Когда гаснет свет

      Во второй половине дня в Лондон пришла долгожданная прохлада. Палящее солнце спряталось за облаками, давая уставшим людям передышку. Плотные грозовые тучи пока не заволокли небо, но они виднелись где-то на горизонте. К вечеру обещали дождь, это действительно казалось хорошей новостью, в город возвращалась овеянная легендами и воспетая писателями привычная пасмурная погода. Еще немного, и придет туман, такое обычное явление, знакомое с детства тем, кто родился и вырос здесь, но в голове внезапно поднялась тревога. Наползающая марь несет что-то очень нехорошее, темное. Что-то, что перевернет мир с ног на голову.       Алекс передернул плечами. Утром, пока они с Риком баловались дома, он ощутил лишь короткое прикосновение страха, что-то всколыхнулось в его сознании, обозначило себя и исчезло. Монстр, поселившийся в пустоте, оставленной близнецами, поднял голову и ждал своего часа.       Лейв был рядом, и Алекс списал свои ощущения на беспокойство за него. Как бы Лейв ни выкручивался, что бы ни рассказывал Сабур, но оба они что-то скрывали, а за последнее время Алекс привык опасаться всего неизвестного. Лейв и правда снова стал внимательным, но дерганным, резким и собранным, даже больше, чем раньше, до того, как его оглушило смертью Линн. Он боялся. Чего? Не говорил, но заверял, что все в порядке.       Не в порядке! Ничего не в порядке, его напряжение и страх предавались и другим – казалось, что даже воздух вокруг искажается, становится почти осязаемым. Лейв боится. Что-то новое, настолько необычное, что верится с трудом. Только не Лейв. Но Алекс чует опасность и нервничает.        Что может сделать человек против них двоих? Ничего. У него не хватит ни сил, ни скорости, чтобы убежать или дать отпор. По идее, чтобы схватить Сталкера, им и оружие не нужно, но Лейв все равно проверяет кобуру, смотрит, как быстро сможет достать пистолет. Зачем?       Они приехали как раз вовремя – Лоуренс собирался бежать, но задержался, видимо, что-то было ему настолько важнее собственной свободы, что он отложил свой отъезд. Удачно. Взять его удалось, не поднимая шума и без жертв. Как-то даже удивительно, что Лоуренс не попытался отбиться от полицейских. Сложно было сказать, не пересматривая наработки по нему, но, похоже, он был из тех убийц, которые жаждут, чтобы их поймали, а когда это происходит, чувствуют облегчение.       Вот и Филип Лоуренс, увидев на пороге своей квартиры троих мужчин в штатском, сник, устало прислонился к косяку и хриплым шепотом спросил:       – Все?       – Филип Лоуренс, вы арестованы… – дальше мантра, повторяемая каждым полицейским сотни раз за время работы. Означающая, что еще один преступник убран с улиц.       Лоуренс узнал Вульфа – он был в курсе, что тот работает в полиции. Не было смысла обманывать себя, гадая, кто двое других сопровождавших его парней. Моложе Вульфа, но взгляды такие же цепкие, только выправка другая – они точно служили в армии до того как пополнить ряды полиции.       В машине Алекс взглянул на сообщения в телефоне. Ричард писал несколько раз, но сначала короткими и очень невнятными предложениями, а через час уже более осмысленный текст – он уехал в главное здание Скотленд-Ярда. Рик не сильно любил, когда его отрывали от работы по пустякам, в сообщениях сквозило раздражение.       Алекс глянул на часы. Рик обычно пропадал в таких ситуациях надолго, так что не было смысла ему звонить и отвлекать. Лоуренса необходимо было доставить в участок и прямо по горячим следам допросить, пока им на голову не свалился очередной адвокат. Сомнительно, что у простого механика в защитниках мог бы оказаться некто вроде Джозефа Фокса – монструозного адвоката, который за последние годы не проиграл ни одного дела, но чем черт не шутит. Лучше перестраховаться и начать прямо сейчас.       Сегодня Алекс планировал попасть домой пораньше, но так как Рик задерживался, а сам Алекс нашел себе развлечение на ближайшие четыре часа, вечерние посиделки с пивом и телевизором отменялись.       Только за несколько миль до участка Алекс вдруг сообразил, что под понятием «дом» он имел ввиду квартиру Рика, а вовсе не таунхаус. Да, огромный особняк в Челси почти полгода служил ему пристанищем, но он не был уютным. Дизайнеры превратили его в произведение искусства, это факт, и все же маленькая и простая квартира Рика нравилась Алексу больше. Действительно, все зависело от того, с кем ты делишь метры, а вовсе не от стоимости ремонта.        