда энергия Внешних царств врывается в тело, перекраивая его под истинную душу носителя. Кости выламывает из суставов, и слышно только прибой крови в ушах. Сквозь него доносятся взволнованные голоса и переругивание. Сначала Алекс не понимает язык, он кажется ему странным, гортанным рычащим, но через пару секунд начинает различать отдельные слова, а потом и целые предложения. Он понимает их.       Дальше абсолютный сумбур, граничащий с сюрреализмом. Ему говорят, кто он, и кто они. Кратко, лаконично и безжалостно. Но Алекс почему-то верит. Чувствует – это правда!       Город его поразил, но из окна машины мало что можно увидеть, лишь только основания зданий с искусной лепниной, неоновые вывески и сотни прохожих на улице. Неужели это Ад? Нет, не Ад – Нижнее царство.       Алекс досадует, что не может прямо сейчас рассмотреть все. Дисс манит.       Он потерян, не понимает, что происходит, усиленные чувства проявляются попеременно, сводя с ума своей резкостью, и еще почему-то светловолосый парень вызверился на него.       За что?       Только через пару дней Алекс узнал, что они с Лейвом «сцепились» из-за девушки, которой ни один из них не был нужен на самом деле. Сольвейг пожалела Алекса, как и всех прибывших таким образом. Каждый в свое время испытал на себе ее заботу. В квартире у Сольвейг Алекса взял под крыло Данте. Он помог принять себя, терпеливо объяснял и держал в крепких объятиях, зажимая Алексу уши, пока не стабилизировался слух. Увидев его улыбку, Алекс пропал.       Следующим воспоминанием был Вергилий, и Алекс первый раз в жизни ощутил нечто похожее на благоговение, глядя на него. В квартире, пока он приходил в себя, Вергилий толкал речь о благоразумности, осторожности и заверял всех, что в неприятности они лезть не будут. А через два часа похерил собственные тезисы, громыхнув приказом к атаке. Эта вылазка закончилась плохо, но именно в ней близнецы проявились, показали, что готовы пожертвовать собой ради остальных. Вергилий подставился, приняв решение в пользу команды. Он не мог позволить другим заплатить за свою ошибку и именно после этого оказался в коме, больше похожей на смерть. А Алекс пытался вытащить Данте из панциря, в котором тот закрылся, потеряв брата. И хотя ему пришлось биться в закрытую дверь, Алекс только на неделю забросил свое занятие, пока ему не напомнили. Он приходил, садился возле квартиры на коврик и говорил с ее хозяином. И со временем почувствовал, что тот сидит, точно так же прислонившись спиной к стене, и слушает его. Иногда Данте пускал его внутрь, и в редкие минуты, когда измученный, лишенный второй половины души Дан открывался, Алекс понимал, что влюбляется сильнее. А заодно и в Вергилия, потому что, только говоря о нем, Данте оживал. В начале все рассказы казались преувеличением, но стоило узнать историю королевской семьи, сомнения в искренности отпали. Данте можно было понять: один его брат лежал в коме, и врачи не давали никаких прогнозов, второй вообще исчез в неизвестном направлении[1] и не показывался почти три месяца, а отец погиб. Тяжело пережить такое и не свихнуться.       Потерянный Данте был для Алекса безопасен. Пока жизнь в Диссе не вернулась в прежнее русло. Алекс, увидев близнецов такими, какие они есть, испугался до алых кругов перед глазами. Сбежал. Уничтожил все сам.               Алекс резко сел на кровати и уставился в одну точку на стене. Так продолжаться не могло, не должно было. Психоз, начавшийся еще утром, достиг верхней точки, и внезапно все внутри онемело. Легче не стало, но мысли прояснились.        Подхватив с тумбочки телефон, он проверил время и скатился на пол, торопясь скорее одеться и рвануть на работу, но вдруг вспомнил, что сегодня у него отгул, добровольно-принудительно выписанный Муром, и похолодел. Оставаться дома ему было страшно, только не сейчас! Все знали, что случилось, а видеть жалость в глазах друзей казалось невыносимой пыткой. Алекс знал, что никто из них зла ему не желал, но все равно сегодня ему не хотелось с ними пересекаться.       