Участок встретил Лоуренса равнодушно. Подумаешь! Еще один маньяк. И хорошо, потому что охранять Теннера приходилось как зеницу ока, Ричард вообще подумывал перевести его под стражу в другое место, опасаясь, что его таки кто-то прибьет, не дожидаясь суда. В Англии давно отменили смертную казнь, а в свете последних событий многие сетовали на мораторий и требовали вернуть ее для таких особей, как Фримен, Теннер и Лоуренс. Нельзя сказать, что Алекс не разделял их негодования, но свое мнение держал при себе. А вот Лейв не стеснялся в открытую заявлять, что не прочь был бы, чтобы Теннер или Фримен попробовали «убежать» во время перевозки. В таком случае у полиции были все основания стрелять.       За первый час допроса Алекс проклял все на свете – Лоуренс выпил из него моральные силы. Ни на один вопрос задержанный не дал прямого ответа, постоянно пускаясь в пространные объяснения. Иногда он настолько уходил в своей прошлое, что забывал, с чего начал, и приходилось спрашивать повторно. Тогда в квартире на месте преступления они не ошиблись, предположив, что Лоуренс – жертва школьной травли. Он периодически упоминал каких-то парней, которые, судя по всему, были его одноклассниками. Пока он сам о них говорил, то выглядел спокойным, даже можно сказать меланхоличным, но стоило кому-то другому произнести ненавистное имя, он срывался, брызгал слюной и размахивал бы руками, если бы не наручники.       Алекс и Лейв будили в нем море неприятных воспоминаний, он поневоле сравнивал их обоих со своими обидчиками. Самоуверенные самцы – так он назвал их, злобно зыркая исподлобья своими маленькими, глубоко посаженными глазами. В такие моменты он казался особенно жалким. Мелкий человечек, из-за собственных обид не нашедший своего места в жизни. В его бедах были виноваты абсолютно все, но только не он сам. Одноклассники – потому что не поняли его «одаренную» натуру. Девушки, игнорировавшие мальчишку, неспособного заинтересовать их ни внешностью, ни внутренним миром. Такие даже во френдзону не попадают, просто потому что предмету вожделения вообще ничем не интересны.       А злоба копится. Неспособность анализировать самого себя, но для подростка это нормально. Виноваты родители, предпочитавшие игнорировать проблемы и потребности своего ребенка. Филип Лоуренс злился на тюфяка-отца, который так и не смог отстоять право сына на занятия боксом. Властная мать, требовавшая, чтобы Филип делал только то, что нравится ей, а бокс в этот список не входил. Вместо этого одноклассники могли наблюдать, как Лоуренс возится с цветами на клумбе рядом с родительским домом. Он не читал современной литературы, не ходил в кино, а музыка вообще была в доме под запретом. Нет, его семья вовсе не была кузницей для маньяка, но и не сделала его нормальным членом общества. У него отсутствовали нормальные социальные навыки, и во взрослую жизнь он вошел озлобленным, никому не интересным человечком. Глядя на окружающих, Филип Лоуренс мечтал об отношениях, но женщины, которые интересовали его, на него даже не смотрели. Но заигрывали как раз с такими, как эти двое, сидевшие перед ним. Как оживший кошмар. Огромный рост, гора мышц, наглый, самоуверенный взгляд. Они оценивают его. Таких он и давил. Сначала в фантазиях, а потом претворил их в реальность.       В клубах Лоуренс смотрел на красивых девушек, но понимал, что они для него недоступны, а как же хотелось! Как хотелось сжать ее в объятиях, положить на постель и видеть вожделение в ее взгляде, чувствовать, как ее тело реагирует на прикосновения Фила. Обязательно бурно! Со всесжигающей страстью! Полумерами Филип бы не удовлетворился. Однако все, кто мог бы посмотреть в его сторону, были блеклыми на фоне «школьных королев». Фантазии развивались, и в один вечер Филип не выдержал. Парочка ушла во втором часу ночи, а он последовал за ними. Три часа слушал, как женщина стонет за дверью, но поделать ничего не мог. И злился. Ярость накапливалась, закипала внутри, накатывала тяжелыми валами. Едва девушка вышла из квартиры, он двинулся за ней. Тогда он не знал, что на самом деле собирается делать, но по мере того, как нагонял, понимал, что она должна расплатиться с ним и сотнями таких же неудачников, как он. Нет, не таких, Филип Лоуренс больше не среди них, ведь сейчас он возьмет королеву!       Лоуренс напал, толком не зная, чего хочет добиться. Он думал, что желает ее, но эрекция не наступила. Мучать жертву в подворотне на рассвете – плохая идея. И тогда он задушил ее. Только в этот момент маньяк почувствовал удовлетворение. Сжимая стальной хваткой хрупкую шею, он представлял, что делает это на глазах у того парня, который увел ее из клуба. В его фантазии все те, кто оскорблял и унижал его в школе, да и вообще по жизни, смотрели на Филипа Лоуренса и оглушали его аплодисментами. Момент триумфа!       Тогда он разработал методику, чтобы не приходилось представлять. Тот, кого девушка выбрала вместо него, должен был действительно смотреть на победителя. Только с последней жертвой вышел прокол. Чертова девица!       – Она все испортила! – выкрикнул Лоуренс.       Алекс пришибленно кивнул. Конечно, испортила. И слава Вселенной.       – Она проклята, – теперь шептал под нос Лоуренс.       Такая перемена настроения окончательно доконала Алекса. Лоуренс все рассказал, его «исповедь» записали. Время близилось к ночи, и нужно было останавливать допрос, как того требовал закон.       В коридоре их с Лейвом встретил не менее ошарашенный Вульф, слушавший весь этот бред в потайной комнате. Сколько бы они ни ловили подонков, сколько бы раз ни выслушивали их темные истории, это все равно было тяжело.       – Выпить хочется, – пробубнил Вульф.       – Ага, причем напиться до полной потери сознания, – тем же тоном ответил Алекс.       – Не в будний же день, – попытался возразить Лейв. Его приводила в ужас мысль о том, чтобы потерять контроль над ситуацией.       – Ладно, давайте завтра с ним разберемся, – пожал плечами Алекс. Он устал, и сил на то, чтобы сегодня разбираться с бумагами по делу Лоуренса, у него не осталось. Сейчас ему было все равно, набегут ли завтра адвокаты. В таком состоянии он мог думать только о том, чтобы упасть на диван и включить любой сериал, лишь бы мозги отдохнули. – По домам!       Раздосадованный отказом посидеть в баре, Вульф махнул на него рукой, проворчав что-то отдаленно похожее на слово «слабаки», и удалился на свое рабочее место. Лейв, довольный, что сегодня никто не собирается напиваться, кивнул на дверь Мура.       – Ты к нему или в таунхаус? – спросил он.       – К нему, – улыбнулся Алекс. – А ты?       – Сабур опять уехал, и я не знаю, когда вернется, поэтому у меня выбор невелик.       – Без него не хочешь жить в его доме?       – Не могу пока. Привыкнуть нужно, – вздохнул Лейв. – Там все так… Непривычно. У меня не получается состыковать этот особняк с жилищем Сабура, как не его совсем.       – Понятно, – похлопал его по плечу Алекс. – Тогда завези меня и возвращайся, а я утром поеду на работу с Риком.       – Вообще-то в нашем распоряжении гараж «Вессен», – напомнил Лейв. – Почему мы катаемся на этом корыте, еще и вдвоем?       – Потому что мы – полиция, и если мы возьмем хоть что-то из гаража такой компании, нас тут же засекут, и мы рано или поздно попадем под прицел если не газетчиков, то блогеров уж точно. Это ты, как любовник Ларса Холмстрема, можешь позволить себе взять мерседес или что покруче, а я, как простой инспектор, просто обязан вести себя в соответствии с должностью.       – Позволь тебе напомнить, мой дорогой друг Вестберг, что твоя фамилия как бы подразумевает определенный уровень достатка, и ты бы тоже не выглядел странно на автомобиле чуть более хорошем, чем ведро с гайками, – рассмеялся Лейв. – Я понимаю, это твой образ и все такое, но ты как-то странно относишься к себе и своей жизни, и я считаю это неправильным.       – Мы это обсудим потом, – Алекс нисколько не разозлился на замечание.       Со временем он как-то незаметно для себя изменил отношение к капиталам собственной семьи. Та папка, что не так давно выкрал Лео, раньше могла вызвать у него бурное негодование, но сейчас он отнесся к написанному с долей иронии. Пожив немного в Диссе, он как-то привык, что там нет осуждения, все делают, что хотят, пока это не задевает свободу других жителей. А большой бизнес без теневой стороны просто невозможен. Компании платят огромные налоги, на которые в итоге делается много больше для страны, чем если бы корпорации вообще этим не занимались. Это, к сожалению, современные реалии, и от них уже никуда не деться.       Они попрощались с сослуживцами и как раз подходили к автомобилю, когда от Рика пришло сообщение. Алекс разблокировал телефон и с удивлением прочел текст:       Ричард: «Приезжай с Лейвом. Есть разговор».       Алекс сначала попытался ответить, хотел узнать, зачем тащить с собой Найберга в их уютную квартиру, особенно когда они хотели провести вечер вдвоем, но не стал. Сообщение было сухим, Рик крайне редко так писал Алексу. Ни скобочек, ни смайликов, а это означало, что Старший инспектор Мур серьезен как никогда.       – Чего это он? – Лейв краем глаза заметил текст на экране телефона и тоже уставился на него, пытаясь сообразить, к чему это.       – Не знаю, – нахмурился Алекс.       Чувство тревоги, не дававшее ему покоя с утра, снова проснулось. Оно стало сильнее, вцепилось когтистыми лапами в сердце. Такого он давно не испытывал. Казалось, что сейчас он может что-то не успеть. И если это произойдет, то мир перестанет быть прежним.       – Блин! Не стой, поехали! – он бросился к двери авто. Сейчас почти половина двенадцатого, пробки должны рассосаться.              

***

      

      Ричард целый день боролся с мыслью подключить флешку хоть куда-нибудь, хотя головой понимал, что лучше сделать это дома. И все же, она буквально жгла ему карман, не давала забыть о себе ни на секунду. Вдобавок разыгралась паранойя – Ричарду все время казалось, что кто-то следит за ним. В конечном итоге, когда Барлоу вызвал его в офис, Рик сделал несколько кругов по району, специально проезжая по узким неудобным улочкам, чтобы сбросить «хвост». Был он или нет – не важно, но так спокойнее.       Барлоу вывалил ему на голову тонны своих идей. Подступало время судов по нескольким громким делам убойного отдела, и на повестке дня стоял Фримен. Скандал вокруг него не утихал, и СМИ мусолили тему, не переставая. Конечно, ажиотаж на какое-то время спал, но активность снова возобновилась, когда была озвучена дата начала судебных заседаний. Поднялась волна, едва на судебное разбирательство попытались ограничить доступ журналистов. Дошло до полноценного скандала, ведь каждый блогер в Англии и Европе подключился к сетевому протесту. Правительство отступило под напором.       Барлоу желал прогнать варианты допроса свидетелей, особенно самого Рика, Алекса и Лейва. С последним могла возникнуть проблема – до сих пор никто не мог понять, как его удалось пропихнуть в полицию Лондона. Он имел двойное гражданство, и ушлые адвокаты могли бы воспользоваться этим против него. Вероятность не велика, но нужно было проработать все моменты, чтобы потом не сесть в лужу прямо в зале суда на глазах у многочисленной публики. В ходе долгого обсуждения было решено вывести Найберга из списка свидетелей. Ричард вздохнул с облегчением. Он ценил и уважал профессионализм Лейва, но также знал, что того иногда заносит, и он вполне мог бы ляпнуть что-то такое, что могло бы подорвать вес показаний других свидетелей. При всем внешнем спокойствии и дружелюбии у Лейва был острый язык и неуемное желание высказаться в адрес подсудимого особо злобно. Понять его, конечно, можно.       – Но Найберга все равно стоит подготовить, – наконец сказал Барлоу.       – Зачем? – у Рика уже начинала болеть голова, но он все равно пытался вникать в суть разговора.       – На случай, если адвокаты захотят его допросить под присягой, – покачал головой Барлоу. – Они могут сами пригласить его как свидетеля, и он обязан будет явиться. А если он из тех, кто любит резкие высказывания, то вполне возможно, что его спровоцируют.       – Когда ты хочешь с ним поговорить?       – Да как можно быстрее, – Барлоу открыл папку и еще раз просмотрел список людей, которых планировал вызвать в суд. – И Вестберга тоже нужно подготовить. Параллельно с делом Фримена, чуть ли не в соседнем зале, будет заслушано и дело его кузена. Он и там, и там числится.       – Но ведь ты вывел его из списка еще тогда, – удивлялся Ричард. – Сам говорил, что лучше обстряпать обвинение против Чарльза Вестберга, не прибегая к помощи другого Вестберга.       – Да, но это было до того, как в дело влезли еще два Вестберга. Даже три, – нервно каркнул Барлоу, что по идее должно было означать смешок в его исполнении.       – Я бы не отказался от подробностей, – Рик напрягся. Он, конечно, предполагал, что семья может попробовать вытащить Чарльза из передряги, но целых пять Вестбергов на одно судопроизводство — это как-то многовато.       – Ну, скажем, не так давно на благотворительном приеме ко мне подошла Мери Вестберг и попыталась выяснить мою позицию относительно ее внуков. Как я понял, она готова поддерживать Чарльза и терпеть не может Александра. И хоть она пыталась завуалировать свои вопросы, я слишком долго работаю в прокуратуре, чтобы меня можно было обвести вокруг пальца, – пояснил Барлоу.       – Хорошо, – кивнул Ричард. – Это уже три Вестберга. Мери, несомненно, влиятельная леди, но не настолько. Кто еще на тебя давит? Кто хочет, чтобы ты отпустил Чарльза?       – Вот тут ты ошибаешься, – уже более спокойно рассмеялся Барлоу. – Двое других требуют, чтобы я игнорировал Мери и сделал все по закону. Готовы оказать поддержку.       – По моим прикидкам, один из них – Уильям Вестберг. Но кто второй?       – Никогда не угадаешь! Дэвид Вестберг! Он плевать хотел на родственные связи, и ему не страшно, если член его семьи попадет в немилость. Суть в том, что есть вещи, которые я не могу доказать, но Дэвиду этого и не нужно, он хочет лишить Чарльза практики и на этом успокоиться.       – То есть сажать ты его не будешь? – Ричард чувствовал разочарование. После того, что им устроил кузен Алекса, ему очень хотелось, чтобы этот лощеный пижон понял, что такое потерять все. Да, он хотел посадить его в тюрьму.       – Не расстраивайся ты так. Вестберги, конечно, прямым текстом этого не сказали, но они явно собрались ограничить возможности Чарльза. По крайней мере, адвокатом ему уже не быть, – развел руками Барлоу. – Я не совсем понимаю, что происходит в этой семье, но там два лагеря, и у твоего подчиненного покровители оказались намного более зубастыми, чем у Чарльза. Однако, Мери Вестберг почему-то надеется на благоприятный исход. Короче говоря, война идет сразу на нескольких уровнях.       – Ты меня вовсе не порадовал, – тяжело вздохнул Рик. – Я надеялся, что хоть тут все гладко.       – Не паникуй заранее. Да, и дело «заглушили» в СМИ, о нем уже все забыли. Полагаю, постарались как раз те двое, что на стороне Александра, чтобы лишний раз его не полоскали.       Заметив, как сник Ричард, Барлоу перегнулся через стол и похлопал его своей огромной лапищей по плечу.       – Лучше нам не лезть в эти разборки. Семейство Вестбергов очень влиятельно, и если бы они хотели замять дело, то уже сделали бы. Но они зачем-то стремятся наказать Чарльза, хоть и в узком кругу, так сказать.       – Чарльз Вестберг чуть не выпустил на волю убийцу! – не выдержал Ричард. – Если его не накажут публично, то остальные, глядя на это, продолжат подкупать свидетелей, тасовать улики и выживать из полиции достойных людей!       – О! Друг мой, ты, как я посмотрю, уже растерял остатки самообладания, – покачал головой Барлоу. – Начнем с того, что даже публичная порка никого не остановит. Притихнут лишь на время, а потом продолжат делать то, что делали раньше. Это не остановить сейчас. Прежде, чем что-то изменится, пройдет немало времени. И сейчас тебе не стоит тратить свои нервы на такое. Мы с коллегами работаем над тем, чтобы пресечь подобные вещи.       – Рад это слышать, – бесцветно ответил Рик.       – Ричард Мур, когда тебя назначили на эту должность, конкретно в этот участок, я надеялся, что работа там не сожрет тебя. Но, видимо, я ошибся. Или дело в другом?       Рик поднял на него взгляд, и Барлоу присвистнул.       – Все настолько плохо?       – Я могу попросить тебя об одолжении? – вдруг спросил Ричард.       – Если это законно или почти законно, то да, – усмехнулся Барлоу.       – Скопируй себе на компьютер вот это, – Рик достал из кармана флешку и протянул собеседнику.       Барлоу нахмурился, но накопитель все же взял.       – Мне стоит знать, что тут?       – Я пока сам не знаю, – нахмурился Рик. – Алекс и Лейв настаивают, что в участке крот. И я склонен им верить. Я сомневаюсь в целостности системы безопасности и мне кажется, на флешке то, из-за чего убили нашего патанатома Гвендолин О'Брайан.       – Может, тебе выделить охрану? – Барлоу ни на секунду не усомнился в его словах. Сказанное не казалось ему чем-то из области фантастики, да и Ричард Мур был не тем человеком, который стал бы бросать слова на ветер. Если он озвучил свои опасения – значит, они не беспочвенны.       – Нет, – отрицательно мотнул головой Ричард. – Вечером ко мне заедут Вестберг и Найберг, и мы решим, что делать. Мне бы не хотелось, чтобы информация распространилась раньше времени.       – Рик, твоя просьба пугает меня, – признался Барлоу. Действительно, поведение Мура настораживало его, если не сказать больше.       – Все нормально, но я бы предпочел перестраховаться, – улыбнулся Рик.       – Ладно, – Барлоу вставил флешку в свой компьютер. Он провел несколько манипуляций, и в итоге слил содержимое не только на компьютер, но еще и на дополнительный носитель. – Заберешь, если потеряешь ту.       – Конечно, – кивнул Рик. – Я не думаю, что это займет много времени.       – Ты сейчас домой?       Ричард взглянул на настенные часы.       – Да, уже почти половина двенадцатого, сейчас напишу Вестбергу. Хочу как можно быстрее разобраться с этим.              

***

             Вечером проехать через Лондон было намного проще, поток машин ослабевал, но все равно оставался достаточно плотным, чтобы Ричард все время пребывал в напряжении. Распознать слежку в такой ситуации было непросто – абсолютно любая машина, которая ехала за ним хотя бы пять минут, вызывала подозрение. Рик несколько раз проверял, как пистолет выходит из кобуры, потом плюнул и выложил его на приборную панель между сидениями. Так было спокойнее, но лишь отчасти. Пожалуй, эта дорога домой была самой длинной в его жизни. Рик никогда прежде так не нервничал, обычно он знал, как себя вести, умел брать себя в руки, если того требовала ситуация, но сейчас он просто не мог совладать со своими нервами. Постоянные стрессы и недосып лишили его привычного хладнокровия, и единственное, что поддерживало его весь вечер,– мысль о том, что Алекс скоро приедет. Рядом с ним было спокойно, Вестберг словно окутывал его своей аурой, даря ощущение защищенности.       Ричард припарковал машину возле дома и осмотрелся. Вроде бы все было в порядке, улица выглядела как обычно, никаких незнакомых машин в зоне видимости не наблюдалось. Он прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.       – Я сам себя накрутил, – вслух сказал он. Пистолет отправился обратно в кобуру, но Ричард не стал застегивать кнопку, до дверей квартиры ему нужно было оставаться в полной боевой готовности.       