Алекс заметался по комнате, пытаясь придумать, как ему быть. Каким бы сильным он ни был, но сочувствие могло иметь катастрофические последствия, запустить все переживания на новый круг. Иногда оно делало только хуже.       Он, как мог, оттягивал время. В душе провел сорок минут, зачем-то намывая себя до скрипа. Перед внутренним взором постоянно всплывала картинка, как красивый молодой человек в белых, почти прозрачных плавках зовет близнецов в джакузи. Он выглядел раскрепощенным и готовым на все, по крайней мере, в памяти Алекса остался именно такой образ. Как отказаться? Тем более Вергилий и Данте были заперты на Черном континенте уже три месяца. Они молодые здоровые демоны и, если верить слухам, прожить больше двух дней без секса не могли. Чего удивляться? Алексу винить было некого, кроме себя. Он с ужасом осознавал, насколько ошибся. С этим уже ничего поделать нельзя. Только смириться.       Звонок мобильного предотвратил новый виток самобичевания. Алекс, не выключая воды, высунулся из душа и подцепил аппарат, готовый уже спрыгнуть с мраморного основания раковины, где его неосмотрительно оставил хозяин. Увидев имя абонента, Алекс нахмурился, а потом несказанно обрадовался. Ричард Мур мог стать его спасителем! Он потребует, чтобы Алекс явился на работу, а там, в круговерти участка, можно раствориться в работе и отгородиться от всего.       Через пять минут Алекс озадаченно пялился на полки в гардеробной. Он совсем забыл, что вчера пообещал Ричарду выпить с ним, и теперь собирался на встречу, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, Алекс больше всего на свете хотел сбежать из дома, но с другой складывалось ощущение, что он использует Ричарда, чтобы залечить раны. Ричард уже несколько раз намекал о своем отношении к Алексу, и сейчас настойчивость, с которой он зазывал на встречу (свидание?), только подтверждала догадку.       Еще пару дней назад Алекс бы жестко отказался от такого приглашения, он предпочитал получать эмоции в гей-клубах, в темных комнатах, где почти ничего не было видно, а партнер превращался в смутное очертание у него за спиной. Там можно было заниматься животным сексом, когда распаленные на танцполе и подогретые алкоголем тела подчинялись инстинктам. А главное, потом человек, который пять минут назад с ожесточением драл Алекса в лишенном света закутке, испарялся из его жизни, оставляя лишь моральное и физическое удовлетворение.              В пабе было немноголюдно, в воскресенье вечером сознательные британцы предпочитали не напиваться слишком сильно, а лучше вообще не ходить в питейные заведения, мало ли что? По крайней мере, это утверждение было характерно для хороших районов Лондона, где в зале паба не наблюдалось маргиналов, готовых пить дешевое пиво сутки напролет. Ричард выбрал очень достойное место, Алекс оценил добротные дубовые стулья и диванчики, покрытые мягкими подушками для комфорта посетителей.       Мур сидел за дальним от окна столиком и ежеминутно скользил рассеянным взглядом по залу. Алекс улыбнулся первый раз за день, глядя на него. Ричард вне участка выглядел совершенно иначе, словно это был другой человек. В джинсах и облегающем фигуру черном свитере на главу убойного отдела он был совсем не похож, скорее, какой-то студент, пришедший передохнуть после пар. Ричард волновался, и это было заметно. Он постоянно смотрел на лежащий на столе телефон и хмурился, поджимая губы. Алекс вскинул правую руку и посмотрел на часы – он пока не опаздывал, это Ричард пришел раньше. Такое немного подростковое поведение заставило сердце Алекса подпрыгнуть. После всех потрясений, которые с ним случились, узнать, что кто-то ждет его с таким нетерпением, было как лекарство. Впечатление от увиденного немного ослабило шоковое состояние, в котором он пребывал с утра. Но стало стыдно за свое поведение. Мур не заслуживал, чтобы за его счет Алекс решал свои проблемы, это подло по отношению к нему.       