Переступив порог своего дома, Ричард закрыл все замки и наконец смог расслабиться. До этой секунды он даже не предполагал, насколько на самом деле напряжен. Все мышцы закаменели, а в шее что-то неприятно хрустнуло, едва он попробовал ее размять.       Циферблат настенных часов показывал без четверти двенадцать, Алекс, если ничего не случится, приедет минут через тридцать. Полчаса! Слишком долго для человека, который ждал весь день и сходил с ума при мысли о том, что находится на флешке. Рик, не раздеваясь, бросился на кухню, где последнее время всегда лежал ноутбук. Алексу неудобно было работать с ним в гостиной из-за роста, а обеденный стол как раз. Рик не возражал, ему не было принципиально, где именно использовать технику.       Казалось, ноутбук грузится вечность, хоть всего неделю назад Джо переустановил на нем все необходимое и почистил от мусора. Флешка вошла в гнездо, и вот наконец открылись файлы. В первый момент Рик даже не понял, на что смотрит, вернее, зачем это здесь и почему из-за этого могли убить Гвен. Эти фотографии они всем убойным отделом пересматривали сотни раз, но так ничего и не нашли. Рик перешел к отчету-дневнику Гвендолин, и только в этот миг пришло осознание. Гвен не просто расписывала разницу между повреждениями жертв Попрыгунчика, она еще и умудрилась найти первоисточник. Когда почерк убийцы сменился, в его движениях появилась некая новизна, не просто хирургическая точность, а специфическая техника, которую Гвен не могла списать ни на особенности медицинской практики, ни на мясницкие навыки. С ее точки зрения это был шедевр, замаскированный под более топорную работу предыдущего Попрыгунчика. Гвендолин писала очень странно, нужно было время, чтобы привыкнуть к ее опечаткам и сокращениям, но мозг Рика целый день работал на пределе возможностей из-за этой треклятой флешки. Сейчас это помогло, и он довольно быстро вник в суть отчета. Гвендолин переносила свои записи с бумажных носителей в электронные копии.       Оказалось, что только Англией она не ограничилась, и хоть самого письма на ее почте не было, копия нашлась среди файлов. Рик знал немецкий достаточно хорошо, чтобы быстро сообразить, о чем шла речь. Жуткий паззл обретал смысл, и он оказался куда больше, чем кто бы то из сотрудников убойного мог вообразить, выходил за пределы того, что они знали о неуловимом убийце.       Рубашка на спине пропиталась потом. Читая сообщение, Рик понял, что не дышит. Письмо было от детектива из Мюнхена, он сообщал, что двенадцать лет назад у них орудовал убийца с подобным почерком, и в итоге, когда расследование, наконец, дало хоть какие-то результаты, они обнаружили, что монстров двое, и они работают в связке. Два маньяка, нашедших друг друга, не новость, такие случаи были в практике американской полиции, и чаще всего в паре выделяли лидера и ведомого, которого полностью подчинил себе более сильный партнер. Именно второго и удалось задержать детективу Шульцу, однако после его поимки прорыва не случилось – лидер исчез, а Никас Шредер боялся его больше, чем всю полицию Мюнхена вместе взятую.       Получалось, что идея Лейва о наличии целой группы психопатов не такой уж нонсенс, хотя Рик и относился к ней со скепсисом. Некто, кого теперь знали под кличкой «Куратор», уже отработал схему, знал, как найти и надавить на чудовищ, приручить и подавить их волю. Не без ошибок, ведь двое из них все же сорвались, но он превосходно умел заметать следы. Никакой мистики в нем не было, полиция искала одного преступника, и профайлеры ломали голову, пытаясь составить его профиль. Если бы они знали, что это не один человек, им было бы намного проще. И все же, заурядным дело Попрыгунчика нельзя назвать. Куратор работал на пределе человеческих возможностей, скопировал почерк предыдущего маньяка идеально точно, выбрал именно такого, чья деятельность ставила полицию в тупик. И если в первый момент это казалось бессмысленным, то стоило углубиться, вся суть становилась очевидной. У полиции были наработки, и они прогоняли уже известные данные, пытаясь сопоставить их с новыми. Им в голову не пришло, что убийца новый. Даже на имитатора его списать не получалось – он был слишком дотошен, прорабатывал все детали и доводил их до автоматизма. Если бы они посмотрели на него свежим взглядом…       – А я так надеялась, что все, никого больше не придется убивать из-за этого, – Рик поднял голову.       – Ты?       – Отдай флешку, – вежливая просьба, подкрепленная пистолетом. – Вестберг и Найберг уже почти здесь. Давай подумаем, что произойдет, когда они войдут в квартиру: я успею застрелить тебя, едва ключ войдет в дверь, услышу щелчок. Потом в узком коридоре они будут мешать друг другу, более того, они слишком крупные ребята, чтобы я промазала с такого расстояния. Не глупи, старший инспектор, ты понимаешь, что проиграл.       Рик молчал, не отрывая взгляда от лица своего убийцы.       – О! Как я тебя понимаю! Сдаваться ты не привык, похвально. Но даже так, когда твой мозг прорабатывает сотни вариантов, ты понимаешь, что не успеешь. Расстояние слишком маленькое, чтобы ты смог каким-то чудом уклониться, но недостаточное, чтобы у тебя получилось напасть на меня. Тебе мешает стол, он не позволит тебе быстро броситься на меня. Но полминуты я тебе дам.       Смех, который раньше казался Ричарду приятным, теперь резанул по уху. Мозг метался от одной мысли к другой, но как бы он ни старался, позитивного исхода у ситуации не было. Она застрелит и его, и двух парней, которые вот-вот придут в эту квартиру. У Алекса есть свой ключ, он откроет дверь и не оставит ей путей отступления, а она, чтобы вырваться, не задумываясь, будет стрелять. И попадет. Глок – легкий пистолет, и она права, у Найберга и Вестберга не хватит скорости, чтобы ее остановить. Ей достаточно ранить обоих, чтобы дезориентировать, а потом просто пристрелить.       Ричард вынул флешку из ноутбука, и в ту же секунду на экране выскочило сообщение о том, что все временные файлы удалены. Ей не понадобится ноутбук. Она уйдет налегке, как пришла. А у Джо нет квалификации вытащить то, что спрятано где-то внутри системы. Крах. Черный прямоугольник полетел на край стола.       – Умный мальчик, – от улыбки посетительницы пробрала дрожь, ее слова отозвались мурашками на коже.       Она потянулась, чтобы забрать флешку, но произошло то, чего она не ожидала, явно не была готова. Рик вместо рывка через стол просто резко его опрокинул. Тонкая плита из прессованного дерева, конечно, не остановит пулю из Глока, но этого и ненужно. Внеся сумятицу, Рик перекатился влево. Это было странно для него, но пару раз, когда Алекс валял его в спортзале, Рик проводил этот маневр, понимая, что для правши более верным и действенным было бы броситься вправо. Алекс как раз был левшой, и атака с другой, непривычной стороны, дезориентировала его. Незваная гостья выстрелила в правую сторону стола. Послышался гадкий щелчок – грохот подавил глушитель.       Рик бросился на нее, на миг поверив, что сможет отбиться. Последний, отчаянный ход, другого варианта у него не оставалось. Ему удалось застать ее врасплох, повалить на пол, но он не учел положения пистолета и вывернутую под углом руку. Левый бок обожгло болью, рубашка мгновенно пропиталась кровью.       – Идиот! – рыкнула Аннет. Она спихнула с себя ослабевшее тело и, подхватив флешку, бросилась к выходу.       В наушник кричали, предупреждая ее о приближении машины Вестберга. Рик так отчетливо слышал переговоры, что даже узнал нервный голос говорившего. Напарник Аннет истерил, сбивая и ее саму. Рик ничего уже не мог сделать. Он только последним усилием прикрыл руками рану. Это мало чем помогло – кровь хлестала, заливая собой пол кухни. При такой кровопотере ему не прожить и нескольких минут.       Хлопнула входная дверь.              Алекс припарковался, где мог. Не факт, что ему не выпишут штраф за такие выкрутасы, но он чувствовал, что времени на поиск более удобного места у него попросту нет. Старушка – соседка Рика – возмущенно покачала головой. Обычно Алекс с ней здоровался, да и вообще вел себя максимально вежливо, и вот такой финт, как парковка напротив подъезда, когда нос автомобиля перекрыл почти весь тротуар, сильно изменила отношение миссис Фергюсон к этому молодому человеку. Она фыркнула, едва он и другой парень пронеслись мимо нее, не глядя по сторонам.       – Какое хамство! – пробормотала пожилая леди и крепче перехватила йоркширского терьера.       Алекс несся по лестнице, перепрыгивая несколько ступенек за раз. Лейв не отставал ни на секунду. Лифта ждать не имело смысла, он был на последнем этаже и мог еще несколько раз остановиться, забирая жителей дома. Не важно, что время за полночь, этот многоквартирный дом чем-то напоминал таунхаус – люди здесь спали редко.       Дверь в квартиру Рика оказалась открытой. Алекс проскочил туда первым. Теперь казалось, что все происходит как в замедленной съемке. Рик на полу, он в сознании, и Алекс бросается к нему, зажимает рану руками, пытается остановить кровь подручными средствами. В кухне висит несколько не очень чистых вафельных полотенец. Это все. В спальне есть аптечка, Алекс точно видел там гемостатические губки, но нельзя терять время, секунды могут убить Рика.       – Лейв! – гаркнул Алекс.       Но Лейв исчез. Его не было в кухне и, похоже, вообще в квартире.       Лейв вылетел на лестничную клетку и глянул вниз в пролет. Он отчетливо слышал, как закрылась дверь подъезда, пискнула сигнализация. Вниз. Он вытащил пистолет, еще не до конца соображая, что делает. Впереди улица, где все еще есть люди, стрелять в городских условиях нельзя, есть шанс попасть в случайную жертву, но сейчас он думал не об этом. Способность Охотник, которую не так давно передал ему Аурис, набирала обороты. Лейв пока не мог похвастаться, что обучился ей в совершенстве, однако это хоть что-то. Он на ходу надел черные очки, чтобы полыхнувший в зрачках зеленый свет не заметили прохожие.       