Алекс хотел развернуться и уйти, чтобы не давать Ричарду ложных надежд, но опоздал на мгновение, которого хватило, чтобы его заметили. Алекс махнул рукой – раз уж сбежать не получилось, придется играть роль до конца. Увидев его, Ричард улыбнулся так открыто, что Алекс запнулся на полушаге. Мысли завертелись в голове, и то ли он настолько устал, то ли случился очередной переломный момент в его жизни, но он улыбнулся в ответ. Теперь Алекс увереннее шел к столику, эгоистично отбросив все мысли. Не важно, что все происходящее было не логично и неправильно, в конце концов, Ричард был его начальником, но в какой-то момент мозг Алекса перестал подавать сигналы об опасности. Ему просто нужно было, чтобы кто-то на него ТАК смотрел.       – Привет! – Алекс опустился на диванчик и сделал знак официантке.       – Привет! – Ричард боролся со своей мимикой. Он привык сдерживать эмоции, но, похоже, тоже вымотался до предела и потерял над собой контроль.       Они сделали заказ, а потом не знали, как начать разговор, все фразы казались нелепыми, а оттого очень смешными. Алекс почувствовал себя лучше. Ричард сейчас был открыт, готов показать, кем на самом деле является. Ему хотелось поделиться с Алексом своими интересами, рассказать о себе, показать с лучшей стороны. А Алекс не знал, что делать. Он не мог быть настолько же откровенным, не имел права. Да и если бы он хоть что-то выдал, Ричард счел бы его безумцем.       – Алекс, ты вообще отдыхал? – Ричард резко сменил тему, когда Алекс вдруг опустил голову.       – Да, поспал сегодня преотлично.       – Не особо похоже, – в голосе звучало неподдельное беспокойство, Алекс даже приподнялся, чтобы рассмотреть себя в зеркале, украшавшем всю стену выше его головы.        Да, вид у него и правда был не лучший. Еще и при определенном освещении под глазами залегали темные круги, стоило чуть наклонить голову вперед, не мудрено, что Ричард испугался. И хоть своим внешним видом Алекс был крайне недоволен, ему стало тепло от мысли, что о нем беспокоится посторонний человек.       – Видимо, ты был прав, мне нужны эти два дня, чтобы восстановиться, – вздохнул Алекс, и его губы сами собой расплылись в теплой улыбке. – Спасибо.       – Тебя родственничек не донимает? – серьезно и даже с угрозой спросил Ричард.       – Нет, – растерянно ответил Алекс. Про родню он как-то и забыл. – А чего ты спросил?       – Да так, – неоднозначно мотнул головой Ричард. – Барлоу хочет прижать всю команду Фримена за подкуп свидетелей. Твой кузен, к сожалению, попал в его «черный список».       Алекс нахмурился.       – Это я к тому, чтобы ты не брал трубку, пока на отдыхе. Поверь, я не просто так об этом вспомнил, – он поджал губы, обдумывая следующую фразу. – Мне бы не хотелось, чтобы ты решал вопросы проштрафившегося адвоката в ущерб себе. Я тебя немного знаю, и этого хватает, чтобы сделать вывод, что ты кинешься грудью защищать своих.       – Его – не кинусь, – заверил Алекс.       Ему пока не звонили, по крайней мере, Чарльз. Он не стал бы делать это первым, за него в бой бросилась бы Мери, но ее номер в черном списке с недавних пор, и Алекс был спокоен. Если его отец и не подумал в разговоре упомянуть о проблеме, значит, не считает, что она того стоит.       – Прости, – расстроился Ричард. – Увидев тебя сейчас, я побоялся, что тебе не дадут покоя, тебе нужен отдых.       – Это значит, что ты не расскажешь мне, что было на работе? – Алекс состроил жалобное лицо, а Ричард рассмеялся.       – Нет! – стараясь говорить строго, ответил он. Выглядело это забавно – тон голоса резко контрастировал со смеющимися глазами. – Но скажу, что все хорошо, если тебя это успокоит.       – Спасибо, – подмигнул Алекс.       Ричард спрятался за кружкой и сделал несколько больших глотков. В приглушенном освещении сложно было рассмотреть, но, кажется, он немного смутился. Алекс решил больше его не провоцировать, хотя в душе жаждал узнать, что будет дальше. Чужой человек хотел позаботиться о нем, и Алексу это понравилось. Он не чувствовал фальши, как ни старался ее специально выискать. Но был уверен – должен быть подвох!       Ричард пьянел, и его эмоции больше вырывались из-под контроля. Он тоже устал за это время, скачка наперегонки с адвокатами Фримена вымотала всех. На Мура легло куда больше, чем на Алекса, он воевал за своих ребят по всем инстанциям, и его душевные силы тоже истощились. Ричард растрепал пятерней волосы и виновато посмотрел на Алекса.       – Пойдем прогуляемся?–предложил Вестберг. Ричард уже несколько раз оттягивал ворот свитера, а это был не лучший знак.       Мур не выглядел очень пьяным, скорее, измотанным. Ему нужно было проветриться. Он виновато посмотрел Алексу в глаза и кивнул. На улице уже властвовала весна. Дождей не было несколько дней, но между домами гулял прохладный ветер. Ричард зябко поежился в своем пальто и нахохлился, пытаясь согреться.       – Расслабься, и будет теплее, – Алекс отдал ему свой шарф, не смог смотреть на эти мучения.       – А ты? – Он в недоумении уставился на протянутую вещь, хмурясь и соображая, что с ней делать.       – А похоже, что мне холодно?       Алекс зашагал по улице, и Ричарду пришлось поспешить за ним. Бодрая прогулка дала свои плоды. Во-первых, стало теплее, а во-вторых, они оба продышались после духоты паба. Следующий час они петляли по Лондону, разговаривая обо всем подряд. Рассматривали дорогие авто, припаркованные возле домов, обсуждали афиши. Настроение плавно ползло вверх, постепенно заставляя Алекса забыть о случившемся. На короткое время он перестал думать о своих проблемах, за что был искренне благодарен своему невероятному собеседнику.       Ричард притормозил на развилке и нерешительно посмотрел в сторону домов справа.       – Я живу в этом квартале, – странным голосом сказал он. Словно предлагая, но при этом оставляя пути отступления.       Алекс вскинул бровь. Ему удалось скрыть истинные эмоции, хотя внутри все перевернулось. Ситуация была знакомой, но в таких случаях он сразу отсекал любые попытки пригласить его в дом. Сейчас же не был уверен, что откажет, поэтому не спешил предпринимать что-либо.       – Не хочешь выпить кофе? – теперь голос Ричарда звучал уверенно. Он для себя все решил. Готов был пойти дальше, но все еще предоставлял Алексу право отказаться.       Алекс колебался. Он снова вспомнил события утра, и ему было неловко. Ричард, настоящий Ричард, а не старший инспектор Мур, был милым человеком, добрым и в бытовом смысле наивным, а Алекс бесчестно хотел использовать его, чтобы забыть тех, кого действительно любил.       Но надежды на счастливый финал у него просто не было. Можно попытаться написать новую главу жизни, пересмотреть свое прошлое, попробовать забыть. И все же было страшно переступить многолетние запреты, особенно тут, в Лондоне, когда об этом могли узнать. С другой стороны, Лейв, лучший друг Алекса, сейчас не боялся показаться на людях с Сабуром, а взгляды его семьи мало чем отличались от устоев родичей Алекса.       – Хочу, – внутренне сжимаясь, ответил Алекс.       Ричард улыбнулся и кивнул в нужном направлении.       – Нам туда.              Квартира Ричарда была небольшой, но хорошо и со вкусом обставленной. Он любил скандинавский дизайн и оставил много открытого пространства. При этом не было ощущения, что в комнатах пусто. Все лаконично, без изысков, но и не нарочито по-спартански.       – Присаживайся, я пойду приготовлю кофе, – предложил Ричард. – Черный, без молока, одна ложка сахара?       – Да, верно, – хмыкнул Алекс. Впрочем, не особо удивился, ведь в офисе он пил кофе литрами, и все сотрудники так или иначе были в курсе его вкусов.       Оставшись в гостиной один, Алекс осмотрелся. На полках обнаружился проигрыватель для пластинок, а коллекция винила порадовала – почти вся она состояла из старого рока. Возле большой плазмы стояло несколько рамок с фотографиями. Алекс улыбнулся, рассматривая счастливые лица людей.       – Это моя семья, – Ричард бесшумно вернулся в комнату и, чтобы его заметили, со стуком поставил на журнальный столик две чашки. – Моя сестра, мама и папа.       – Я не знал, что у тебя есть сестра, – удивился Алекс.       В их бытность констеблями, Ричард никогда не говорил о ней, хотя иногда рассказывал о родителях.       – Была, – Мур взял фотографию красивой девушки с яркими серыми глазами и светлыми волосами, точь-в-точь как у него. – Я, как и Гвен, пошел в полицию, потому что в моей семье случилась беда.       – Прости, я не знал, – Алекс почувствовал себя неуютно.       – Не волнуйся, я пережил трагедию, насколько было возможно. Да и убийца уже не бегает по улицам, – Ричард снова улыбнулся и кивнул на столик. – Пей, пока не остыл. Ты вроде не любишь холодный.       Алекс благодарно кивнул. Сделав первый глоток, он вдруг понял одну вещь – он теперь полностью уверен, зачем на самом деле пришел в эту квартиру. Действительно, стресс сыграл с ним злую шутку, но и удар, который преподнесла судьба, изменил его восприятие. Он больше не хотел быть один. Так недолго и с ума сойти. И прятаться от Мура он тоже больше не желал. Все равно, рано или поздно семья узнает о его пристрастиях. Почти два месяца совместной жизни с Лейвом его кое-чему научили. Жаль, что Ричард не вызывал в нем того дикого, сметающего все на своем пути чувства, какое Лейв испытывал к Сабуру. Какое он сам испытывал к другим.       – Мне казалось, когда приглашают на кофе, обычно имеют ввиду нечто иное, – Алекс аккуратно вернул маленькую чашку на блюдце и развернулся. Это решение он принял за секунду, до того как озвучил фразу. Намек, с которого стоит начать. И главное, не думать, позволить себе отойти от условностей и сделать как хочется, поддаться сиюминутному желанию.       Ричард выглядел ошарашенным. Он замер и с недоверием смотрел на Алекса. Тот успел было подумать, что совершил грубейшую ошибку, когда Ричард скользнул к нему, положил руки на талию и подался вперед. Он вел себя не очень уверенно, словно опасался, что опять не так понял слова Алекса. Столько раз уже спотыкался об это. Но нет, его не оттолкнули. Алекс наклонился и поцеловал губы, пахнущие мятой.       Ощущение оказалось настолько сильным, что его немного повело. Перед глазами поплыли разноцветные круги, а каждую клетку прошибло тысячами маленьких разрядов тока. Сказывалось длительное воздержание, но причина была не только в этом. Ричард не напирал в поцелуе, ждал решения Алекса, предлагая ему самому выбрать темп.       Алекс пробовал этот поцелуй на вкус, ласкал губы невесомыми прикосновениями, наслаждаясь ими. Он уже и забыл, что может быть так. Но он тоже не хотел напирать, хотя и не представлял себе предпочтений Ричарда. Тот начал активные действия, когда понял, что Алекс не пойдет дальше без сигнала. Горячие ладони огладили спину и плечи, Ричард оттянул ворот тонкого свитера и впился губами в шею Алекса, а услышав тихий, явно сдерживаемый стон, усилил напор. Он смаковал мгновения, ощущая, что сейчас все его тело ноет от едва сдерживаемого желания.       – Актив или пассив? – выдохнул Мур.       