Оказавшись на улице, он оглядывается, Охотник работает, сканируя пространство, отражается от домов, фонарей и машин, выделяет красным фигуры немногочисленных людей, но это бесполезно. Лейв не знает, за кем охотится, не за что зацепиться. Он мечется по тротуару, выскакивает на проезжу часть, пугая своим поведением людей. Миссис Фергюсон шарахается в сторону, прижимая к себе плотнее крохотную собачку, та взвизгивает и кусает хозяйку. Пожилая леди вскрикивает. Только в этот момент Лейв понимает, что происходит. Охотник все так же отражается от преград, но все цели, которые он выхватывает, явно не соответствуют параметрам вероятного убийцы. Почему-то сегодня ночью на прогулку вышло много британцев в возрасте от шестидесяти и старше. Провал!       Лейв опустил оружие и достал телефон. Он вызвал скорую и сослуживцев, хотя сейчас понимал, что нужно звать коронеров. Вернувшись в квартиру, он застал жуткую картину – Алекс успел измазаться в крови, пропитались джинсы на коленях, футболка, а руки по локоть были в алых разводах. Рик все еще держался, он пытался говорить, но кровь булькала в горле.       – Помоги мне! – взмолился Алекс.       Лейв подбежал. Сразу более правильно зажал рану, хотя опыт подсказывал, что это уже бессмысленно. Мединститут, хоть он его и не закончил, вложил знания, которые сейчас только усугубляли ситуацию. У Рика пробито легкое, он потерял много крови, и если скорая не появится в течении пяти минут, его просто не спасут. Но Алексу он этого не сказал. Такое не говорят, когда есть хоть малейшая надежда на спасение.       – Рик, не пытайся говорить! – рыкнул Лейв. – Алекс, аптечку! Быстро!       Алекс метнулся в спальню, оставляя кровавые отпечатки ботинок на полу. Что бы он сейчас ни делал, все это может помешать работе экспертов, но пока Рик жив, плевать на то, что Флинн будет орать на них благим матом. Лейв уже давно был обитателем Дисса, и казалось, смерть человека не может его задеть, но сейчас он с ужасом смотрел, как умирает Ричард Мур, и сердце его билось с дикой скоростью. Этот человек должен жить!       Но способности бесполезны. Ничего не работает! Вообще ничего. Почему у Ангелов нет целительства?! Ведь его воспевают в легендах, а у реальных пернатых такого не наблюдается. Гемостатическая губка помогает, но этого мало. В аптечке почти нет лекарств – пару обезболивающих разной степени силы и средства от простуды.       Медики появились в квартире через две минуты – повезло, что одна из машин была недалеко. Лейв убрал руки, как только заметил рядом с собой врача, перехватившего управление ситуацией на себя.       «У него есть опыт и образование, а я сделал, что мог»,– успокаивал себя Лейв, но в голове перебирал свои действия, раскладывал их по полочкам, изучал под микроскопом и первый раз в жизни жалел, что недоучился. Линн много ему рассказывала о способах помощи раненым. В Стокгольме, пока он служил в спецвойсках, ему это не раз помогало, но случай Рика был слишком сложным. Чтобы его спасти, знаний просто не хватало.       Из оцепенения его вырвал голос Флинна– он схватил Лейва за плечо и тряхнул.       – Что здесь произошло?! – заорал он, изменив своему холодному профессионализму. Оливер был на взводе.       Лейв оглянулся. Все прибывшие в квартиру полицейские вели себя иначе. Дерганые движения, крики и мат, которого они обычно избегали. Эмоции зашкаливают.       – Где Алекс? – выдавил Лейв.       – Уехал вслед за скорой, – ответил Флинн.       – Я поеду за ним, – Лейв попытался сделать шаг к двери, но Флинн его придержал.       – Не волнуйся, туда же поехала Анетт. Она поддержит его немного, а ты должен взять себя в руки и рассказать нам все, что помнишь.       Лейв сцепил зубы. Пришлось пересказывать события вечера, а когда он дошел до погони за предполагаемым убийцей, его осенила догадка.       – Лифт был на последнем этаже! – выкрикнул он. – Ублюдок не спускался! Он поднялся наверх и ушел через крышу.       От осознания собственной глупости заломило в висках.       – Дуглас, иди наверх и посмотри, что с выходом на крышу! – приказал Флинн одному из криминалистов.              Приехать в больницу Лейву удалось только через час. Алекс сидел в приемном покое, уткнувшись лбом в ладони. Он поднимал взгляд, когда хлопала дверь, с надеждой смотрел на пробегающего мимо человека в голубой униформе и снова опускал голову, когда врач не подходил. Рядом сидела Анетт, она гладила Алекса по плечу и пыталась всучить ему стакан с кофе. Безуспешно, он не реагировал на нее, словно ее и не было.       Лейв подсел к нему сбоку и положил ладонь на колено.       – Ты как? – вежливый вопрос, хоть что-то, чтобы начать разговор.       Алекс повернулся к нему и Лейв вздрогнул. Пустой взгляд, полностью лишенный осмысленности. Жутко.       Врач вышел в три часа ночи. Выслушав объяснения, Алекс оттер его плечом и вломился в медицинский бокс, чтобы увидеть пол, усыпанный окровавленными салфетками и упаковками от лекарств. Пропитанную кровью простыню, накрывшую тело с головой.       И свет погас.