Алекс замер. Он всегда предпочитал пассивную роль, в ней получал больше удовольствия, такая у него была физиология. Но проблема в том, что он был сильнее Ричарда, и мог, не контролируя себя, сжать его слишком сильно. Впрочем, в активной роли он тоже не был застрахован от этого. Стоило просто попробовать.       – Пассив…       – Пойдем в спальню, – прошептал Ричард, и Алекс согласился. Ему не хотелось крутиться на диване.       Ричард не терял времени, он быстро сдернул верхнюю часть одежды и с себя, и с Алекса и прижался к нему, сильно, до ломоты в мышцах. Кожа к коже. Так правильно, это жизненно необходимо. Он, как завороженный, водил руками по мощной, бугрящейся мышцами спине и не мог поверить, что ему позволили прикоснуться. Он так часто провожал ее глазами, наблюдая, как Алекс уходит из участка. Ревновал его к Лейву, пока не понял суть их отношений.       Под пальцы попались два длинных шрама вдоль лопаток, Алекс изогнулся, застонал и закусил губу, когда шероховатые подушечки коснулись их.       Ричард поймал губами этот стон, забрал его себе, сделав отметку о еще одном очень чувствительном местечке партнера. Он подталкивал Алекса к кровати, пока тот, зацепившись за край, не упал на нее. Ричард навис над ним, с восторгом разглядывая великолепное тело, о котором он раньше мог только мечтать. Сколько раз, отступая под шквалом мыслей и фантазий, он представлял, как прикасается к мышцам груди, гладит их. Теперь он мог проделать все, чего так страстно желал, и Алекс ему не мешал, представив полную свободу, но следил, не позволяя себе пустить все на самотек. Ричард гладил бархатистую, горячую и немного влажную кожу и не мог насытиться этими прикосновениями.       Лизнуть сосок. Побежали мурашки, а вершина затвердела на прохладном воздухе, Алекс выгнулся, ему понравилась ласка. Еще. Пусть ему будет хорошо сегодня. Мягкие, очень нежные прикосновения, мышцы отвечают на них дрожью, напрягаются под пальцами. Алекс не может расслабиться, кажется, что его тело отлито из стали, он словно вот-вот сорвется с места и выскочит из кровати. Нет, так дело не пойдет. Похоже, он автоматически готов к жесткому траху, но это не то, чего хочет Ричард. Под пристальным взглядом серых, настороженных глаз он снял с Алекса джинсы вместе с бельем и остановился, разглядывая. Его тело было совершенным во всех смыслах. Почти лишенное волос, кроме задорной дорожки от пупка до паха, оно казалось сияло в лунном свете, льющемся из окна. Ричард гладил Алекса по рельефному животу, по мощным бедрам и пытался хоть немного расслабить. Бесполезно. Не работало.       Спрашивать, когда у Алекса был последний секс, не имело смысла. Ясно, что довольно давно, но даже если бы нет, Ричард не собирался мгновенно набрасываться на него, он хотел удовлетворить свое желание, да, но прежде всего он мечтал, чтобы это был не единственный раз.       – Перевернись, – шепнул Ричард, а заметив, как сощурились глаза, мягко добавил.– Пожалуйста.       Алекс, поколебавшись, выполнил команду, но тут же превратился в каменное изваяние. Для него происходящее было в новинку. Он вообще не помнил, когда последний раз занимался сексом лежа, не говоря уже о том, чтобы в кровати. Все быстро, чтобы максимум через пятнадцать минут вернуться в зал. Ричард отклонился в сторону, а Алекс чуть не сорвался с места, не понимая, что происходит у него за спиной. Только когда по комнате разнесся цветочный аромат, он справился с накатившей паникой, сложил руки перед собой и опустился на них лбом. Ричард разминал его плечи, спину и особенно поясницу, прикладывая неимоверные усилия, чтобы прожать задеревеневшие мускулы. И вскоре эта тактика дала результат, Алекс расслабился, отпустив себя.       Влажные от массажного масла руки скользили по плечам, задевая странные шрамы, ниже, к ягодицам, и Алекс вздрагивал, наслаждаясь. Но ему хотелось большего. Он качнул бедрами, давая понять, что пора преступать к активным действиям. Ладони скользнули вдоль позвоночника, из горла вырвался сиплый стон. Ричард осторожничал, не зная, что не сможет навредить Алексу, даже если вставит без подготовки, не желал переходить к грубым действиям, нежил и ласкал. Пальцы пробежались по копчику, двинулись ниже, и первое же прикосновение к сжатым мышцам ануса заставило Алекса вздрогнуть. Он ждал этого, и все равно тело бросило в жар. Невозможно было контролировать свои позывы, он выгибался навстречу Ричарду и был на грани того, чтобы начать просить.       Ричард глупо улыбался, наблюдая за тем, как под ним извивается Алекс. Он ликовал, понимая, что у него вышло снять напряжение, что его хотят, такое не сыграть, он до одури желал соединиться с ним, внутренности крутили спазмы, а эрекция стала непереносимой, но ни в коем случае нельзя давать волю низменным инстинктам. Дело было не в удовлетворении похоти, а в том, чтобы Алексу понравилось, и это оказалась не единственная встреча. Ричард сейчас отдал бы за это душу.       Проникновение было лишь слегка болезненным. Алекс отозвался на него сильной дрожью, а удовольствие разлилось по всему телу яркими всполохами. Мышцы раздвигались, впуская член внутрь, Ричард был излишне медлителен, и Алекс решил ему помочь, подался бедрами назад, сразу насаживаясь на всю длину. Да, то, что нужно, сразу правильный угол и искры удовольствия, пробивающие всю промежность. Идеально.       – Еще! – прохрипел Алекс.       Ричард начал размеренные фрикции, чутко прислушиваясь к партнеру, тот нетерпеливо подмахивал, и все сорвалось в быстрый, безжалостный темп. Ричард вбивался все резче и сильнее, чувствуя, как его плотно сжимают. Он ухватил Алекса за подбородок, повернул голову на бок и впился поцелуем, вовлекая в новую борьбу. В поцелуе Алекс вел, четко показывая, кто хозяин положения. Происходящее уже не поддавалось контролю, тела двигались в едином порыве, подчиняясь единственной потребности – удовлетворить друг друга.        Алекс всхлипнул, когда член прошелся по простате особо мощно, запрокинул голову и кончил, даже не прикоснувшись к себе руками. Ричард последовал за ним через несколько мгновений – чужой оргазм подстегнул его, толкнул к краю.       Во всем мире наступила темнота. Оглушающая, отупляющая, приносящая облегчение и забвение. Пусть и ненадолго, но боль отступила, затаившись в закутках сердца. Она обязательно вылезет, чтобы содрать корку с подживающих ран души, но пока она была не властна, и у Алекса появилось время на передышку – пара минут полной отключки.              Алекс очнулся нескоро. Ричард сполз ниже него и закрутился в часть одеяла. Похоже, он был мерзляком, и это наблюдение пробудило в Алексе небывалую нежность, он обнял несопротивляющееся тело и подтянул к себе. Ричард всхрапнул, оказавшись в неудобном положении с запрокинутой головой, но отползать не стал, прижавшись к теплому боку плотнее. Несколько минут Алекс позволил себе гладить его по волосам, целовать растрепанную макушку, пока его не накрыло другое чувство. Темное. Страшное.       До него только сейчас дошло, что он наделал, а главное, какие будут последствия.       Тихо, чтобы не потревожить сон Ричарда, он выбрался из постели, подоткнул ему одеяло, потому что тот сразу принялся вертеться в поисках утраченного тепла. Несколько минут он просто разглядывал спящего человека, думая, что делать дальше. Алекс хотел уйти, пока тот не проснулся, но потом решил, что задолжал объяснение.       В ворохе сброшенной одежды он нашел свои джинсы и ушел на кухню.       Над Лондоном занимался хмурый рассвет. Пасмурное небо никак не хотело выпускать солнце из-за туч, но его свет все равно тускло проникал сквозь свинцовые облака, окрашивая город в серые, блеклые краски. Сегодня обещали дождь, и на душе становилось тоскливо, что короткий просвет ярких и солнечных дней закончился. С Темзы наползал туман, тонкой зловещей пеленой стелился между домами, не предвещая ничего хорошего. Алекс смутно чувствовал, что что-то должно случиться, тревога всколыхнула нутро.       – Доброе утро! – послышался хриплый голос за спиной.       Алекс обернулся, и его тяжелый задумчивый взгляд на миг потеплел. Ричард действительно был мерзляком. Открытое на кухне окно заставило его надеть на себя толстые безразмерные домашние штаны и флисовую кофту, шнурки ворота которой он стянул и завязал под подбородком.       – Закрыть? – спросил Алекс.       – Нет, если тебе нормально, – улыбнулся Мур.       – Ричард…       – Рик, – перебил его Мур. Он выглядел собранным и готовым к действиям. Интуиция подсказывала ему, что разговор будет не из приятных, и он внутренне содрогался, до колик боясь того, что скажет Алекс. – Ричардом меня называют на работе и малознакомые люди. Друзья зовут Риком.       Алекс кивнул, но не собирался потакать. Сокращение имени привело бы к сокращению дистанции между ними, а ее он как раз планировал увеличить. Ошибкой было приходить сюда. А поддаваться порыву плоти – катастрофой.       – То, что случилось сегодня ночью, было волшебно, – начал он, внимательно наблюдая за тем, как каменеет лицо Мура. – Но это не должно повториться.       – Почему? – вопрос вылетел сам собой. Ричард знал ответ, но хотел, чтобы его озвучил Алекс.       Ему казалось, что мир развалился на части. Его на мгновение пустили погреться возле божества, и сейчас он падал с небес.       Алекс молчал. Прошло не меньше минуты, прежде чем он заговорил, и все это время кровь набатом билась в висках.       – Потому что ты мой начальник, – Алекс считал ответ очевидным. – Для меня важно остаться в отделе, на делах, которые я сейчас веду, а ты потратил немало сил, чтобы получить должность старшего инспектора. Это опасно, нарушение уставных отношений…       – А ты готов был бы открыто встречаться, если бы я перевелся в другое место? – спокойно спросил Ричард и двинулся к кофеварке. В колбе как раз было на одну порцию.       Нельзя показать Алексу, как его накрывает от мыслей, нельзя. Если говорить с Вестбергом спокойно, то может и получится сбить его с намеченной траектории.       – Нет, – растерянно сказал Алекс.       – Тогда не вижу проблем. И так, и так эти отношения были бы тайными, и если ты думаешь, что в участке что-то бы изменилось, то зря. Я разделяю личное и работу, как и ты. Но…       Взгляд Алекса стал задумчивым, он заглотил наживку. Ему самому не хотелось расставаться, и если он начал переваривать услышанное, то был крохотный шанс, что согласится. Теплилась надежда, что Ричард ему важен хоть немного! Если бы нет, он сразу отмел бы все доводы.       – Ричард, я…       – Рик, – спокойно повторил Мур.       «Давай же, прими! Назови меня так, и все станет проще!»– в душе молился Мур, но на лице это никак не отразилось.       – Рик, – выдохнул Алекс. – Ты понимаешь, что… Что это неправильно?       «Аллилуйя! Он не говорит однозначного «нет». Он растерян!»       – Что в этом неправильного? – продолжал лишать его путей отступления Мур. – Алекс, тебе было хорошо сегодня, я видел. Ты смог довериться мне, и поверь, я и впредь буду с тобой вести себя так же. На работе об этом можно не говорить. Я смогу себя не выдать.       Алекс задумался. В голове у него был взрыв из мыслей. Нужно было уходить сразу, но он остался, хотел поговорить. Трудно было признать, но он хотел остаться с Муром, сегодня ночью тот показал Алексу то, чего он так желал, и по своей воле забыть это у него не получилось бы. Он остался, чтобы Ричард… Рик, его уговорил.       – Ничего… – выдавил Алекс. – Это была прекрасная ночь.       Ричард посмотрел на кружку, улыбнулся и, бросив в нее ложку сахара, протянул Алексу.